Tomorrow I'll be brave

Love run, love run Музыка звучит внутри него ласково окутывая его юный разум. Два голоса, два ярких светлых голоса причудливо переплетаются и сливаются в унисон. Маленький Юлиан бежит по полю. Он только что покинул тёплые руки матери. Солнце приятно греет взлохмаченную макушку мальчика, а засыхающие уже июльские ромашки смешно щекочет пухлые щеки. - Куда ты, милый! Осторожнее! - раздаётся заливистый и такой родной смех мамы. Но как можно быть осторожным? Он же только что научился ходить, а мир такой огромный и интересный! Мальчик бежит и весело хохочет, травы цепляются за его маленькие босые ступни. Неуверенные, как у новорожденного олененка, ноги путаются в зеленых стеблях, и мальчик падает, не сильно, но очень обидно стукаясь коленями. Маленький Юлиан садится на траву, кругленькое личико куксится, он морщит нос, а в огромных, цвета моря глазах уже скапливаются крупные прозрачные слезы. O let the world come at you, love, Like distant toms a-drumming Love, run! The song you know's begun* Тише, тише, дорогое сердце! Мягкий голос звучит в голове мальчика и чья-то теплая ладонь мягко касается его головы. Личико Юлиана разглаживается, он улыбается. Оборачивается было, чтобы поприветствовать маму, но та еще далеко, бежит ему навстречу с другого конца поля. Мальчик хмурится, растерянно оглядывается. Я здесь. И буду здесь. Беги, любовь, беги навстречу миру. Юлиан не успел рассмотреть женщину, которая говорит с ним. Только край белого летящего платья и развевающиеся на ветру длинные темные волосы. Вся она будто окутана светом. - Ты фея? - думает он, потому что говорить еще толком не умеет, - Как те, про которых читает мне мама? - Аха-ха, почти, - раздается в его голове задорный, как тысяча колокольчиков, смех, - не плачь, милый, смело смотри в лицо этому миру, а я тебе помогу. Снова звучит заливистый, незнакомый, но такой приятный смех и, самым уголком глаза, Юлиан видит, как мелькнул в траве пушистый хвост лисицы. *** And I love you, don't you know That I'll be with you all along, as long as you are kind To those who are not strong** Не грусти. У тебя получится все, стоит только пожелать, малыш. - Отстань. И я тебе не малыш, - бурчит четырнадцатилетний Юлиан, зло вытирая кулаком слезы, размазывая по щекам влагу, уличную грязь и чернила, - Неужели ты не понимаешь, они никогда, никогда не позволят мне заниматься музыкой? - и так ломающийся голос его совсем срывается. Хрупкие плечи парнишки опускаются вниз. Острые лопатки выпирают из под яркой ткани рубашки, похожие на еще не сформировавшиеся крылья. Юлиан прячет лицо в ладонях, глухие рыдания рвутся из его грудной клетки, а горячие слезы струятся между длинными пальцами. You'll feel my fingers down your back** Мягкое теплое касание по растрепанной темноволосой голове и напряженная спина парня расслабляется а слезы утихают. Он убирает ладони от лица, но не отрывает взгляда от паркета под ногами. Боковым зрением он видит ее: снова в платье, всегда в платье, летящие белые или пестрые подолы, растрепанные длинные волосы и вплетенные в них ленты, широкая открытая улыбка. Он никогда не может запомнить ее лица. Только какие-то элементы, опознавательные признаки. Но всегда помнит ее заливистый смех, запах цветов и леса, всегда сопровождающий ее, и горячие успокаивающие руки. - Извини, - бурчит парень. Вот, мой Юлиан наконец вернулся. - И все-таки я не малыш, - он тыльной стороной ладони вытирает нос. Конечно, дорогое сердце, ты уже не малыш. Ты прекрасный сильный юноша. Весь мир в твоих руках! - Он в руках родителей. Ты же знаешь, они мне не позволяют. И, понимаешь, мне от этого…больно. Последнее слово говорит он сам, но ему вторит ее голос. Парень поворачивает голову, но конечно же ее там нет. Он все еще чувствует теплое касание ее руки между своим лопатками, а саму ее не видит. Юлиан тяжело вздыхает и обреченно качает головой. Так напиши. Напиши об этом, милый. То ли это сказала она, то ли шелестит листва деревьев за окном. Парень смотрит на проем, обрамлённый колышущимися на ветру занавесками, и видит как пушистая лисица застыла на подоконнике, оглянулась на него и юркнула в куст гортензии. *** Give me two damn minutes and I'll be fine*** - Да какого хрена так больно? - девятнадцатилетний Юлиан пинает ножку кровати, и падает на одеяло, прикрывая голову руками. Он уже слишком взрослый, чтобы плакать, но глаза противно щиплет, а сердце, кажется, сейчас разлетится на куски от невыносимой боли. Парень снова и снова прокручивает в голове обидные слова, которые кидала ему в лицо графиня Де Стель, когда давала ему отставную. Он помнит, как бежал по мраморным коридорам академии ничего не видя перед собой, пытаясь обогнать стучащий в висках голос девушки, повторяющий снова и снова колкие слова. And to those gods I will speak bluntly We’ve an accord If you ever touch or harm him Please rest assured That you might not fear a man But to a woman by the end you’ll kneel and plea**** Ну, что же ты, дружочек? Теплая ладонь гладит его по затылку, зарываясь в густую копну волос. - Оставь меня хотя бы сейчас, ты же видишь, я разбит. He's down. He's dead. Now take a long look at what you've done to me?***** Я вижу. И хочу тебе помочь. Я здесь, я с тобой, а ты достаточно силён, чтобы с этим справиться. - Нет, - парень шмыгнул носом и сел на койке, краем глаза наблюдая, как танцуют на ветру ленты в ее волосах. Да, ты справишься! Твоё сердце огромное и живое, а сам ты храбрый и добрый. Ты не позволишь яду обиды отравить твои кровь и душу. - Дай мне чертовых две минуты и я буду в порядке, - Юлиан отер лицо ладонями, выпрямился, - ты столько лет со мной, кто ты? Друг. Пиши, милый. Дай этому выход. Мягкий рыжий мех коснулся его щеки, хлопнула оконная ставня. Юлиан неуверенно потянулся к лютне, прислоненной к письменному столу. Инструмент покрылся пылью, потому что парень совсем забросил занятия музыкой, когда окунулся в любовный водоворот. Трясущиеся пальцы неуверенно погладили колки и подтянули струны. *** But your smile tells me I'm safe And that voice unspoken's heard****** - Пошла ты! Пошел ты! - Пошла(пошел) ты, - пропели они вместе, и он записал это на истерзанном куске пергамента. Ему уже двадцать два и теперь он называет себя Лютиком. - Тебе не кажется, что не очень-то вежливо начинать песню с грубости? Поэзия должна цеплять и шокировать, дорогое сердце. История пишется не уважением. Лютик уже неделю торчит в Посаде в поисках вдохновения, пытаясь выжать из себя хоть что-то. Да его Муза(он решил называть ее так) помогает ему, но парню начинает казаться, что еще немного он покроется плесенью или мхом от скуки и отсутствия впечатлений. Да и публика в местном поселении не то, чтобы благодарная. Бард, а таковым он себя теперь считал, встал из-за стола, свернул пергамент, пряча в карман, натянул дежурную улыбку и подхватил лютню. Чего и следовала ожидать: после первой же песни поток брани и летящие в него объедки и куски хлеба. Ну, хотя бы будет, чем поужинать. Посмотри туда, милый. Лютик повернул голову и увидел сидящего в тени мужчину с белыми волосами и в угрожающего вида доспехе. - Мне кажется, это не лучшая идея, дорогая, - подумал он. - Если не попробуешь - никогда не узнаешь, - заливистый смех подействовал на Лютика успокаивающе. - Не стоит заставлять ждать человека с хлебом в штанах. *** A storm raging on the horizon - Заплатите ведьмаку, дайте денег белому волку, черт… Лютик нервно перечеркивает тщательно выведенные строчки. Он сидит на земле и в свете костра на коленке удерживает кусок пергамента. Геральт, с которым он теперь путешествует, сидит неподалеку и безмолвно затачивает меч. "Ведьмаку заплатите чеканной монетой", милый, мне кажется, так гармоничнее. - Спасибо, дорогая, - бард высунув язык записывает подсказанную строчку. - Ты с кем там опять разговариваешь, - ведьмак недобро смотрит на Лютика. - С Музами, Геральт, - бард пожимает плечами. - Мне всегда казалось, что это они должны говорить с тобой, - хрипит тот, кого теперь, по лютиковой милости, зовут Белым Волком. - Они и говорят, но это не означает, что я не должен быть вежлив в ответ, - Лютик нервно улыбается. - Хм, - Геральт еще раз провел точильным камнем по клинку, - я смирился с тем, что за мной увязался идиот. Но я не был готов к тому, что этот идиот еще и безумен. - Ой, не нагнетай, - бард неуверенно улыбается, - послушай лучше, что получается. Ты должен быть осторожен, милый. - Я знаю. Лютик уже привык, что его Муза всегда рядом. Он считает это нормальным. Думает, что у каждого поэта, актера, да любого творца, она есть. Но в последнее время ему все чаще говорят, что он странный. Юноша искренне не понимает почему. И только когда начинает путешествовать с Геральтом на него снисходит осознание. Другие люди не говорят сами с собой. Они не видят краем глаза красивых женщин, которые одновременно здесь есть и их нет, не видят лисьи хвосты, скрывающиеся в темноте, не чувствуют теплых прикосновений, когда они разбиты и им плохо, не слышат задорный смех, не слышат музыки, сыгранной на неведомых этому миру инструментах, не слышат песен, спетых будто им самим, но не известных ему, и не ощущают запаха цветов и леса, даже если находятся в центре шумного города. Однажды Лютик даже хочет поговорить об этом с Геральтом, потому что искренне считает его своим другом. Да и Муза подсказывает, что нити судьбы барда и ведьмака тесно переплетены, но не решается. Очень уж ведьмак замкнут. Очень прямолинеен. Лютик боится. Боится не пониманимания и осуждения. А потом все закручивается, жизнь летит галопом: джинн, свадьба Паветты и Йожа, Дитя предназначение... Тем для новых баллад у Лютика уйма, а верная подруга всегда рядом: поддержит, когда плохо, подскажет более удачную рифму, погладит по голове, когда больно. Он ощущает ее своей второй половиной. Частью своей души. Иногда, даже своим альтер эго. А потом случается Охота на дракона. *** I promise you I'm not broken I promise you there's more, More to come, more to reach for, more to hurl at the door***** - Это несправедливо, Геральт. Хорошо, я спрошу, чем все закончилось у остальных. Увидимся. Лютик уходит. Разбитое сердце больно бьется о ребра и, кажется, царапает острыми гранями его душу. Now take a good long look at what you've done to me***** Камешки разлетаются под сапогами, не предназначенными для долгой ходьбы. Лютик бредет ничего не видя перед собой крепко сжимая ремешок от лютни. Милый. - Хорошо, что хотя бы ты здесь. Да, но мне тоже пора, дорогое сердце. - Что?! - бард замирает и кричит это вслух. You were supposed to be my light And keep me safe against them all! How could you leave me here' you'll scream** - Не оставляй меня здесь одного! Не оставляй меня с этим одного! Пожалуйста, - шепчет Лютик, - Пожалуйста! Я знаю, что ты достаточно силен, чтобы справиться с этим самому. I know you're strong enough to do this on your own** - Но почему? Потому что мне пора. Теперь ты должен быть сам по себе. Ты достаточно взрослый, достаточно сильный, достаточно храбрый и твоё сердце достаточно чистое. Но мир огромен, милый. Эта Вселенная не одинока. Есть тысяча времен и миров! Знай, просто знай, что мы встретимся. Обязательно встретимся. В другое время. В другом вместе. Но мы будем рядом. И все будет точно также: ты будешь заботиться о них, а я буду заботиться о тебе. - Но это же не честно… If I don't make it back from where I've gone Just know I loved you all along**** О, конечно же он справится. ***

…I’v hear you’re alive How disappointing…

*TAD - Not Yet/Love Run **TAD - Welly Boots ***TAD - Two Minutes ****TAD - Inkpot Gods *****TAD - Wanderlust Farewell ******TAD - Drinking song