***
Я обожаю просыпаться и первым делом, открыв глаза, видеть тебя, твоё лицо, тело, волосы. Так глупо осознавать, что когда-то я хотела тебя съесть. Хотя ты настолько красивый, что я была бы не против сделать это и сейчас, только уже не в том смысле. Хах, как же это глупо звучит! Наверно, я выгляжу также глупо, когда просыпаюсь. Но ты ведь будешь любить меня несмотря ни на что, так ведь? Сейчас ты лежишь и тихо сопишь рядом со мной. Как я хочу, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Я хочу видеть, как блестят твои волосы под солнечными лучами, видеть то, как подрагивают твои ресницы. Я хочу чувствовать тепло твоего тела рядом со мной. Я хочу знать, что ты рядом. Мне кажется, что моя любовь сведёт меня с ума, будет разрывать изнутри, если что-то пойдет не так, заставит меня корчиться от боли, возможно, из-за этой любви я положу на себя руки, не в силах жить без тебя. Но разве это так важно сейчас? Ведь ты со мной. Ты здесь и я для тебя многое значу. Ты мой типаж мужчин. Мужчин, которые не бросят. Которые готовы на всё ради своей половинки. Я знаю, что ты такой. Ведь ты мой мужчина. И так будет всегда. Я постараюсь сделать всё, чтобы наша любовь к друг другу не угасла. Никогда. Никогда. Никогда не иссякла. Я надеюсь, ты тоже постараешься сделать всё, чтобы сохранить наши отношения. Хотя в этом я не сомневаюсь, ведь знаю, как сильно ты меня любишь. Если бы твою любовь ко мне можно было бы превращать в деньги, то мы бы стали самыми богатыми людьми на земле. В два раза богаче, чем весь земной шар, если бы ещё измеряли мою любовь к тебе. Ха-ха, я снова думаю о всяких глупостях, просто я чувствую себя такой крохой рядом с тобой. Ты ведь будешь не против, если я буду так себя чувствовать? Хотя зачем я спрашиваю, дорогой? Ты же меня всё равно сейчас не услышишь. Лучше вместо того, чтобы думать о ерунде, я проведу время с тобой.***
О-о, нет, ты снова исчез. У меня дежавю. Тебе самому не надоело уходить от меня, не предупредив? Когда же ты поймешь, что мне не нравится такое. Хоть на входную дверь вешай замки, чтобы ты не уходил от меня вот так, не сказав об этом. Поднявшись, я направляюсь на кухню уже без такого энтузиазма, как раньше. За всё время, проведенное с тобой, я могу понять, дома ли ты по тому, как лежат вещи на тумбочке у кровати. Ха, ты ведь когда уходишь, неважно, какие обстоятельства, сильно мы опаздываем или уходим на неопределенное количество времени, не оставляешь тут вещи. Ты слишком «правильный», чтобы позволить себе такую оплошность. Жаль, что ты не хочешь мне объяснить, почему ты так не любишь эту тумбочку. Это ведь самая обычная, ничем не выделяющаяся тумбочка. Или дело не в ней? Может это я думаю слишком примитивно? Солнце сегодня светит особенно ярко, так, что болят глаза, но разве это сравнится с тобой? Ведь ты — человек, заменивший мне его. Даже не доев завтрак, я бегу к окну, ожидая тебя. Хотя я не знаю, когда ты придёшь, я всё равно ищу на тротуаре твой силуэт. Время не имеет значения, если оно не проходит рядом с тобой. Часы, дни, недели, года — всё это мгновение, я готова ждать, если ты вернёшься домой. Вернёшься ко мне.***
Это кошка? Нет, мне не кажется. Боже, что с ней? Она как будто восстала из мёртвых и сейчас бежит ко мне. А кто это за ней? Как этот паренёк смог до сюда добраться? Ему явно не стоит тут находиться. Джон, молю тебя, возвращайся как можно быстрей ко мне, иначе мне придётся действовать радикально. Ну вот, о чём я и говорила, мальчуган попал в медвежий капкан. Плохо, очень плохо. Я же говорила, что их надо ставить дальше от дома. На автомате бегу обратно наверх и достаю из сейфа ружье. Нужно убить его как можно скорее, пока он не привлёк к себе слишком много внимания. Хоть нам и повезло жить в глуши, не стоило быть настолько уверенным в том, что нас не найдут. Джон, твоя самоуверенность нас погубит. Если бы вопли парня, схожие с рёвом зверя, не разносились на весь лес, он бы спокойно умер от потери крови или заражения, и никто даже об этом не узнал. Подходя к нему, я видела, как он смотрит на меня, не отрываясь, прося меня о помощи. Парню на вид лет 16, не больше. Лицо красное, заплаканное, руки разодраны в кровь. Долго же с ним придётся возиться, после того, как я закончу его страдания. Подойдя к нему вплотную, парень наконец-то замечает ружье, что заставляет его на секунду заткнуться. После того, как я осмотрела его со всех сторон, достаю до этого спрятанный в куртке нож и перерезаю ему глотку. Кровь брызгает во все стороны, но мне повезло, я выбрала подходящий ракурс и моя одежда осталась чистой. Ну, почти. Хотя от одежды всё равно придётся избавиться. Хм, никто ещё не пришел на его крики. Значит ружье мне не пригодится. Стараясь как можно аккуратней взять тело, я тащу его к дому, следя за тем, чтобы ноги парня как можно реже соприкасались с землей. Хотя мне всё равно придётся тут всё убирать, хотелось бы оставить как можно меньше следов. Уходя, я не перестаю оборачиваться, уж слишком притягательным выглядит капкан. Старый, полуржавый и весь в крови, не перестаю задаваться вопросом, как он ещё работает. Возможно, если бы он был ещё более старым, парень так и продолжил бы тут лежать, а мне пришлось бы бежать обратно за пилой. Ну или ждать, пока ты приедешь, мой милый. Дом находился совсем близко, так что я даже не успела совсем уйти в себя, как пришла к порогу. Дальше была уже привычная рутина. Помыть, разделать и убрать труп до того момента, пока он не пригодится. Всё просто как «два плюс два». Кинув свою и одежду парня в печь для обжига, что осталась от прошлых владельцев, я иду в ванную, где меня уже ожидало тело. Я и Джон переделали печь под свои «нужды», так что теперь она могла сжигать не только глину. Двор и место происшествия уже убраны, так что можно приступить к делу. Ещё тёплое тело легко поддается мытью. Таким оно будет вроде около трёх часов. Этот парень при жизни был явно очень подвижным и не сильно любил есть, хотя он всё равно сгодится в пищу. Если бы не его бледная кожа и разрез на шее, что прикрыт марлей, он бы сошёл за живого мальчика, что уснул в ванной. Вода окрасилась красным, из-за чего паренёк стал казаться совсем бледным. Мне даже отчасти его жаль, не его эта вина, что он оказался здесь, хотя откуда мне знать, смотря на его порезы на руках. Если он пришёл сюда руки резать, то даже хорошо, что он умер так, а не из-за того, что перерезал себе вены. Отмывание трупа от грязи заняло у меня чуть больше времени, чем я ожидала, но теперь я могу заняться более интересной частью его обработки. Станок, заменивший нам на время разделочный стол, познал на себе много разных вещей, начиная строганием разных дощечек, заканчивая разделкой и уничтожением нескольких трупов за день. Невооружённым взглядом вряд ли скажешь, чего на нём было больше. И это хорошо, будет меньше вопросов в случае чего. Весь станок был покрыт то ли пластиком, то ли резиной, Джон не объяснил мне, что это, но это и не так важно, главное, что спасает от крови. За всё то время, что я живу, я так хорошо научилась разделывать мясо, что могла бы посоревноваться с настоящими обвальщиками, есл появится такая возможность. Выбрав подходящий топор, отрубила парню голову. Казалось бы, большинство крови должно было утечь, но фонтан алой жидкости, летящий из горла прямо мне на плащ, явно думал иначе. Хах, возможно, я могу ещё потренироваться и с палачами. До этого у меня не получалось это с первого раза. Очистив место, я достаю пилу и режу тело. Медленно отрезаю ногу, пока пила не упирается в кость. Ох, совсем забыла взять на кухне штихель. Чёрт. Идя до кухни, я не переставала смотреть по сторонам. Я и не думала, что убийства будут давать мне такой разнообразный спектр эмоций, тем более убийство детей. Мне вроде бы так хорошо от этого, я чувствую истинный восторг, но и в тоже время мне кажется, словно меня рвёт изнутри каждый раз, когда очередная душа уходит из тела. Я делаю всё правильно, я ведь спасаю людей от более ужасной смерти, даю им тот желанный покой, за коим стремятся все люди. Так почему мне так неприятно это осознавать? Словно в моей голове барьер, отказывающийся это признавать. Наверно, я становлюсь сентиментальной. Эти люди всё равно не смогли бы жить нормально, в отличии от нашего ребёнка. Ведь когда у нас с Джоном появится ребёнок, мы не будем его убивать. Он будет частью нашей семьи и будет жить так, как ему будет лучше всего. Ведь он этого достоин. — Милая, что с тобой? Слёзы текут по щекам и я не могу ничего с этим делать. Как же раздражает. Как же раздражает чувствовать себя жалкой, особенно перед тобой. Не в силах сказать что-либо, я лишь показываю ему на вход в подвал. Поцеловав меня в лоб, ты уходишь, а затем возвращаешься довольный, словно только что покормленный кот. Ты обнимаешь меня и смеёшься. Почему? Я сделала что-то глупое? — И из-за этой глупости ты плакала? Поверь, это не стоит твоих слёз. Лучше поднимайся на второй этаж и жди меня, а я пока закончу начатое. Слушаюсь, так как не в силах противиться, когда ты так говоришь. Да и честно говоря мне даже не хочется оставаться там. Идя наверх, замечаю ту самую кошку, довольно смотрящую на меня. Слишком довольную. Как будто именно она всё это подстроила. Вот же… Нет, это бред. Кошки ненастолько умны, чтобы сделать подобное.***
Проснулась только тогда, когда ты зашёл ко мне в комнату. Сколько я спала? Хотя… Это не так важно, ведь ты здесь. Ложась рядом, ты обнимаешь меня, прижимаясь к моей спине, и целуешь в щёку. Затем целуешь всё ниже и ниже, проводя по шее дорожку из влажных поцелуев. Ты целуешь быстро, но чувственно, словно в последний раз. От этой мысли мне становится смешно. Ну как же это глупо, хотя умереть с тобой в одной постели я была бы не против. Смеюсь, пытаясь тебя оттолкнуть, но ты быстро перехватываешь меня, не прекращая целовать. Руки, плечи, ключицы — ничто не остается незамеченным, ты усыпаешь поцелуями каждый сантиметр моего тела. Затем отстраняешься и целуешь губы, легко, немного по-ребячески, после снова прижимаешься ко мне, слушая биение сердца. Я хочу большего, поэтому пытаюсь стянуть с тебя одежду и продолжить, но ты подминаешь меня под себя, ехидно смотря в глаза. Столько нежности, столько любви, страсти. Боже, ни один мужчина до тебя не одаривал меня таким же взглядом, как ты, Джон. Ах, милый, ты сводишь с ума одним своим существованием. — Сейчас не время, lerken min. — Дразнишь меня. — Нет, ни в коем случае! Ну… Может совсем чуть-чуть. Но дело не только в этом, я обязан тебе показать кое-что. — И что же это? — Иди за мной и узнаешь. Не прошло и полчаса, а я уже стою в новом платье, в гостиной, и жду, пока ты поставишь на проигрывателе «Поезд бед». Интересно, как ты узнал о том, что я давно искала её, не оставляя без внимания каждый сайт, каждый магазин, где можно было бы купить её? Как только музыка заиграла, ты начал танцевать, вытягивая руку, предлагая присоединиться. Как только моя рука оказалась в твоей, ты притянул меня к себе, кружа в танце. Темп был быстрый, поэтому ты повёл меня, то отстраняя, то маня, то прижимая, словно создавая невидимый узор на полу, под ритм музыки, и тот словно шёл не из проигрывателя, а выходил из-под твоих ног, как ток, а потом, отражаясь на игле, превращался уже в слышимую и, как ни странно, привычную мелодию, что могли услышать наши уши. Когда проигрыватель перестал проигрывать пластинку, мы сели на диван, укутавшись в плед. Смотря на тебя мне почему-то стало стыдно. Я долго подбирала слова, а затем сказала, с усмешкой: — Ха-ха, ты столько всего для меня сделал. Всегда для меня делаешь. А я даже не знаю, как тебя отблагодарить. — Ты для меня лучший подарок. — Правда? — Правда. Потому что люблю. — И ты меня бы любил, даже если бы я сделала что-то ужасное? — Да. — Даже если бы я бы причинила тебе вред? — Да. — Даже если… — Да. Давай лучше фильм посмотрим. — Но… — В чём смысл спрашивать, если ты знаешь ответ? Я ведь обещал. Я буду любить тебя несмотря ни на что. А теперь фильм. Во дворе горел костёр и если бы случайный прохожий решил приглядеться, то он наверняка бы увидел голову подростка, лежавшую в самом центре костра. Тогда наверно он позвонил бы в полицию или в психиатрическую больницу, и попросил бы помощь. Потом побежал бы куда глаза глядят, а именно в лес, так как вокруг только он и был. И, возможно, бы попал в медвежий капкан, где его бы и нашли правоохранительные органы. Но прохожих не было, да и вообще кого-либо в ближайших двух километрах у дома, если не считать женатую пару, что находилась в нём. И не было ничего, что могло бы потревожить их покой. Только они, фильм и кошка, сидевшая у дома, и пристальным взглядом следившая за костром.