Старший брат

Вот прав был Пит — Кинн оказался тут самым нормальным. Зато Танкхун оказался самым сногсшибательным. Вырвиглазные оттенки всех цветов радуги — да куда там той радуге, эта бледная херня в небе ни в какое сравнение с этой феерией не шла. Пронзительный голос, резкие ломаные жесты. Создавалось такое впечатление, что Танкхун стремится занять как можно больше пространства в мире, чтобы все смотрели, все слышали, но при этом никуда не выходил. Это уже потом выходил, но и то — в строго ограниченные локации, и обязательно не один. И постоянная зацикленность на смерти. Смотрит дораму и поминутно спрашивает: а этот умрёт? А тот умрёт? Порш про себя бесился, но время шло, он привык, и Танкхун к нему привык, и всё катилось куда-то, куда, наверное, и должно было катиться. Или не должно, поди пойми. И Макао ему непременно свяжи — тоже зацикленность. Почему именно Макао, и почему именно связать? Почему не связать, например, Арма? Хотя Арм, наверное, ещё и выпутается из верёвок в какие-то рекордные секунды, а потом ещё лекцию прочитает на тему чрезвычайной важности уметь быстро выпутаться из верёвок. Чем Танкхун занимался целыми днями? Создавалось впечатление, что дай ему волю, и весь дом станет похож на бразильский карнавал, ещё и перьями всё утыкает, и блёстками посыплет. Чтобы сияло. А кто ему не даёт? Что захочет — всё получает, причём в огромных количествах. Хочешь карпов — на тебе карпов. Хочешь поминальную службу по Питу — держи, закопти весь сад, весь дом. Это ещё хорошо, что Пит живой остался. А то Танкхун в трауре — это страшное зрелище: он кричал в два раза громче и в разы чаще, как будто траурные цвета одежды налагали на него какое-то обязательство непременно восполнить этот ущерб. Словом, Порш привык. Ну Танкхун и Танкхун. Потом вот Вегас в больнице валялся, и Пит над ним чах. Один Макао метался туда-сюда, как последний выживший, пытаясь везде успеть. Вот он-то и попал под раздачу. Оно и не удивительно — побочная семья всегда разруливала самые грязные делишки, а когда возишься в дерьме, то рано или поздно дерьмо захочет отыграться. — Где?! Вопль Танкхуна привычно метнулся по коридорам, стукаясь об стены, выпал в сад и там рассыпался по поверхности пруда. Карпы флегматично разводили плавниками и ничего не могли сказать. — Где?! Этот?! Мелкий?! Упырь???? Порш на всякий случай сверился с расписанием Порчея, набрал ему сообщение, получил ответ. Один из мелких упырей уже в порядке. Кинн заглядывал ему через плечо, глубоко вздохнул, и на всякий случай сделал то же самое и набрал Кима. Ким тоже был в порядке. Младшие претенденты на звание мелкого упыря стремительно заканчивались. — Надо сходить и спросить, что Танкхун имеет в виду, — начал было Порш. — Не надо, — Кинн заученным движением убрал ноги под стул. И правильно сделал, потому что в комнату ворвался многоцветный вихрь, вопящий, размахивающий руками и невероятно возмущённый. — Я вас спрашиваю!!!! — выкрикнул Танкхун и остановился так резко, что многослойные цветные тряпки взметнулись перед глазами, едва не вызвав у Порша кровоизлияние куда-то в глазное яблоко. — Какой упырь? — спросил Порш. — Мелкий! — Танкхун погрозил кулаком куда-то в сторону окна. — То хрен выгонишь, то хрен заманишь, а теперь где шляется эта дрянь???? Понятнее не стало. Пришлось набраться терпения, потому что Танкхун в ярчайших красках расписал, что он сделает с этим маленьким скотом, когда поймает, и это заняло какое-то время. — А вот если бы ты его связал, он бы никуда не делся! — Танкхун обвиняюще ткнул пальцем в грудь Порша. Больно ткнул. Как будто отвёрткой засадили. Зато стало немного понятнее. — Макао? — на пробу уточнил Порш и немедленно возмечтал заткнуть себе уши. Бешеная баньши по сравнению с Танкхуном — это лепет томной барышни, воспитанной в институте благородных девиц. — Да! Макао! Этот маленький придурок! Невоспитанный! Наглый! Весь в Вегаса, только рожа покруглее! Его не было на учёбе! Его нет в больнице! Я звонил Питу! Я запретил ему говорить Вегасу, хотя Вегасу насрать, Вегас вообще без сознания какой день! Как можно быть таким ублюдским старшим братом, чтобы валяться без сознания, когда твой младший куда-то пропал?! Дома его тоже нет! Ни у нас дома, ни у них дома! Арм! — Я тут! — немедленно выскочил Арм. — Заткнись, я тебя не звал! Арм проверил банковские карты, Макао последний раз покупал какое-то говно в какой-то нелепой жральне, где наверняка не продают ничего съедобного, но на это похуй, потому что это было вчера утром, и больше его никто нигде не видел! Я не понимаю, почему вы тут сидите, как два влюблённых дебила???? С другой стороны, почему «как»! Я вас спрашиваю!!! Вставить хотя бы слово было невозможно. Заткнул Танкхуна только телефонный звонок — Кинну кто-то звонил. Он принял вызов и в его глазах немедленно заблестело что-то острое, и, похоже, даже смазанное ядом. — Да, я, — вполголоса ответил он и переключил на громкую связь. Танкхун прижал пальцы к губам, чтобы не ляпнуть не вовремя что-то, только настороженно моргал и брови поднимал. — Ваш наглый щенок у нас. Нужно встретиться и обсудить передел рынка, господин Кинн. — Я должен убедиться, что Макао жив и здоров, — сухо проговорил Кинн. — Конечно, — из динамика послышался короткий смешок. — Эй, с тобой хочет поговорить кузен. Скажи, что ты в порядке. Повисло тягостное молчание, потом послышался звук удара. Танкхун прижал ладонь к щеке. Действительно звучало так, словно там кто-то выдал Макао увесистую пощёчину. — Кинн, — это точно был голос Макао, только сиплый. — Я не в порядке. Убей их всех. — Юноша преувеличивает, — похититель явно улыбался. — Он всего лишь слегка помят, потому что сопротивлялся. Итак, мы ждём вас для обсуждений. Координаты скину. Разумеется, вы не послушаете доброго совета приходить без оружия, поэтому не буду сотрясать воздух. Просто мальчишке тогда выпустим кишки, а рынок всё равно придётся делить. У вас ведь есть ещё родственники. Рано или поздно окажется, что вам в одиночку такую махину не провернуть, и придётся сотрудничать. Ну или в уже в качестве прискорбной необходимости... кхе-кхе... не вынуждайте меня рисовать мрачные перспективы, мы можем весьма плодотворно сотрудничать. — Обеспечьте присутствие юноши на переговорах, и я уверен, что мы сможем договориться, — Кинн нехорошо улыбнулся. — У меня есть встречное весьма выгодное предложение. Отсутствие юноши на переговорах буду расценивать как нарушение условий. — Договорились. Координаты и время встречи — через минуту. Разговор завершился, Кинн положил телефон на стол и коротко выругался. Танкхун стоял неподвижно, только смотрел куда-то в пространство страшными бездонными глазами. — Арм, Пол, — тихо позвал Кинн, и жестом показал, мол, заберите его. — Я еду с тобой, — отмер Танкхун. — Это не обсуждается. Пойду переоденусь. Братец, попробуешь уехать без меня, и я окажусь там раньше тебя. Учти... Он заглянул в присланные координаты, проконтролировал, чтобы брат перекинул ему, сверился с часами, развернулся и вышел. Молча. Это было как-то подчёркнуто страшно, когда Танкхун просто поворачивается и уходит. — Ты же не возьмёшь его с собой? — Порш хмурился. — Только его нам не хватало. Сами справимся. — Я бы никому не советовал недооценивать способность Танкхуна оказаться где угодно раньше нас, — Кинн мрачно махнул рукой. — Идём. В представлении Порша всё должно было пройти до боли предсказуемо. Нужно взять с собой больше людей, чем у тех мудаков. И вооружить их лучше, чем тех мудаков. И превратить живых мудаков в мёртвых мудаков, по возможности никого не потеряв из своих. Опыт есть — это хуёвый опыт, но он есть. На ошибках учатся. Досадно, что на своих, но этот урок он точно выучил. А раз выучил урок, то отправил к Порчею охрану, и строго велел игнорировать все протесты и попытки кобениться. И к Киму отправил дополнительных людей. Пусть все будут под присмотром. На этом предсказуемость и закончилась, потому что Танкхун всё поломал. Он позвонил Кинну и сказал, что уже на месте и уже ведёт переговоры. Позвонил в тот момент, когда они только садились в машину. Страшнее всего, что Танкхун не орал в трубку — он просто ровным и каким-то неживым голосом поставил в известность. — Арм и Пол, — беззвучно приказал Кинн, и Порш немедленно принялся вызванивать их. Если они там где-то с Танкхуном, они его прикроют! Они его не прикроют. Потому что Арм и Пол нашлись в комнатах Танкхуна, связанные по рукам и ногам так качественно, что тут даже их профессионализм никак не помог бы. Они мчались через весь город, как ненормальные, и всё равно опоздали. Порш своими глазами видел, как падает на бетонный пол тело, недолго бьётся в конвульсиях и затихает. Порш не очень понял, что тут было — то ли склад, то ли какой-то цех. Везде лежали тела. Макао со связанными за спиной руками сидел на стуле и настороженно прислушивался — глаза закрывала повязка. — Хорошо, что они ему глаза завязали, — Танкхун через плечо ухмыльнулся и обошёл стул, чтобы снять верёвки. — А то зачем на такое смотреть. Порш и сам бы не хотел на такое смотреть, потому что Танкхун весь был покрыт кровью, как будто прошёл сквозь мясорубку. Он был одет как-то непривычно, просто какие-то чёрные шмотки. Они, конечно, блестели, но лишь потому что были мокрыми от крови. — Макао! Цел? — Кинн снял повязку с его глаз, освободил рот. — Они его били, — сообщил Танкхун, тронул синяк у губ, оставив при этом на лице Макао жирный кровавый потёк. — Повязочкой как раз и вытри. Организатор пикника вон там валяется, он жив. Кинн, ты дальше сам, я устал и домой поеду. Допросы, кто кого обидел, кто кому недодал — это не ко мне. — Танкхун, ты ранен! — не утерпел Порш. — Конечно, ранен, — снисходительно улыбнулся Танкхун, и со скукой на породистом лице попытался выколупнуть пулю откуда-то из груди. Оттуда плеснуло красным, на пол упал увесистый кусочек металла. Танкхун фыркнул и пошёл на выход. Порш помотал головой. Это и выглядело дико, и никак не осознавалось. Макао тоже только загнанно дышал. — Мне нужны объяснения, — спустя пару дней потребовал Порш, глядя на Танкхуна в пронзительно-алом костюме с вышитыми золотом птицами и цветами. Он как раз кормил карпов, рядом что-то рассказывал Пол, размахивая руками, Арм с укоризной улыбался. — Мне тоже, — встрял Макао. Для жертвы похищения он выглядел неплохо, но до Танкхуна ему было далеко — тот вообще поражал энергией. Но Порш своими глазами видел, что вся одежда на Танкхуне была в крови и... и в дырках. От пуль. — Я ничего не видел, но я слышал, — Макао поёжился. — Они были все ужасно испуганы, и стреляли непрерывно. А потом умирали. И это тоже было слышно. Кинн, что происходит? Кинн только глаза ладонью прикрыл и застонал. — Не думаю, что я мог это объяснить простыми словами. Кстати, там стояли камеры, и я посмотрел. Ну и вы можете посмотреть, теперь-то уже... Он протянул Поршу планшет, Макао тоже впился глазами в видео. Они действительно стреляли. Автоматные очереди, пистолеты, всё шло в ход. Все пули попали в цель. Многие навылет. Танкхун просто шёл сквозь выстрелы, методично вырезая всех, кто там находился. Создавалось впечатление, что он делает скучную, но очень нужную работу. — Ножом, — Макао сглотнул. — Просто ножом. Это как? Порш только буркнул сдавленное «не может быть», и уставился на Кинна. — Вы же оба знаете, что Танкхун такой после похищений. Его похищали, — Кинн забрал планшет и перелистывал файлы. — Причём его похищали не раз. Это для него больная тема, поэтому он так и взвился, когда Макао похитили. — Да он меня терпеть не может, — Макао вспыльчиво вскинулся. — Он меня связать всё хотел! Вон, я сидел связанный, что ему не понравилось? — Видимо, хотел уберечь, — Кинн нашёл наконец нужный файл, открыл фото. — Видите ли, когда Танкхуна похитили последний раз, мы... в общем, мы облажались. Что-то пошло не так, и... вот. Он показал фото. Порш побледнел и суеверно покосился в сторону окна. Там Танкхун громко декламировал ужасные стихи без рифмы, что-то про карпов и хлеб. На фотографии был надгробный камень. — Что за чушь, — Макао героически пытался не бледнеть. — Он что, мёртвый? — Да, — Кинн вздохнул. — Когда он вернулся, отец велел вскрыть могилу. Нет, тело там так и лежит. В том же виде, в каком мы его забрали. Но Танкхун вернулся. Сначала почти прозрачный, потом более...ээээ... материальный. Чем ярче краски и громче голос, тем он реальнее. — У него кровь шла, — Порш пытался хвататься за здравый смысл, но этот самый здравый смысл оказался увёртливым и хвататься за себя не позволял. — А ещё он ест, пьёт, и даже бухает с тобой, — Кинн кивнул. — Он воссоздаёт всё, что является признаком живого человека. Только убить его нельзя, поздно. Порш, кстати. Станешь шарахаться от него или швырять в Танкхуна деревянными членами, я тебя лично выпорю, понял? — Зачем членами? — ошарашено спросил Макао. — Да неважно, — отмахнулся Порш и сглотнул. — Так вот почему он постоянно спрашивал, умрёт ли кто-то в дораме. — Я, наверное, пойду, — Макао снова выглянул в окно и не отшатнулся только усилием воли. Танкхун смотрел прямо на него и улыбался. — Куда? — спросил Кинн. — Ты только Питу на глаза не попадайся сейчас, у тебя синяки с лица не сошли. — В сад пойду, — Макао улыбнулся и помахал Танкхуну. — Карпов покормим... и это... что-нибудь там ещё. Дорамы, чипсы... Пойду. Порш посматривал в окно, наблюдал, как Макао идёт по зелёной траве к этому яркому росчерку алого и золотого, как Танкхун его обнимает и принимается что-то рассказывать со смехом. Его пронзительный голос снова рассыпался по саду, и только карпам было всё равно, кто сыпет в воду хлебные крошки.