***
Дело дошло до того, что великий чародей в порыве вдохновения решил пригласить Крисанию в Башню. «Пусть, мол, увидит, как я живу, и поймёт, что злого умысла у меня нет». А жрица согласилась. И всё время пути через Шойканову рощу дрожала от какого-то сверхъестественного ужаса, крепко сжимая руку Маджере. Который, естественно, промолчал, что мог бы сразу телепортировать себя и спутницу к порогу. Рейстлину казалось, что в сложившейся ситуации следовало нагнать жути. А в Башне было тихо. Даже слишком. Почти как в Палантасской библиотеке. Только если там тишина спокойная и живительная, то здесь — мертвенная и тревожная. — «Ученик», — мысленно позвал чародей. Никто не ответил. Вот это уже не к добру. — Где Даламар? — поинтересовался чародей у пролетающего мимо стража. Тот, странно посмотрев на хозяина, промямлил что-то про лабораторию. — Я должен найти ученика, — пояснил Маджере ничего не понимающей Крисании и, пробормотав заклинание, перенёс себя и её в указанное место…***
— Даламар? Что здесь… — увидев лежащего на полу без сознания тёмного эльфа, Рейстлин нахмурился и подошёл ближе. — «Пьян? Не похоже. Спит? Странное место для отдыха. Опять экспериментировал с магией?» Учитывая характер Арджента, последний вариант был наиболее вероятен. Маджере уже хотел списать состояние ученика на магическую «отдачу» (хотя колдовать рядом с Вратами не самая лучшая идея), но заметил, что тот держал в руке лист бумаги, скрученный в трубочку и изрядно помятый из-за крепкой хватки эльфа…***
Крисания недоумевала. Что-то в этом маге упрямо заставляло её сомневаться в необходимости его перевоспитывать. Правда, причину жрица сама не знала. Может, дело в подкупающе-искренней заботе Рейстлина по отношению к ученику, которая порой проглядывалась сквозь маску равнодушия? — Идиот! — прошипел чародей, отбрасывая в сторону смятый лист бумаги. — Нельзя было сказать мне это в лицо?! Совершенно забыв про гостью, Маджере прочёл заклинание, и на пол упало безжизненное тело мага, а Крисании привиделся его силуэт, проходящий через Врата. Поправив загнувшийся подол белого платья, жрица машинально подобрала записку и пробежала глазами по строкам, написанным витиеватым эльфийским почерком: «Да, шалафи. Как ты уже понял, я шпион Конклава, подосланный разведывать твои намерения и слабости. Прощения просить не буду — знаю, что это бессмысленно. Я предал тебя. Такое не прощают. Но позволь хоть немного искупить свою вину. Я понял, что при закрытии Врат в конце войны Копья Такхизис привязала себя к тебе и теперь, использовав тебя, смогла снова выйти в мир. Значит, если привязать Тёмную Богиню к душе, находящейся в Бездне, это поможет запереть её куда надёжнее. Я нашёл единственное верное решение. Никто больше не пострадает. Просто привяжи Такхизис к моей душе. Если ты это читаешь, я, скорее всего, уже прошёл через Врата. Дальше дело за тобой. Поверь мне, шалафи. Хотя бы один раз. О большем не прошу.Даламар».