Покажи мне свой

“чо у меня есть приходи” – Хэнк получил сообщение в одиннадцать вечера. Зная Кису, это могло быть все, что угодно – от новой фигурки очередного его перса из игрухи до кислотной марки. Хэнк был уже в трусах и из дома выходить не планировал, но добиться от Кисы просто сказать и прислать фотку было изначально провальной задачей. Как и ожидать, что Киса способен дождаться утра. Через пятнадцать минут Хэнк уже стоял перед дверью в его квартиру. Киса открыл с пиздец загадочной улыбкой на лице и тихо провел его в свою комнату, но даже когда дверь за ними закрылась, и они остались вдвоем, Киса продолжал хранить молчание. – Ну показывай, Джоконда, – сказал Хэнк, немного сбитый с толку. Молчащий Киса – это было что-то из разряда фантастики. –Тебя подменили инопланетяне? Ты заболел? – он даже потянулся потрогать кисин лоб, но тот закатил глаза и отпихнул руку. Киса утащил его на кровать, сел напротив и, вскинув подбородок гордо, высунул язык. Посередине красовался небольшой металлический шарик. – Ох блядь… – Хэнк выдохнул резко, перевел взгляд с языка на хитрющие его глаза и обратно. В голове как-то разом не осталось ни одной приличной мысли. – Ты все-таки сделал это… Киса убрал язык и, удовлетворенно усмехнувшись, кивнул. – Больно? – Ммм, не, но васпух, неувобно, – прошепелявил Киса, и Хэнк едва удержался, чтобы не заржать. Едва успел скрыть смех за кашлем, но это была настолько жалкая попытка, что он тут же получил тычок под ребра. – Ой завави! Да фтоб я ефе раф… аааа! Хэнк все-таки раскололся и заржал. Киса упал спиной на кровать и показал ему фак. – Отфофси бвять! – Отфофать? – все еще улыбаясь во весь рот, Хэнк слитным движением оседлал его бедра, перехватил его запястье и поцеловал средний палец. – Это что за слово? Киса раздраженно зашипел и двинул бедрами, пытаясь его скинуть с себя, но Хэнк сдавил коленями его бока, не позволяя. Навис над ним, упираясь рукой в матрас, и приблизился почти вплотную к его лицу. – Нафуй пофол! – уже тише выдохнул Киса, но вырываться перестал, уставился на него сквозь взлохмаченную челку. Хэнк видел, как его дыхание сбилось на раз, улыбнулся уже мягче и медленно провел языком по его губам. Киса прикрыл глаза и приподнял голову, потянувшись к нему, но Хэнк вдруг отстранился. – Погоди, так тебе ж и целоваться сейчас нельзя, – он выпрямился и серьезно оглядел его. – Ну, я пойду тогда, наверное. И в это же мгновение он получил в лицо подушкой с такой силой, что чуть не свалился на пол. Кису снова пришлось ловить и прижимать кровати всем телом, крепко сжимая в объятиях. – Прости, прости, – быстро проговорил Хэнк и поцеловал нервно бьющуюся жилку на его шее. – Мне очень нравится. Это охуенно. Он подлез руками под футболку Кисы и провел короткими ногтями по его пояснице, вырывая из него заполошный выдох. Хэнк прекрасно знал, где надо погладить Кису, чтобы из его головы быстро выветрилась вся злость, оставляя столько стоны и прогибы. – Тише, мы не одни в доме, – выдохнул Хэнк ему на ухо, прикусил мочку, захватывая зубами крестик на сережке, и тихонько потянул. Киса втянул носом воздух, издавая задушенный писк, и прикрыл глаза. – Тишеее, – протянул Хэнк снова, приподнявшись, и приложил пальец к его губам, провел им вниз, чуть оттягивая нижнюю. Киса непривычно послушно кивнул. Хэнку казалось, что он немножно умирал каждый раз, когда смотрел в его чернющие глаза, в которых разверзался его личный ад. Он крепко прижался к губам Кисы. Скулы сводило от желания проникнуть в его рот, огладить новый пирсинг, узнать, как он будет ощущаться на языке, а потом и не только на языке. Хэнк с трудом оторвался от него, выпрямился и стащил с Кисы футболку, тут же опускаясь вниз к его плоской груди. – А соски не хочешь проколоть? – между прочим спросил Хэнк и провел языком по левому, вырывая из Кисы громкий вскрик. Хэнк быстро накрыл его рот ладонью и мучительно медленно втянул губами второй сосок. Его тащило от того, какой Киса громкий во время секса, но они никогда не делали это, когда от его матери их отделяла одна тонкая стенка, а дверь в комнату не закрывалась на замок. Но Кисе как будто было вообще плевать. Он выгнулся, глухо застонав, заерзал под ним нетерпеливо. Хэнк уже чувствовал, как его вставший член упирается в бедро. Так и не убрав руку с его рта, Хэнк съехал по его ногам ниже, провел языком по животу вниз и стянул спортивки вместе с трусами, обнажая его твердый член. Вобрал головку в рот и медленно опустился ниже. Киса дрожал, словно наэлектризованный. Только то, что Хэнк по прежнему сидел на нем и прижимал к кровати другой рукой, удерживало от того, чтобы не толкнуться ему в горло глубже. Голову вело от того, насколько Киса был чувствительный, насколько он терял контроль над собой, насколько самоотверженно отдавался, утягивая Хэнка за собой в это пьянящее чувство полной свободы. Он пил эту жизнь большими глотками. Он разрешал Хэнку быть с ним собой, скидывать к чертям этот душащий костюм дисциплированного сына. Он разрешал Хэнку все. И Хэнк любил его за это, любил каждый его вдох, каждый стон, каждый изгиб его тела. Хэнк вбирал его член глубже, двигался все быстрее, направляемый рукой Кисы в его волосах. Дыхание срывалось раз за разом. Собственное возбуждение обжигающе горело в паху. Они оба продержались позорно мало. Киса прогнулся, взвыв на одной ноте, вцепился зубами в ребро его ладони и кончил, извиваясь в его рот. Хэнк быстро приподнялся, пролез рукой под свои спортивки и буквально в два движения довел себя до конца. Тяжело дыша, Хэнк поднялся и упал на кровать рядом с ним, целуя острое плечо. – Пивдец… – прошептал Киса, едва отдышавшись, и повернул голову в сторону Хэнка. – Дааа… – протянул тот довольно в ответ. – Пиво сейчас и правда не помешало бы. Киса усмехнулся и пихнул его локтем в бок, но уже совершенно без раздражения. Хэнк не отходил от Кисы все дни, пока сходил отек. Упустить возможность находиться рядом с молчащим Кисой было максимально греховно. Такое бывает только раз в жизни. Но через неделю Киса в одну секудну отомстил ему за все шутки прошедших дней. Пока они тусили с парнями на пляже, прямо посреди бела дня, он очень выразительно посмотрел в глаза Хэнку и медленно провел шариком пирсинга по губам.