***
Марла орала так громко, что мои барабанные перепонки угрожали лопнуть с минуты на минуту. Подобное казалось убедительным, из-за чего возникало фантомное чувство того, что из ушей что-то текло. Я то и дело пихал вату, но ничего на ней не было, а чувство не оставляло меня. Сильнее мучил только Тайлер. Наверняка он намеренно громко рычал (или хрипел), чтобы я всё прекрасно слышал. Наверняка Тайлер хотел вывести меня из душевного равновесия, спровоцировать либо на драку, либо на откровенный разговор с Марлой. Тайлер же ждал, что я однажды сорвусь и вышвырну её из дома со скандалом или самым спокойным лицом. Тайлеру наверняка было плевать, как я при этом буду выглядеть. Ему необходимо увидеть именно мою ярость. Однако я честно старался держаться и игнорировать ночные вопли. Они резали по ушам, выводили из себя, не позволяя переключить внимание на что-то постороннее. Очень быстро статьи об органах Джека перестали помогать. Я вчитывался в каждое слово, но не мог понять его смысл из-за очередного оха Марлы и хрипа Тайлера. Если первая была шумной из-за неумения сдерживаться, то второй орал намеренно. Тайлер дразнил меня, постоянно напоминал, чего я себя лишал. Вот и сейчас Тайлер с Марлой орали, рушили моё душевное равновесие и лишали способности сконцентрироваться хоть на чём-то. Находиться на втором этаже стало по-настоящему невыносимо. Я быстро спустился вниз и стал нервно мерить шагами комнаты. Половицы скрипели под моим весом, а некоторые подозрительно выгибались. Они гнили из-за старости и воды. Я тоже гнил, но не внешне, а внутри. Это Тайлер меня довёл до такого состояния. Я сходил с ума, не знал куда себя деть. Хотелось выбежать из дома и нестись, куда глядят глаза до тех пор, пока ноги не откажут Только казалось, что от стонов Тайлера и Марлы сбежать невозможно. Эти довольные звуки преследовали меня двадцать четыре на семь: на работе, в магазине и дома. Вся моя жизнь превратилась в ничтожные попытки вырваться из круга, в который мне не посчастливилось попасть. Я будто оказался одним из звеньев в цепи, которую возможно разорвать только при помощи кусачек, или же свободу обеспечит ржавчина. Одна вещь всё же смогла меня отвлечь. Ей оказалась белая футболка Тайлера. Почему-то я не мог оторвать взгляд от этой вещи и не переставал вспоминать, как Тайлер выглядел в этой дурацкой футболке. Она была на размер (или около того) меньше, чем это нужно было, из-за чего облегала тело Тайлера. Пока он был в этой футболке, я мог различить контуры его пресса и мышц. Я взял футболку в руки и поднёс её к носу. Вещь пахла потом, химикатами и чем-то ещё. Я вдыхал запах и всё пытался различить оттенки, разобрать их по полочкам и понять, почему именно они впитались в вещь. В голову параллельно с запахами лезли воспоминания о Тайлере в этой одежде. Он был хорош, как никогда, хорош. Конечно, футболка с листиками красила и подчёркивала идеальное тело Тайлера, да не только его мышцы, но и глаза. Ох, эти прекрасные голубые глаза. Когда я смотрел в них, то видел небо, нет, океан. Бескрайний океан. Ближе к зрачкам «океан» темнел, тем самым намекая на опасность. Только безумец согласился бы погрузиться в неё с головой. И я отчаянно желал стать таким безумцем, погрузиться в Тайлера целиком. Послышался очередной стон Марлы. А вслед за ним ох Тайлера. Только на этот раз шум меня не разозлил. Одной рукой я опустил штаны с боксёрами, а после взял член. Второй рукой я по-прежнему держал вонючую футболку Тайлера у носа. Нужно было как-то поддерживать иллюзию того, что Тайлер рядом. Марла и Тайлер стонали, а я дрочил себе в такт их стонам и представлял, что это я сейчас в спальне с Тайлером, что это меня он вдавливал в старый матрас, что это я зарывался пальцами в эти светлые волосы. Я отчаянно пытался убедить себя в том, что никакой Марлы нет, что Тайлер касался лишь меня. Послышался стон Тайлера, и я кончил, продолжая утыкаться в грязную футболку. Через секунду мне удалось прийти в себя. Тогда я почувствовал, как сильно щипало мои глаза. Хотелось плакать, выть в голос и проклинать всё на свете. Крик Марлы заставил меня позорно разрыдаться с футболкой в одной руке и членом – в другой.***