Воронья песня

Авианна положила руку на грудь некроманта. Ни сердцебиения, ни дыхания, лишь ровное, гулкое молчание. Оно успокаивало. От Эйямара исходила сила, но не та, что прежде, когда он был "вороненком". Она прошивала внутренности - завораживающая, притягательная. Ави никогда бы не подумала, что запах смерти может так возбуждать. Сухие глаза не блестели в тщательно контролируемом магией пламени костра. Сухие губы целовали нежно. Он был необычайно сдержан и ласков с ней, когда они оставались одни, словно Авианна была хрупкой филактерией. Ей нравилось это чувство. На эти несколько часов позволить себе побыть слабой, сбросить бремя военачальницы, позволить ему вести. Дикость и смятение, резкость исчезли из движений некроманта. Мар тихо вздыхает, выпускает воздух из застывших легких, когда Ави касается бледной, с синеватым оттенком кожи: - Что чувствуешь? - Чувствую, как Поток Жизни фонтанирует в тебе, юная чертовка. Это… пьянит. Под ладонью на мгновенье запустилось и оттарабанило военный марш мертвое сердце. Легкая язвительная улыбка, будто приклеенная к его лицу на публике, становится рассеянной и мягкой, в кроваво-красных, немигающих глазах плещется нечто глубокое, взаимное. Авианна все еще не привыкла к тому факту, что Мар способен испытывать привязанность, теплоту. Верность. Любовь. Доспехи, Разлом, мантия и зловеще окровавленная коса сброшены в угол палатки. Его тело такое же прохладное, как ночи в Вороньем Гнезде, поэтому прикосновения обжигают. Некромант мычит какую-то странную мелодию под нос, и Авианне не хочется думать, что он напевает Воронью песнь, дабы заглушить злобное шипение Мортис, звенящее в их головах то невнятно, то отчетливо… Ави судорожно выдыхает, стоит ему коснуться капель испарины на ее бедрах, и она готова поклясться, что несмотря на неистовый жар очага видит пар, вырывающийся из собственного рта. Эйямар опускается на колени перед ней, словно перед своей достославной богиней, что готовился предать. Его тихий искусственный выдох оседает на светлых завитках лобковых волос; некромант льнет к нефилиму, обхватывает ее бедра черными от несмывающейся крови демонов пальцами и вкушает полыхающее алым цветом естество. Рот Мара быстро становится влажным от ее соков, его глаза закрыты, он страстно урчит. Руки Авианны вонзаются в черные растрепанные волосы, ей хочется двигать бедрами навстречу юркому языку - что она и делает, тихо постанывая, теряя себя в его ласках. Он не раз получал раны на поле боя, и его тело выглядело бы потрепанным, но некромант штопал его усердно, соединяя края плоти магией, и от порезов осталась лишь тонкая белая паутинка шрамов, что как витраж изукрашивала его мраморную кожу. Глотая воздух, Ави проследила их ногтями, грозя вспороть, причиняя боль, однако Мар все сильнее всасывал в себя ее клитор, жадно входил языком в лоно, размазывая смазку по промежности, кружа, сводя с ума. Авианна сдавленно зарычала, кончая. Мар мог направить потоки своей застывшей крови куда угодно, так что его достоинство было твердым. Он смотрел на нее как на одного из своих пробужденных "детей", с любовью и жаждой обладания. - Ты прекрасна, юная чертовка, - сказал он без иронии. Вглядываясь в его неподвижные глаза, Ави забыла, как дышать, и слова полились из нее с кашлем: - Давай уже, старый черт. Его член заполнил ее; Авианна прижалась лбом ко лбу некроманта, наслаждаясь контактом. - Как сильно бьется твое сердце, - пробормотал Эйямар и осторожно поцеловал любовницу. Движения были медленными, как бессмертие. Эйямар, все еще привязанный к своему застывшему во времени телу, мог испытывать удовольствие, и это, надо сказать, радовало Авианну. Сей процесс был обоюдным, и в то же время в нем был тот чистый и здоровый эгоизм, которого так не хватало в последнее время за всей этой суматохой с освобождением Невендаара… Девушка обхватила ягодицы любовника, шепотом направляя его действия. - О да, глубже… и помельче, ммм, дааа, вот так… Мар прервал ее голодным поцелуем, но Ави чувствовала, слышала, как тонкой струйкой ее мысли втекают в сознание некроманта, и ощущения от его ускорившихся толчков стали слепящими, кипящими, как раскаленная смола. Эйямар погладил ее груди, хмыкнул каким-то своим наблюдениям, и почему-то хитрая ухмылка на его губах всколыхнула в ней сильное и живое наслаждение, глубокое, сладостное, поистине женское. Балансируя на его вершине, она выгнулась мужчине навстречу, выстанывая: - Мааар… Он тоже позвал ее и содрогнулся. Ночь продолжала быть удивительно тихой, несмотря на войну между Ордами и Легионами. Словно Рука судьбы решила дать им передышку. Эйямар лежал рядом с засыпающей Авианной, не нуждаясь во сне, думая о своей Королеве. Мортис были отвратительны их чувства, этот акт жизни, оскверняющий ее тусклые владения, и она подтачивала мозг, точно древесный червь. Он закрыл глаза, вновь напевая Воронью песнь, дабы очистить их с Ави сознанья. - Спи, юная чертовка, - промурлыкал некромант, - Встреча с моей кошмарной королевой потребует много сил. Авианна крепко спала.