reincarnation

Чимин отчетливо помнил свое последнее разбитое сердце. Эта боль высечена на его душе. Он просыпался рядом с ним каждое утро, бабочки вспыхивали где-то в животе, напоминания о благословении, спавшем подле него. Он помнил, как однажды почувствовал тошноту, словно все бабочки умерли в животе за считанные секунды. Продуктовый магазин был в двух кварталах. Наступила чиминова очередь покупать продукты для планируемого ужина. Он ворвался в дом с четырьмя пакетами, трясясь от холода. — Юнги, я дома! — Чимин бросил покупки на кухонный стол, прежде чем снять пальто, шарф и перчатки и повесить их на вешалку рядом с дверью. Вдвоем они вели очень организованную жизнь. Не получив ответа, Чимин вздохнул и пошел в их общую спальню, хранившую так много драгоценных воспоминаний. Приятных, прелестных и красочных. Все исчезло за доли секунды. Приятный и прелестный фасад разлетелся вдребезги, оставив после себя черно-белый мир. Юнги лежал на полу, сжав в руке обрывок бумаги. — Юнги! — Чимин упал на колени, встряхивая своего любимого. Склонившимся над своим возлюбленным, кричащим и плачущим — вот как его нашли. Самоубийство. Чимин никогда не знал, как справляться. Ни в первый раз, ни во второй, ни даже в шестой. Первые пять смертей были предсказуемы из-за возраста или болезни, но шестой оставил в его груди дыру. Не было ни предупреждений, ни времени подготовиться к тому, что было неизбежно. Юнги был в подавленном состоянии с самого начала, и для Чимина было слишком поздно спасать его. Сорок лет спустя Чимин стоял в книжном магазинчике, руки скрещены на груди, пока он просматривает произведения нынешнего поколения. Ничто и никогда не сравнится с Алой буквой. Он сочувствовал современным медиа. — Я могу Вам чем-то помочь? — вежливо поинтересовался работница. Она покраснела, когда Чимин повернулся к ней. — Нет, спасибо, — улыбнулся Чимин. Сотрудница кивнула и быстро удалилась. Если бы она только знала. Чимин наугад выбрал книгу и сел в кресло наподалеку. Раньше он никогда так не делал. И тогда это случилось. — Эм, ты читаешь Мари Лу? — Чимин узнал этот голос, когда-то он купался в нем. Голос будил его по утрам и утешал перед сном. Он напомнил о том, что когда-то Чимин держал в своих ладонях. Он поднял взгляд, чтобы увидеть его. Он выглядел все также, разве что немного моложе. Фарфоровая кожа, а глаза — глубокая коричневая бездна, которая никогда не переставала очаровывать Чимина. Волосы были обычного черного цвета и отливали каштановым. Слава Богу, подумал Чимин, никаких больше поврежденных концов. — Эм, — Чимин повернул книгу обложкой к себе. — Да. Я просто… выбрал наугад. Юнги зарделся и кивнул. — Мне нравятся ее работы, — сказал он застенчиво. Чимин пожалел, что не существовало краски такого цвета, как розовые щеки Юнги. — Я Юнги, кстати. Номер семь. — Чимин, — вернул улыбку. Он обещал себе, что больше не позволит влюбиться. Достаточно с него разбитых сердец и слез. Но легко было говорить, когда перед ним не было точно такого же лица сорокалетней давности, которое ничего не помнит. Просто еще один Юнги, который прокрадется в мое сердце. Чимин не мог сбежать от этого.  — Прости, что побеспокоил, — Юнги вцепился в лямку своего рюкзака. Университет? Когда-то давно он хотел поступить в колледж.. — Я.. эм.. ты должен прочитать Александру Бракен, если понравится эта. Просто предложение. Чимин широко улыбнулся. Ну и ботаник. — Обязательно. Юнги подарил ему еще одну стеснительную улыбку, прежде чем, извинившись, пойти на свою лекцию. Чимин взглядом провожал его, пока тот выходил из магазина и рискованно перебегал улицу. — Ты издеваешься надо мной, — простонал Чонгук, услышав новости. Он жил примерно столько же, сколько и Чимин, вдвоем, застрявшие в этом мире. Зато всегда есть тот, на кого можно положиться. В какой-то момент их дружбы, возможно, во времена промышленной революции, Чонгук признался, что у него были чувства к Чимину. Однако Чимин мягко отказал ему, и хотя какое-то время было неловко, вскоре все уладилось, и они остались лучшими друзьями. Чимин упал лицом в диван. — Я знаю, — простонал он. — Что мне делать? — Избегай его, — произнес Чонгук так, словно это было легко сделать. — Это не так-то легко, — перевернулся на спину Чимин. — Он был таким миленьким, и он любит читать.. он был таким застенчивым и очаровательным.. — Меня сейчас стошнит, — сморщился Чонгук. Чонгуков домик был маленьким, полностью оплаченным и изолированным. Они оба сталкивались с проблемой того, что люди начинают что-то подозревать, когда они надолго остаются в густо населенном районе. После нескольких переездов за последние десятилетия Чонгук обзавелся домом. Чимин настоял на том, чтобы остаться в старой квартире Юнги. — Тебе снова будет больно. Чимин молчал, потому что чонгуковы слова были правдивыми, как и всегда. Все предыдущие Юнги не знали о своих предшественниках, не знали о том, через что проходит Чимин каждый раз. В тот или иной момент большинство узнавало о бессмертии, но никогда о тех, кого он любил до них, или о тех, кого он будет любить после. — Но я все равно хочу его. — Найди кого-нибудь нового, — советует Чонгук. Чимин не думал, что может найти кого-то, кто сравнится с Юнги. Чонгук также столкнулся с потерей своего возлюбленного, но ему никогда не приходилось видеть, как они возвращаются через десятилетия без каких-либо воспоминаний об их прошлой жизни. Чимин ненавидел реинкарнацию. — Не могу. В течение следующей недели, оставаясь дома, Чимин прочитал все книги той писательницы, которую порекомендовал Юнги. — Ты же ненавидишь современные книги, — цокнул Чонгук во время звонка. Чимин знал, что он был прав, он почти ненавидел все, что создавало нынешнее поколение (ладно, не всё. Фильмы были хороши.). Но Юнги казался довольный теми книгами, так что Чимин купил всю коллекцию. Из дома он вышел только потому, что нуждался хоть в какой-то еде. Достав деньги из сейфа, он отправился в ближайший продуктовый. К счастью, тот был недалеко, Чимин не хотел рисковать столкнуться с Юнги. — Избегай его, — сказал Чонгук. Чимин решил прислушаться к его совету хотя бы раз. Поэтому он помчался в магазин закупаться продуктами, лавируя между рядами и выбирая еду на ходу. В конце концов Чимин встал в очередь на кассе позади пожилой слишком долго расплачивающейся женщины. Чимин, казалось, не беспокоился, пока выкладывал покупки на конвейер. Как только пожилая леди (ему действительно не стоило так ее называть, она была куда моложе, чем он) ушла, Чимин оказался перед кассиром. И тут же пожалел о всех своих жизненных решениях, как только увидел того, кто пробивал его покупки. — С вас восемьдесят семь долларов и девяносто пять центов, — парень поднял взгляд, и его щеки мгновенно окрасились пунцовым. Чимин застенчиво улыбнулся и, достав карту, начал оплату. — Тебе, эм.. понравилась книга? Дерьмо, что Чимину сказать? Ага, я запоем прочитал все книги этой писательницы, потому что я люблю тебя. Вместо этого: — Ага, они действительно хороши, — Чимин улыбнулся. — Я не особо большой чтец. Юнги легконько кивнул и улыбнулся. — А я да, — ответил он. — Еще и коллекционер. Я прочитал практически все классические произведения и янг эдалт. Чимин приподнял брови, пока забирал чек и складывал продукты в пакеты. — Правда? Ты любишь классиков? Юнги кивнул. — Все ненавидели их в школе, но мне они правда нравятся. Чимину хотелось запрыгнуть на парня и поцеловать его прямо здесь. С застенчивым «до свидания» и улыбкой Чимин ушел. Ох, он так облажался. — Идиот, — Чонгук стукнул Чимина по голове. — Я сказал избегать его. А не обсуждать классиков и книги, пока он пробивает тебе продукты. Чимин нахмурился, потирая голову. — Ты не понимаешь. — Не понимаю? — закричал Чонгук. — Чимин, я устал быть тем, кто находит тебя кричащим и плачущим рядом с его телом каждый раз, когда он умирает. Ты знаешь, что произойдет, и все равно постоянно возвращаешься к нему. — Ты думаешь, я не находил тебя растрепанного и кричащего, когда твои возлюбленные покидали тебя? — повысил голос Чимин. — Что на счет Тэхена? Ты был в депрессии целый век, прежде чем смог просто задуматься об отношениях. Как только чужое имя слетело с его губ, он понял, что перешел черту. С первой произнесенной буквой он знал, что это было неправильно. Чонгук любил Тэхена всем своим естеством. Они провели вместе пятнадцать лет, прежде чем Тэхен был убит во время ограбления банка. Чонгук обнимал труп возлюбленного до тех пор, пока стража не оттащила его, чтобы забрать тело. После Чонгук так и не простил себя. После Тэхена он не был прежним. — Уходи, — пугающе спокойно произнес Чонгук. Но когда Чимин заколебался, тот швырнул стакан с водой, который держал в руке, в сторону ламы на столике, опрокинув ее на пол и разбив на тысячу осколков. — Я сказал, убирайся! — закричал мужчина. Чимин поспешил оказаться на улице. Они часто жарко спорили, трудно этого не делать после столетий совместной жизни. Оба хорошо выучили больные места друг друга, на которые можно давить, когда необходимо, и Чимин не упустил возможность нанести удар. Чимин разбогател два столетия назад. Заключив сделку с пиратами, он получил несколько сундуков с золотом и с того момента менял золото на любую валюту, вплоть до наших дней. Чимину больше никогда не нужно было работать словно какой-то уличный торговец. У него не было необходимости покидать свою одинокую квартиру. Свои печальные дни он проводил валяясь без дела и рассматривая черно-белые фотографии его ушедших друзей. Сто пятьдесят лет назад они с Чонгуком встретили своих самых запомнившихся друзей. Друзей, которые все еще присутствовали в их мыслях. Примерно в то время, когда фотография была изобретена, Чимин и Чонгук уже знали, что им обязательно понадобятся снимки. Так что, их в итоге оказалось много, и пусть их друзья раздражались, постоянно попадая в объектив, Чимин и Чонгук просто улыбались. Как хорошо было быть такими наивными. Когда они встретили Намджуна, Тэхена, Хосока и Джина, это было второе перерождение Юнги. Все они были близкими друзьями и часто ходили вместе выпить в таверны. Юнги и Чимин целовались под лунным светом, специально отставая от компании ради времени наедине, Тэхен и Чонгук делали то же самое. Тогда было проще. С тех пор Чимин и Чонгук больше ни с кем не сближались. Трагедия случилась, когда они узнали о своей бессмертности. Они испугались. Оба слышали истории о Салемских процессах над ведьмами всего два столетия назад и, выросшие в религиозном обществе, они подумали, что попали под проклятье дьявола. Им потребовался всего месяц, чтобы понять, насколько ложными были те обвинения, что сблизило их как никогда раньше. Джин умер первым, сразившись на дуэли с мужчиной, который спал с его женой. Ранен в бок из мушкета. К тому времени когда прибыл врач, он уже был мертв. Намджун был вторым. В его сердце всегда оставалось место для Джина, и его смерть потрясла его больше всех. — Ты любил его? — спросил Чимин. — Больше, чем когда-либо любил жену, — ответил Намджун. Спустя неделю он попал под поезд. Хосок ушел третьем. Он подхватил желтую лихорадку во время своего путешествия в Филадельфию. Они смотрели, как желтеет его кожа, и как его рвет кровью в течение бесконечных ночных часов. Пять тысяч человек умерло, и Хосок был одним из них. Юнги стал следующим. Однажды ночью он играл на фортепьяно для Чимина, свечи стояли вокруг них. Голова Чимина покоилась на юнгиевом плече, пока он наблюдал, как тот нажимал на ставшие древними клавиши. Это случилось тогда, когда он прижал платок ко рту, заходясь в кашле. Уже тогда они знали, что он скоро умрет. Насыщенный сгусток крови. Туберкулез. Смертельно. Лечения нет. Это был смертный приговор. С этого момента Чимин не покидал Юнги. Тот изнемогал в постели, а зима как раз надвигалась на них. Чимин укрывал Юнги всеми их одеялам и простынями, чтобы тому было тепло, спал на соседнем стуле, вздрагивая всякий раз, когда слышал, как Юнги кашлял кровью. Два месяца спустя он умер во сне, с его губ капала кровь, а тело было твердым, как камень. Чонгук и Тэхен нашли его тем же утром, кричащим и плачущим над юнгиевым телом. Чимин думал, что первая смерть была плохой, но вторая была намного хуже. Ему дали второй шанс, а затем вырвали Юнги из его жизни, как и в прошлый раз. Тэхен ушел последним. Это произошло два года спустя, когда он отправился в банк и был застрелен четырьмя пулями прямо в грудь. За всю свою жизнь Чонгук никогда не был так разбит. Он остался у Чимина на приличное количество времени, просыпаясь с криком и слезами из-за потери тепла рядом с ним. В чонгуковом сердце осталась дыра в форме Тэхена. У них остались фотографии. На каких-то с Юнги, на каких-то всей группой целиком, на каких-то по одиночке. Чимин хранил фотоальбомы на подставке для телевизора в гостиной. На прикроватной тумбочке в рамке стояла фотография его и Юнги, единственная цветная. Юнги фотографировал их. — Дерьмовое селфи, — сказал Чонгук спустя года после юнгиевой смерти. Селфи, сделанное на тяжеленую камеру. Чимин, закинув руки на плечи Юнги, целует того в щеку, а глаза Юнги прищурены из-за широкой и такой драгоценной улыбки. Это была любимая фотография Чимина. Чимин рыдал над этой фотографией так много ночей. Он плакал над ней, когда Юнги ушел в армию, и когда Чимин был слишком напуган, думая, что Юнги может погибнуть. Юнги звонил ему, когда выдавалась возможность, и Чимин рассказывал, как прошел его день, в обмен на юнгиевые новости о том, что он и его сослуживцы успели сделать. Юнги страдал от птср и депрессии, когда вернулся домой. Прошло почти пять лет, прежде чем они довели его до суицида. Сорок лет спустя у Чимина снова появился шанс. Он прямо здесь, но еще он знает, что его ждет разбитое сердце в будущем. И Чимин не знает, сможет ли справиться с потерей снова. Чимин закусывает губу, прежде чем схватить пальто с ключами и выйти из квартиры. Три квартала быстрым шагом, и вот он оказывается в крошечном книжном магазинчике. Тут было тепло, и Чимин быстро осмотрел книжный на наличие каких-либо признаков Юнги. Он вздохнул. Он никогда не ходил в книжный и сейчас чувствовал себя неловко, потому что все дорогу почти бежал и… — Извини? Чимин обернулся, увидев черноволосого парня, застывшего на пороге магазинчика. Чимин быстро извинился и отступил в сторону, чтобы Юнги зашел внутрь. Юнгиевые щеки как всегда красные от смущения, а на губах играет застенчивая улыбка. С тех пор как они виделись в последний раз прошла только неделя. — Кажется, я все время натыкаюсь на тебя, — заметил Юнги. — Я, эм, — Юнги засовывает руки в перчатках в карманы. — Я увидел, как ты бежишь по улице, подумал, вдруг что-то случилось. Чимин почувствовал теплое смущение. Ему было не все равно. — Ты занят? Прямолинейно, но он не мог ждать. Юнгиевые глаза распахнулись чуть шире, прежде чем он покачал головой. — Нет. Просто собирался делать домашку. Чимин улыбнулся. Ботаник. — Не хочешь сходить куда-нибудь поесть? — Правда? — Юнги оживился, явно удивленный предложением. — То есть… эм.. да. С большим довольствием. Юнги был неловким и стеснительным, всегда краснел и запинался. Чимин находил это прекрасным. Итак, они вдвоем отправились в Stake n'Shake, где заказали коктейли и бургеры. Чимин взял себе клубничный и почти заказал для Юнги, но успел остановить себя. Не будь жутким. Он знал вкусы Юнги в еде, аллергии, что ему нравилось, а что нет. Все всегда было одинаковым. — С арахисовой пастой, пожалуйста, — произнес Юнги. Чимин почти усмехнулся. — Ты учишься в колледже? — спросил Чимин, закидывая жареную картошку в рот. Юнги все это время нервно ковырялся в своей еде. — Да, изучаю английскую литературу, хочу стать профессором. — Правда? — Чимин поднимает в удивлении брови. — Думаю, это имеет смысл с твоими знаниями в этой области. Юнги кивает. — А ты? Чимин качает головой. — Нет, никакого колледжа, — он получил свой диплом еще в тысяча девятьсот сорок седьмом. — Просто живу свою скучную жизнь. Юнги кивает. — По крайней мере никаких ученических займов, — он отпил коктейль, а Чимин посмеялся, соглашаясь. Обед прошел гладко, чем больше времени они проводили вместе, тем более расслабленным становился Юнги. Они говорили о колледже, книгах и громких событиях. Юнги был причудливым и милым, таким, каким Чимин не ожидал его увидеть. Юнги до этого всегда был сильным и властным, так что это стало совершенно новым поворотом в их истории. Чимин сводил Юнги на несколько свиданий, в кино, в боулинг и парочку других мест, которые казались подходящими. За это время Чонгук и Чимин остыли и привели отношения в порядок. Чонгук иногда даже давал советы о том, что делать. — Я хочу сводить тебя кое-куда, — произнес Юнги после месяца неопределенных между ними отношений. Они шли в тишине, прежде чем Юнги выпалил это. Было удивительно, что Юнги положил начало их отношениям. Именно он одним вечером первым взял другого за руку, пока тьма скрывала его покрасневшие щеки. — Конечно, — улыбнулся Чимин. Тем вечером Юнги отвел Чимина на роллердром. Чимин почти получил сердечный удар, потому что он знал, как у Юнги плохо с равновесием. — Все хорошо? — нервно спросил Юнги, напуганный тем, что Чимин возненавидит эту идею. — Ага, — убедил его Чимин, пока они завязывали шнурки на роликах. — Может быть немного сложновато, прошло много времени с последнего раза. — Мой дядя владелец, — хихикнул Юнги, уже стоя и раскатывая ролики. — Я работал здесь, когда был подростком. — Правда? — спросил Чимин, ярко улыбаясь. Кажется, у него совсем не плохо с равновесием. — Да, не издевайся, — отвернулся Юнги. — Я просто говорю, что знаю, что делаю. — Я уверен, так и есть, ангел, — прозвище соскользнуло с его губ, но Юнги, казалось, это не смутило. Вместо этого он потянул Чимина на каток, где тот быстро узнал, что он вточь как новорожденный жираф. Юнги едва сдерживался от смеха, помогая Чимину кататься. Когда он последний раз вставал на ролики? Должно быть по меньшей мере пятьдесят лет назад… — Немного сложновато, — передразнил Юнги, и Чимин легонько шлепнул его. Вскоре Чимин достаточно освоился, но все равно держал Юнги за руку, и отпустил только после того, как полетел лицом вниз, утягивая Юнги за собой. — Мне кажется, я сломал себе спину, — простонал Чимин. Юнги приземлился ему на грудь и, смутившись, быстро сполз. — Почему ты всегда так смущаешься? Ты ни разу не сделал ничего дурного. — Прости, — Юнги встал и помог Чимину подняться, чтобы медленно откатиться к краю арены и не оказаться снова сбитыми с ног. — Это просто сложно для меня. Я чувствую себя комфортно, но постоянно боюсь, что буду выглядеть как идиот. Чимин берет его за руку. — Тебе не нужно извиняться, — говорит он. — Просто знай, что для меня ты никогда не будешь выглядеть как идиот. — Юнги краснеет и опускает взгляд на их переплетенные руки. — Давай поедим что-нибудь, моей спине нужно время излечиться. — Что за ребенок, — хихикнул Юнги. Подойдя к стойке с закусками, они обнаружили, что никого нет, и Юнги вздохнул. — Клянусь, он никогда не делает свою работу, — кусает губы Юнги. — Тэ? Чимин застывает на месте, услышав это прозвище. Может ли это быть… — Тэхен! Парень появляется откуда-то из подсобки. — Юнги! Давно не виделись! — Ровно два дня, — закатил глаза Юнги. Блять. Блять. Блять. Это Тэхен. Тэхен версии тысяча восемьсот шестидесятого года. Он выглядел современно, короткие волосы с глубокими карими глазами. — Возьмем две соды и начос? — Юнги остановился и повернулся к Чимину. — Тебе нравятся начос? Прости, я поторопился. — Начос, прекрасно, — ответил Чимин. Тэхен бросил взгляд на него и улыбнулся. — Ты должно быть Чимин. Юнги такой везунчик, мне тоже нужен парень. — Тэ, — предостерег Юнги. — Эм, мне нужно в уборную, — извинился Чимин. — Я скоро вернусь. Чимин оставил быстрый поцелуй на юнгиевой щеке. — Ладно, — неуверенно произнес Юнги. Чимин быстро добрался до уборных, достал телефон и набрал чонгуков номер. — Да? — Гук? Ты немедленно должен прийти на роллердром, — выпалил Чимин, запершись в кабинке и вцепившись в собственные волосы. — Чего? Сегодня моя сериальная ночь… Чимин застонал. — Блять, — вздохнул он. — Здешний Тэхен… как Тэхен. Они с Юнги друзья. Это он. На том конце наступила тишина. — Клянусь Богом, если ты лжешь… — Нет, — выдохнул Чимин. — Боже, клянусь. Его зовут Тэхен, он абсолютно такой же. — Я выезжаю, — Чонгук положил трубку, и Чимин остался в тишине. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы прийти в себя и выйти обратно, где он увидел Юнги, сидящего в одной из кабинок с двумя нетронутыми банками содовой и начос. Юнги уставился на катающихся, неоновые огни танцевали на его коже. Чимин быстро скользнул на сидение напротив него. Юнги быстро глянул на него, испугавшись чужого присутствия. — Я думал ты ушел, — пробормотал он. — Конечно нет, — издал смешок Чимин. — Я хорошо провожу время. — Правда? — Юнги казался удивленным. — Да, — Чимин взял начос и макнул его в сыр. — Почему нет? — Я подумал, что Тэхен напугал тебя, — Юнги с щелчком открыл содовую. — Ну, со всеми этими ярлыками. — Ярлык парня? — уточнил Чимин. — Меня это не пугает. Никаких проблем. — Ты не против? — Совсем нет, — Чимин слегка улыбнулся. — Точнее… Что ты думаешь на счет этого? — Я… — Чимин! — Чонгук подбежал к кабинке, задыхающийся и вспотевший. Юнги, напуганным чужим появлением, вздрагивает и сжимается. — Привет, Юнги, — говорит ему Чонгук, прежде чем повернуться к Чимину. — Где он? — Стойка с закусками, — произнес Чимин, и тот исчез за секунду. — Прости, это мой лучший друг. — Откуда он знает мое имя? — спросил Юнги. Дерьмо. — Я говорил о тебе, — быстро ориентируется Чимин. — Он был вынужден слушать. Юнги покрылся румянцем. — Кого он ищет? У стойки? Чимин знал, что ситуация выйдет напряженной. — Тэхен выглядит как парень, которого он когда-то знал, — ответил Чимин. — Он хочет узнать, вдруг это он. Юнги кивнул, беря еще один начо. — Хочешь сходить куда-нибудь, может, заглянуть ко мне ненадолго? — Юнги выглядел так, словно ему некомфортно и неловко оставаться здесь, в кабинке. — Только если тебе будет комфортно.. или мы можем еще покататься… — Нет, можем идти, — крошечно смеется Юнги. — По правде говоря, я не особо люблю кататься, и это ролики такие неудобные. Чимин смеется. — Отлично, давай проведем время с комфортом в носках и среди пушистых одеял. Юнги дарит ему широкую улыбку, демонстрируя десна, когда Чимин хватает его за руку. Единственная хорошая вещь в реинкарнации — Чимин может влюбляться в Юнги снова и снова. — Мне нравится твоя квартира, — глаза Юнги широко открыты, пока он осматривается вокруг. — Какая у тебя музыкальная коллекция! Юнги словно ребенок в магазине игрушек подбегает к стойке с дисками. Забавная вещь — они не были чиминовы. Юнги был тем, кто собирал диски, а Чимин просто сохранил их, потому что, во-первых, они служили напоминанием о Юнги (как будто он вообще нуждался в таковом), и во-вторых, однажды они будут стоить больших денег. — Они все совершенно новые? — изумился Юнги. В прошлом он был непреклонен в сохранении музыки в первозданном состоянии. — Мой друг собирал их, — сказал Чимин, обнимая себя и смотря в спину Юнги, пока тот просматривал список всех артистов. — Когда он умер, я забрал все себе. Юнги остановился, оборачиваясь через плечо. — Мне жаль, — сочувствие сквозило в его голосе. Он отвел руки назад, подальше от дисков. — Он правда так увлекался музыкой? Чимин подошел и, сев на пол рядом с Юнги, начал доставать отдельные диски. — Это была его страсть, — сказал он. — Вот эти были его любимыми. — Чимин вытащил записи Элвиса, The Rolling Stones и Брюса Спрингстина. — Клянусь, в один момент мои уши начали болеть от того, как много он их слушал. Чимин улыбался, смотря на диски. — Мне они тоже нравятся, — мягко произнес Юнги, осматривая футляры дисков. — Такая старая музыка. Должно быть тебя тянет на людей с устаревшими вкусами. Чимин усмехнулся. Ты и понятия не имеешь. — Кто твой любимый древний артист? Юнги сел, задумавшись. — Возможно, Pink Floyd или The Rolling Stones, — он складывал диски обратно, убеждаясь, что они были повернуты правильной стороной. Чимин пробежался взглядом по коллекции и вытянул три диска Pink Floyd и пять Rolling Stones. — Вот, — Чимин протянул их Юнги. — Возьми их. Тебе они явно пригодятся больше, чем мне. — Чимин… — Они просто лежат тут, — объяснил он. — Я уверен, что ты найдешь им лучшее применение. Юнги держал кейсы в руках, опустив на них взгляд. — Ты уверен? — Я настаиваю. Тишина. — Спасибо, — мягко поблагодарил Юнги. — Это многое значит для меня. Чимин улыбнулся. Той ночью они вдвоем сидели на диване в гостиной и смотрели Нетфликс. Чимин пытался готовить, но Юнги был быстрее и заказал вместо этого пиццу. — Ты точно поранился бы, — спорил Юнги. — Никакой веры в меня в этих отношениях, клянусь, — цокнул Чимин. Юнги засмеялся. Позднее ночью Юнги поцеловал Чимина в губы, после того как вызвал убер. Ночь была потрясающей. Чонгук ворвался в квартиру до того, как Чимин проснулся, вбежал в спальню и стянул с чиминового тела одеяло. — Не время спать! — крикнул Чонгук. Чимин застонал и перевернулся, открывая один глаз и смотря на Чонгука. — Это он. Боже мой, он точно такой же, каким я его помню, но он не помнит меня. Чимин сел, облокотившись на стену за ним. — Это реинкарнация, Чонгук. Он не помнит свою предыдущую жизнь. Чонгук сел рядом, укутываясь в одеяло и сворачиваясь калачиком на кровати. — Почему он не помнит, как сильно я любил его? — Знаешь, какая единственная вещь мне нравится в реинкарнации? — спросил Чимин. Чонгук облокотился на его плечо и замычал. — Я могу влюбляться в Юнги снова и снова. — Он наверняка уже не свободен, — пробурчал Чонгук. — Ты вообще видел его? Мир полон идиотов, если никто до сих пор не встречается с ним. Чимин лег обратно, закрывая глаза. — Он одинок. Пригласи его на свидание, ухаживай за ним. — Мы такие старые, — простонал Чонгук. Месяц спустя Юнги практически жил в чиминовой квартире. Так получилось не специально, просто со временем так много чиминовых рубашек перекочевали к Юнги, тогда как некоторые юнгиевые оказались в его комоде. Однако, Чимин не возражал. — Не могу поверить, что ты выпускаешься через месяц, — он обернул руки вокруг юнгиевой талии, пока тот резал овощи. — Уже через половину, — хихикнул Юнги. — Но кто считает? — Я, — Чимин потянулся поцеловать Юнги в щеку, но тот хмыкнул и увернулся. — Вау, ты уже такой взрослый, что не любишь мои поцелуи в щеку. Это ранит. Юнги усмехнулся. — Я люблю твои поцелуи, но я готовлю ужин. — Хмм, — протянул Чимин. — Ну ладно, почти-выпускник. Юнги громко и слюняво чмокнул Чимина в щеку. — Заткнись, я готовлю тебе ужин, тощий мальчик. Юнги прошел мимо покрасневшего Чимина к духовке. — Тощий мальчик, — выдохнул Чимин. — Ты себя вообще видел, кожа да кости! — Юнги хмыкнул. — Мы должны сходить поесть мороженое сегодня, будем толстеть вместе. Юнги глянул на Чимина уголком глаз. — Где-то тут есть подвох. Ты ненавидишь выбираться куда-то ночью. — Только не с тобой, — сладко улыбнулся Чимин, на что Юнги закатил глаза. — Будь осторожен. Ты много закатываешь глаза, возможно однажды они выкатятся прямо из твоей головы. — Что за прекрасный способ умереть, — легко хихикает Юнги. — Причина смерти: слишком много закатывал глаза. Чимин в этот раз не смеется, глядит на свои сцепленные руки. Юнги быстро это замечает, Чимин всегда смеется с его глупых шуток. — Во что ты веришь? — мягко спрашивает Юнги, пока ставит курицу в духовку. — После смерти… Чимин медлит. — Что ты имеешь в виду? — Когда ты умрешь, — говорит Юнги. — Типа, ты веришь в небеса, реинкарнацию, пустоту? Мне нравится думать, что реинкарнировать было бы круто. — Правда? — слегка смеется Чимин. — И кем бы ты был? — Собой, надеюсь, — ответил Юнги. — Представь быть коровой… отстой. Кем бы был ты? Чимин мог бы сказать ему сейчас, рассказать про бессмертие. Это прекрасная возможность. — Собой, — произнес он вместо, выбирая безопасность.   — Что будет, когда он умрет? — спросил однажды Чонгук. — Мы будем оплакивать его вместе, — ответил Чимин. — Так же, как и в прошлый раз. — Я люблю тебя, — признался Юнги. Они лежали на чиминовой кровати, Юнги оседлал Чимина, чиминовы пальцы сжимают его бока, пока сам Чимин припадает к его шее и посасывает ее, заставляя смертного застонать. — Я тоже люблю тебя, — ответил Чимин. Из одежды на них только белье. — Очень, очень, очень сильно. Юнги никогда в жизни не чувствовал себя настолько любимым. Они занимались любовью до тех пор, пока голоса не охрипли, а тела не устали. Тем утром Юнги проснулся первым, полностью истощенным после предыдущей ночи. Дотянувшись до телефона, он обнаружил несколько непрочитанных сообщений от Тэхена, в которых не обнаружилось ничего важного. Тэхен: Лучшая. Ночь. В. Моей. Жизни. Юнги: Что вы двое делали? Тэхен: Мы поиграли в мини-гольф, а потом пошли в тот греческий ресторанчик, который я обожаю!!!!!!! мужчина моей мечты Юнгиева спина хрустит, пока он поворачивается и видит мирно спящего Чимина, лицо которого скрыли волосы. Юнги действительно счастливчик. Он сел в кровати и открыл прикроватную тумбочку, посмотреть не хранит ли Чимин что-то от боли. Вместо этого он находит одинокую рамку с поблекшей в ней фотографией. Чимин проснулся поздно, когда он приоткрыл один глаз, оказалось, что место рядом пустовало. — Юнги? Он быстро сел, охваченный паникой. Оглянувшись на вторую половину кровати, он обнаружил рамку с фотографией его и Юнги, датированной тысяча девятьсот семьдесят вторым годом. Юнги выбегает из квартиры и направляется к Тэхену. Короткая пятнадцатиминутная прогулка превратилась в пятиминутный забег. Что, блять, это такое было. В голове Юнги проносится слишком много вариантов. После отчаянной долбежки в дверь в течение полуминуты Тэхен быстро открывает, и Юнги врывается внутрь. — Думаю, у меня сейчас будет сердечный приступ, — выдыхает Юнги, пока расхаживает по гостиной. — Чимин.. У него.. Я не знаю, звучу как сумасшедший. — Дыши, — Тэхен сдвинул брови вместе и взял Юнги за руки, чтобы успокоить его. — Просто говори. Медленно. — Чимин… Мы переспали прошлой ночью, я проснулся, и мне стало любопытно… У него была фотография в рамке в тумбочке, а на ней я и он, — Юнги сжал волосы, когда в комнате появился новый человек. — Ты был блондином? — спросил Чонгук, чистя зубы прямо посреди гостиной. Юнги нахмурился. — Юнги, — начал Тэхен. — Чонгук и Чимин.. — Мы бессмертные, — Чонгук сплюнул пену в кухонную раковину и ополоснул рот водой. — Мне четыреста лет, Чимину около четырехсот пятидесяти, — глаза Юнги распахнулись. — Вы оба реинкарнированные версии прошлых самих себя. Это второй Тэхен, которого я знаю, но тебя я встречаю уже в седьмой раз. Ты неосознанно продолжаешь находить путь к Чимину в каждой своей жизни, так что он продолжает влюбляться в тебя, и когда ты умираешь, он оплакивает твою смерть. — Это невозможно. — Зато объясняет фотографию, — Чонгук приподнял брови. — Она была сделана примерно в семидесятых, я полагаю. Когда цветные фотографии только изобрели. У Чимина есть фото тебя, начиная с тысяча восьмисотых и до наших дней. Он не заставляет себя любить тебя, это просто происходит, и он не может остановиться. Юнги оставался молчаливым. — Как я умирал? — Боже, — Чонгук сел около задумавшегося Тэхена. — Первый раз ты умер в горящем здании, второй — от туберкулеза, третий… У тебя была очень сильная лихорадка, Чимин, если я правильно помню, пошел за лекарством, но когда он вернулся, ты уже был мертв. Четвертый и пятый ты постарел и ушел спокойно. Шестой раз ты покончил с собой, что въебало по Чимину больше всего. Тэхен слегка толкнул его локтем. — Не заставляй его чувствовать себя плохо, — отчитал его Тэ. — Как ты умер? — спросил его Юнги. — Это было мощно, в меня выстрелили четыре раза во время ограбления банка, — просиял Тэхен. Чонгук свирепо уставился на него. — Худший день в моей жизни, — проворчал он. — Это все полный пиздец, — Юнги потер лицо. Тэхен застонал. — Ты собираешься закрыться и снова стать той застенчивой и неуклюжей фасолинкой. Разве это не круто? Вы говорили о реинкарнации, и теперь ты знаешь, что это правда. У тебя есть мужчина, который любил тебя веками и который продолжает находить тебя. Разве это не судьба? — Это странно. — Судьба, — возражает Тэхен. Чимин сдался после семнадцатого звонка. Он знал, что облажался. Ему нужно было прятать все лучше, может даже стоило рассказать ему. Он, возможно, подумал бы, что Чимин чудак, у которого есть старые фотографии. Блять, блять, блять. Чимин закричал в пустоту квартиры. Он еще не терял Юнги таким способом. Он чувствовал словно кожа горит, а разум кричит ругательство за ругательством в его адрес. Он снова построил самые чудесные отношения, но впервые Юнги покинул его живым. Вскоре Чимин обнаружил себя плачущим на кухонном полу, пальцы вцепились в волосы. Он окончательно его потерял. Чонгук предупреждал держаться подальше, вместо этого Чимин побежал в книжный звать Юнги на свидание. Тупая, наивная ошибка. И тогда раздался стук в дверь. Чимин бежал к двери так быстро, как мог, и распахнул ее, только чтобы увидеть молодого и прекрасного Юнги, стоящего прямо там. Чимин быстро вытер свое безобразно заплаканное лицо и постарался выглядеть хоть немного презентабельно. — Я могу объяснить… — Чонгук рассказал мне, — пробормотал Юнги. — Он был у Тэхена. Чимин дышит несколько секунд, прежде чем открыть дверь шире и впустить Юнги внутрь. — Музыка… она была моя, да? — Чимин застенчиво кивает. — И я жил здесь с тобой. Я покончил с собой в спальне. — Да, — Чимин шмыгнул носом. — У тебя были птср и депрессия. Это произошло неожиданно. Ты перестал принимать таблетки. — Ты должен был мне рассказать, — сказал Юнги. — Ты бы подумал, что я спятил, — попытался защититься Чимин. — Все это сумасшествие. Юнги кивнул. Слова Чимина имели смысл, все это и вправду сумасшествие. Он никогда не думал, что такое могло случиться. — Я слышал, у тебя есть фотографии, — пробормотал Юнги. — Можно посмотреть? Чимин, заикающийся беспорядок, быстро согласился и пошел за фотоальбомами. — Чонгук все тебе рассказал? — Вплоть до того, как именно я умирал каждый раз, — пробормотал Юнги. Вдвоем они сидели на полу в гостиной, пока Чимин доставал альбомы. — У меня нет первой фотографии тебя, — сказал он. — Камеры тогда еще не изобрели, и у нас не было достаточно денег на портрет. — А когда… — затих Юнги. — Тысяча пятьсот девяносто третий, — сказал Чимин. — Я не знал, что был бессмертным, пока ты не умер, а я не перестал стареть. Юнги кивнул, явно сбитый с толку этой информацией. Или же он хотел как можно скорее уйти и никогда больше не пересекаться с Чимином. Юнги открыл первый фотоальбом. — Это тысяча восемьсот сорок четвертый. Тэхен был тогда жив, и у нас также было несколько друзей. Я не видел их с тех пор. Ощущалось словно смотришь на фотографию предков, живших двести лет назад. Но это был Юнги, Чимин, Тэхен и Чонгук — все в тысяча восемьсотых годах. — Я знаю их, — сказал Юнги, указывая на трио. — Джин работает в кафе на восьмой улице. Хоби работает в утреннюю смену на роллердроме. Намджун профессор в моем колледже. Мы все общаемся. Чимин нахмурился. — Правда? — Юнги кивнул. В воздухе висела тишина, он не знал, что сказать. Они перешли к тысяча восемьсотым годам. — Это тысяча восемьсот семьдесят девятый, — указал Чимин. Старая выцветшая фотография с ними двумя среди нескольких других. — Это тысяча девятьсот первый, — Чимин указал на еще большее количество фотографий. — И это тысяча девятьсот сорок шестой, — Юнги положил голову на чиминово плечо, разглядывая фотографии. — Эта самая последняя. Тысяча девятьсот семьдесят первый год. Юнги почти узнает квартиру на некоторых фото. Он выглядел счастливым. Они оба. — Как долго мы были вместе? — Ты был год в армии, вместе с ним, мы были вместе, — Чимин кривит губы. — Шесть лет? Почти семь… — Не могу поверить, что это я, — выдыхает Юнги, переворачивая страницы, чтобы увидеть все фотографии снова и снова. — Я каждый раз одинаковый? Чимин улыбнулся, но потряс головой. — Прошлый ты позавидовал бы тебе, — сказал он. — Он был дисклексиком, не мог хорошо читать, так что не пошел в колледж, хотя очень сильно хотел этого. Он был жестким и властным, вы все. Когда я увидел тебя и твою застенчивую натуру, то потерял голову, и был готов уже тогда влюбиться в тебя снова. Юнги кивнул. — Мне жаль, — сказал он застенчиво. — Что тебе пришлось проходить через это. — Не буду лгать, — сказал Чимин. — Это больно. Чонгук утешал меня десятилетиями. Прошло сорок лет с последнего раза, когда я видел тебя, и Чонгук говорил мне держаться от тебя подальше, но, конечно, я проигнорировал его. Я выбрал почувствовать боль снова, потому что ты стóишь того. Ты всегда этого стоишь. Юнги смахнул слезы и обнял Чимина за талию. — Ты не уйдешь? — Конечно нет, — пробормотал Юнги. — Я никогда не оставлю тебя. Чиминово сердце стало в десять раз больше. Двадцать пять лет спустя у Юнги в возрасте сорока семи лет нашли рак, который было слишком поздно лечить. Конец своей жизни он провел в больнице, и Чимин был рядом с ним в любой момент времени, уверенно держа за руку. Они выглядели словно родитель и сын. —  Я люблю тебя, — сказал Юнги Чимину в свои последние минуты. По чиминову лицу струились слезы. — Я тоже люблю тебя, очень, очень сильно, — юнгиева рука была в чиминовой, и Чимин прижался к ней поцелуем. — Я буду помнить тебя, — выдохнул Юнги. — Я чувствую это. Юнги умер двадцать седьмого марта две тысячи сорок второго года. Чимин опаздывал. Городские улицы были переполнены, а дождь проливал их все насквозь. Он должен был встретиться с Чонгуком в ресторане пятнадцать минут назад, и уже готовился к тому, что его отчитают. Чиминовы очки стекали по носу из-за оставшейся на лице влаги. Когда он добрался до ресторана, то сразу обнаружил Чонгука, сидящего в кабинке и ждущего его. — Ты опоздал, — цокнул Чонгук, когда Чимин сел прямо перед ним, делая глоток чужого кофе. — Мне пятьсот тридцать пять лет, Чонгук, нет нужды воспитывать меня, — усмехнулся Чимин, пока открывал меню. Чонгук закатил глаза. — Так что, как Тэхен? — Супер стеснительный и сладкий, — Чонгук попытался спрятать улыбку в кулак. — Полная противоположность последних двух. Это очень мило. — Избегай его, — передразнил Чимин. Чонгук ударил Чимина в плечо. — Это было до того, как я узнал какого это. Чимин что-то промычал, когда чья-то фигура приблизилась к столику, чтобы, вероятно, принять заказ. Чонгук собирался сделать заказ, как потом... — Чимин? Чимин резко вскинул голову, только чтобы увидеть молодого светловолосого парня, не старше двадцати лет. Юнги. Чимин не смог произнести ни слова. Он знал его имя. — Привет, Юнги, — слова ощущались словно с его плеч сняли груз, и он наконец-то смог дышать. — Давно не виделись. Юнги был одет в униформу официанта, а его блокнот и ручка были в его руке, пока он нервно теребил их. — Я помню тебя, — выдохнул Юнги. — Я помню все с самого начала.