Джекил, камин и вино

Двое мужчин в теплых пальто вышли на прогулку. Это утро пахло по особенному: ночью шел дождь, не сильный, воздух был немного влажен и приятно свеж. Солнце на небе светило, но не грело. Этот тусклый круг был отчётливо виден сквозь серую и плотную дымку облаков. — А всё-таки погода сегодня замечательная, — сказал Джекил. — Согласен, но надеюсь, что распогодиться. Сегодня как раз воскресенье: не так много народу на улице можно встретить. Друзья проходят мимо лавки с чаем и Аттерсон сверкает глазами. — Боже, есть ли на свете такой человек, который сможет описать всю мою любовь к этому божественному напитку. — Ну же, дорогой, попьете чай дома у камина. — Буду рад разделить это чаепитие с вами. Ваше присутствие у моего камина тоже позволяет мне расслабиться. — Если мы не ведём спор конечно. У вас такое через чур серьёзное лицо, должен сказать оно так умиляет, что просто не возможно спорить дальше, все припасенные мной аргументы теряют смысл и место. Вы невыносимы, дорогой, — произнес он это с —Мм... — Аттерсон призадумался. — Приму это за комплимент. — Не то чтобы он не умел держать себя в руках, просто его любезный друг специально выводил его из себя, вынуждал повысить голос... — Я хотел спросить, Джекил, не могли бы вы прийти вечером? — Какова будет цель моего визита? — спокойно спрашивает Джекил, но душа ликует. — Я уже сказал ранее... Вы очень хорошо гармонируете с моим камином и вином. Извините, что так выразился, стоило сказать по-другому... — Ооу, какой же вы нежный Габриэль. А это все ваши усы! — Что они? — его рука неосознанно тянется к ним. — Просто примите это за комплимент, — закончил Генри улыбкой. — Так вы придёте? — Да. Ветер покачивает аптечную вывеску. «Проходя мимо этой аптеки, всегда вспоминаю одного человека...» — Вы знаете, что в этой аптеке продают не только лекарства, но и по истине ужасные вещи. — Вы про...опиум? — с осторожностью, но без испуга спросил Аттерсон. — И про яды. Все это в лёгком доступе, представьте себе. — Если не ошибаюсь, они имеют свое применение в медицине. — Да, безусловно. Но ведь есть смельчаки, которые используют их для других целей... У вас для этого имеются камин и выпивка, чай, — он добавил.— В моей компании. Но вы не отчаялись, как они! Не до такой степени. — Вы правы, это ужасно. Куда ужаснее не иметь близких и любимых, которые могут помочь выбраться из этой грязи... — Джекил кивнул его словам. — Бывает, когда близкие могут, сами того не зная, подтолкнуть к этому. Человеку просто некуда и не к кому деваться... Аттерсон, мой вопрос может показаться вам неожиданным, но мы так разговорились. —Спрашивайте, что вашей душе угодно. — Что бы вы делали, если бы меня не стало? — этот вопрос не давал доктору покоя в последнее время. Интерес льется через край и он старался скрыть его хотя бы в голосе, что плохо получилось. Складка между бровей Аттерсона свидетельствовала о том, что этот вопрос действительно напрягал его. — Джекилл, вы меня в последнее время озадачиваете... Мужчины остановились возле того темного (в любое время суток) переулка. Аттерсон сперва устремил свой вдумчивый и мрачный взгляд в темную улочку. Джекил ждал ответа. Молчание Аттерсона, как и его хмурый взгляд мучили. — Я был бы очень сильно расстроен. Я скорбил по вам, никогда не забывал ваш образ и поступки и чтил бы память о вас до конца своей жизни...— он осторожно касается чужого плеча. — Давайте не будем об этом, тема смерти в последнее время меня очень тяготит. Не будем забегать вперёд, мой друг. Вы услышали ответ, надеюсь, он удовлетворил вас. — С нетерпением жду вечера, — тихо сказал Джекилл и в спешке покинул Аттерсона. На улице шел мелкий дождь. Треск камина теперь не так успокаивал, а чувство тревоги в душе почему-то росло. Висячий над хранилищем крест морально давил, заставил не только помолиться за его грешную душу, но и встать на колени... Он открывает дверь и видит перед собой человека с теплой улыбкой и добрым взглядом. «Здравствуй» — от одного слова, произнесенного им так тихо и мягко, казалось не без любви, становилось очень приятно. Аттерсон подкинул в огонь дров. — Пламя так приятно греет. Генри, я очень рад, что вы пришли, — он подержал руки над пламенем и посмотрел на друга, склонившего свою голову. Аттерсон взял у себя бутылку французского вина, покрутил ее, рассмотрел — явно любовался, представлял как будет разливать эту жидкость и как она будет плескаться в их бокалах. — Габриэль, порой я сильно ревную вас! — Право, к кому? — К чаю и выпивке, и не смейтесь, прошу, — но доктор сам с трудом сдерживал смех в своем голосе. — Да, вы шутите, Джекил. — Вовсе нет, — он поставил свой пустой бокал на столик, чтобы вино аккуратно разлили, — я очень ревнив. Бывает, что не хочется не с кем делить человека и ты пытаешься удерживать его рядом с собой как можно дольше, — Аттерсон как вкопанный держал в руках бутылку и слушал. Джекил осторожно взял ее из рук и подал бокал. — Я понял... — тихо усмехнулся нотариус. — Но я провожу с вами достаточно много времени. — Мне ужасно мало этого, — Генри встал ближе и сплел их руки, — катастрофически мало, — и они осушили свои бокалы. — Генри, — Габриель решает наконец заговорить об этом, — должно быть вы не видите, но меня раздирают чувства изнутри. Я решил признаться вам, я страдаю. Посмотрите на меня, что вы можете сказать? — Вы хотите услышать мнение доктора или вашего друга? — Второе пожалуйста... Не сочтите за грубость, но я таким образом хочу проверить нашу связь, насколько сильно мы можем понимать другу друга, — Джекил сдержанно посмеялся, а потом прочистил горло. — Передо мной стоит чертовски красивый нотариус с шикарными усами, — промурлыкал он пригубив напиток. Аттерсон поднял брови. — Какой это бокал по счёту, доктор? Я хотел быть более серьезным с вами... — Вы страдаете? Габриэль, неужели из-за меня!? — Да, я винил вас и, возможно, виню до сих пор. Это так... — Выпейте вина, — Джекил перебил, кивнув на бокал в руках Аттерсона. — Что? — Ну же, можете пригубить или выпить залпом, как угодно. Нотариус в лёгком замешательстве посмотрел на вино, поднес его к губам и сделал пару глотков, после чего Джекил резко потянул мужчину на себя. Их поцелуй был коротким и крепким — доктор отстранился с целью посмотреть на реакцию своего нотариуса. Он удивлен, но в тоже время не имеет ничего против. Генри усмехается и возвращается к прежнему занятию: целует, пробует чужие губы на вкус после их последней встречи с полусладким. Он напирает на нотариуса, пока тот не натыкается на кресло и не плюхается в него. Все содержимое бокала, удерживаемого Аттерсоном мертвой хваткой, давно расплескалось на пол. — Генри...— немного охрипшим голосом произносит он, смотря на мужчину снизу вверх. — Ты испытываешь стресс, Габриель? — медленными движениями он берет оба бокала и наполняет их. В руках появляется маленький приплюснутый свёрток, содержимое которого белым порошком сыпется в один из сосудов. — Неужели вы отчаялись, Джекил? — он не может оторвать глаз от чужих бледных пальцев, слегка постукивающих по пакетику. — А как вы думаете? — Ответьте, что между нами происходит и я сыграю в любую вашу игру. Скажите. — Ха-ха, вам ответить как доктор? Химия! — Боже, Генри! Вы сумасшедший. — Нет, Габриель, посмотрите на меня, посмотрите мне в глаза, неужели вы не видите, что это настоящий я? Я знаю, вы молитесь за мою грешную душу, — заявляет он, опираясь обеими руками на кресло и оставляя между своим и Аттерсоном лицами пару жалких сантиметров, — так зачем вы хотите сплести с ней свою? Сглотнув, он произнес: — Потому что я люблю вас... — И вы не боитесь...? — хотел было спросить Джекил, но Аттерсон перебивает его: — Нисколько, — и тянет за руки с целью усадить к себе на колени. Чтобы лицом к лицу, тело к телу. Он уже представляет, как сейчас они залпом выпьют эту чёртову бутылку вина, достанут ещё и через пару мгновений им обоим станет хорошо. Он доверит себя Генри и его играм. Уже доверил. — Второй бокал так и будет оставаться «пустым»?