***
Тэгу — четвёртый по величине город в Корее, но это, конечно же, не Сеул и даже не Пусан. Всегда представлялся деревней. Тем не менее, он красивый, тёплый, родной. Неширокая улица забита дешёвыми машинами, дома уже лет десять никто не облагораживал. Всё осталось таким же, не считая понаоткрывавшихся магазинчиков и забегаловок на первых этажах. Вот, стоит здание серого цвета, невысокое, в нём всего четыре этажа, пластиковые рамы на окнах потускнели, а крышу давно нужно поменять. Сейчас, спустя двадцать лет, дом кажется таким маленьким, словно карлик на фоне которого красуются стеклянные великаны. А раньше дом виделся большим. Эта узкая улочка и этот дом вызывают грустное тепло. Жаль, что погода сегодня не та. Да, солнце на безоблачном голубом небе всегда радует глаз, но лучше бы был дождь… дождь можно назвать их «песней». Мужчина лет сорока с длинными чёрными волосами поправляет очки на переносице и отворачивается от здания, вызывающего ностальгию. Он не собирается входить сюда, пока что. У него назначена встреча ровно в одиннадцать. Недалеко отсюда, в соседнем районе находится офис психотерапевта, которого посоветовал один знакомый. Казалось бы, можно было выбрать более известного специалиста из Сеула, но не хочется ездить уж слишком далеко. После встречи с доктором планируется ещё одна, настолько важная, что сердце гудит, обливаясь кровью. С тем, кто остался здесь, в Тэгу. Район здесь не особо благополучный, но детей предостаточно. Почему-то бедные люди имеют тенденцию рожать более двух детей, и чем выше порог нищеты, тем их больше. Хотя в Корее, конечно, редко встретишь семью с таким количеством детей, как в Индии, к примеру. Все вокруг заняты своим делом: подростки, взрослые, старики, младенцы в колясках не замечают мужчину, вид которого предназначен далеко не для этой улицы. Волосы уложены, на лице нет даже мелких морщин, несмотря на возраст, чистая молочная рубашка так и кричит о том, что была сшита на заказ в каком-нибудь дорогом итальянском салоне, молочные брюки слишком чистые — такие точно носят лишь те, кто ездят не на автобусе или в метро, — и в цвет кожаные мокасины без единого пятнышка. Пожилая женщина, сидящая на стуле, судя по беспрерывно движущемуся лицу, следит за своими внуками, которые носятся по дороге. Мужчина не сразу её вспоминает, но она не так уж и сильно изменилась. Когда-то, ещё во времена его юности, она владела здесь продуктовым магазином, в котором и работала, вечно ругала за купленные сигареты, но всё равно продавала. — Молодой человек, мы не знакомы случайно? — останавливает она мужчину. Всё, всё здесь напоминает о «нём», даже эта постаревшая женщина. За её спиной стоит всё тот же магазинчик; даже тот же запах свежезаваренного рамена бьёт в нос, когда очередной ребёнок выбегает из него, распахнув дверь; даже звук тот же — медный колокольчик и двадцать лет назад так оповещал о приходе или уходе клиента. — Я когда-то жил здесь, — объясняет мужчина, а руки трясутся. Ощущение, будто воспоминания ставят на старой киноленте и прокручивают прямо перед глазами. Вот «он», выбегающий из магазина с пачкой сигарет Marlboro, бутылкой колы, двумя чашками лапши, пачкой чипсов и рисовых треугольников улыбается и смеётся, пытаясь не выронить из рук. «Бежим, бежим, скоро матч начнётся! Корея против Португалии!», — пролетал «он» мимо прямо к дому, а чипсы всё-таки вывалились. Женщина будто вспомнила, улыбнулась так тепло и добро, а отсутствие некоторых зубов даже умилило. Время. Оно неумолимо настигнет всех. Спешит, бежит куда-то, но с «ним» время шло по-другому. Оно сменяло прекрасный день на не менее прекрасную ночь, и наоборот, но умело останавливаться, особенно в такие моменты, когда «он» обнимал, или когда можно было объять «его». Такого нежного и родного, что хотелось иногда залезть ему под кожу и стать частью его тела. Это было так давно, но его лицо можно описать до мельчайшей родинки — оно всегда будет высечено в памяти. — Ох, ты же тот парень с четвёртого этажа напротив? Вы с твоим соседом были не разлей вода! — Бабушка непрерывно кивает, напоминая самой себе, наверное. — Он с тобой? Мужчина не отвечает, только уголки губ легонько приподнимаются. В любом случае, говорить о «нём» он не будет. Никогда ведь даже не упоминал о «нём», ни один раз за последние двадцать лет. А зачем? «Он» — это сердце, прошлое, которое необратимо ушло, и вернуть это прошлое нельзя, даже если молить об этом того, кого называют Богом. Если бы время было подвластно человеку, то без сомнений хотелось бы повернуть его вспять и многое изменить, но им ведь всё равно не было дано быть вместе. Нет, неправильно — им не было дано остаться вместе. Так распорядилась жизнь. Так распорядился «он». Психотерапевт не работает в клинике, он снимает кабинет в более приличном здании, в соседнем районе, по крайней мере таким оно выглядит, даже стены периодически красят, это видно. На входе вывеска с указанием куда идти, и мужчина сверяет с адресом на визитке. Пришёл верно. Кабинет оказался гораздо уютнее, чем представлялось. Внутри всё современно, в светлых тонах, даже стойка с ресепшеном и уголок с диванчиками для ожидания благоустроены. Интерьер сделан специально для успокоения пациентов, но это не помогает. Мужчина испытывает волнение, отчего колено невольно трясётся. И пока администратор или секретарь доктора попросил подождать некоторое время, он рассматривает картины. На одной изображён спокойный океан, на другой — пышное дерево, ещё на одной — звёздное небо. «Мы поедем к океану!», — слышится «его» голос. Так чётко, словно это было вчера. Наверное, приезд в Тэгу обострил воспоминания. «Мы станем звёздами»… — Здравствуйте, вы Мин Юнги? — раздаётся голос уже в реальности. — Здравствуйте, да. — Мужчина поднимается и кланяется в ответ. — Меня зовут Ким Сокджин. Прошу, проходите. Доктор Ким выглядит вполне профессионально. Добротные тёплые цвета в одежде, белый халат покрывает широкие плечи, улыбка скорее не та, когда встречаешь друга, а просто вежливая, но приветливая, и глаза с глубоким взглядом. Глаза ведь о многом говорят, поэтому видеть в докторе мудрость, которую невозможно скрыть, довольно приятно. — Вы попросили сразу несколько часов для сессии, это слишком много для первого раза, — немного озадаченно, но с любопытством интересуется доктор Ким. На его лице возникло беспокойство. — Одного часа вполне достаточно. — Дело в том, что я здесь всего на сутки. Это будет наша единственная сессия. Завтра мне нужно будет уехать. А я хотел бы с вами поговорить, — он немного нервозно покачивается в широком и удобном кресле, — точнее, хотел бы, чтобы вы меня выслушали. — О чём бы вы хотели рассказать? — доктор делает медленную паузу, а затем задаёт вопрос, судя по-всему понимая, что нужно спросить иначе: — О ком вы бы хотели рассказать? — О «нём». — У «него» есть имя? Могу я обращаться к вам просто Юнги, если вам так будет удобно? — Да, можете. — Он отводит взгляд на большое окно, за которым вдруг послышалось лёгкое постукивание. На стекле возникли капли дождя. Наконец-то. От этого легче на душе. Он и не заметил, как доктор поднялся, чтобы открыть окно. В комнате вдруг повеяло прохладным ветерком, и от запаха мокрого асфальта опускаются веки. С закрытыми глазами обоняние всегда работает лучше, но и зрение улучшается, ведь «он» улыбается. Тогда он был такой счастливый. Когда они бежали, бежали в поисках машины, а дождь лил как из ведра. Самый лучший и самый худший день за всё время, когда они были вместе. — Юнги, вы можете не называть «его» имя, если не желаете. Главное, чтобы вам было комфортно, — доктор возвращает к себе, пытаясь как-то помочь начать то, что делают на сессиях: разговор. — Я не знаю. Я не говорил о «нём» двадцать лет, но сегодня я с ним встречусь. Мне страшно. — Вы не видели его двадцать лет? — Да. Так уж вышло. Такова судьба. — Почему вы решили встретиться с человеком, с которым не виделись столько времени? Он достаёт из кармана бежевой куртки блокнот, и доктор сразу же улыбается, на этот раз не из вежливости, а искренне. Все проявляют такую эмоцию, когда видят этот блокнот необычной формы. Это звезда. Мягкая чёрная обложка немного потёрлась, как и чёрные листы, но текст ярко отсвечивает серебристым. — А что это? — интересуется доктор. — Очень красиво. — Причина, по которой я вернулся. У меня было много звёзд, но они закончились. В последний раз он сказал, чтобы я даже не думал о встрече с ним до тех пор, пока не закончатся эти блокноты. Они закончились спустя двадцать лет, и я не знаю, что теперь делать. По виду доктор слегка озадачен. Ему не понять набор слов пациента. Что за блокноты? Почему это они должны закончиться? Почему близкий человек оставил его и запретил видеться с ним так долго? Конечно, ему не понять. Никому в этом мире не понять. Они ведь провели целых полгода в отдельном от людей мире, практически только вдвоём, и такая жизнь устраивала. Только вот абсолютное счастье не длится долго, так не бывает. Оно бы в любом случае закончилось. И неважно, что было бы дальше, если бы в тот день Ким Тэхён не выбежал из дома, не нарушил условия своего домашнего ареста и не избил человека. Даже если бы он выдал свой секрет, который тщательно скрывал от Мин Юнги, они всё равно бы не смогли быть вместе. Нет, опять неверно. Они были вместе, но расстаться им бы пришлось в любом случае. Рано или поздно. — Знаете, почему я решил рассказать нашу историю психоаналитику, психотерапевту, неважно? Из-за этических правил: вы не будете говорить наши имена, даже обсуждая нас с другими. Мы с ним останемся безымянными. — Да, разумеется, весь наш разговор — это конфиденциальная информация. Об этом вы можете не переживать. Его не заботит конфиденциальность, это самое последнее, о чём бы он подумал на сегодняшний день. Причина вовсе не в этом. — Ким Тэхён… — он замолкает, едва начав. От неловкости, напряжения или же волнения трёт шею, продолжая смотреть куда-то сквозь блокнот-звезду. — Так странно произносить это имя вслух… Доктор Ким терпеливо ждёт, не задаёт наводящих вопросов, не торопит, не вмешивается в процесс, который происходит с пациентом. Да, ему нужно немного времени, чтобы собраться с водопадом мыслей и нахлынувшими эмоциями. Доктор что-то чиркает в тетради, и это заставляет пациента прийти в себя. С чего начать, он не знает. Рассказать об их последнем дне или о первом поцелуе? О блокноте или о том, как они танцевали на крыше под дождём? О «его» чудесной улыбке или о том, как «он» смотрел, когда засыпали ночью? Как много в голове всплывает моментов, которые все эти годы возвращали в сердце весну, но и заставляли плакать и дрожать от холода — не согревали ни отопление, ни одеяло, ни лето. — Начните с самого начала. — Доктор Ким будто бы заметил эту растерянность, и внутри отлегло. Да. С самого начала будет лучше всего.***
Ким Тэхёну было тогда семнадцать лет. Высокий кореец с чёрными волосами, хотя, это просто обобщение, на самом деле они не чёрные, а тёмно-каштановые. Одевался он просто, как и все в этом районе, но не любил носить джинсы. Да, это практичная одежда, но удобнее было ходить в брюках свободного кроя и в таких же футболках или кофтах. Он сидел на крыльце своего подъезда и оглядывал соседей, которым не было до него дела. На улице пасмурно, даже немного туманно, но поодаль виднелся МакДоналдс, в который было не дано добраться, так как уходить дальше продуктового магазина тётушки Хан не разрешено. Он закурил последнюю сигарету, смял пачку и выкинул в урну. Он ещё несовершеннолетний, но местным жителям абсолютно плевать на принципы и мораль, и даже на закон (если их нарушает кто-то другой и если это их не касается). Ему захотелось сейчас бургер, а точнее Бигмак. Ел он плотно и на завтрак, и обед, и на ужин — а если кто-нибудь угостит перекусом, то он и от этого не откажется, — одного бургера всегда было недостаточно, поэтому Тэхён дополнительно брал детский чизбургер из Хэппи мил. Два Бигмака — слишком много, а так можно сказать, что это чуть больше чем полтора — идеальное количество. — Эй, мелкий, подойди-ка, — Тэхён подозвал соседского мальчика лет десяти и отвернулся, чтобы выдохнуть сигаретный дым не на ребёнка. — Чего тебе? — мальчик недовольно подошёл, подкатив свой старенький велосипед. — Ты можешь съездить на своём велосипеде и купить мне Макдак? — Тэхён почувствовал, как засосало под ложечкой, желудок заурчал даже просто от упомянания еды. — Почему сам не сходишь? — Ой, ты же знаешь, чего спрашиваешь? Я тебе доплачу. — Тогда мне тоже купи. Хочу Хэппи мил с игрушкой, — топнул мальчик ногой по тротуару. Он вроде бы и худенький, но детский животик вылезал из-под футболки. Тэхён, оставив сигарету тлеть в зубах, полез в карманы, чтобы найти наличные. Осталось всего ничего, даже для себя не хватит, а деньги за работу отправят на карточку только сегодня вечером. На карточке ещё есть сумма для оплаты за квартиру, но не даст же он её ребёнку — вдруг потеряет или всё потратит. — Давай я тебе вечером верну, а? — Тэхён сделал умоляющее лицо: в глазах отчаянная мольба, уголки губ опущены чуть ли не до подбородка, трясутся, как и брови. — Не прокатит, уголовник. Нет денег — нет еды, — и мальчик укатил на своём велосипеде туда, куда изначально торопился. — Ой, какие тут все злые… Он выругался и выкинул бычок в урну. Только было он хотел пройти через дорогу к тётушке Хан, чтобы взять что-нибудь в долг, как вдруг рядом остановилось такси, колодки издали неприятный скрип. Из машины вышел парень. Темноволосый, невысокий, и пусть вид у него потрёпанный, зато обувь у него крайне чистая, тем более из натуральной кожи. Он точно не нищий. Тэхён сделал вывод, что это новый сосед, потому что таксист помог вытащить его небольшой чемодан, и парень оглядывал дом, посматривая на какой-то лист бумаги в руках. В этом четырёхэтажном доме все квартиры заняты, кроме одной, той что напротив Тэхёна. Там раньше жил один дедок, который любил говорить о временах войны, но дочь отдала его в дом престарелых, так как он совсем постарел за последний год, а болезнь Альцгеймера только ухудшала его разум. Видимо, владелица квартиры решила сдать квартиру в аренду. — Ты в четыреста шестнадцатую? — Тэхён облокотился о перила крыльца и осмотрел парня с ног до головы. — Да, — коротко кивнул он и прошёл внутрь. Тэхён решил, что нужно ему помочь, раз нет лифта, поэтому выхватил чемодан и без разрешения потащил наверх, игнорируя протесты. Это был не акт благотворительности и даже не желание подружиться, а просто хотелось, чтобы новый сосед почувствовал себя должным, тогда он согласится сходить в Макдак. — Что у тебя там такое тяжёлое? — запыхался Тэхён и сделал остановку в проёме. Аж вспотел, и голод только усилился. — Ты знаешь, в какой долг ты войдёшь, если его уронишь? — цокнул сосед, пытаясь схватиться за ручку, но Тэхён опередил, закинув чемодан на плечо, и пошёл дальше. — Ты будишь во мне любопытство. Я же нагло открою, когда донесу. И кстати, как бы ты сам донёс? Он тяжелее, чем ты. Новый жилец перестал спорить, видимо, понял, что самому бы пришлось останавливаться после каждой второй ступени. Тэхён обернулся и заметил, что он действительно чуть ли не трясётся, переживая за своё добро: глаза так и бегают по рукам и ногам «помощника», лишь бы не споткнулся. Интересно, что там? Краденое золото? Оружие? Бриллианты? Хотя вряд ли в этот район занесло бы человека, у которого есть такая куча денег, так что, вероятнее всего, подумал Тэхён, там просто куча тяжеленных книг или какой-нибудь хлам, переданный в наследство от бабушки. Чемодан был аккуратно поставлен у двери, и сосед достал свои ключи, посматривая на Тэхёна как-то недоброжелательно, а тот просто стоял и ждал, когда же откроется дверь. — Тебе чего? — нахмурился он. — Тут замок так себе, сам открыть с первого раза не сможешь. Дедуля, который жил до тебя, всегда ко мне обращался за помощью. У меня есть опыт в таких вещах. — Ты мне не нужен. — Ну, посмотрим… Сосед пытался сделать оборот, потряс ручку, даже дёрнул дверь, но тщетно. Не знал же он, что ключ нужно крутить правильно. После нескольких попыток он с каким-то презрением взглянул на Тэхёна и вздохнул, протягивая связку ключей, чем вызвал довольную ухмылку. С очевидным «Я же говорил!» Тэхён без труда провёл парня в его квартиру и даже занёс чемодан. Странный парень этот сосед, какой-то неприветливый, даже не поблагодарил, поэтому Тэхён решил воспользоваться ситуацией: — Если хочешь отблагодарить, то предлагаю Макдак. В ответ намеренное молчание. — Я могу и с другими вещами помочь. Тут воду надо настроить, чтобы тёплая текла, свет иногда барахлит, а ещё… — Идёт, — согласился сосед и вышел в коридор, даже не осмотрев своё новое жильё. — Где здесь у вас МакДоналдс? Покажешь? Тэхён спустился с ним до крыльца, но дальше не пошёл, только показал вывеску со всем известной двойной аркой «M», которая виднелась примерно через пару перекрёстков. Он бурно объяснил что хочет, а раз платит не он, то можно себя и МакФлурри побаловать. — Ты не идёшь? — тот явно не понял. — Я не могу отходить от дома дальше того продуктового, — Тэхён улыбнулся и нагнулся, чтобы приподнять край брюк. На щиколотке правой ноги красовался чёрный электронный браслет с датчиком слежения, похожий на наручные часы, только без циферблата. Рассказывать детали, он, конечно же, не станет, но объясниться стоит, ведь Тэхён не какой-то там опасный член криминальной группы или убийца. В таком случае его бы давно посадили за решётку, несмотря на возраст. — Я не преступник, просто тупанул, вот и расплачиваюсь, находясь под домашним арестом. — Ясно. — В глазах соседа нет даже удивления, будто он предположил такую версию, а это невольно задело. Не написано же на лице Тэхёна, что он разгильдяй или хулиган. — Как тебя звать, сосед? — Тэ протянул руку и представился первым: — Меня зовут Ким Тэхён. — У меня пока нет имени. — Парень не пожал руку, сделал вид, что убирает кошелёк и ключи в карманы рубашки. Это прозвучало довольно странно, хотя на его лице было написано, что он поторопился с ответом, а теперь жалеет за излишнюю болтливость, хотя говорил он очень коротко. Тэхён не стал допрашивать, да и тот просто двинулся в сторону Макдака, не закончив и не продолжив разговор. Тэхён не мог не заметить, что новый сосед довольно симпатичный, несмотря на то, что его внешность нельзя назвать той образцовой корейской красотой. Если взять корейские стандарты, то нация предпочитает большеглазых, с маленьким лицом и по-детски милыми очертаниями, а у этого безымянного парня узкие, но притягательные глаза, мужественные черты лица, веет от него харизмой, есть в нём что-то необычное, таинственное; а это Тэхёна зацепило, так как он любит всё неизведанное. Было бы интересно узнать о нём побольше, тем более будет жить напротив. Когда он вернулся, резко вручил крафтовый пакет в руки и направился домой. Конечно же, Тэхён пошёл за ним, так как кушать одному не так весело, а тут целый сосед, у которого квартира хоть и не для богатеев, но побольше и поновее, чем собственная. Тэхён часто заходил сюда, помогая дедуле. Целых три жилых комнаты, да это можно назвать роскошью: спальня, гостиная и гостевая, ранее используемая как детская. Есть и балкон, из которого можно перелезть на балкон Тэхёна, если быть аккуратным. — Я тебя не приглашал, — возмутился сосед, прикрывая дверь, но Тэхён успел подставить ногу. — Эй, Безымянный, ты мог бы быть гостеприимнее, если собираешься жить здесь. — У меня нет необходимости общаться с соседями. Не заставляй меня грубить. — Ты меня угостил, надо поесть вместе. Тэхён не смог его убедить. Его оттолкнули и оставили с тёплым пакетом в руках. Но он же не сдастся. Он просто обязан узнать что за этот надменный парень. Неужели считает себя лучше других только потому, что его обувь немного дороже, чем у остальных? Пришлось возвращаться к себе и лезть к нему через балкон — дверь там никогда не закрывается нормально. Нашёл он соседа не на маленькой кухне, а в гостиной. Тот открыл свой чемодан, и сразу стало ясно, что там было таким тяжёлым: ноутбук и непонятные устройства для него, похожие на электронные кирпичи. Вместо того, чтобы обедать горячей едой (так ведь кушать правильно), сосед начал искать себе место, куда можно подключить аппаратуру. Задрот, подумал Тэхён, и подкрался к нему сзади, чтобы проучить и испугать. Правда, не вышло. Он мгновенно повернулся с возмущённым лицом, а его взгляд уже давно испепелил бы, если бы он был героем из комиксов. — Проникновение в частную собственность без разрешения преследуется по закону, — начал он, — а раз ты под домашним арестом, тебе осталось немного до колонии. — Ой, не будь таким противным. Я же просто хочу подружиться. — Тэхён сел на диван и по-хозяйски начал доставать еду, подготавливая стол. — Ты всегда такой? Или у тебя плохое настроение? Кстати, я захватил из дома фруктов. Меня угостила тётушка Хан, это владелица магазинчика в доме напротив, но я решил с тобой поделиться. — На лице возникла фальшивая улыбка, и непонятно что именно из слов или действий подействовало на соседа, но тот сдался и сел в кресло рядом, вопросительно оглядывая Тэхёна. — Чего так смотришь? Ешь давай и иди займись своими делами, — огласил он свой очередной вердикт, принимаясь за пищу. — Безымянный, ты мне имя скажешь? — Дживон, — недолго думая, выдал он. Ясное дело, что лжёт, при этом он сам в курсе, что ему не поверят, но бесполезно его допытывать. Тэ пока решил принять то, что есть. — Надолго ты сюда переехал, Дживон? — Тэхён выдавил имя, намекая на то, что оно выдуманное. Молчание. Что в этом парне не так? Из него каждое слово нужно вытягивать. Возникла мысль, конечно, что ему неприятен нарушитель закона с «ошейником» на ноге, как собака на невидимой привязи, но он с самого начала так себя вёл. Разве ему не интересно узнать причину? Люди всегда задают кучу вопросов, их обжигает любопытство, а этому хоть бы хны. — Безымянный, я же от тебя не отстану. — Я пока не знаю. Пока что я заплатил за три месяца вперёд. — А чем ты занимаешься? — Да так… на компьютере кое-что делаю. — Я тоже. В прошлом году изучил программу для обработки фотографий. Платили раньше совсем мало, но постепенно стал больше зарабатывать. Не полноценно пока, конечно, но мне ли жаловаться. — Ясно. — У тебя вообще друзья есть-то? — Нет. — А откуда ты приехал? — Из другого города. — И сколько тебе лет? — Достаточно. Больше не удалось ничего у него узнать, зато есть прогресс: он хотя бы не отмалчивается.***
Тэхёна, после того, как он научил соседа настраивать воду, свет и прочие блага цивилизации, выгнали так же быстро, как и в первый раз. Пришлось идти в свою квартиру и занять себя работой. Из школы его исключили, не дав окончить, да и он забил на образование, ведь его не взяли бы ни в один университет, даже самый деревенский. С его оценками никуда не поступить, а если бы даже это случилось волшебным образом, денег недостаточно, платить нечем. Он уже с ранних лет научился зарабатывать сам, на еду, оплату коммунальных услуг да на сигареты. Иногда удавалось экономить (хотя куда ещё экономнее) и накопить на несколько дорогих покупок: стационарный компьютер, мобильный телефон и хоть и старый, но фотоаппарат. За работу он брался любую, какую давали: мыл посуду и драил полы, помогал в ближайшем доме для престарелых подтирать за немощными, доставлял продукты и газеты, обслуживал гостей в нескольких забегаловках, но самой лучшей подработкой, чем он занят до сих пор, является редактирование фотографий. Начал он свою сегодняшнюю деятельность ещё до того, как ему на ногу нацепили браслет. Тэхён подавал абсолютно на все вакансии, опубликованные на сайте, напечатанные в газете или же на вывесках витрин, и неважно, если он не соответствовал требованиям. Он даже отправлял своё резюме на должность директора в одной консалтинговой компании, и ему перезвонили, но не с целью пригласить на собеседование, а попросить не тратить зря время менеджеров. Он всё равно продолжил откликаться на все заявки. Ну а вдруг повезёт? Научиться можно всему, когда ты занимаешься этим — Тэхён был уверен, что справится с любыми задачами. Так и случилось. Один фотограф, который снимал различные мероприятия (и не только), обратился за помощью, так как сам не успевал, и звонил, чтобы подтвердить способности в необходимых программах, вроде фотошоп, на что Тэ смело утверждал, что умеет, даже отправил свои работы. Портфолио, разумеется, было скачано из интернета, но фотограф поверил и взял Тэ на удалённую работу. Тэхён поначалу не понимал ничего, учился по бесплатным видеоурокам, позже нашёл одного умного студента, который за небольшую оплату помог понять основы. И это оказалось крайне интересно. Фотограф первое время ругался из-за длительного времени обработки, но Тэхён убедил, что он исправится, и со временем стал получать даже бонусы. Теперь ему присылают не только фотографии с мероприятий вроде свадьбы, похорон или дней рождения, но и другие. Шеф-шеф, как ласково называл его Тэ, в качестве эксперимента дал ему поработать над рекламным проектом для парфюмерной продукции, и Тэхён обнаружил в себе творческие способности и любовь к фотографии. Это удивительное явление, когда можно остановить время в кадре. Вот, к примеру, капля сока стекает с кожуры сочного румяного персика, вот, волоски на нём, похожие на мурашки на коже. Иногда он заглядывался на некоторые фотографии по несколько часов, не имея сил оторвать взгляда. Фотография маленькой девочки, смеющейся на руках матери, которая кружит своё дитя на свадьбе. Всего лишь кадр, а ведь в нём целая история: если вглядеться, то видно ту безусловную любовь матери — это видно просто в зрачках. Эта любовь застыла на мгновение и останется на фотографии навсегда. Тэхён смотрел, будто на картину в Лувре, и пытался разгадать, что ещё здесь скрывается, а скрывается многое: эта мать была ещё и невестой, на её белоснежном дорогом платье остались следы от грязных ботиночек дочери, но ей абсолютно всё равно. Не сказать, выходила ли она замуж за отца этой девочки или же за кого-то другого, но она счастлива, и это счастье отражается в ребёнке. А счастье красиво. Даже не хочется редактировать и убирать эту грязь на её платье. От работы отвлёк тройной стук в дверь. А так делал только один человек: Пак Чимин. «Бывший» друг и бывший одноклассник. Тэхён неохотно впустил его, но отвлекаться не стал. Нужно выслать фотографии уже сегодня, а работы много недоделанной, с утра не смог засесть за дело, потому что надо было отчитаться перед полицейским, который периодически приходил и проверял, исправляется неблагополучный подросток или нет. — Я пришёл с тобой позаниматься. Тебе нужно добить школьную программу, если вдруг… — Чимин вёл себя немного навязчиво, но Тэ решил дать ему шанс. Целый месяц не приходил, но всё-таки явился. — Чимин, меня выперли. Пошла эта школа знаешь куда? В бычью жо… — Тэхён, не выражайся. — Это самый искренний язык на свете, между прочим. А ты знаешь, я очень искренний человек. Что думаю, то и говорю. — Джису про тебя спрашивала. — Пошли её туда же. И всех моих так называемых друзей, которые кинули меня. — Ты нарушил закон, причём в этот раз ты перешёл границы, — напомнил Чимин, приподняв брови. Его глаза превратились в бусины, а пухлые губы так и хотели добавить «Я тебя предупреждал». — Не только я. — Тэхён всё-таки оторвал взгляд от монитора, сжимая пальцами мышку. — Я был не один, если ты забыл, но почему-то обвинили только меня. — Ты сам виноват. А Чонгук… — Если будешь защищать этого недоделка, то вали отсюда, — шикнул Тэ, указывая пальцем на дверь. Чимин ведь друг, был им с чуть ли не с пелёнок. Ещё с тех времён, когда мать была жива. Чимин жил не в соседнем доме, на конце улицы, дойти до него пешком можно минут за пятнадцать. И несмотря на абсолютно разный характер, они всегда были вместе, хотя последние пару лет различное мировоззрение всё-таки начало отдалять их друг от друга. Чимин был спокойным и послушным подростком, который кроме учёбы и хороших оценок не интересовался ничем, а вот Тэхёну это казалось неважным, потому что можно упустить саму жизнь, если заниматься тем, что не нравится. С приходом в их жизнь Чонгука, их дружба стала больше привычкой, ведь столько лет были неразлучны. После недавних событий этот друг стал защищать Чон Чонгука. Делал он это в сообщениях, так как не навестил ни разу за это время. — Тэхён, — Чимин пожал свои хрупкие плечи и захлопнул книжку, — он не виноват, что у тебя плохая репутация. Если бы ты не творил всего эти два года, то… — Уходи. — Тэхён. Но Тэхён потянул его за плечо, чтобы поднять с дивана, посмотрел сверху вниз (ростом он значительно выше), и без церемоний потащил к выходу. Чимин еле успел собрать свои книги, оказался у двери, выронил листы и бумаги, ручки и карандаши разлетелись по полу. — Ты стал невыносимым! — с обидой выдал Пак, и его и без того высокий голос, поднялся ещё выше. Он поправил свою жилетку и галстук от школьной формы и от злости бросил рюкзак на пол. — Я стал невыносимым?! — как же надоело Тэхёну выслушивать такие речи от всех. Он ходил туда-сюда, второпях собирая все принадлежности друга в сумку, лишь бы поскорее выгнать его из своего дома. А сколько друзей было раньше! И где они сейчас? Каждый побоялся даже слово сказать, когда Тэхёна сделали козлом отпущения и повесили на него все грехи. Да, он далеко не ангел, но когда ты живёшь один, когда у тебя нет ни родителей, ни даже денег на еду, а пособия от государства критически недостаточно, то ты на многое готов, лишь бы остаться в живых хотя бы ещё на годик другой. Было бы очень обидно умереть не от естественной смерти, а от голода или от холода, ещё хуже от какой-нибудь заразы, потому что если не заплатишь вовремя, то сразу отключают воду, электричество и отопление зимой. Ему, Чимину, у которого всё есть, включая родителей, не понять, ему, Чонгуку, который перевёлся в обычную школу три года назад не потому что беден, а потому что его отец хотел, чтобы сын не был избалованным, тоже не понять. И другим друзьям, даже учителям не понять, не говоря уже о собственной девушке. А ради неё Тэхён пахал как проклятый, пока другие играли в приставки в компьютерном клубе. Джису ведь всегда любила цветы и красивые украшения. Он крал раньше: рыбу с рынков, какие-нибудь консервы или овощи с фруктами, другую еду или необходимые вещи, иногда даже сигареты. Но это мелочь в сравнении с тем, что сделал Чонгук, а расплачивается теперь Тэ. — Я не собираюсь тебя слушать, чёртов предатель! — Тэхён не отдал рюкзак обратно другу, нет, он намеренно подошёл к окну и выкинул его прямо с четвёртого этажа. Звук удара эхом отразился по всем окнам, а что-то внутри разбилось, скорее всего это была бутылка от сока. — Я пришёл, чтобы вернуть нашу дружбу, но видеть тебя больше не хочу, — процедил Чимин. — Даром мне не нужна такая дружба. — Тэхён положил руку на грудь и отвернулся, пытаясь успокоить своё дыхание и учащённое сердцебиение. Всё тело пылало от злости, хотелось выкинуть из окна не только рюкзак, но и Чимина вместе с Чонгуком, а с ними и остальных. Да, лучше остаться одному, чем с теми, кто в критический момент отвернулся. Не нужен Тэхёну никто. Всю жизнь почти был сам по себе. Видимо так и надо.***
После долгой работы он поднялся на крышу. К ней ведёт дальняя лестница из коридора, и можно залезть по пожарной лестнице с балкона. Жители этого дома туда никогда не ходили, потому что здесь жили в основном довольно взрослые и пожилые люди с детьми — взрослые заняты с утра до ночи, а по ночам пьют перед телевизором, детям туда не разрешали, так как опасно, а пожилым тяжело, так что Тэхён всегда считал эту крышу своей собственной. Укромное место, откуда можно смотреть на звёзды. Работу он сдал, деньги ему отправили, есть чем платить за квартиру — можно немного расслабиться. Только он достал новую пачку Marlboro и поднёс спичку к сигарете в зубах, как вдруг почувствовал запах любимого дыма, причём внешний. Сосед по лже-имени Дживон лежал на полу; то ли он действительно не заметил Тэ, то ли притворялся. Верилось больше во второе. — Ты что куришь, Безымянный? — Тэхён сел рядом, а тот даже не повернулся, не отрывал взгляда от ночного неба. Как и ожидалось, никакого ответа не последовало, поэтому Тэ просто лёг рядом и пытался прикурить, но не получалось: коробок был влажным, и Тэ вспомнил, что вылил сегодня чайник на стол, откуда потом брал спички. Дживон вдруг протянул зажигалку, всё так же не поворачиваясь. — Я думал, ты из шайки святош нравоучителей, — и ведь Тэхён правда так думал. — А ты свой. — Я не свой и не чужой, — наконец ответил он. — Тогда кто ты? — затянулся Тэ и посмотрел на него. Дживон уже привычно для Тэхёна молчал, и удалось разглядеть его лицо при свете луны. Белая кожа, словно он и есть луна, в почти чёрного цвета глазах отражался свет от дальней уличной лампы, острый подбородок двигался медленно от затягов, его пальцы, длинные, почти как собственные, держали фильтр, и курил он так, словно ему абсолютно плевать на этот мир и на людей вокруг, да на всё. Интересно, что у него на уме? — Я никто, — произнёс он отрешённо. — Ты так говоришь, потому что ещё ничего не добился? Ты вроде молодой. Сколько тебе? — Девятнадцать. Девятнадцать. Молодой возраст для такого взгляда, в котором собралось какое-то не то отчаяние, не то разочарование, не то просто отсутствие каких-либо желаний. Тэхёну хотелось сказать ему, что у него впереди ещё целая жизнь, свободная, не как у него самого. Он-то сидит словно собака на привязи, шаг влево, шаг вправо — окажется вообще за решёткой, а будущее… Будущего у него нет в любом случае. Он сирота без образования, без поддержки, без денег. Всё, что у него есть, это дурацкие глупые и неосуществимые мечты, приносящие в итоге разочарование всё больше, ведь они несбыточны. Но есть хотя бы они. — Ты всего на два года меня старше, но говоришь так, словно ты старик. — Возможно. Тэхён перестал испытывать неловкость, когда он так молчит. Пусть молчит, если хочет. Вот так лежать и смотреть на звёзды и курить — самое лучшее лекарство. От всего. — Ты проблемный человек, да? — неожиданно спросил Дживон. — Что ты имеешь в виду? — внутри разгорелась какая-то вспышка злости. — Я сегодня спускался по лестнице и невольно услышал, как ты выгонял парня в школьной форме. Он так плакал. — И ты считаешь, что я виноват? — Нет. Я просто спросил, проблемный ли ты. — Зачем спрашиваешь? Ты о себе ничего не говоришь, почему это я должен отвечать тебе? — фыркнул Тэхён и потянулся за следующей сигаретой. От напряжения и желания врезать этому всезнайке поможет сдержаться только Marlboro. — Звукоизоляция на верхнем этаже так себе. Если к тебе постоянно приходят люди, и ты с ними ругаешься, я не хочу это слушать. — Он повернулся и столкнулся с Тэхёном взглядом. Почему-то внутри что-то ёкнуло, но это неважно. — Раньше приходили мои друзья. Больше не приходят, так что тебе никто не помешает. — Хорошо. Я не люблю, когда мне мешают. — У тебя дорогой ноутбук. Ты на нём работаешь? — Я не работаю. — Откуда тогда у тебя деньги? У тебя богатые родители? — с презрением спросил Тэхён. — У меня нет родителей. Тэ почувствовал себя виноватым, да настолько, что пришлось сесть и сделать небольшой поклон в знак извинения. Если уж кто и может понять чувство одиночества, то это Тэхён, и не понаслышке. — Тебе не нужно извиняться. Их давно нет. — У меня тоже, — Тэхён опустил взгляд на свои руки, затем посмотрел на дорогу, где родители пытались загнать домой своих детей. Им ведь нравится играться на улице. Тем более погода хорошая. Не жарко, не холодно, идеально. — Есть у меня дядя, это его квартира, но он алкоголик и наркоман, сбежал куда-то, до сих пор не возвращается. Точнее, он приходил, вытаскивал все мои деньги и снова уходил. — Из-за него тебя не забрали в детдом? — Что-то вроде того. Снова молчание. Тэхён украдкой (непонятно почему) взглянул на него. Если глаза не обманывали, на лице Дживона на мгновение показалась мелкая печальная улыбка. То ли потеплел, то ли о чём-то подумал, а быть может, это вообще ничего не значило. Тэхён решил для себя, что нужно с этим соседом подружиться. Хочется узнать его получше, разгадать что-то необычное, что в нём есть, да и, возможно, просто помочь ему найти свою мечту: кажется, мечты у него нет. Тэхён ведь верил, что звёзды исполняют желания, он хотел стать ей когда-нибудь, так почему бы не начать сейчас. Он протянул руку и улыбнулся всей своей прямоугольной улыбкой. — Давай дружить, Безымянный? Дети всегда так делают. Подходят в песочнице к незнакомцу, предлагают дружбу, и у них всё так просто, без задних мыслей, без комплексов, которые появляются спустя годы разочарований, без утайки, выражая этим жестом своё чистое желание. Такое же возникло у Тэхёна. Конечно, он думал, что Дживон откажется, скажет что-то вроде «мне не нужны друзья», а потом уйдёт к себе или же просто продолжит так лежать без лишних движений. Но он почему-то сел, так же как Тэхён, по-турецки, и протянул руку в ответ. Его пальцы казались холодными как лёд, но они тёплые. — Ну давай, Звёздочка. Что за чувство внутри такое? Почему он так назвал Тэ? То ли от его низкого голоса, то ли от того как он это сказал, почему-то сердце забилось слишком часто. Тэхён отпустил его и прижал руку к груди. Сердце должно успокоиться. Это ведь нехорошо, когда пульс такой учащённый. В руках Дживона вдруг оказалось самое сокровенное, что было у Тэ. Его блокнот. — Откуда это у тебя? — Нашёл у себя на диване. Ты, видимо, уронил, когда был у меня. Тэхён выхватил блокнот и спрятал за спину. Он ведь никогда его никому не показывал, даже Чимину с Чонгуком. Это всё, что осталось от мамы. Неужели этот сосед не имеет никакого уважения к людям, заглянул внутрь и всё прочитал? Стало так стыдно, будто его увидели абсолютно обнажённым, и не только тело, но и душу. — Я невольно его открыл, — объяснил Дживон, — я думал сначала, что это хозяин квартиры оставил. — И как ты понял, что это м-моё? — Тэхён нервно сглотнул, но немного расслабился и опустил взгляд на блокнот. Чёрный, как ночное небо, все страницы в форме звезды, на обложке простым карандашом написана буква «Т», но на чёрном фоне текст блестел, отражался тёмным серебром, в каких-то местах светлее. Пальцами он провёл по бумаге, чувствуя на себе пристальный взгляд. — Это твои желания? — спросил Дживон и усмехнулся. — Такие банальные… — И что? Что в этом плохого? — Ничего, но мне показалось это забавным. «Прокатиться на мотоцикле», «попробовать манго», «попробовать мраморную говядину», «купить официальный фотошоп», «танцевать под дождём», «пробежать десять километров», «испытать великую любовь», «заняться сек…» — Ты читал? Ты нарушил моё личное пространство! — А ты влез в мою квартиру без разрешения. Логично и справедливо, только вот это абсолютно разные вещи. Когда читают твои личные записи, то лезут в саму душу, а она не предназначена для кого-то, это хуже чем застать человека голым, пока он сидит в туалете или моется в душе. Только видимо этот Дживон совсем не понимал, потому что он вдруг начал смеяться. От этого ужасное чувство стыда накрыло Тэхёна. Это его искренние желания, а их обсмеяли. Он тут же поднялся, желая пойти спрятаться в квартире вместе с блокнотом и никогда не выходить оттуда. Хотя он далеко уйти и не может. Его предел — это продуктовый магазин. Ни метром дальше. Вдруг почувствовал крепкое тепло на запястье: Дживон схватил его, не давая уйти. — Отпусти, — требовал Тэ. — Я смеялся не над твоими желаниями, а потому что у меня впервые в жизни возникло собственное, — серьёзно произнёс Дживон. — Прости, если я тебя обидел. — И какое желание у тебя возникло? — Тэхёна прожгло любопытство, а точнее заинтересованность. Этот холодный на первый взгляд человек сказал свои последние слова с такой теплотой, да и так искренне… — Исполнить твои. Я очень этого хочу. — Почему? — Не знаю. Наверное, от скуки. — И как ты их исполнишь? В ближайшие полгода мне нельзя даже на тридцать метров от дома отойти. — Ну, на это у меня хватит мозгов. — У меня нет денег, даже чтобы купить манго. Это очень дорого. Дживон с какой-то добротой ухмыльнулся, так, словно деньги это вообще не проблема. Обычно люди, которые могут себе такое позволить, живут где-нибудь в высотках или в хороших частных домах, вряд ли этот безымянный сосед миллионер под прикрытием. Хотя у него такой хитрый взгляд иногда проскальзывал; лезли мысли, что он какой-нибудь серийный маньяк или убийца, ну или просто преступник, скрывающийся от закона. А вдруг он из какой-нибудь криминальной организации, что зовётся мафией? Тэхён уж точно не хочет попасть за рёшетку из-за этого. Но Дживон просто улыбнулся и качнул головой: — С этим мы как-нибудь разберёмся. — Тогда исполни моё первое желание, — Тэ посчитал, что может так сказать. Дживон ведь сам вызвался. — Какое? — Назови мне своё имя. Только не фальшивое. Ни за что не поверю, что тебя зовут Дживон. Он немного помедлил, но всё-таки ответил: — Меня зовут Мин Юнги. — Да, это имя тебе больше подходит, Безымянный. — На лице Тэхёна появилась улыбка. Он вновь протянул свою руку: — Тогда будем наконец знакомы, Мин Юнги. — Будем знакомы, Ким Тэхён.