Knock-knock.
— Максвелл? Макси, ты дома? Я вернулась! — красивая девушка по имени Чарли в красном пальто и модной шляпке по сезону, в которых она походила на Красную Шапочку из сказки, осторожно постучала в дверь квартиры самого лучшего фокусника в Америке. Ответа она не дождалась и постучала ещё раз. Странно, Максвелл почти всегда открывал спустя секунды и не заставлял свою ассистентку ждать. Иногда Чарли даже удивлялась — как ему удаётся подгадывать момент её прихода, вдруг он не просто фокусник, а настоящий маг? Смог же он заколдовать её сердце, так почему не может наколдовать себе немного предвидения? Потоптавшись возле двери уже минут пять, периодически скромно потирая вздёрнутый носик пальцами в чёрных перчатках, подаренных лично Максвеллом, Чарли со вздохом закатила глаза и стала шарить по карманам пальто в поисках ключей. Однажды они условились, что Чарли сможет приходить к Максвеллу в любой момент, и с тех пор она старалась не расставаться с маленькой связкой. Сумочку, равно как и багаж, она оставила дома по приезду, чтобы не мешать себе и своему любимому фокуснику лишними вещами, а ключи она всегда держала во внутреннем кармане пальто, у сердца. Ей это казалось символичным и романтическим.Quiet.
Большая деревянная дверь, кои повсеместно стояли в здешних домах в качестве входа в квартиры, открылась с тихим скрипом. Чарли заглянула внутрь и невольно вздрогнула — в квартире было не видно ни зги. — Макси? Гробовая тишина. Ответа не было и, скорее всего, не стоило дожидаться. Спит он, что ли? Только из коридора пробивался свет от ламп и освещал крохотное пространство под её ногами, а дальше всё полностью поглощала темнота. Чарли немного боялась темноты, но не настолько сильно, чтобы дрожать от одного только упоминания — всё-таки она была ассистенткой великого фокусника, способного создавать великолепные иллюзии теневых… Как их вообще можно назвать? Чудовищ? Ужасов? Они казались Чарли такими страшными и странными, но в то же время загадочно привлекательными, как и сам мастер магии. Наконец, нетерпеливо вздохнув, девушка шагнула вперёд и на ощупь постаралась отыскать выключатель. В какой-то момент ей показалась, что эта темнота была неестественной, но быстро отбросила эти мысли — всё из-за того, что Максвелл вопреки привычке не открыл дверь ей сразу же. Он вообще дома? Наверняка ведь опять ушёл по своим делам или к этим ужасным пустоголовым воздыхательницам, а про её приезд забыл.Illuminate.
Щелчок выключателя рассеял тьму вокруг и осветил гостиную. Чарли огляделась. Всё как и всегда, ничего не тронуто. Стул, как обычно, заботливо задвинутый до отъезда самой Чарли, немного отодвинут — верно, Максвелл писал письма кому-то; картины с ним и с ней висят на своих местах, даже рамы протёрты; камин холодный — Максвелл не любит его зажигать; даже тот занятный череп, над которым ассистентка всегда потешалась, покоится на своём месте под стеклянным куполом. Чарли нередко бывала в квартире Максвелла — хотя и не сказать, что наведывалась к нему ежедневно, — а потому помнила каждый предмет в доме. Всё-таки они были не просто какими-то бездушными коллегами, и у неё было полное право приходить к нему в гости. Девушка взглянула на часы — час двадцать. Она вернулась очень поздно ночью, поезд задержали на перегоне, а потому надеялась, что Максвелл будет у себя. Впрочем, он сам по себе и всегда поступает так, как хочет. Иногда это её раздражало. — Несносный, — пробормотала девушка со всепрощающей улыбкой. Чарли развернулась на каблучках, заглянула в спальню, в небольшую библиотеку, где все книжки она проставляла сама, и на кухню. Максвелла нигде не было, хотя она и не ожидала, что найдёт его тут. Теперь она уже просто ходила по квартире, решив, что непременно дождётся его здесь и устроит сюрприз. Может быть, торт испечь? Он не слишком любит сладкое, но наверняка ради неё не откажется.Perplexing.
Чарли подошла к большому зеркалу над камином, чтобы поправить пальто и шляпку — всё-таки к приходу Максвелла нужно выглядеть безупречно, и неважно, где именно он сейчас находится. Ассистентка фокусника всегда идеальна. Она идеально улыбается, идеально водит в воздухе руками, идеально ходит по сцене и служит идеальным дополнением к великому представлению. Неожиданно что-то привлекло её внимание. Что-то, показалось ей, не так в привычном отражении квартиры, хотя она и не очень любила разглядывать зазеркалье — так, посмотрит пару раз в своё отражение в пудренице, поправит макияж и безупречно улыбнётся, чтобы и дальше радовать своим видом любимого фокусника и его зрителей. Но сейчас тут определённо было что-то не так. Чего-то… Не хватало? Или, наоборот, что-то было лишним?.. Девушка наклонилась чуть вперёд и заметила металлический отблеск в серебряной глади. Откуда здесь отблеск, здесь ведь всего-то ковёр и камин. Но отблеск ей не показался — и на этот раз она точно увидела, что мерцало что-то на одной из свечей, которые ютились на камине в качестве скорее украшения, чем необходимого элемента освещения. — Что с тобой не так, свечка? — шутливо поинтересовалась Чарли и попробовала снять восковой столбик с подсвечника. В следующий момент раздался щелчок, и Чарли взвизгнула от неожиданного звука, отпрянув назад.Curiosity.
Стена в камине со скрипом поднялась, и девушка обнаружила, что за ней имеется какое-то доселе неизвестное помещение. Максвелл что-то скрывал от неё? Как же так? Чарли почувствовала обиду пополам с любопытством — если фокусник что-то скрывает от любимой ассистентки, значит, это что-то важное, а, возможно, и жутко интересное. Значит, она обязана это выяснить! — Макси?.. — безо всякой надежды позвала девушка, но, разумеется, ей никто не ответил. Чарли нагнулась к камину, сначала не решаясь туда забраться и несколько долгих секунд рассматривала открывшееся ей помещение. Там было тускло освещено — должно быть, настольная лампа или свеча, и она отчётливо видела что-то, похожее на свёртки крупных листов бумаги, как афиши. Ничтоже сумняшеся, девушка шагнула вперёд, не побоявшись испачкать новенькое красное пальто в остатках золы и пыли. Так уверенная, что помещение за потайным ходом важно лично для неё, Чарли, разумеется, не могла заметить, как изображение её любимого фокусника на их совместном портрете обернулось к ней и с грустью посмотрело вслед. А если бы кто ей сказал про это — то не поверила бы, ведь изображения не могут двигаться. Протиснувшись, наконец, через потайной ход — а Чарли была девушкой миниатюрной, и это ей не составляло труда — она распрямилась и тихо чихнула, прикрыв рот ладошкой.Trapped.
Оглядевшись, Чарли сдавленно охнула. Мрачное, пугающее помещение скрывалось за потайным ходом в гостиной Максвелла. На стенах развешаны плакаты — и старые, и новые — и на некоторых из них был изображён, определённо, её любимый Макси, вот только лицо почему-то перечёркнуто много раз углём. Какие-то пожелтевшие листки с записями, которые девушке ни о чём не говорили, два одиноких увядших цветка на столе… Девушка поджала маленькие губки и свела брови домиком — как Максвелл может иметь у себя дома такую жуткую комнату, да ещё и прятать её от других? Девушка огляделась в поисках чего-нибудь, что могло бы сказать ей, куда пропал великий фокусник — не уходить же ей теперь! На столе лежала пыльная книжка в тёмной обложке, на которой до боли знакомым почерком было выведено что-то малопонятное. Неужели дневник?.. Чарли осторожно протянула к нему руки и, сев прямо на пол и совершенно забыв про сохранность пальто, принялась за чтение. И уже с первой страницы её удивило, напугало, обескуражило то, что она обнаружила. «…Наконец, я нашёл то, что поможет мне избавиться от этого нещадного бремени болезни. Мне кажется…» «…Эти письмена не дают мне покоя. Я уверен, что в них скрыто что-то важное…» Чарли в ужасе прижала пальцы ко рту, не в силах заставить себя перестать читать. Всё больше и больше странного и страшного открывалось перед ней, этот дневник выдавал те грани её любимого Максвелла, о которых он ни за что и никогда не сказал бы ей сам. И она сама бы, должно быть, побоялась слушать. «…Прошлой ночью во время ритуала в воздухе появилось нечто пугающее, — наконец, пишет он. Чарли в страхе поджала губы. — Оно было огромным и расплывчатым, но весь его облик был полон чужеродной злобы, потрясшей меня до глубины души…» — Боже, Макси… — Чарли почувствовала, как к горлу подступил комок. Ей страшно. За Максвелла, за себя. Просто страшно, и страху этому есть причина. «Может быть, это был страж какого-то секрета, к которому я приблизился?» Увлёкшись чтением, Чарли, разумеется, не увидела, как тень с потолка медленно, словно лениво спустилась вниз по люстре, как нечто в этой тени начало медленно разрастаться, показывать свои громадные, ломаные когтистые лапы, потягиваться в ожидании скорой добычи. — Нет, стой! Ты не сделаешь этого! Нет, не смей, ты слышишь меня, чёртово подобие монстра?!Introrsus.
Оно нарочито лениво поползло вниз, к полу, в желании протянуть свои руки к дрожащей от истины фигурке в красном пальто. Оно, прекрасно зная, что ловушка уже захлопнулась, незримо оскалилось в темноту. — Нет, нет… Чарли! Чарли, слышишь меня, беги оттуда! Пожалуйста, брось этот дурацкий дневник, только беги! Спасайся! Ты слышишь меня?! Но, разумеется, милая маленькая Чарли не услышала голоса своего любимого фокусника, своего обожаемого мага, ведь картины беззвучны. Она продолжила в страхе взирать на слова, написанные им самим же, ибо осознала, что вокруг происходило всё это время и что же стало теперь. — Не надо, пожалуйста, только не её! Тень обошла сиротливый огонёк лампы, включенной Чарли, беззвучно клацнула когтистыми пальцами. Максвелл, несчастный Максвелл, которого милая девушка в красном пальто так хочет увидеть, ударил нарисованным кулаком об холст, безуспешно пытаясь помешать монстру забрать его любимую ассистентку. Он не успеет. Оно не пустит его. Чарли дрожащими руками отложила от себя дневник, покачала головой в отрицательном жесте, словно не веря, не желая поверить в то, что ей открылось. Она сделала шаг назад, обвела взглядом комнату, и в помещении раздался первый всхлип. Ну, ну, Чарли, ты ведь сильная девочка, зачем тебе плакать? Она упрямо поджала губы, стараясь не поддаться эмоциям. Её руки сами потянулись к оставленному на одинокой вешалке сюртуку. Чёрный, в тонкую белую полоску. Максвелл рассказывал, что и раньше в нём выступал, но если тогда такой костюм казался не более чем дешёвой тряпкой, то теперь демонстрировал всё его величие. Великий Максвелл. Но Великий, некогда великий Максвелл бессилен. Что он может, неспособный оказаться здесь, сейчас, в своём привычном виде, вынужденный взирать на происходящее будучи лишь рисунком? Из последних сил Максвелл попытался заставить хотя бы огонёк лампы светить ярче, хоть на секунду отогнать трепещущее перед развязкой чудовище от его любимой Чарли. И свет, такой робкий, разгорелся с новой силой, заполнил собой комнату, заставил монстра отпрянуть в страхе перед собой.Regret.
Максвелл обессиленно рухнул на колени. Нежели прогнал. Неужели она ещё может спастись. Руки заметно побледнели, так, что видно вздувшиеся от напряжения вены. Пальцы свело дрожью, но Максвелл не обратил на это совершенно никакого внимания. Главное, что смог хотя бы на время спасти её. Свою любимую ассистентку. Чарли осторожно сняла сюртук с вешалки и бережно взяла в руки. Она не может знать, где её милый Максвелл, а потому приходится довольствоваться малым. На лице проскользнуло выражение несмываемой горечи, но Чарли сделала несколько глубоких вдохов, чтобы не заплакать — и не заплакала. Девушка взяла в руки фонарь, с опаской зажгла его и осветила стены. Взгляду её открылись странные надписи на незнакомом языке — кажется, это была латынь, которую когда-то в детстве они учили с сестрой и матушкой — и символы. Много символов рядом с каждым словом, и совершенно неясно было, что они означают. Чарли сжала дневник в руках крепче. — Макси… — дрожащим голосом пробормотала она. — Что же ты сделал?.. Её Максвелл тяжело дышит и не может ответить. Максвелл заперт, и у него никакой возможности объяснить всё, уверить, что всё будет хорошо. У него нет возможности даже обнять дорогую сердцу Чарли. Максвелл смотрит на дрожащие руки и только надеется, что всё образуется.Panic.
И она убежала. Чарли в слезах помчалась вниз, на улицу, под так кстати начавшийся дождь, мимо символов, мимо ожившей картинки любимого фокусника, ничего не замечая перед собой. Под ногами мельтешили ступени, и девушка лишь чудом не споткнулась и не покатилась вниз. На улице её ждали холодные капли, ветер с востока и спокойное осознание ничего. Но сейчас… Сейчас есть лишь паника. Уже на улице, почувствовав капли дождя на непокрытой голове, она заметила, что в спешке уронила свою любимую шляпку. При мысли о том, что ей нужно будет за ней возвращаться обратно, девушка вздрогнула от ужаса. Нет, только не сейчас. Сейчас — домой. Чарли поправила сюртук своего любимого фокусника, висящий у неё на руке, постаралась придать себе безучастный вид и вскоре уже скрылась в конце улицы.Remorse.
Почувствовав, как грань, удерживающая его за пределами реальности, истончается, Максвелл попытался освободиться, оставив на своём месте пустышку-Вильяма. Обессиленный фокусник, наконец, выпал из холста в этот грешный мир. Ступив негнущимися ногами на холодный пол своей квартиры, он схватился за край стола, чтобы не упасть. Жадный до чужих жизней тюремщик сейчас серьёзно ранен, а значит, у Максвелла есть ещё немного времени. Он поднял случайно оброненную Чарли шляпку — ту, что когда-то он ей подарил из простой вежливости — и со скорбью взглянул на неё. Глупый кусок ткани, но столько воспоминаний. Кажется, шляпка до сих пор пахнет её волосами. — Прости меня, моя милая Чарли, — тихо произнёс фокусник. — Прости, прости, прости… Максвелл обернулся на картину. Ненавистное лицо его прежнего «я» с улыбкой взирало на его любимую Чарли. Руки вновь дрогнули, но уже от ненависти к самому себе, нежели чем от усталости. В пальцах словно сам по себе оказался нож для бумаги.…
Несколько дней он не решался сделать этого, но теперь медлить было нельзя. Крепко сжав в руках лампу, Максвелл вошёл в кабинет. Машинально повесил сюртук на опустевшую вешалку, провёл рукой по столешнице. Всё не на своём месте. Всё ещё. Милая Чарли, почему? Почему?.. Тряхнув головой, Максвелл поставил светильник на стол и сорвал, словно в забытьи, со стены афишу. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что именно он сделал и что собирается. Фокусник медленно вздохнул. Сжал обрывок в руке. И разорвал. И вот уже спустя несколько минут по кабинету разбросаны то там, то тут обрывки, клочки страниц из книг и изуродованные лица с афиш. Уничтожить. Всё. Сейчас. Нужно ли? Да. Нет. Может быть. За треском уничтожаемой бумаги и собственными мыслями Максвелл не услышал, как прозвенел по коридору знакомый звук каблучков, как прошелестело подоткнутое под дверь письмо, как тихо вздохнула Чарли, не решаясь постучаться. Она быстро убежала обратно, вновь испугавшись, и только тогда до фокусника дошло, что кто-то к нему пришёл. Остановившись на миг, он выглянул в гостиную. Заметив конверт на полу, Максвелл осторожно нахмурился в непонимании, но всё же предпочёл узнать, кто был его гостем. Развернув письмо, он с первых строк узнал почерк своей любимой ассистентки. Сердце сжалось от непонятного чувства. Макс, Где ты? О тебе уже несколько дней ни слуху, ни духу! Я заходила к тебе, так что реквизиты и костюм для шоу у меня. Надеюсь, мы увидимся сегодня в театре? Нам нужно поговорить о твоём… кабинете. Там творятся какие-то жуткие вещи! Может быть, после этих гастролей мы устроим небольшой перерыв? Сестра сказала, что мы можем остановиться в семейном коттедже в британской Колумбии, если хотим побыть одни. Обнимаю и целую, Чарли Он сжал бумагу в руке с закрыл глаза. — Прости…What happened next?