Если смерть не разлучит нас

Когда Лань Ванцзи закончил свой рассказ, в ханьши воцарилась тишина. — Мда, — неловко кашлянул Вэй Усянь. — Видимо, хорошо, что я всё-таки умер. — Не обязательно всё случилось бы так, — возразил Лань Сичэнь. — Это всего лишь сон. — Что значит «умер»? — Лань Ванцзи взглянул на Вэй Усяня с прежней подозрительностью. — Это как-то объясняет, почему ты в чужом теле? — Видишь ли, Ванцзи, — начал Лань Сичэнь тщательно подбирая слова, — на самом деле всё было иначе. Во время сражения на Луаньцзан Вэй Усянь погиб. Тринадцать лет спустя юноша по имени Мо Сюаньюй, внебрачный сын Цзинь Гуаншаня, призвал его дух, чтобы отомстить своим обидчикам. Он совершил ритуал пожертвования тела, вот почему Вэй Усянь сейчас в таком облике… Непривычном для тех, кто знал его раньше. Это очень долгая и запутанная история. Ты должен вспомнить. Вы с Вэй Усянем вместе искали убийцу Не Минцзюэ, и в итоге… в итоге репутация Вэй Усяня отчасти очистилась. Лань Ванцзи перевёл взгляд с Лань Сичэня на Вэй Усяня, словно ожидал, что тот добавит что-то. Вэй Усянь лишь развёл руками. Для истории Цзинь Гуанъяо сейчас было не время. — Но я не помню, — медленно произнёс Лань Ванцзи. — Откуда мне знать, что это правда? Может быть, Вэй Усянь проник в Облачные Глубины и подчинил вас себе, и ты говоришь то, что он хочет. — Да нет такого способа… — возмущённо начал Вэй Усянь, но Лань Сичэнь прервал его: — Как ты просил, я сейчас же напишу Цзян Ваньиню, чтобы он прилетел и подтвердил наши слова. — Нет, — решительно сказал Лань Ванцзи. — Если это морок… — Его взгляд метнулся к Лань Цижэню. — Он может показать мне и Цзян Ваньиня. Мы полетим в Пристань Лотоса сами. — Вот Цзян Чэн обрадуется, — пробормотал Вэй Усянь. — Хорошо, — кивнул Лань Сичэнь. — Думаю, Цзян Ваньинь не откажется нас принять. Дядя, вам, конечно же, нет необходимости лететь с нами. Лань Цижэнь кивнул: — Я посоветуюсь с целителями. Возможно, они слышали о подобных случаях. — К какому часу мне быть готовым? — спросил Лань Ванцзи. — Я соберусь как можно скорее. И…— Лань Сичэнь чуть улыбнулся, — молодому господину Вэю лучше одеться. Вряд ли в Пристани Лотоса оценят его появление в таком виде. Вэй Усянь опустил взгляд на свою голую грудь и рассмеялся. Не слишком весело. В Пристани Лотоса его не ждали, неважно, во что он будет одет. В цзинши они возвращались молча. Вэй Усянь не осмеливался заговорить — вдруг ляпнет что-нибудь не то и Лань Ванцзи опять решит, что он ужасный Старейшина Илина из приснившегося кошмара. А Лань Сичэня рядом нет. Лучше уж молчать, целее будет. Лань Ванцзи же шёл задумавшись и лишь на крыльце удивлённо посмотрел на Вэй Усяня, словно не понимая, зачем тот идёт рядом. Потом, видимо, вспомнил: — Твоя одежда… внутри? — Да. Лань Ванцзи нахмурился, но кивнул и посторонился, пропуская его. Всё-таки не хотел оставлять за спиной. Не доверял до конца. Вэй Усянь оделся так быстро, как только мог, но когда они вернулись к ханьши, облачённый в дорожную одежду Лань Сичэнь уже ждал там. «Эти идеальные Лани», — подумал Вэй Усянь в который раз, давно уже без раздражения. Облачные Глубины привыкли к нему; что ж, он тоже привыкал к новому дому и семье. Пусть даже из всех Ланей считал семьёй только Лань Ванцзи, Лань Сичэня и Лань Сычжуя. — Думаю, будет лучше, если молодой господин Вэй полетит со мной, — предложил Лань Сичэнь. Вэй Усянь никогда не летал на одном мече ни с кем, кроме Лань Ванцзи. Конечно, в детстве они дурачились с Цзян Чэном, катая друг друга на мечах и иногда сбрасывая в озеро, но это было давно и ради смеха. И тогда он в любой момент мог удержать чужой меч в воздухе. С тех пор — только с Лань Ванцзи. Но в словах Лань Сичэня был резон. Пока Лань Ванцзи не помнил, что Вэй Усянь не злодей, а его любимый муж, доверять ему свою жизнь было рискованно. Это было так несправедливо! Лань Ванцзи не заслуживал недоверия. Он был тем, на кого Вэй Усянь мог положиться без раздумий, всецело. Но если бы он сейчас причинил Вэй Усяню вред, то потом, опомнившись, не простил бы себе этого. Поэтому Вэй Усяню ничего не оставалось, кроме как согласиться с предложением Лань Сичэня. А Лань Ванцзи недоверчиво нахмурился: — Почему он не может лететь на своём мече? — У Мо Сюаньюя — парня, который отдал мне тело, — не было золотого ядра, — ответил Вэй Усянь. — А я пока его не развил. Так что это ты меня везде возил, ха-ха. Или Яблочко. Брови Лань Ванцзи поднялись в немом вопросе. — Это мой осёл. И вы друг друга отлично знаете, между прочим. Брови двинулись ещё выше. Видимо, образ ужасного Старейшины Илина никак не вязался в представлении Лань Ванцзи с каким-то ослом. Стоять на мече позади Лань Сичэня, прижавшись к нему, было довольно смущающе; а то, что братья Лань походили друг на друга как две капли воды, заставило Вэй Усяня переживать, что Лань Ванцзи подумает что-нибудь неправильное. Сейчас ему было всё равно, но потом? Ревность была одним из недостатков, с которыми Вэй Усяню приходилось мириться. Иногда она даже забавляла, особенно когда Лань Ванцзи пытался сделать вид, что не ревнует, но, видят боги, без неё было бы гораздо проще. Полёт до Пристани Лотоса был долгим. Вэй Усянь озяб даже в меховой накидке (так тяжело было думать, что это Лань Ванцзи всегда напоминал ему одеться потеплее на время полёта и сам носил накидку в цянькуне). Он даже не сдержал ликующий возглас, когда внизу показались Юньмэнские озёра. А потом и Пристань Лотоса, и Вэй Усянь забыл про холод. Он уже столько лет не видел Пристань Лотоса с высоты! Заклинатели замедлили полёт и начали снижаться. Вэй Усянь крепче прижался к Лань Сичэню, уже не беспокоясь, что тот подумает. В конце концов, упасть ради соблюдения приличий было бы совсем глупо. Адепты Юньмэн Цзян встретили их со всем положенным уважением, хотя на Вэй Усяня, конечно, косились. Проводили в один из павильонов сбоку от главного зала, как почётных гостей. Вэй Усянь понимал, что всё это было из-за Лань Сичэня. И не гадал, как бы приняли их с Лань Ванцзи, явись они сюда без главы Лань. Может быть, Цзян Чэн вообще не вышел бы к ним. Может, наоборот — встретил бы подчёркнуто вежливо, как незнакомцев. Он не знал, что было бы хуже. Но присутствие Лань Сичэня придавало их приезду почти официальный вид. Им даже не пришлось ждать. Очень быстро появился ещё один адепт, незнакомый — почти все они теперь были незнакомыми — и учтиво пригласил следовать за ним. Глава Цзян был готов принять гостей. Цзян Чэн ждал их в зале, где раньше Цзян Фэнмянь встречался с главами других орденов, когда встречи не требовали церемоний. Внутри всё было в точности как прежде, только занавеси сменили. — У главы Лань какое-то срочное дело? — спросил Цзян Чэн после обмена поклонами. На Вэй Усяня он не смотрел. Внезапно Лань Ванцзи вышел вперёд. — Прошу прощения у главы Цзян, — сказал он, и Цзян Чэн подозрительно сощурился. — На самом деле эта встреча была нужна мне. Больше в ней нет необходимости — я узнал всё, что нужно. Прошу простить за беспокойство. Надеюсь, мы не оторвали вас от важных дел. В его голосе не было ни капли холода, появлявшегося прежде, когда приходилось разговаривать с Цзян Чэном. И даже слышалась какая-то… приязнь? Цзян Чэн не нашёлся с ответом, явно подозревая, что Лань Ванцзи неспроста так вежлив и либо что-то скрывает, либо это издевка. А Вэй Усянь вспомнил. — Лань Чжань, — шепнул он, — а что с ним было в твоём… как ты его помнишь? Вместо ответа Лань Ванцзи провёл ребром ладони поперёк лица. — Это что, шутка какая-то? — рявкнул Цзян Чэн, определившись наконец с выводами. — Вы издеваетесь?! — Глава Цзян, не стоит. — Лань Сичэнь плавно шагнул вперёд, вставая между ним и Лань Ванцзи. — Позвольте, я объясню. Но прошу вас хранить то, что я скажу, в тайне. Вэй Усянь дёрнул Лань Ванцзи за рукав, чтобы увести к дверям — что-то подсказывало, что чем дальше они будут от Цзян Чэна, тем быстрее Лань Сичэнь убедит его, что никто не собирался издеваться. — Глава Цзян меня не любит, — задумчиво сказал Лань Ванцзи. — Я… сделал что-то, чтобы вызвать его неприязнь? — Не обращай внимания, Лань Чжань, ты ничего плохого не делал. Это из-за меня. А Цзян Чэн… Ну, он всегда такой. В другом конце павильона Лань Сичэнь что-то тихо втолковывал Цзян Чэну. Вэй Усянь различил только «заклятие» и «никому». Цзян Чэн слушал, хмурясь, но не спорил. «Наверное, решил, что это опять я во всём виноват», — подумал Вэй Усянь. Наконец Лань Сичэнь закончил говорить, и Цзян Чэн медленно кивнул. На Лань Ванцзи он смотрел с сомнением, но уже без неприязни. Значит, поверил. — Я вернусь в Облачные Глубины, — сказал Лань Сичэнь, когда они распрощались с Цзян Чэном и вышли из павильона. — Попробую найти в библиотеке упоминания о подобных случаях. Может быть, дядя уже узнал что-то у лекарей и поможет мне. Жуймэнь — так, вы сказали, называлась деревня? Может быть, вам удастся узнать больше о том заклинателе. — Благодарю, Цзэу-цзюнь, — сказал Вэй Усянь. — Мы вернёмся в Жуймэнь и для начала как следует изучим пещеру. Возможно, мы были не очень внимательны в первый раз и что-то упустили. Если ничего не найдём — будем искать, куда делся тот человек и остались ли у него ученики. Хотя вряд ли это получится: слишком много лет прошло. Лань Сичэнь кивнул: — Будем надеяться, пещера даст вам разгадку. Брат, — он тронул Лань Ванцзи за руку, и тот сжал его ладонь в ответ. — Спасибо. Я… буду помнить о том, что вы мне рассказали. С того момента, когда они встретились с Цзян Чэном, Лань Ванцзи был ещё более тих и задумчив, чем обычно. Вэй Усянь не хотел прерывать его размышления, но Лань Сичэнь уже поднялся в воздух и удалялся, становясь точкой в небе, и им тоже было пора. — Лань Чжань? — позвал он. Тот вздрогнул. Было непривычно видеть всегда невозмутимого Лань Ванцзи настолько растерянным. — Так странно, — тихо произнёс он, глядя куда-то за плечо Вэй Усяня. — Я теперь верю всему, что вы говорили. Но для меня, — он коснулся виска, — есть лишь одно прошлое. То, которое я помню. Я пытаюсь совместить их и не знаю: то ли мне привиделся кошмар, то ли сбылась недостижимая мечта. Прости, если я пока не могу быть тем Лань Ванцзи, которого ты знал. — Ну что ты, Лань Чжань! — воскликнул Вэй Усянь, хватая… едва не схватив его за руку. Опомнился в последний момент. — Тебе не за что извиняться! Мы найдём способ вернуть тебе память, обещаю. И Лань Ванцзи впервые за весь этот сумасшедший день слабо улыбнулся. — Я не помню, где находится деревня, в которой мы были, — признался он. — Тебе придётся показывать дорогу. — Да, только… — Почему-то Вэй Усянь смутился, словно перед ним стоял не муж, а едва знакомый человек. Хотя для Лань Ванцзи он и был едва знаком. — Тебе придётся нести меня на мече. Ты же… ну… не станешь сбрасывать меня с высоты, чтобы избавить мир от ужасного Старейшины Илина? У Лань Ванцзи покраснели кончики ушей. — Какая чушь. Вэй Усянь рассмеялся. Это и правда было чем-то похоже на их юные годы. Лань Ванцзи старался не прикасаться к нему сверх необходимого и делал вид, что равнодушен к близости Вэй Усяня, но уши его то и дело розовели, а Вэй Усянь, зная, что Лань Ванцзи был влюблён в него давным-давно, не мог удержаться и не придвинуться ближе, чем позволяли приличия. Ну, если забыть, что они женаты. Когда они опустились на улицу возле трактира госпожи Лянь, у Лань Ванцзи полыхали не только уши, но и шея. Выглядело невероятно трогательно. Вэй Усянь едва удержался, чтобы не расцеловать его. Сам он даже не вспомнил о холоде, от которого страдал при полёте с Лань Сичэнем. Госпожа Лянь при виде их удивилась: — У господ заклинателей есть ещё какое-то дело в нашей деревне? Неужели вы узнали что-то про ту пещеру? — Госпожа Лянь невероятно проницательна, — заулыбался Вэй Усянь. — Мы действительно хотим взглянуть на вашу пещеру ещё разок. Не всё успели рассмотреть. Времени не было. Но сперва пообедаем, а то у нас со вчерашнего дня крошки во рту не было. Вы ведь приготовите те чудесные цзяозцы? Они мне ночью снились, честное слово! — Болтун, — едва слышно прошептал Лань Ванцзи. Вэй Усянь ухмыльнулся и подтолкнул его к столику. — Это не цзяоцзы, а пища богов! Хотел бы я тоже забыть их вкус и снова попробовать впервые. Садись, садись. Госпожа Лянь, и вино не забудьте. — Да уж помню, — добродушно улыбнулась хозяйка, протирая стол чистой тряпкой. — Вам вино, а вашему мужу — чай. Сейчас всё принесу. — Что?.. — выдохнул Лань Ванцзи. Вэй Усянь обернулся к нему — и едва не отшатнулся, так бледен был Лань Ванцзи. Глаза его расширились, а лицо застыло, как у нефритовой статуи. — Лань Чжань? Что ты? Лань Ванцзи глядел на него так, словно Вэй Усянь у него на глазах отрастил пару рогов и копыта. Или вознёсся. — Она сказала… Что она имела в виду? Муж? О-ой. Точно. Об этом они ему не сообщили. — Ну, кхм, видишь ли… — Может, от потрясения к нему вернётся память? Хорошо бы. — Вообще-то мы с тобой… да. Лань Ванцзи всё смотрел на него. И, кажется, даже не дышал. — Женаты, — договорил Вэй Усянь. — Выдохни, Лань Чжань, мне за тебя страшно. Лань Ванцзи выдохнул, словно и впрямь подчинился команде. — Это невозможно, — растерянно произнёс он. — Это… как же это случилось? — Ну, когда я воскрес, мы с тобой отправились искать части тела Не Минцзюэ. Искали, искали и… вот. Полюбили друг друга. Точнее, я тогда полюбил, а ты… ну, сам знаешь. А потом, когда всё закончилось, положили три поклона и отправились путешествовать.— Вэй Усянь сочувственно тронул Лань Ванцзи за рукав. — Ты не думай, что это тебя к чему-то обязывает, ладно? Я же понимаю, что ты не помнишь. Лань Ванцзи сидел, уставившись в стол; бледность отступила с его лица, но сходство со статуей не исчезло. — Когда-то я мечтал об этом, — пробормотал он. — Но потом была война и всё остальное… Ты говоришь, что не было, и если так, я верю, но… Вот что я помню: я так давно перестал мечтать, что мы будем вместе, что не могу поверить в это. Прости. У Вэй Усяня в горле встал комок. Он знал, что Лань Ванцзи много лет страдал от неразделённой любви, но видеть его отчаявшимся настолько, что он даже не мог поверить в обретённое счастье… Это было невыносимо. Особенно зная, что именно он — причина страданий Лань Ванцзи, пусть даже они привиделись ему во сне. И что на этот раз одного признания в любви недостаточно, чтобы всё исправить. — Тебе не за что извиняться, Лань Чжань, — сказал он, стараясь, чтобы в голос не просочилась жалость. — Мы вернём тебе память, и ты вспомнишь, как мы полюбили друг друга и как поженились. Осталось совсем немного, обещаю. Эта проклятая пещера тут совсем рядом. Сейчас поедим и сразу пойдём туда. Лань Ванцзи медленно кивнул, но выглядел так, словно не очень-то и верил. Ничего, подумал Вэй Усянь. Не будь он Старейшина Илина, если не переберёт эту пещеру по камушку и не найдёт способ вернуть Лань Ванцзи память. Цзяоцзы госпожи Лянь таяли во рту, и Вэй Усянь договорился, что после обследования пещеры они вернулся в трактир и возьмут ещё порцию с собой. В Гусу можно было найти хорошую еду, но зачем искать, когда вот она, только и ждёт, чтобы её уложили в бамбуковую корзинку, завернули в чистое полотно и спрятали в цянькунь, где она сохранит тепло и аромат. Когда они поднялись к пещере, Лань Ванцзи внимательно оглядел всё вокруг и покачал головой: — Не помню. — Ерунда. — Вэй Усянь зажёг огненный талисман и послал вперёд. — Главное внутри. Идём. Внутри было так же темно и холодно, как в прошлый раз. Лань Ванцзи зажёг ещё несколько талисманов и поднял в воздух, освещая всю пещеру целиком. Чёрные иероглифы заклинаний струились по стенам и потолку. Вэй Усянь задрал голову, отступил назад, чтобы лучше видеть. — Я ведь не ошибся, — пробормотал он, всматриваясь в потолок. — Здесь ясно обозначено: сон, ночь и день. Ты должен был увидеть во сне один день другой жизни, а не считать её настоящей. А! Погоди, где-то тут ты поранил руку. Надо поискать. Если я лез по этой стене, а ты меня ловил… — Здесь, — прервал его Лань Ванцзи, указывая на стену, где кусок глины откололся, обнажив камень. — Кто-то поскользнулся на выступе, — он указал на смазанный след. — и обрушил часть стены. Полагаю, это был я. — Да, точно. — Вэй Усянь скрыл разочарование: в первый миг он подумал, что Лань Ванцзи всё-таки вспомнил. — Подними меня. Хочу посмотреть поближе. Он потянулся вверх и почувствовал, как Лань Ванцзи, слегка поколебавшись, подхватил его под бёдра, поднимая. Очень деликатно, словно Вэй Усянь был незнакомцем, которого могла оскорбить излишняя вольность. Вэй Усянь не стал дразнить его за это. Сейчас его больше занимал кусок стены, где обнажился камень. Подведя огненный талисман ближе, он увидел бурый след, но была то кровь или глина — сложно сказать. А потом он заметил под этим следом ещё кое-что: тёмную полосу, явно нарисованную чьей-то рукой. Вэй Усянь отколупнул ещё кусок глины — и полоса превратилась в иероглиф. — А вот это уже интересно, — пробормотал он себе под нос, расчищая стену. Вслед за первым иероглифом показался второй, а за ним и третий. — Лань Ванцзи, здесь ещё одна надпись, под глиной. Видимо, он замазал её, а потом нарисовал сверху другую. И тут до него дошло, и он оторвался от стены, озираясь вокруг. Вся внутренняя часть пещеры была покрыта слоем глины — но откуда ей было взяться здесь, внутри скалы? Пещера должна быть каменной. Если только кто-то не принёс эту глину специально, чтобы скрыть надписи на стенах. И потолке, тоже густо замазанном. И, возможно, на полу тоже… — Лань Чжань, отпусти меня, — попросил он, поняв наконец масштаб того, с чем они столкнулись. — Кажется, нам двоим тут не справиться. Двое молодых парней из Жуймэня сбивали со стен куски глины, третий выносил их из пещеры и бросал в стороне от тропинки. Вэй Усянь с Лань Ванцзи наблюдали за ними, сидя на камнях чуть ниже. За хорошую плату парни с радостью согласились помочь заклинателям, а о том, что за иероглифы нарисованы на глине, не спрашивали. Наверняка тоже бегали в пещеру и не хотели, чтобы об этом стало известно. Когда последний участок пола был очищен, Лань Ванцзи отдал помощникам по слитку серебра, и они с Вэй Усянем снова вошли в пещеру. Теперь она выглядела так, как и должна была: неровный камень, местами сколотый с помощью зубила. Под разводами, оставшимися от глины, проступали иероглифы, написанные той же краской, что и виденные раньше. На полу они тоже были, хотя порядком затоптанные. Вэй Усянь тут же достал бумагу и начал перерисовывать их. По мере того, как он писал, общий смысл начал проявляться, и он был… странным. — Лань Чжань, тут не совсем то, что мы видели сначала, — сообщил Вэй Усянь, оторвавшись от почти законченной записи, чтобы ещё раз всмотреться в пещеру и пересекающие её стены иероглифы. — Это… Если я правильно понял, этот парень был гений. Его заклинание не просто показывает сон — оно создаёт мир, где «случилось хорошее и не случилось плохое». И… переносит тебя туда? — Он потёр подошвой сапога пол, очищая от глины. — Заменяет? Хм. Это что получается — ты попадаешь в мир, где всё хорошо — или плохо, как у госпожи Лянь, — а здесь вместо тебя… — Значит, я всё же не сошёл с ума, — тихо сказал Лань Ванцзи, прижав пальцы к виску. Выглядел он при этом так, словно вот-вот упадёт в обморок. — Это всё было на самом деле. Только со мной. Потому что вы нашли это заклинание. Вэй Усянь смотрел на него, и осознание случившегося накатывало вымораживающим внутренности ужасом. — Лань Чжань, — выдохнул он, — если ты правда из другого мира, то мой… мой Лань Чжань — там?!