Если смерть не разлучит нас

С тех пор, как они вернулись из Жуймэня, Вэй Усянь не вылезал из библиотеки. Когда Лань Сичэнь узнал, что именно случилось в пещере снов, он приказал адептам ни в чём не препятствовать Вэй Усяню и выполнять любую его просьбу, связанную с исследованиями. И сам спускался с ним в потайную комнату библиотеки. Одного не оставлял, но позволял просматривать любые книги, где могла обнаружиться подсказка, и помогал искать их. Бесполезно. Не нашлось ничего даже смутно похожего на заклинание, использованное южанином, а ведь им надо было не просто найти связь между мирами, но и снова поменять местами две души, вернув их в прежние тела. Второй Лань Ванцзи почти не показывался на глаза Вэй Усяню, и это было, пожалуй, к лучшему. Рядом с ним Вэй Усянь чувствовал себя странно. Вернее, он не знал, как себя чувствовал. Это был Лань Ванцзи — но не его Лань Ванцзи. С этим человеком он никогда не встречался прежде, не сражался вместе, не занимался любовью. Но это всё равно был Лань Ванцзи. — Я попросил его помочь дяде, — сказал Лань Сичэнь, когда Вэй Усянь всё же поинтересовался, чем тот занят. — Думаю, им обоим это будет полезно. Вэй Усянь кивнул. Действительно, лучше Лань Ванцзи провести время с дядей, оказавшимся живым в этом мире, чем с ним, человеком, которого Лань Ванцзи любил когда-то. И не думать, что его любовь могла стать взаимной, если бы всё сложилось иначе. Лань Сичэнь помогал в поисках, как только мог, и каждый раз, когда в очередной книге не оказывалось ничего полезного, между бровей у него собиралась едва заметная складка. Вэй Усянь знал, что Лань Сичэнь переживает не меньше его самого. Что они сейчас охвачены одним стремлением — скорее вернуть Лань Ванцзи из другого мира, и ради этого готовы сделать всё возможное и невозможное. Но полка за полкой оставались позади, а толка не было. Вэй Усянь боялся признать, что это означает: южанин создал злосчастное заклинание сам и не собирался возвращаться. — Господин Вэй, предлагаю поужинать, а потом вернуться. У меня начали уставать глаза и, если не ошибаюсь, у вас тоже. Не хотелось бы пропустить что-то важное по невнимательности. Вэй Усянь не хотел уходить из библиотеки и тратить время на еду, но Лань Сичэнь был прав. Они искали уже не первый день, по сравнению с этим потраченное на ужин время будет ничтожным, а отдых от изучения бесконечных строк иероглифов — полезен. Он усмехнулся про себя: рассуждает как старик. Или как взрослый. Лань Ванцзи бы одобрил. Случившееся решено было держать в тайне от остальных членов ордена, даже от Лань Цзинъи с Лань Сычжуем. Опасаясь, что кто-то из юношей заговорит с Лань Ванцзи и тот выдаст себя, Лань Сичэнь нашёл для обоих срочное дело на восточной границе Гусу, и вернуться им предстояло дней через десять, не раньше. С остальными адептам Лань Ванцзи общался меньше, их достаточно было просто избегать. Ещё он по-прежнему делил цзинши с Вэй Усянем, хотя теперь это стало несколько неловко. В первую же ночь Лань Ванцзи устроил себе постель на полу, отгородившись от кровати ширмой. Вэй Усянь пытался убедить его меняться через раз, но Лань Ванцзи был непреклонен и ясно дал понять, что считает себя гостем, притом навязанным. Из-за этой же секретности Вэй Усяню с Лань Сичэнем приходилось покидать библиотеку до наступления часа Свиньи: глава ордена, нарушающий распорядок ради поисков чего-то в потайной комнате, вызвал бы ненужные вопросы, а уклонившись от ответов — и опасения. История с похищенными мелодиями была ещё жива в памяти адептов. Поэтому Вэй Усянь возвращался в цзинши и в который раз пытался разобрать заклинание из пещеры, чтобы составить из него новое с обратным действием. Но ничего не получалось, и иногда, перед самым рассветом, в его мысли прокрадывалось отчаяние: что, если такого заклинания нет? Что, если они не смогут вернуть Лань Ванцзи? Вэй Усянь гнал эти мысли прочь, но они неизбежно возвращались вновь. Когда он вернулся в цзинши этим вечером, Лань Ванцзи уже был там. Сидел перед гуцинем, едва касаясь пальцами струн. Вэй Усянь помахал ему рукой, чтобы не отвлекать, но Лань Ванцзи заметил его и кивнул: — Удалось ли вам что-то найти? — Нет, — нехотя признал Вэй Усянь. — Но мы ещё не всё проверили. — Мы тоже не сумели обнаружить ничего полезного. Мне понравился архив. У нас этого крыла нет. Дядя… учитель Лань сказал, что его построили три года назад. Возможно, инициатором строительства был сам Лань Цижэнь. Это многое бы объяснило. — Ничего, что я?.. — Лань Ванцзи указал на гуцинь. — Я подумал, что если ваш Лань Ванцзи захотел бы поиграть на моём гуцине, я не стал бы возражать, а значит, для него верно то же самое. — Да-да, конечно. Он бы не возражал. — Благодарю. Они замолчали. Вэй Усянь не знал, о чём говорить с этим Лань Ванцзи. И как. Можно было притвориться, что у его Лань Ванцзи внезапно объявился брат-близнец, но как быть с воспоминаниями о юности, когда он был влюблён в Вэй Усяня? Всё так запуталось. — Я признателен тебе, — сказал Лань Ванцзи, вновь проводя пальцами по струнам. Гуцинь прозвучал так тихо, что звук больше угадывался, чем слышался. — За доверие. Не знаю, кем я стал в этом мире, но, видимо, достойным человеком, если ты не сомневаешься во мне потому, что я похож на него. Вэй Усянь нахмурился: — Доверие? В чём? — В том, что я не стану намеренно укрывать сведения, которые помогут нам поменяться обратно, — так же ровно пояснил Лань Ванцзи, не поднимая взгляд от гуциня. — Я мог бы пожелать остаться здесь, надеясь, что ты смиришься и полюбишь меня. В том, как открыто он озвучил эту возможность, слышалось что-то болезненное — словно вместе с признанием Лань Ванцзи отсекал любую возможность поступить так. Словно он и правда хоть мгновение это обдумывал. Вэй Усянь уселся перед ним на пол. — Ты не поступил бы так со мной, — уверенно сказал он. — И с ним. Ты всегда поступал правильно. Ты… самый безупречный человек из всех, кого я знаю. — Неправда. Если вы были откровенны друг с другом, тебе известно, сколько раз я поступал неправильно. Сколько раз мог помочь тебе — и не делал этого. — Не я ли тому виной? — возразил Вэй Усянь. — Разве я не говорил всем, что мне не нужна помощь, что я справлюсь сам? Меня погубила самонадеянность — да, представь, я признаю это. Может быть, сейчас, зная больше, ты смотришь на свои поступки иначе, но тогда ты делал всё, что было в твоих силах. Не сомневайся. Лань Ванцзи вздохнул, и струны под его рукой ответили таким же тихим вздохом. — Если тебе удастся вернуть нас обратно, уничтожь свои записи. И в пещере тоже. Никто не должен повторить их. — Да, так и сделаю. — Странно, что тот человек… — Лань Ванцзи не договорил, но Вэй Усянь понял. Он тоже размышлял, почему южанин не избавился от заклинания, а замазал его глиной и начертил поверх второе. — Возможно, он не был до конца уверен, что готов отказаться от своей мечты. И не хотел, чтобы кто-то обнаружил заклинание. Он ведь сперва создал то, которое показывало сны, а второе на его основе. Местные знали про сны, так что если бы он уничтожил всё сразу — они бы поняли. Может, рассказали бы кому-нибудь, другие заклинатели тоже заинтересовались бы, начали исследовать… А так была пещера снов — и осталась пещера снов. — Вэй Усянь задумчиво почесал нос. — Ну и представь, какая это работа — стесать все стены. Это тебе не глину натаскать. Тем более, он пытался в одном углу. Только не подумал, что знаки на глине лягут на те же места и заменят сколотые. — Мне жаль его, — тихо сказал Лань Ванцзи. — Хорошо, что он вовремя одумался, а не оказался в мире, где забрал мужа у своей возлюбленной и занял его место. Он был мудрым человеком. — Мудрый человек не оставил бы заклинание так, чтобы мы на него наткнулись. — У всех свои слабости. — Эй, — Вэй Усянь коснулся его руки, — перестань. Послушай, мне очень жаль, что ты не можешь остаться в нашем мире. Я хотел бы, честное слово! Может быть, найдётся способ оставить здесь вас обоих. Просто выдернуть Лань Чжаня из того мира, и всё. Я уверен, всем… — Он запнулся. Выдернуть? Представилось, как он забрасывает в другой мир верёвку с петлёй и, накинув на Лань Ванцзи, выдёргивает его оттуда, как окуня из воды. Нет, невозможно. Два Лань Ванцзи не могли существовать в одном мире, потому что менялась лишь душа, тело оставалось прежним. Лань Ванцзи переселился в другой мир, а его двойник — в этот. Но двойник не заходил в пещеру, если она вообще была в том мире. Что, если заклинание воздействовало только на его Лань Ванцзи, выбросив душу в другой мир, а душа двойника заняла освободившееся тело лишь потому, что её выселили из собственного? Что, если создать связь с тем миром не через то же самое заклинание, а через душу Лань Ванцзи? — Вот я дурак! — Вэй Усянь хлопнул себя по лбу. — Мы не там искали! Я знаю, что нам нужно, вчера же только видел! Надо сказать твоему брату! Эта книга в потайной комнате, он меня проведёт… — Вэй Усянь. — Лань Ванцзи остановил его, уже готового вскочить. — Сейчас ночь. Брат уже спит. Оставь до утра. Ничего страшного не случится. — Да, конечно. Ты прав. Но Вэй Усянь уже не мог успокоиться. Решение было так понятно и так просто, и он ругал себя за то, что не додумался до него раньше. Дотянуться до Лань Ванцзи, призвать его — а для возвращения второй души использовать ту же часть заклинания, которая сделала это в прошлый раз. А если не получится… Нет, должно получиться. Как раз это южанин сделал правильно. Надо только дождаться Лань Сичэня. Впервые в жизни Вэй Усянь был рад ранним подъёмам в Облачных Глубинах. Едва рассвело и колокол отметил наступление часа Кролика, он бросился к ханьши: — Цзэу-цзюнь, я знаю, что нам нужно! Проведите меня в потайную комнату, там было заклинание, которое может вернуть Лань Чжаня. Я потом всё объясню. Но Лань Сичэнь, в последние дни пренебрегавший тренировками и медитацией ради их поисков, всё же настоял, чтобы Вэй Усянь сперва позавтракал. И тот впихивал в себя безвкусную еду, не жалуясь, лишь бы скорее попасть в библиотеку. Он даже помнил, на какой полке стояла та книга. Такого нетерпения, пожалуй, он не испытывал с тех пор, когда создавал Тигриную Печать Преисподней. Дорвавшись наконец до вожделенной книги, Вэй Усянь утащил её за стол и начал лихорадочно перелистывать. Он не ошибся: заклинание призыва было в ней, в самом конце. Вэй Усянь запомнил, потому что подумал тогда, что оно очень похоже на заклинание, использованное Мо Сюаньюем. Основа явно была общая. — Думаю, оно вернёт Лань Чжаня, — сказал он, уже прикидывая, что придётся изменить для призыва души из другого мира. Почти половину, честно говоря. — Нужно ещё поработать, но я справлюсь. Вот только… Я понимаю, что это странная просьба, и вряд ли что-то найдётся, но вдруг… Как вы думаете, можно где-то достать кровь Лань Чжаня? Нашего Лань Чжаня, — уточнил он. — Если добавить её в тушь, это усилит призыв и позволит дотянуться до него в другом мире. К его удивлению, Лань Сичэнь без раздумий кивнул: — Засохшая подойдёт? — Конечно, её же можно размочить водой. Спасибо, Цзэу-цзюнь. Только когда Вэй Усянь сумел соединить два заклинания в одно и начал дорабатывать его, он понял, почему Лань Сичэнь хоть и сказал, что может найти кровь Лань Ванцзи, но выглядел при этом бледновато. Вэй Усянь думал, что тот собирался найти одежду с пятном крови, оставшимся после ночной охоты, или страницу книги, о которую Лань Ванцзи когда-то поранил палец, но Лань Сичэнь протянул ему широкий платок, насквозь пропитанный высохшей кровью. — Где же вы это нашли? — оторопело пробормотал Вэй Усянь. Ему стало не по себе, стоило лишь представить, как Лань Ванцзи истекал кровью. — Его ранили на ночной охоте? — Здесь. — Здесь — это… — начал было Вэй Усянь и вдруг понял. И почему Лань Сичэнь не смотрел ему в глаза, а лишь на жёсткую бурую ткань. — Спасибо, Цзэу-цзюнь. Я верну. Лань Сичэнь дёрнул головой и словно бы стал ниже ростом. — Верните Лань Ванцзи. А это… выбросьте, что ли. Я и так помню. Вэй Усяню понадобилось ещё несколько дней, чтобы доработать заклинание; последний — из перестраховки, чтобы убедиться, что он ничего не забыл и не напутал. Если бы его спросили, что ещё произошло за эти дни, Вэй Усянь не ответил бы. Никогда прежде он не отдавался работе так яростно. Страх ошибиться боролся со страхом опоздать, и вместе они не позволяли даже уснуть спокойно, не прокручивая в голове одну вероятность за другой, одно сочетание иероглифов за другим. Когда наконец новое заклинание было окончательно исправлено и проверено, Вэй Усянь, глядя на свои наброски, всё ещё чувствовал этот страх. Что, если он всё же ошибся, просто не сумел понять это? Он может не найти другое решение, если это окажется неверным. Может потерять Лань Ванцзи навсегда. Или сделать что-то с его душой в том мире и никогда не узнать об этом. Но бояться не значит остановиться, и в тот же день он предъявил результат своих трудов Лань Ванцзи и Лань Сичэню. Те слушали его объяснения и смотрели с большим уважением. Вэй Усянь гордился бы, не стой на кону жизнь Лань Ванцзи. Сейчас же их одобрение сделало груз ответственности на его плечах ещё тяжелее. — Когда вы собираетесь пробовать? — спросил Лань Сичэнь. — Сегодня, — ответил Лань Ванцзи, не дав Вэй Усяню сказать. Вэй Усянь тоже хотел испробовать заклинание как можно раньше, но теперь заколебался: — Ты уверен? — Да, — твёрдо ответил Лань Ванцзи. — Незачем откладывать. Нам же не придётся возвращаться в ту пещеру? — Нет, конечно, можно сделать это где угодно. Строго говоря, я даже могу нарисовать всё прямо на тебе. — Он вдруг представил это буквально и кашлянул, чтобы спрятать смущение. Ведь это был не его Лань Ванцзи. — На одежде, я имею в виду. — Хорошо. — Я сообщу дяде, — сказал Лань Сичэнь. — И, если не возражаете, предлагаю собраться за ужином. Всем нам, вчетвером. Если у вас получится… — Он не договорил и улыбнулся Лань Ванцзи. Тот, помедлив, кивнул. — Ты правда не сомневаешься? — спросил Вэй Усянь, когда они остались наедине. Ему было отчаянно неловко. Он не рисковал ничем, а Лань Ванцзи согласился испытать на себе новое заклинание, которое могло отправить его неизвестно куда. В лучшем случае — в родной мир, где его дядя был мёртв, а Вэй Усянь — одержимым тёмной энергией убийцей. — Для тебя это важно. Для всех вас. — Причём здесь мы? Я спрашиваю о тебе. Ведь мы… — Вэй Усянь отвёл глаза. Признавать очевидное было стыдно. — Это мы выдернули тебя сюда. Да что там, мы создали тебя. Со всем этим дерьмом в твоём мире. Ты этого не заслуживаешь. А теперь тебе придётся рисковать собой ради нас. Я не знаю, что сказать, чтобы… вообще не знаю, что тут можно сказать. Лань Ванцзи пожал плечами: — Ты считаешь так. Но для меня это была целая жизнь. Может, она пролетела за один миг, если вы её создали. Но это была моя жизнь. Меня ждёт брат, и если он знает, что произошло, то волнуется так же, как Лань Сичэнь здесь. Все говорят, что ты великий изобретатель. Я верю, что ты отправишь меня домой. Если твой Лань Ванцзи вернётся, я буду рад за вас обоих. Конечно же, Вэй Усяню стало лишь ещё стыднее. — Знаешь… На мне ведь свет клином не сошёлся. На свете есть много прекрасных людей, даже среди тех, кого ты знаешь. Девушек, в конце концов. Может, это звучит лицемерно, но я от всей души желаю, чтобы ты нашёл кого-нибудь другого и тоже стал счастлив. И тут же обругал себя: он говорил с человеком, который тринадцать лет ждал его возвращения из мёртвых. Но Лань Ванцзи склонил голову: — Благодарю. Когда мы приступим? — Хоть сейчас. То есть я сейчас подготовлю твою одежду, потому тушь высохнет и можно пробовать. Ты… хочешь посмотреть, как я буду это делать? — Да, конечно. — Лань Ванцзи чуть улыбнулся. — Мне будет интересно. Вэй Усянь заставил себя улыбнуться тоже: — Тогда идём. Выберу самый старый твой чаошен, чтобы испортить. Выводя на разложенном прямо на полу чаошене крупные иероглифы — пришлось тщательно вымерить длину по спине и рукавам, чтобы уложиться в нужной пропорции, — Вэй Усянь чувствовал себя почти так же, как в пещере Усмирения Демона, когда рисовал флаг, привлекающий нечисть. Тогда он рисовал на себе, теперь же — на Лань Ванцзи, и не мог отделаться от мысли, что точно так же приносит его в жертву. Лань Ванцзи наблюдал молча, не отвлекая. От этого Вэй Усяню становилось ещё больше не по себе. Дождавшись, пока последние надписи просохнут, он осторожно поднял чаошен и оглядел его. — Ну вот. Лучше, чем пещера. — Мне достаточно надеть его? — Да. Только не запахивать. Надо накинуть его на плечи и вытянуть руки в стороны. — Хорошо, — кивнул Лань Ванцзи и начал развязывать пояс. — Ты хочешь прямо сейчас? — Какая разница? Ведь сработает только ночью. — Да, верно. Когда Лань Ванцзи протянул руку за чаошеном, Вэй Усянь возразил: — Давай лучше я. Он чувствовал, что так будет правильно. Он привёл Лань Ванцзи в пещеру — и теперь он же должен надеть на него чаошен с заклинанием. Из-за него два Лань Ванцзи поменялись местами — он должен вернуть их обратно. Он придержал чаошен, пока Лань Ванцзи просовывал руки в рукава, помог разгладить на плечах. Лань Ванцзи развёл руки в стороны. — Сколько я должен так стоять? — Не знаю. Думаю… думаю, достаточно. Лань Ванцзи кивнул и сбросил чаошен. — Его тоже надо уничтожить. Заклинание, которое ты создал, слишком опасно в чужих руках. Вэй Усянь не спорил. Он не знал, что случится, если использовать заклинание на обычных людях, не на двойниках из разных миров, но подозревал, что ничего хорошего. Что-то вроде призыва души, которым воспользовался Мо Сюаньюй, только с живым человеком. А учитывая недавние события, даже библиотека Ланей не могла стать надёжным хранилищем. Но пока что он свернул чаошен и бросил за ширму. На случай, если заклинание всё-таки не сработает. Прощальный ужин получился слишком тихим даже по ланьским меркам. Не то чтобы Вэй Усянь ждал от Лань Цижэня прочувствованной речи, но мог бы и сказать что-нибудь напутственное. В конце концов, Лань Ванцзи видел его в последний раз. Вот Лань Сичэнь — тот перед ужином позвал Лань Ванцзи в ханьши и долго говорил с ним наедине. А Лань Цижэню, видимо, даже простые человеческие чувства чужды. — Твой дядя просто сухарь, — возмутился Вэй Усянь, когда они с Лань Ванцзи вернулись в цзинши. — Мог бы и попрощаться нормально. — Он попрощался. — А… в смысле — раньше? — Сейчас. — Лань Ванцзи чуть улыбнулся. — Ты просто плохо знаешь дядю. Вэй Усянь был уверен, что Лань Цижэнь за ужином вёл себя отвратительно холодно. Возможно, это что-то сугубо ланьское, какие-то тайные знаки, понятные лишь членам клана: «Если ваш родич дважды моргнул и почесал бровь — он сообщает, что гордится вами и будет скучать после расставания». Или Лань Ванцзи выгораживает дядю, чтобы Вэй Усянь не злился на него. — Послушай, Лань Чжань. Есть кое-что про вашего Вэй Усяня, что тебе стоит знать. — Вэй Усянь долго думал, стоит ли рассказывать об этом, но раз уж Лань Ванцзи возвращается в мир, где Вэй Усянь — злодей, надо помочь ему защитить себя. — Если его история изменилась тогда, когда я умер, а он выжил, то у него нет золотого ядра. Не знаю, поможет тебе это или нет, но на всякий случай знай. — Нет золотого ядра? — Лань Ванцзи нахмурился. — Как такое возможно? Подожди… Если это был Вэнь Чжулю, то его убили сразу после того, как ты вернулся. — Вот с тех пор и нет, — подтвердил Вэй Усянь. — Единственное, о чём прошу: не говори Цзян Чэну. Он не должен об этом узнать, слышишь? И если захочет сказать кто-то другой — заставь его замолчать. Это очень серьёзно. Обещай мне. — Обещаю, но… У тебя не было золотого ядра всё это время? Я помню, после победы ты отказывался носить меч и… Почему я не знал? Вэй Усянь? — Потому что я очень старался хранить это в тайне. — Было невыносимо видеть потерянный взгляд Лань Ванцзи, осознающего, что скрывалось за вызывающим поведением Вэй Усяня. В прошлый раз Вэй Усянь пропустил это и, честно говоря, не жалел. — Слушай, это неважно. Никто тогда не заметил, не только ты. Но теперь если это как-то тебе поможет — используй без раздумий. На лице Лань Ванцзи читалось ещё множество вопросов, но он сдержался и кивнул: — Хорошо. Спасибо. Есть ещё что-то, что мне следует знать? Да почему бы и нет, в конце концов? Слишком много людей пострадало, прежде чем правда вышла наружу, а Лань Ванцзи был достаточно умён, чтобы использовать знания вовремя и аккуратно. — Цзинь Гуанъяо — кто он в вашем мире? — Глава клана Цзинь. Верховный заклинатель. — А Не Минцзюэ — глава Цинхэ Не? — Хорошо, что хотя бы это преступление не случилось. — Тогда слушай. Если Цзинь Гуаншань мёртв, то, скорее всего, его убил Цзинь Гуанъяо. Туда ему и дорога, я считаю, это так, для полноты картины… А вот что он точно сделал — это подстроил засаду на тропе Цюнци. То есть её подстроил Цзинь Цзысюнь, считая, что я наложил на него проклятие Тысячи Язв и Сотни Дыр, но если ты найдёшь Су Шэ — помнишь такого? — то увидишь на нём следы отражённого проклятия. Он не признался, но я уверен, что его подстрекал Цзинь Гуанъяо. И он же послал туда Цзинь Цзысюаня. — Вспоминать растерянное лицо Павлина, глядящего на дыру в своей груди, до сих пор было больно. — И Вэнь Нин убил его. Я не оправдываюсь, но тебе нужно знать, какую роль в этом сыграл Цзинь Гуанъяо. Но это ещё не всё. В твоём мире Не Минцзюэ жив, но в нашем Цзинъ Гуанъяо убил его, делая вид, что играет Омовение, хотя на самом деле его музыка как раз и вызвала искажение ци. И записи этой музыки он украл из потайной комнаты в вашей библиотеке, обманув твоего брата. А ещё… Лань Ванцзи внимательно слушал. Не возражал, хотя Вэй Усянь догадывался, что ему нелегко поверить в историю преступлений Цзинь Гуанъяо. Но Лань Ванцзи всегда был сдержанным и умел рассуждать, опираясь на достоверные сведения, а не на чувства. — Брат не поверит, — только и сказал он, когда Вэй Усянь закончил рассказ. — Он доверяет Цзинь Гуанъяо. Пожалуй, даже больше, чем Не Минцзюэ. В Не Минцзюэ он уверен, потому что знает его честность и благородство, а в Цзинь Гуанъяо — просто потому, что верит ему. — Знаю. Но ты будешь предупреждён. Лань Ванцзи склонил голову. — Я не слышал, чтобы Цзинь Гуанъяо играл для Не Минцзюэ Омовение. Если начнёт, предложу свою помощь, чтобы он мог заметить разницу. — Если заметишь что-то подозрительное, поделись с Не Хуайсаном. Он поможет. Да, — Вэй Усянь перехватил скептический взгляд Лань Ванцзи, — он на многое способен. Как раз потому, что его никто не заподозрит. И вот ещё… Если на Луаньцзан остались Вэни… В общем, если вам удастся избавиться от меня, не трогайте их, ладно? Они не солдаты, никогда никому не угрожали. — Хорошо. Я постараюсь. Пришло время ложиться спать. Наблюдая за тем, как Лань Ванцзи расстилает на полу одеяло, Вэй Усянь чувствовал себя странно. Ему следовало поскорее ложиться и засыпать, чтобы проснуться в объятиях мужа. И в то же время было грустно расставаться с другим Лань Ванцзи. Станет ли ему легче дома? Или воспоминания о Вэй Усяне, не поддавшемся тёмной энергии, пробудят в нём надежду, что и его Вэй Усяня можно спасти? Говоря откровенно, Вэй Усянь не думал, что это возможно. Он слишком хорошо помнил, как тёмный путь подчиняет себе мысли и желания. Мягко, исподволь, подталкивая делать всё, что хочется, ведь сила для этого совсем рядом, стоит лишь протянуть руку. Поэтому так сложно с него свернуть. Вэй Усянь понял это слишком поздно. Может быть, он сумел бы измениться ради шицзе, но… что толку гадать. Она не успела об этом попросить, а у него уже не было выбора. Они улеглись как обычно: Лань Ванцзи на полу, Вэй Усянь на кровати. Сон не шёл. Луна то пряталась за облаками, то наполняла цзинши бледным светом, оживляя тени на стенах. Вэй Усянь бездумно следил за этими тенями, будто они и впрямь могли ожить и подползти к нему. И Лань Ванцзи тоже ворочался на полу — то есть иногда шевелил кистями рук и головой. Для Ланей это было равнозначно кувыркам, наверное. Вэй Усянь усмехнулся этой мысли. — Не спится? — шепнул он. Лань Ванцзи вздохнул. — Я… И умолк. Вэй Усянь подождал немного, но Лань Ванцзи так и не продолжил. — Что? — Я… хотел бы попросить, но… Неловко. — Брось. Что тут неловкого? — Вэй Усянь приподнялся на локте, чтобы лучше его видеть. — Проси что угодно. — Если тебе не сложно… Прости, это глупо. — Нет ничего глупого. Давай, скажи. — Ты не мог бы… взять меня за руку? — последние слова Лань Ванцзи договорил почти шёпотом. — Пока я не засну. Ему же страшно, понял Вэй Усянь. Он тоже знает, что это заклинание никто не пробовал, что оно может сработать вовсе не так, как они предполагают, и в этот страх, в свой последний сон в этом мире он отправится один. И если его душа не вернётся домой, никто не будет искать его так, как Вэй Усянь искал своего Лань Ванцзи. — Давай сделаем лучше, — решительно сказал Вэй Усянь и откинул одеяло. — Залезай сюда. У Лань Ванцзи так потрясённо распахнулись глаза, что Вэй Усянь тут же уточнил: — Да ничего такого! Лань Чжань, я бы не стал, за кого ты меня принимаешь? Просто ложись рядом. Ты в детстве никогда не спал в одной постели с братом? Лань Ванцзи слегка смутился: — Когда был совсем маленький. Если дядя не знал. — Ну вот. Залезай скорее. Лань Ванцзи поколебался ещё немного, но всё же поднялся и лёг на кровать рядом с Вэй Усянем. Медленно, точно опасался, что тот передумает. Вэй Усянь укрыл их обоих одеялом, потом подумал и потянул Лань Ванцзи за плечо. — Ну-ка клади голову сюда. Да, да, на меня. Вот так. — И обнял его. Не слишком крепко, чтобы не напугать. — Удобно? Лань Ванцзи кивнул. В лунном свете Вэй Усянь видел, как покраснели у него кончики ушей. — Тогда спи. Поначалу Лань Ванцзи лежал напряжённый, боясь шелохнуться лишний раз, но постепенно расслабился. Вэй Усянь чувствовал, как успокаиваются его сердцебиение и течение ци. Наконец Лань Ванцзи задышал ровно и глубоко, и голова его легла Вэй Усяню на плечо тяжёлым, но приятным грузом. И Вэй Усянь, обнимая его, тоже задремал. Он проснулся от того, что руки Лань Ванцзи, обнимающие его, напряглись. Ночная темнота в цзинши сменилась нежным предрассветным светом, но час Кролика ещё не наступил. Не думая, что делает, больше по привычке Вэй Усянь погладил Лань Ванцзи по плечу, по волосам. — Вэй Ин? — едва слышно выдохнул Лань Ванцзи. — М-м? — И вдруг он понял, и мгновенно проснулся совсем. — Лань Чжань? Это ты? — Вэй Ин. — Да, да, это я! Ох, Лань Чжань, как же я по тебе скучал! Как я за тебя боялся! Лань Ванцзи глубоко выдохнул, уткнувшись лицом в его плечо. Прерывисто вдохнул, выдохнул снова. И ещё. Его пальцы вцепились в нижнюю рубаху Вэй Усяня, комкая и сжимая её. И Вэй Усянь не сразу понял, что его муж, всегда такой спокойный и сдержанный, плачет. — Прости меня, — выдохнул он в плечо Вэй Усяня, сдавленно всхлипывая и вздрагивая всем телом. — Вэй Ин, прости меня. Прости. — За что? — Вэй Усянь обхватил его обеими руками, гладил по волосам. Что-то произошло с Лань Ванцзи в другом мире, что-то ужасное, а он не мог это исправить. — Всё хорошо, ты дома, мне не за что тебя прощать. Ну что ты, Лань Чжань, что ты… Постепенно всхлипы утихли, сменившись тяжёлым дыханием, и Лань Ванцзи перестал обнимать его так отчаянно. Вэй Усянь — почему-то шёпотом — рассказывал, как они перепугались, не сразу поняв, что перед ними двойник, как искали способ всё исправить, как он рад, что Лань Ванцзи наконец вернулся. Тот слушал молча, но Вэй Усянь и не ждал сразу услышать ответный рассказ. Ничего. Он ещё успеет обо всём расспросить. Сейчас хотелось говорить и думать лишь о хорошем. Из окна протянулись первые тонкие лучи солнца, над Облачными Глубинами прогудел и умолк утренний колокол, а они все лежали в постели, не в силах отпустить друг друга и нарушить сладость долгожданной, с таким трудом обретённой встречи.