В какой-то момент Атрей побледнел, сердце кольнул холодный страх и отчего-то он был уверен, что не без причины. Дурное предчувствие не отпускало юношу до самого конца, пока он не услышал душераздирающий вопль, который разнесся по всей округе. Принадлежал он определенно женщине.
Атрей, не обращая внимания на попытки его остановить, сорвался на бег. Он уже слышал такие крики, когда они раз и навсегда покончили с Бальдром. Йотун надеялся, что больше никогда их не услышит, никогда не увидит в своих кошмарах.
Легкие горели огнем, звуки становились менее отчетливыми по мере приближения к месту, откуда доносились все эти крики. Тревога нарастала, сердце бешено колотилось, будто вот-вот вырвется из груди.
Быстрее!
Как назло, по пути его встретили эйнхерии, но к счастью, Атрею удалось довольно быстро разобраться с ними, возможно, они нужны были для отвлечения внимания, чтобы задержать только
его.
Атрею казалось, словно он бежит целую вечность через непроглядную тьму, страх одиночества застилал глаза, время остановилось и на долю мгновения йотун перенесся в воспоминания, когда отец зашел в свет Альвхейма и долгое время не возвращался. Все было позади, но черт возьми, Атрей так хорошо помнил это чувство безысходности, что когда они вновь отправились в царство эльфов, он не позволил отцу поддаться несуществующему голосу, который так настойчиво звал его.
Тем не менее, Атрей видел живой взгляд отца с толикой печали, надежды и невосполнимой утраты. В тот момент йотун был зол как никогда раньше, ведь у призрака Спарты все еще есть сын, живой, любящий его больше всего на свете несмотря ни на что. Никакие обиды на всем белом свете не заставят Атрея отречься от своего отца. Он уже давным давно научился понимать его с полуслова, одного взгляда было достаточно, для того чтобы понять, о чем тот думает. Юноша был уверен, у них есть время, столько, сколько они пожелают, на изучение друг друга.
Как же он ошибался…
Атрей стоял посреди арены в Ванахейме, смотрел и не верил глазам своим. Не мог поверить, что такое действительно возможно. Все было зря?.. Грила была права, Норны ведали истину, которую йотун всеми силами пытался избежать. Взгляд голубых глаз то и дело метался из стороны в сторону на лежащие в луже крови тела.
Это все шутка, ведь так?... Это не может быть правдой.
До юноши донесся раскатистый смех стража Асгарда. Хеймдалль еле волоча ноги подошел вплотную к Атрею, облокотился на его плечо, издал едкий смешок на самое ухо и произнес одну фразу, которая выбила йотуна из колеи: — Они мертвы, солнышко.
Глаза Атрея распахнулись в неверии, эти огромные светлые очи смотрели в самую душу, заставляя Хеймдалля отвести свой взгляд.
Как такое вообще могло произойти, как его отец, бывший Бог войны, и Фрейя, королева валькирий, проиграли в битве с хранителем Гьяллархорна. Даже с новым оружием, которое по всей видимости не сильно то им помогло, Кратос лишь «задел» Хеймдалля, да, он нанес серьезный ущерб, лишив правой руки, но самой главной ошибкой было оставить его в живых.
Все тело дрожало, холодный пот неприятно пробежался по спине, мальчишка опустился на колени рядом с двумя телами, схватился руками за лицо отца. Сердце Атрея разрывалось от отчаяния, на всем бело свете он желал лишь одного, чтобы его отец очнулся как ни в чем не бывало, потрепал по каштановым волосам, сказал излюбленное «Хм-м» и они дальше продолжили свой путь. Хотел, чтобы Фрейя воссоединилась со своим братом.
Горькие слезы застилали взгляд, капали с подбородка на землю, смешиваясь с кровью. Спазм перехватил горло, не давая толком вздохнуть полной грудью. Атрей уже не сдерживался, наверняка вся округа слышала его надрывные вопли, полные боли.
— Хватит уже рыдать, пошли, — Хеймдалль наклонился к мальчишке, хотел было взять его за плечо и хорошенько встряхнуть, но тот резко отпрянул от него, как от огня.
— Н-не трогай меня!
Парень был весь в слезах, склеры все покраснели, лицо опухло, а голос то и дело срывался при каждой попытке произнести слово.
На один миг Хеймдалль опешил.
Как глупо и жалко наверное это выглядит со стороны, он, как назвал его когда-то Хеймдалль, хаос в обличье мальчишки-лучника, и сейчас этот хаос распадался на глазах, искры исчезали из детский очей, остался лишь потухший взгляд.
Было ли йотуну плевать на спасение Фрейра и восстановление родного царства Фреи? Конечно же нет, но что он мог сейчас предпринять? Атрей едва мог связать пару слов, не то что думать о ком-то.
Атрей так горел желанием исчезнуть, что даже на расстоянии вытянутой руки Хеймдалль мог кожей почувствовать это стремление. Можно подумать, ему кто-то позволит.
Не хотелось никого видеть, ни о чём разговаривать, при этом чувство вины и беспомощности нарастало с каждой минутой все больше и больше. Йотун уверен, страж Асгарда видит его насквозь, особенно сейчас никакого труда не составляло прочесть его беспорядочные мысли. Даже несмотря на все происходящее, ас остался рядом с Локи, буквально в трех шагах. Конечно, это же Хеймдалль.
От аметистовых глаз ничего не скроется, как и чувство сожаления о Гуллтопре, о руке самого Хеймдалля. Последний каждый раз диву давался, как тот умудрялся заботится даже о враге после всего случившегося. Прямо Тюр во плоти.
На какой-то миг показалось, что он и сам вот-вот потеряет терпение, но странная нежность словно легкий ветер окутал неприступную фигуру стража Асгарда.
Минуту слабости он готов простить этому мальчишке. Да, лишь на мгновение, а после, они поиграют в дружную «семью» вкупе с издевательствами и унижениями. Хеймдалль не упустит такой прекрасной возможности.
Всего один не верный шаг мог испортить все, к чему стремился Всеотец. К слову о нем…
— Что ты наделал, Хеймдалль?! — из вороха черных крыльев Хугина появился никто иной как сам Один. Бросив беглый взгляд на своего сына, он мигом обогнул Атрея, посмотрел тому прямо в глаза, осторожно коснулся плеча, совсем легонько, иначе можно ненароком сломать парнишку.
— Локи… — Один успокаивающее провел ладонью по ссутулившейся спине, тело мальчишки дрожало от переизбытка чувств, еще чуть-чуть и свалиться в беспамятство.
Уже сломан, подумал про себя страж Асгарда, внимательно следя за действиями Всеотца. Безусловно, он питал невероятную ненависть к мальчишке с самой первой встречи, откровенное презрение, подпитываемое ревностью, тщеславием и недоверием.
Богу Предвидения было в радость наблюдать за взбесившемся отцом полукровки, у того аж скулы сводило от злости, именно из-за него Кратос потерял контроль над собой, даже Бальдр не смог в свое время этим похвастаться. Любовь к этому мальцу была поистине искренней и до жути раздражала Хеймдалля.
Чего только стоило видеть лицо Фригг, когда он назвал ее королевой омелы, то еще зрелище!
Но, стоит отдать должное, за долгие столетия, проведенные в смертной тоске, это был поистине интересный противник, который смог не то что удивить его, а нанести серьёзный урон самолюбию, рассечь скулу и лишить руки по самое плечо.
— Ну все, все, — Один непроизвольно прижал йотуна ближе к себе, тот просто-напросто упал в объятия смерти, попал в руки к самому коварному человеку во всех девяти мирах и Атрей это отчетливо понимал, но сейчас, в данный момент, он закрывал глаза на то, кто именно находится непозволительно близко к нему.
Атрей подумает об этом позже, когда придет время.
— Хеймдалль! Отведи нашего гостя в Чертог, пусть он как следует отдохнет, — Всеотец немного отстранился от Атрея, но все равно продолжал аккуратно придерживать его за локоть. Один повернул голову к Хеймдаллю, он тут же изменился в лице, кривая усмешка играла на губах, а в глазах плясали те еще черти, хотя по сдвинутым бровям страж понял, несмотря на то, что он выполнил все распоряжения, нужно было действовать с меньшим энтузиазмом.
Атрей не заметил, в какой момент холодные, невесомые прикосновения сменились на железную, почти обжигающую хватку Хеймдалля.
Перед тем как ворох крыльев унес их в Асгард, Атрей бросил последний, полный надежды взгляд на отца, но никакого чуда не произошло, земля впитала в себя кровь двух богов, двух самых дорогих ему людей. Одинокая слеза скатилась по левой щеке. Сможет ли когда-нибудь посетить Ванахейм, не вспоминая при этом травмирующие события прошлого…
Атрей уже знает ответ наверняка.
На протяжении всего пути Хеймдалль не проронил и слова.
***
Страж асов не стал провожать мальчишку, он был абсолютно уверен, что тот мигом побежит в «свою» комнату, для этого не нужно было даже использовать дар предвидения, по болезненному виду Локи все было и так понятно.
Хеймдалль лишь взглядом проследил за удаляющейся фигурой.
Погода оставляла желать лучшего. Впервые за долгое время в Асгарде пошел дождь. Не было порывистого ветра или грозных туч, лишь прохлада, которая приятно ласкала кожу, самое время, для того чтобы остудить голову.
Хранитель Гьяллархорна должен привести себя в порядок, негоже на людях быть в неподобающем виде, он с ног до головы покрыт кровью, весь растрепанный и ко всему прочему без одной очень важной конечности!
Само собой он заглянет к мальчишке, но чуть позже, когда уладит насущные дела.
***
Когда Атрей оказался наедине с собой, он тут же сбросил с себя все оружие, даже нож, который его отец выковал для них обоих. Йотун устало опустился на кровать, словно тело постепенно наливалось свинцом. Атрей накрыл лицо руками и поразмыслив, осознал, что он совершенно не знает, что же будет дальше.
Юноша чувствовал себя не лучше. Голова гудела чуть ли не каждые пять минут, требуя долгожданного покоя, руки то и дело дрожали, слезы высохли, хотя плакать по-прежнему хотелось в три ручья, но вместо этого он ощущал горький ком в горле и тупую давящую боль за грудиной.
Шавка Одина… До чего он докатился?
Никто не подаст руку помощи теперь, разве что огневолосая Труд.
Мимир! Где он сейчас, неужели Один вновь будет пытать его, как раньше?..
— Не переживай, солнышко, это уже не твоя забота, — в дверном проеме показалась высокая фигура аса, Атрей вздрогнул от такого внезапного появления Хеймдалля.
— Что тебе нужно? — сорванный голос мальчишки не радовал аса, непонятно отчего его холодное сердце не приходило в восторг при взгляде на него.
— Да вот знаешь, — начал говорить Хеймдалль, приближаясь все ближе к йотуну. — Я слышал все-е-е твои разговоры с Всеотцом, слышал все твои мысли, как ты хочешь показать себя.
В одно мгновение он резко наклонился к Атрею, их взгляды пересеклись, но по-прежнему страж смотрел на него с высока.
— Твоя откровенность подкупает, Локи — со странной нежностью улыбнулся он, при этом его взгляд оставался непроницаемым.
Сказать, что Атрей был ошеломлен подобным высказыванием, это ничего не сказать. Но углубляться он в это не стал, вместо этого йотун внимательно изучал яркие очи, которые были в паре сантиметров от его собственных глаз.
Каким бы противным ублюдком не был этот ас, Атрей не мог не признать, что радужка была столь необычной, что каждый раз приковывала к себе взгляд. Сложно было также не признать его точеный профиль, волнистые светлые волос и дьявольскую улыбку. Атрей уверен, если бы не Биврест, то у Хеймдалля были бы пронзительные ярко-голубые глаза.
Из раздумий его вывел внезапный приступ тихого смеха стража Асгарда.
— Глупый, глупый йотун, — Хеймдалль резко взял Атрея за шею одной рукой, будто в попытке задушить, но нет, только припугнуть.
— Ты никогда, слышишь, никогда отсюда не сбежишь. Пройдут годы, прежде чем ты сможешь в одиночку покинуть это пристанище, — вкрадчиво начал объяснять страж, он уже заметил, как на глубине глаз мальчишки разворачивается буря и слезы постепенно скапливаются в уголках глаз. — Ты будешь выполнять каждое поручение Всеотца как миленький, целыми днями сидеть и переводить для него тексты. Ты не сможешь заполучить его доверие своими сладкими речами, уж поверь, я об этом позабочусь. О-о-о, не стоит надеяться на дочурку моего братца, даже Сиф тебе не поможет, Локи, хотя у нее есть дурная привычка вмешиваться в чужие дела.
На одну секунду Хеймдалль прервался, будто раздумывал, стоит ли продолжать запугивать йотуна, последний к слову дрожал как осиновый лист, адамово яблоко то и дело прыгало вверх-вниз под пальцами аса.
— Вероятно, Один даже сделает тебя очередным учеником, правда практика у вас происходить в его ложе. И тогда, когда тебе станет невыносимо проводить дни в одиночестве, ты придешь ко мне и даже невзирая на то, что сейчас ты готов мне глотку разорвать, позже ты будешь жаждать разговора со мной. Рано или поздно, неважно, ты увидишь, что не такой уж я и «ублюдок» как ты недавно назвал меня.
Атрей не мог переварить услышанное. Он конечно догадывался, что будет здесь уже не в качестве гостя, однако юноша и помыслить не мог о таком исходе событий
— А пока, советую тебе обдумать мое маленькое, великодушное предложение от меня. Только чего греха таить, подробности в случае положительного ответа ты узнаешь далеко не скоро.
Хеймдалль приблизился к лицу Атрея настолько близко, что тот мог почувствовать теплое дыхание аса у самого кончика носа. Страж Асгарда прошептал на ухо мальчишке заветное желание, которое придумал еще перед уходом из Ванахейма, ас был уверен, Локи даст свое согласие.
Атрей изумленно выдохнул, не веря собственным ушам.
— Так и быть, глупый йотун, я дам тебе время, а то ты вот-вот разрыдаешься вновь, мне нисколечко не хочется наблюдать и подтирать тебе слезы, — Хеймдалль отпустил юношу и отошел в сторону, дав тому возможность перевести дух. Долго задерживаться ас не стал, он лишь бросил быстрый взгляд на мальчишку, который спешно вытирал выступившие слезы, страж Асгарда видел, что именно эти были не от горя.
Спустя несколько часов, когда Атрея сморил сон, стоило только коснуться головой подушки, юноша ощутил невесомые, чужие прикосновения сухих губ к уголкам глаз, задев при этом пушистые ресницы, а вскоре осталось сладкое послевкусие на губах от самого нежного поцелуя в его жизни.
Пусть Атрей и не увидит близких ему людей, зато они проживут еще много лет, ведь Рагнарек не наступит, пока он просто будет находится рядом с хранителем Гьяллархорна, а большего тому и не надо.
