***
Юнги стоит перед огромным подиумом, где модели проводят репетицию, и следит за тем, как уверенно, утонченно и красиво они проходят весь путь от ширмы до его края. Он не совсем уверен, что сможет также, но Намджун утверждает, что он непременно научится и сейчас должен показать то, что уже умеет. Вот здесь Мина настигает осознание того, что он толком ничего и не умеет. Вся его жизнь состояла из выходок и... а всё, что происходило потом, даже вспоминать не хочется. — Смелее. — Подталкивает его Ким. — И твои профессиональные модели станут смеяться надо мной? — насупившись спрашивает Юнги. — Слушай, я ведь предупреждал, у меня нет никакого опыта... — По этой причине я нахожусь здесь. Они же закончили репетицию. — Кивает Намджун на скрывшихся за ширмой моделей. — В чем подвох? Ты же владелец агентства, зачем возиться со мной лично? — Я думал ты понял, что понравился мне!? Мина его прямолинейность не удивляет. Для проявления хоть каких-то эмоций ему нужно что-то посерьезнее. — И надеешься расположить меня так? — полагает младший. — Я просто хочу как можно дольше оставаться в твоей компании. Скоро начнутся показы, и времени на это станет гораздо меньше. — Намджун крайне честен сейчас и понять не может, почему Юнги так влияет на него. — Хорошо, я пройдусь разок, так как умею. Разок превращается в два, а два в десять. И на каждом выходе Ким пытается донести до него, что и где стоит исправить в своей походке. — Ты выглядишь эффектно — признает тот. — В твоих глазах есть огонек, который ни у кого не встретишь. Не хватает всего лишь опыта. Юнги знает, что у него этого опыта и в помине нет, именно поэтому прилагает столько усилий, сколько в жизни не прилагал. И через час тренировок что-то да получается... Например, не выглядеть таким сломанным, внушать уверенность одним своим видом и понять, на чем стоит делать акцент для эффектного выхода. Идеала за день не достичь, но основа уже положена. Когда он, выдохшись, садится на край подиума, Намджун начинает аплодировать юноше стоя и заверяет, что никто до него таких результатов лишь за день не достигал. Но он понятия не имеет, чего стоило Юнги держаться столь стойко. — На сегодня всё. Ты, наверное, приехал на своей машине? — уточняет Ким. — Именно, так что можешь идти по своим делам. — кивает ему младший. — А если я скажу, что ты для меня самое важное дело это прозвучит не слишком приторно? — это не похоже на Намджуна, и он всё еще не понимает, отчего становится таким рядом с Мином. Слыша его вопрос, тот не может сдержать короткий смешок и когда до него доходит осознание того, что он впервые рассмеялся за этот месяц, мгновенно замолкает. — Я не хочу домой. Можно мне в гримерную? — Хочешь проверить, сможешь ли ходить на высокой платформе? — догадывается Ким и Юнги на самом деле рад, что он оказался таким проницательным. Ведь сам в его словах после сделанного ранее заявления ни за что не признается. — Так можно? — Конечно. Теперь она твоя тоже. — Намджун поднимается с места и начинает поправлять свой пиджак. — Так ты уже принял меня? — понимает Юнги. «Еще когда взглянул в твои глаза» — проносится в мыслях старшего, но вслух он этого не произносит. — Я прикажу подготовить контракт. Ты же уверен в своем решении? — Как никогда. — заверяет Юнги и нисколько не врет. Так как гнить в четырех стенах, не зная, как вырваться из кольца сожалений, становится всё невыносимее. Попросив не доводить свое состояние до изнеможения и отправиться домой после примерки, Намджун ссылается на внезапно появившееся дело и оставляет его одного. А Мин, так как состояния хуже того, в котором он оказался, никогда не познает, направляется в гримерную, имея совсем иные планы. Порывшись в ней, он находит неплохие лоферы на высокой платформе своего размера и, надев их, заглядывает в зеркало. Сейчас он в черной одежде, но на своем первом показе намерен одеваться в исключительно красное. Миссис Пак наверняка не откажет предоставить для него наряды подходящего цвета, ведь скоро она выпустит свою новую коллекцию. Высокая платформа придает Юнги статности, и, глядя сейчас на свое отражение, он готов поверить всем восхищенным словам Намджуна. Теперь, точно не сомневаясь в своем решении, юноша выходит на подиум и принимается повторять всё, что репетировал сегодня с Кимом. Успев прежде устать и теперь еще привыкая к новой для него высоте, прилагать достаточно усилий становится сложнее. Но он всё равно продолжает выкладываться по полной и, проведя за тренировками еще целый час, может смело заявить, что поразить старшего своими результатами. Он не прочь продолжить заниматься и дальше, но ноги, на которых появились заметные мозоли, отказываются держать его еще для одного выхода. Только теперь, выдохшись окончательно, он решает отправиться домой. В тот момент, когда Юнги въезжает во двор, телефон загорается от входящего звонка. Тем, кто позвонил в такое время, оказывается Ким. Юноша предполагает, что тот волнуется за него и на удивление принимает звонок. Не прогадал. Ведь Намджун спрашивает о том, не задержался ли он в здании компании. — Надеюсь, ты давно уже не там? — Я дома, Намджун. — Мин откидывается на спинку сиденья и, устремив взгляд вперед, видит выходящего из его дома Чимина. Йерим тот определенно нравится. Быстро попрощавшись с Намджуном, он выключает звонок и выходит из салона машины. — Извини, просто ни я, ни Йерим не могли дозвониться до... — Потому что я отправился в модельное агентство, — прервав его, заявляет Юнги. — И репетировал там. — Для чего? — Пак знает ответ, просто не может поверить, что старший, наконец, решился на это и впервые за долгое время вышел из дома. — Стать моделью, конечно же. Скоро начнем вместе щеголять по подиуму. — Юнги загадочно ухмыляется, и это не может не вызвать в Чимине волнения. Еще утром тронь Мина и мог легко рассыпаться, а теперь вечер этого же дня, и он выглядит наигранно стойким.Глава одиннадцатая.
4 июня 2023 г. в 15:30
Сидя на паркете, оперевшись спиной о стену, Юнги слышит настойчивый стук в дверь. Йерим полчаса стоит за ней и просит впустить её внутрь. Однако Мин так и не двигается с места, а ей приходится уйти. Лишь тогда его одинокие слезы превращаются в громкий плач, сдерживать который уже невозможно, и, прорываясь через частые вздохи, разлетается по всему этажу. Чего же такого ужасного он натворил, раз жизнь превратилась в полный мрак и нигде не виден просвет, тянуться к которому не осталось даже желания.
— Я... — рычит сквозь рыдания. — Я во всём виноват, — а перед глазами всё еще стоит картина, как отец, схватившись за сердце, сползает по стене, пока Хосок с ужасом в глазах пытается до него докричаться. — Почему... почему всё так... — шепчет, ударяя ладонями по вискам. Но страдания не проходят, продолжая душить его непрестанно. Юнги крепче сжимает челюсть в попытке заглушить свои вопли и роняет голову на колени. Всхлипывает, делая громкий вздох, и лишь постепенно начинает дышать размереннее. Прикрыв глаза, всё тщетно старается успокоиться, как снова раздается стук в дверь. Мин поднимает голову с колен и устремляет взгляд в ее сторону, желая попросить оставить его в покое, но прерывается, услышав голос единственного человека, который всегда оставался рядом с ним.
— Юнги, — зовет Чимин. — Ты не впустишь меня?
Мин вытирает слезы тыльной стороной ладони и, опираясь о стену, поднимается с пола. Как только он открывает дверь, Пак врывается внутрь и начинает оглядывать его с ног до головы.
— Нет, я не навредил себе, — заранее отвечает на его вопрос Юнги и направляется к кровати. Пак молча плетется следом и присаживается рядом с ним на её край. — Что это? — интересуется старший, указывая на рамку в его ладонях.
— Твоя мама много денег заплатила за этот диплом, — усмехается Чимин, кладя его рядом с ним на постель. — Сам ты практически не выходишь из своей комнаты. Прошел уже месяц...
— А должен?
— Ты никому ничего не должен, просто... — задумывается последний, в попытке найти нужные слова. — Ты позволяешь им управлять своей жизнью.
— Им?! — коротко ухмыляется Юнги и снова опускает голову. — Надеюсь, они счастливы, наконец отделавшись от меня.
— Не говори так. Хосок просто...
— Неважно! Я не желаю говорить о нем, даже имя его слышать невыносимо, — вскипает Мин, вскакивая с кровати. — Надоело, надоело уже. Я даже говорить или печалиться о том, что он уехал, не могу, ведь мама каждый раз напоминает мне, что это моя вина.
— Сколько мне повторять: в этом нет твоей вины, — тоже переходит на громкий тон Чимин. — Йерим ни разу даже не намекнула на то, что ты виновен в смерти отца, так как знала, что ему и так оставалось недолго, а... твой хен сам принял решение уехать, и, как по мне, он просто кинул вас с матерью. И ты гниешь здесь из-за этого человека? — успокоившись, он с сожалением заглядывает в ставшие красными глаза Мина.
— Они не управляют моей жизнью, — голосом твердым заявляет последний. — А теперь уходи.
Чимин пытается возразить, но Юнги, заверив, что с ним всё в порядке, насильно выпроваживает его из комнаты. Закрыв за ним дверь, он некоторое время стоит, прожигая её совершенно пустым взглядом. Столько времени прошло, как много усилий он приложил, но всё еще не нашел и доли покоя. Он до сих пор не может понять, куда должен девать эти эмоции, что разрывают его изнутри, на что направить этот нескончаемый поток и как хоть немного залатать свои раны. Только если... Мин внезапно рвется к шкафу и, открыв его, цепляет наполненный надеждой взгляд за красный наряд. Пристально разглядывая его, он приподнимает уголки уст в довольной ухмылке, достает из кармана телефон и звонит тому, с кем дал слово связаться еще несколько недель назад.
— Намджун?
— Я думал ты уже не позвонишь.
— Так ты всё еще ждал моего звонка? — Мин подмечает не только это, ведь его узнали лишь по голосу.
— Я ведь не просто так поделился своей визиткой, — напоминает Ким о карточке, которая "мало у кого есть".
— Тогда и я звоню не просто так.