***
Седрик Диггори ее раздражал. Он словно стремился быть лучшим во всем, и при этом не прилагал никаких усилий к достижению цели. Он родился лучшим — идеальный ученик, идеальный игрок в квиддич, идеальный друг, во всем идеальный. Добрый, спокойный, вежливый — как листок подорожника: приложишь к больному месту и боль уйдет. Не бывает таких людей. Он либо что-то скрывал, либо играл на публику. Мистер Совершенство. Гадость. Мариэтта говорила, что Диггори просто нравится Чоу, а та по-лисьи фыркала — как он может ей нравиться? Что в нем такого? На четвертом курсе Чоу стала задумываться, не была ли Эджком права, но потом Кубок Огня выбрал Седрика чемпионом Хогвартса и Чоу снова рассердилась — выделился! Ладно Гарри Поттер, ему на роду написано выделяться, а Диггори…***
Мариэтта грызла сахарное перо, шагая рядом с Чоу по коридору. Они не спешили — следующий урок начинался только через час. — Тебя пригласили на Святочный бал? — спросила Эджком. Это тревожило ее с тех пор, как Флитвик объявил, что скоро будут танцы, и лучше бы поспешить обзавестись партнерами. — Нет, — сказала Чоу. — Пока. — Я слышала, что тебя хочет пригласить Дэвис… и Корнер… и Уиттмор, и МакГрегор, и все из нашей команды, и, кажется, половина школы, — нотки зависти у Мари скрыть не получилось. Чоу была красивой, красивее нее, из-за чего Эджком все чаще комплексовала — на фоне Чоу ее собственная невзрачность подчеркивалась еще больше. — Я что, могу запретить им хотеть? — раздраженно спросила Чоу, которую начинало утомлять поведение Мари. — Пойду все равно только с одним. Или вообще не пойду! — Нет, ты что! — испугалась Мариэтта. Несмотря на зависть, она любила подругу, и не хотела, чтобы та пропустила важное событие. — Обязательно приходи! Только подумай хорошенько, с кем… и все. А то выбор у тебя будет широкий. — Ага, праздничный ассортимент, — хихикнула Чоу.***
В тот же день они с Седриком столкнулись в дверях библиотеки. Чоу выронила книгу, ойкнула от неожиданности, а Седрик вместо извинений выпалил: — Ты пойдешь со мной на бал? — Что? Он наклонился, поднимая учебник Травологии. Вернул ей, пряча глаза. — Чоу, ты пойдешь со мной на Святочный бал? Если еще никому не обещала… Чоу чуть не рассмеялась — мистер Совершенство утратил весь свой лоск. Растрепанный и раскрасневшийся, смущенный — такой Седрик ей был почти симпатичен. — Хорошо, пойду, — сказала она.***
Они открывали вечер. Их пару поставили первой. Чоу впервые надела европейское платье; в Аогасима она часто носила нарядные кимоно и юката, но в Хогвартсе — только мантии, свитера, джинсы и форму для квиддича. Ей очень шел новый наряд — Седрик восхищенно охнул, увидев спутницу. Он умел танцевать, естественно. Он вел себя учтиво, сдержанно и любезно, как кавалеры на светских приемах девятнадцатого века. Чоу бы приняла все за очередную игру, если бы Седрик не смотрел на нее, как на восьмое чудо света. Бабушка научила ее видеть то, что скрыто. То, что было, будет, могло бы быть… В глазах Седрика читалось «я люблю тебя», и Чоу кружилась в вальсе, как снежинка или лепесток сакуры, легкая, счастливая, радостная… она тоже влюбилась в тот вечер. Впервые в жизни.***
На следующий день Диггори пригласил ее в кафе мадам Паддифут. Они выпили горячего шоколада, поболтали о разном — с удивлением Чоу поняла, что их интересы во многом совпадают, что их видение мира практически сходится, что они могли бы стать идеальной парой, той самой, когда люди знакомятся в школе и живут в браке до конца жизни. Не помешало бы ничего, ни разница культур, ни ее стремление после Хогвартса непременно как можно скорее уехать в Аогасима, ни вероятное неодобрение родителей с обеих сторон… — Можно тебя поцеловать? — спросил Седрик. Чоу смотрела ему в глаза и видела свое отражение — но, кроме того, видела… то, чему учила ее бабушка. То, чего хотела бы не знать, но знание уже открылось ей. — Да, — сказала Чоу. Они потянулись друг к другу. Губы коснулись губ — нежно, как крылья мотылька. Седрик взял ее за руку, легонько сжимая пальцы. Чоу зажмурилась… — Ты плачешь? — Нет, я… наверное, растрогана. Это был мой первый поцелуй, — Чоу сморгнула слезинки. — Мой тоже, — признался Седрик. — Но это ведь ничего страшного? У нас есть куча времени, чтобы практиковаться. В смысле, если ты согласишься стать моей девушкой, — он неловко улыбнулся. — Можешь сразу не говорить «да». Это даже неинтересно, наверное, если ты моментально согласишься. — Вот победишь в Турнире, тогда поговорим, — поддела его Чоу. Он победит в Турнире, она увидела это. Но они не будут встречаться. И не проживут вместе всю жизнь. Седрик умрет в конце учебного года. Все, что останется у Чоу от него — память об их танце, свиданиях и поцелуях, и фотография в «Ежедневном Пророке», где они танцуют под снежинками в Большом Зале. Чоу постаралась не заплакать снова, отвечая на следующий поцелуй.