Chocolate

- Итак, этого уж точно должно хватить. Стремительно зайдя в кухню, Ичиго с размаху поставил пакет на стол, а сам опустился на стул, стоящий рядом и возмущенно воззрился на Гриммджоу. Тот вопросительно уставился поверх чашки кофе, перевел взгляд на пакет, обратно на Ичиго и скептически хмыкнул. - Опять притащил какую-то херню, - констатировал он, даже не потрудившись сдвинуться с места и проверить, что такого принес Куросаки, из-за чего отсутствовал добрых три часа. - Сам ты херня, - парировал в ответ Ичиго, запустил руку в пакет и швырнул сверток в сторону Гриммджоу. Джагерджак, так же, не двигаясь, ловко поймал одной рукой, повертел нечто маленькое, обернутое бумагой. - Принес подарок? - Почти, - ухмыльнулся Ичиго, выравнивая дыхание и, наконец, озаботившись тем, чтобы скинуть с себя куртку и отправить ее в полет на диван. – Подарок, за который ты меня еще будешь благодарить. Если только твоя ленивая задница поднимется и соизволит мне помочь. - Не люблю подарки, ради которых надо запариваться. Допив остатки кофе, так, что на дне белой чашки размазались темно-коричневые узоры, Гриммджоу занялся свертком. Размотал его, покрутил в руках, поднес к лицу и понюхал. Пахло бумагой, пластиком и, едва уловимо, чем-то сладким. На коробке красовалась россыпь иероглифов, в чтение которых вникать было откровенно лень. Несмотря на то, что стрелка часов давно перевалила за полдень, Куросаки успел проснуться, позавтракать и свалить в город, сам Джагерджак только недавно соизволил вылезти из теплой постели. Без одного рыжего ублюдка, правда, не настолько теплой, как хотелось бы, но и обогреватель успешно справлялся со своей работой. Кофе неплохо взбодрил, но мозги включать не хотелось. А потому арранкар одним резким движением просто вскрыл коробку, и громко выругался, потому что россыпь предметов едва не оказалась на полу. - Что за ерунду ты притащил, Куросаки?! – рыкнул Гриммджоу, недоуменно крутя в пальцах разномастные пакетики и пластиковые формы с узорами в виде сердечек. Те смотрелись в больших ладонях арранкара донельзя нелепо. Ичиго весело усмехнулся, глядя на разыгрывающуюся перед ним сцену. - Забыл, какой сегодня день? – он указал подбородком в сторону стены, на которой висел календарь, с обведенным в красный кружок числом. – Хотя, конечно, забыл, в твоей арранкарской голове ни одна мысль долго не держится. - Нарываешься? – оставив в покое непонятную коробку, Гриммджоу плавно встал, потянулся и в мгновение ока оказался рядом с Куросаки, обхватив того за талию. Уткнулся в рыжую макушку, утробно зарычав, и чувствительно прикусил порозовевшее от холода ухо. Ичиго дернулся, заехал ему локтем в бок и мстительно укусил за плечо в ответ. На том обмен любезностями можно было считать законченным. - Сам ведь обвел дату в календаре, когда мы разговаривали о праздниках в мире живых. Назвал идиотской сопливой хренью, но отметил, чтобы не забыть «отпраздновать и преподнести мне подношение, как какой-нибудь девке» - передразнил Ичиго ехидный тон Джагерджака. - Тьфу ты, реально забыл, - усмехнувшись, Гриммджоу только сильнее сжал шинигами в своих объятиях. Тот хоть и был ниже на полголовы, в комплекции ему явно не уступал. – Так бы и сказал сразу, что день всех влюбленных, в чем смысл интригу держать. Ну, раз такой повод, погнали в постель. - Только недавно там были, что, не терпится новых синяков оставить? У меня до сих пор кровоподтеки с бедер не сошли, а уже мечтаешь о добавке? - Всегда мечтаю, - угрожающе заурчал Гриммджоу, прицеливаясь для нового укуса, но Ичиго его оттолкнул, вставая. - Сначала дела, потом секс. Поможешь мне в одном запарном деле, а после получишь свою награду, - Ичиго все же не смог сдержать улыбки. Гриммджоу, фыркнув, словно большой и недовольный кот, выпустил его из объятий. - Скучный ты, Куросаки, - вынес он окончательный вердикт. - А ты, как ребенок, вечно ходишь с недовольной рожей, когда что-то идет не так, как бы тебе хотелось. - Договоришься ты у меня, шинигами… - хмурясь, мрачно пообещал Джагерджак. Не то, что бы он всерьез злился, но бывший король действительно не привык, чтобы ему перечили. С Ичиго никогда не получалось гладко. Оба нетерпеливые, гордые, прямолинейные и довольно резкие – вместе они представляли собой взрывоопасную смесь. И праздничный солнечный день, конечно же, не стал для них исключением. - Так что ты приволок, расскажешь, наконец? Ичиго тем временем прошелся по кухне, раздвинул шторы, так что свет с улицы потоком хлынул в комнату, заставляя арранкара недовольно щуриться. В холодильнике обнаружилась коробочка со вчерашним бенто и недопитая пачка апельсинового сока. Для позднего обеда вполне сойдет. - Шоколад, - все же соизволил объяснить Ичиго, садясь напротив Джагерджака, и принялся за еду. – Вернее, ингредиенты, которые впоследствии им станут, если ты мне поможешь. Смешать, растопить и залить в готовые формы. На четырнадцатое февраля принято дарить шоколад своему возлюбленному, вот и получишь от меня, и даже не один. Ухмыльнувшись, он пнул арранкара под столом и ловко увернулся от ответного пинка. - Куросаки, ты меня пугаешь. В прошлый раз твои попытки приготовить мне омурайсу на завтрак завершились погромом на кухне, и вместо поглощения приятной жратвы пришлось еще помогать тебе оттирать плиту от пригоревших ошметков. - Поэтому в этот раз твое Величество поможет мне с самого начала. По рукам? И Ичиго протянул правую руку ладонью вверх. Жест временного перемирия, практически белый флаг. Хмыкнув, Гриммджоу звонко шлепнул в ответ, перегнулся через стол и ловко выхватил кусочек тунца, зажатого между палочками. Проглотив, не упустил возможности и насмешливо поцеловал Ичиго, замершего в молчаливом возмущении. Он обожал бесить рыжего засранца, арранкару нравилось видеть нахмуренные брови, блеск в глазах и сжатый в тонкую линию рот. А после смотреть, как меняется и расслабляется лицо Куросаки, если начать его целовать. На то, как приоткрываются губы, если настойчиво проводить по ним языком и прихватывать зубами. Ичиго перед ним – как открытая книга. Перед Гриммджоу не надо скрывать истинные эмоции, не надо прикидываться и прятать свои слабости, не надо стремиться защищать – арранкар сам убьет любого, кто посмеет позариться на жизнь его драгоценного шинигами. - Ты как кот, которого принесли домой с помойки, отмыли и откормили, а он никак не отучится от своих воровских инстинктов. - Кто кого еще на помойке нашел, - хохотнул Гриммджоу, все-таки заинтересовавшись принесенным набором, и начав по очереди принюхиваться к каждому пакету, распаковывая его. От запаха корицы он шумно чихнул, от сушеного чернослива скривился в отвращении, а вот сахарной пудрой искренне заинтересовался. Да так, что Ичиго пришлось, смеясь, стирать белый сладкий порошок с кончика носа. - Давай быстрее жри, мне самому стало интересно попробовать. - Дай перевести дух, сам бы побегал по городу и торговому центру в день всех влюбленных. Парочки и вдохновленные праздником компании буквально сбивают с ног. Терпеть не могу шумные сборища. - И именно поэтому ты всегда в эпицентре событий в сообществе душ, так что каждая собака знает, кто такой временный шинигами и спаситель мира. - Сделай одолжение, заткнись ненадолго.       Гриммджоу, скалясь, в шутливом жесте поднял обе руки высоко вверх. Он абсолютно разделял нелюбовь Куросаки к людным пространствам, всегда на прогулках утягивая того подальше в тихие районы Токио. Или вообще предпочитая проводить большинство вечеров дома. Ичиго часто задерживался после учебы в университете или на практике в больнице, Гриммджоу откровенно скучал в одиночестве, поэтому терпеть не мог, когда их свидания прерывались лишними никчемными смертными. - Всего лишь не понимаю твоей способности вечно оказываться в центре различного рода компаний. - Можно подумать, это всегда зависит от моего желания, - проворчал Ичиго, вставая и выкидывая пластиковый контейнер в мусорку. Он услышал ревнивые нотки в голосе Гриммджоу, а это было не то, что он хотел бы слышать сегодня. Король-собственник - про себя окрестил арранкара Куросаки. Тот терпеть не мог ни людей, ни шинигами, злился и рвался в драку, либо же доводил до белого каления окружающих своими грубыми шутками. Как они сошлись вместе – для Ичиго до сих пор оставалось загадкой. Возможно, во всем виноваты чертовы клубничные коктейли, но, положа руку на сердце, Ичиго понимал, что все началось задолго до рокового вечера в баре. Скорее всего, даже в первую их встречу в Каракуре, когда его избили едва ли не до потери сознания. Вызывающий оскал, ослепительно голубые волосы, яркая татуировка под полами короткой куртки – арранкар являл собой один сплошной вызов. И Ичиго откликнулся, тело само рвануло навстречу боли и победам, безумному азарту и жажде бесконечного боя. Впрочем, как оказалось, лениво обнимать Джагерджака, когда Токио только просыпался, часы показывали шесть утра, а одеяло сбивалось где-то в ногах – тоже вполне приятно. Но об этом Ичиго узнал намного позже. Тем временем Гриммджоу деловито прошелся по кухне, достав из ящиков несколько тарелок, вопросительно взглянул на шинигами. - Подойдет? Или для твоего развлечения требуется что-то определенное? - Нашего, Гриммджоу. Нашего развлечения. - Что-то определенное для наших общих развлечений валяется где-то в простынях на кровати или стоит на полке в душевой, смотря, к чему у тебя сегодня душа лежит. Ичиго окинул арранкара с ног до головы скептическим взглядом и кратко отрезал: - Извращенец, - тем не менее, он не удержался от короткого поцелуя. Гриммджоу в ответ ухмыльнулся слишком уж довольно, настолько, что моментально захотелось стереть эту похабную усмешку с лица. В доме, если не считать их разговоров, царила тишина. Пластиковые окна не пропускали шум машин с улицы, соседей в принципе никогда не было слышно. Гриммджоу часто врубал музыку, оставаясь здесь в одиночестве. Тишина и покой слишком уж напоминали ему о песках родного Хуэко Мундо и бесцельных скитаниях среди песчаных барханов. Неплохие были времена, опасные и интересные – о таких неплохо ностальгировать под пиалу саке из мира живых. Но тесная съемная квартира, с шинигами в придачу, нравилась ему гораздо больше. - Не стой столбом, - голос Ичиго словно вырвал Джагерджака из глубокой задумчивости. Тот склонился над столом, на котором разложил все пакетики и расставил посуду. – Лучше посмотри сюда. Видишь, вот эти три понадобятся нам в первую очередь: какао-масло, какао-порошок и сухое молоко. Нужно будет все замешать, а потом… Ладно, там дальше видно будет.       «Черт побери, чем я вообще занимаюсь» - мысли сменяли одна другую с бешеной скоростью. Ичиго сам до конца не понимал, зачем вообще решился на подобную затею с шоколадом и почему нельзя было просто купить огромную плитку и вручить ее ничего не подозревающему Гриммджоу. Но мысль о том, что они что-то создадут вместе, непривычно грела душу, а потому Куросаки потратил кучу времени на то, чтобы добраться до торгового центра, найти кулинарный магазин и объяснить продавцу, чего он, собственно, хочет. Впрочем, вполне реальные логические цепочки в голове не отменяли того факта, что происходящее на кухне сейчас совершенно смущало с непривычки, и хотелось все бросить. Но Ичиго не привык пасовать перед трудностями. - Узнаю твой подход в готовке, - оскалившись, Гриммджоу отобрал пакетики и решительно надорвал каждый из них зубами. Высыпав содержимое в миску, цветасто выругался. - Куросаки, мать твою, эта хрень пачкается! И действительно, руки арранкара покрывал слой коричнево-белой пудры. Заглянув в коробку, Ичиго пожал плечами. - Там лежали перчатки, но я решил, что можно обойтись без них, - он взял руки Гриммджоу в свои и подул на них. Подумав мгновение, все же лизнул – сладко. Определённо в готовке шоколада можно было найти свои плюсы. Джагерджак как-то странно посмотрел на него, но промолчал. - Твой подход к делам меня порой откровенно поражает. Бросаться в бой ты тоже предпочитаешь без подготовки. - Как раз это тебе во мне всегда нравилось, просто признай. - И внушало определенные опасения, если бы не твоя чудовищная регенерация и сила той девки, что вечно крутилась рядом с тобой. - Орихиме я вообще по гроб своей жизни должен, - выдохнув, Ичиго улыбнулся, вспомнив образ улыбающейся девушки. Гриммджоу недовольно боднул его лбом, чем вызвал только более широкую улыбку. Тем временем, Куросаки, взяв лопатку, принялся замешивать будущий шоколад в миске. Поставив на плиту кастрюлю с водой, выкрутил на полную мощность, чтобы закипела быстрее – Ичиго не любил и не умел ждать. Джагерджак поначалу лениво наблюдал за самодеятельностью шинигами, потом, видимо, вспомнив условие их договора, решительно отобрал посуду и стал следить за водой сам. Ожидание перемежалось колкими замечаниями, тычками под ребра, пробой сублимированной клубники из рук друг друга и едкими комментариями арранкара на эту тему. - Ты охренительно банален, ублюдок. - А ты охренительно неизменно ведешься, если сравнивать тебя с ней. Однако, последовавший за этим резкий укус в шею, рядом с точкой пульса, отбил охоту у Ичиго продолжать перепалку. Если бы рядом сейчас оказался Исида, он бы, не выдержав, прочитал им лекцию о вреде подобного поведения, и о том, что такое отношение недопустимо для людей, любящих друг друга. Но парням было откровенно наплевать на правила и устои. Они любили, как умели – в любом случае понятие «нормальность» оказалось не для них.       Вода закипела, и пар поднимался к потолку белыми завихрениями, оседая каплями на стенах. Вытяжку решили не включать, арранкар терпеть не мог громких звуков, словно в насмешку над самим собой перенимая некоторые кошачьи повадки. Выключив плиту, Гриммджоу водрузил миску поверх кастрюли, вооружился лопаткой и принялся замешивать полученную массу. Шоколадный цвет мешался с белым, втекал один в другой, образуя причудливые узоры, и, в конце концов, превратился в однородную смесь. Ичиго разложил сублимированные ягоды, кокосовую и сахарную пудру, орехи, расставил формы для заливки. Задумчиво всматриваясь в кастрюлю, Гриммджоу мазнул пальцем по поверхности шоколада, скривился от обжигающей боли, но все же попробовал. Сладко и, в общем-то, даже вкусно. Почти как идиотский белый торт, притащенный ими на Рождество. Ичиго, такой суровый на вид, оказался тем еще любителем десертов, что стало еще одной неиссякаемой темой шуток у Джагерджака. Переставив миску поближе к окну, где чуткий нос улавливал едва заметное дуновение ветра, Гриммджоу развернулся, вжимая Ичиго в стол. - Эй, мы еще не закончили, - тот возмущенно дернулся, но из крепкой хватки арранкара вырваться было не так-то просто. Рыжие брови свелись к переносице, на что Гриммджоу облизнулся и плотоядно укусил за щеку, оставляя покрасневший след. Недовольство и Куросаки – его личный излюбленный коктейль. - А что ты собрался делать сейчас? – мысль, смутно маячившая на периферии сознания, росла и оформлялась в конкретную идею, и Гриммджоу едва не дрожал от нетерпения, - эта хрень сейчас слишком горячая, чтобы использовать ее. - В самый раз для того, чтобы разлить по формам, украсить и оставить в холодильнике застывать. Или ты уже не хочешь шоколада? – Ичиго подозрительно прищурился. - О нет, еще как хочу, - сомкнув руки на талии шинигами в замок, Гриммджоу потянулся за поцелуем. Получив мстительный укус, только сильнее распалился, настойчиво целуя, проталкиваясь языком в рот и, о черт, не встречая особого сопротивления. Податливый Ичиго – еще один любимый вариант. В целом, с какой стороны ни посмотри, Куросаки являл собой сплошь достоинства, от которых у арранкара начисто срывало крышу. Их языки переплетались, стараясь вытолкнуть один другой, оттого поцелуй получался мокрым, и вскоре воздуха перестало хватать. Отстранившись и стараясь отдышаться, Ичиго дотронулся ладонью до щеки Гриммджоу, которую пересекал длинный неглубокий шрам. - Тебе настолько принципиально иметь какую-нибудь хрень на лице? – голос звучал нарочито неприязненно, но в нем отчетливо звучали нотки беспокойства. – То костяная маска, то шрамы… Фыркнув, Гриммджоу потерся щекой о протянутую руку и только ухмыльнулся в ответ на выражение беспокойства. - Предлагаешь мне стать нахлебником, сидящим на шее у бедного студента? Я так-то не против, ты же знаешь, - потянувшись, он взлохматил рыжие волосы, устраивая окончательный беспорядок на голове Куросаки. – Но деньги в вашем мире лишними не бывают, а драки – это единственное, в чем я по-настоящему хорош. - Мог бы учить кого-нибудь сражаться, - пожал плечами Ичиго, в прочем, сам не веря в адекватность своих слов. - И стал бы учителем года, когда за каждый провал – плюс один труп. Ненавижу тупых людей, а большинство из них не отличаются нужными навыками и сообразительностью. Ну а я не отличаюсь терпением. Поэтому подпольные бои – мой единственный и неповторимый вариант. - Ты невыносим, знал это? - Уже в курсе, после почти года жизни с тобой. Ты напоминаешь мне об этом на завтрак, обед и ужин, и даже порой ночью, когда разговариваешь во сне. Охнув, Гриммджоу сложился пополам от удара, отступив на шаг, но Ичиго только смотрел насмешливо, мол «заканчивай трепаться». И затевать драку прямо в кухне отчего-то перехотелось. Тем более идея, которая возникла при взгляде на вязкую и сладкую шоколадную массу казалась арранкару куда более привлекательной, чем сражение. Оставалось только воплотить свои желания в реальность. Он мягко и плавно двинулся в сторону Ичиго, наклонившись и мимолетно щекотно прикусив за мочку уха. Ничего серьезно, но острые зубы пустили волну легкой приятной боли вниз по шее и плечам. - Ты чего? – шинигами заинтересованно напрягся, явственно чувствуя перемену в настроении арранкара. - Куросаки, скажи-ка мне, сделали мы шоколад? – Гриммджоу в два шага очутился у окна и вернулся с полной миской в руках. Окунул в нее палец и снова лизнул – очень вкусно, определенно. Но на одном рыжем засранце будет смотреться еще лучше и вкуснее, чем в шаблонных скучных формах. - Практически готово, осталось сделать сами шоколадки, и дождаться, пока те застынут, - Ичиго откинулся чуть назад, садясь на край стола и согнув одну ногу. - По мне и так неплохо. А значит – готово. И свою часть уговора я выполнил, - он лениво ухмыльнулся, облизнув губы острым кончиком языка, и выразительно приподнял брови. Повисла немая сцена. - Нет… - Куросаки, да. - Нет, Гриммджоу, да ты шутишь, - Ичиго нервно улыбнулся и потер затылок, откровенно смущаясь. – Я не хочу потом отмываться от этой жижи и попутно прилипать к любой поверхности, к которой прикоснусь. - Не переживай, я не упущу возможности лишний раз завалиться с тобой в душ и помочь тебе в этом нелегком деле. Ну, так что, - зачерпнув несколькими пальцами шоколад, Гриммджоу провел пятерней по щеке Ичиго, оставляя длинные грязные полосы. Тот отшатнулся, выругавшись, и рассерженно притянул арранкара за грудки. - Ублюдок, ты что вообще творишь?! – в праведном возмущении прошипел он. - Отмечаю день всех влюбленных со своим любимым идиотом, - за пальцами последовал язык и, о, дьявол, слизывать шоколад с Куросаки оказалось намного приятнее, чем с собственных рук. Он облизал щеку, подбородок, прикусил дергающийся кадык и едва не рычал от удовольствия. Странные затеи его шинигами определенно стоили внимания, если интерпретировать их в свою пользу. - Думаешь, что можешь делать любую херню, которая взбредет в твою извращенную голову? – Ичиго сбивчиво дышал, стараясь гнать от себя необычные ощущения. Желание врезать арранкару смешивалось со смущающим желанием продолжить эту игру. Впрочем, подраться они всегда успеют. Гриммджоу прав, сегодня, как-никак, праздник. И шоколад они – почти – доделали. - Думаю, что да. Потому что вторая сторона отнюдь не против. Наглая, но такая привычная ухмылка. Ичиго любил и ненавидел одновременно, и несколько месяцев, проведенных под одной крышей, только укрепили эти ощущения. Порой они мотались в Хуэко Мундо, но долгое созерцание тамошних пейзажей неизменно наводило тоску на шинигами. Пару раз они даже наведались в сообщество душ – вместе – произведя дикий фурор, и с удовольствием созерцая отвалившуюся челюсть Ренджи. Но большую часть времени парни все же предпочитали проводить в мире живых. Ичиго всерьез вознамерился окончить медицинский университет и упорно шел к своей цели. - Ты самый отвратительный арранкар, которого я только встречал за свою жизнь. Самый паскудный и наглый кот, которого следует ткнуть мордой в совершенную херню, а не гладить, - вызывающе вскинув подбородок, Ичиго дернул Гриммджоу на себя, потянув футболку последнего вверх, так что обнажился подтянутый живот и бока. Дыры арранкара в гигае не было видно, и слава всем богам, потому что она совершенно сводила Ичиго с ума. Но не признаваться же в таком; он скорее бы сгорел со стыда и отправился безоружным в лес меносов. Куросаки не жаловал медлительные ласки, он предпочитал быстро и жестко, до искр в глазах от боли и удовольствия, до кофт с высоким воротом на парах. Гриммджоу и нежный секс – вещи несовместимые. Даже, если он и мог, то уж точно не хотел. Джагерджак ухмылялся – он добился нужного результата, почти не прилагая усилий. Куросаки ведь как спичка – малейшая искра, и он уже горит, сжигая все попавшееся на пути. Если бы не синдром спасателя, глубоко укоренившийся в душе, был бы шинигами одним из них. Зверем, охочим до бесчисленных поединков во всех сферах своей жизни. Пальцы сводило от желания вжать сильнее, оставить новые кровоподтеки, укусить до четких ровных следов. Потянув в стороны ткань рубашки, он краем сознания отметил треск. Мало того, что пуговицы приказали долго жить, так еще и ткань разошлась в паре мест. - Я тебя убью, - Ичиго мстительно шлепнул его по бедру, так что отдача прошла дрожью по всему телу. – Это уже третья, мать твою! Прекращай рвать мою одежду! - Прекращай носить ее в моем присутствии, - лукаво усмехнулся Гриммджоу, но все же примирительно поцеловал оголенное плечо, - куплю тебе новую, не ворчи. Он внимательно и самозабвенно исследовал пальцами открывшееся его взору тело, за бесконечные ночи выученное им до малейших неровностей и шрамов. Мышцы плавно перекатывались под кожей, стоило Ичиго напрячься чуть сильнее. Глубокий шрам на левом боку принадлежал самому Гриммджоу. Арранкар никогда не извинялся за нанесенные во время драк отметины, только целовал их куда чаще, чем остальные участки кожи. Зачерпнув подстывший шоколад прямо ладонью, он просто вылил его на грудь Ичиго, завороженно следя, как тот стекает тонкими дорожками вниз. Куросаки покраснел, не то от злости, не то от смущения, но в любом случае смотрелся очаровательно. Хотелось избавить от мешающих джинс и взять прямо на кухонном столе, не заботясь ни о чем. - Если ты еще и штаны мне испачкаешь… - угрожающе начал он, но был моментально заткнут поцелуем. - То ты меня убьешь, стоит мне только заснуть, - пробормотал Гриммджоу, расстегивая застежку ремня и сдергивая джинсы вниз, пока те не действительно не успели испачкаться. - Твой ход мыслей охренительно верный, - глубоко вдохнув и перебарывая скованность, вызванную непривычным экспериментом, Ичиго вплел пальцы в волосы Джагерджака, сжимая короткие пряди на затылке. Арранкар зарычал от удовольствия. Одно из мест, тронув которые, большого и грозного кота можно было превратить в искомого наслаждения зверя. Затылок, нежная кожа за ушами, низ поясницы и внезапно очень чувствительные запястья. Гриммджоу, сколько бы ни отнекивался, имел свои слабости, и Ичиго не упускал возможности ими пользоваться. Поцеловать, оттянув зубами нижнюю губу, провести пальцами вниз по шее, слушать сбивчивый шепот, обещающий наказание. Избавить Джагерджака от мешающей футболки и прижаться вновь, уже пачкая их обоих. Ичиго заинтересованно принюхался и провел влажную дорожку по груди арранкара, слизывая шоколад, пробуя, наконец-то, его вкус. И правда, чертовски восхитительно. Разве что не хватает орехов и клубники, но кому они нужны в такой ситуации. Гриммджоу резко втянул носом воздух, дернул Ичиго вверх, жёстко фиксируя пальцы на подбородке, вынуждая смотреть прямо в глаза. - Нарываешься, Куросаки? Тот смотрел, блестя глазами, дышал тяжело и то и дело облизывал губы. Сжавшиеся на горле пальцы мешали сделать полноценный вдох, оттого щеки Ичиго медленно краснели. Гриммджоу почувствовал, что он в состоянии кончить только от одного вида и, к тому же, прямо сейчас. - Ненавижу тебя, чертов засранец… - бессильно прорычал он, склоняясь и оставляя полу-поцелуй, полу-укус под ключицей. Обвел кончиком языка вокруг соска, с нажимом лизнул, слизывая шоколад. Ичиго подавился воздухом. Удовольствие волнами расходилось по телу, заставляя изо всех сил вцепляться пальцами в столешницу, а пальцы ног судорожно поджиматься. Слава всем богам, джинсы больше не сдавливали и не мешали, но член чувствительно терся о ткань боксеров, добавляя остроты в коктейль ощущений. Гриммджоу тем временем снова обмакнул пальцы в шоколад, поднес их к лицу Ичиго, настойчиво мазнул по губам, продавливая внутрь. - Давай, Куросаки, работай, - усмехнувшись, выдавил он из себя, сам внутренне сгорая от желания. Возмущенно сверкнув глазами, Ичиго лизнул на пробу подушечку пальца, мокро провел до фаланги, и обхватил губами сразу два. Втянул в рот, обвел языком и принялся размеренно сосать, то втягивая внутрь, то практически выпуская изо рта. Гриммджоу наблюдал неотрывно, а зрачки, чернея, затмили практически всю радужку. Собственные джинсы немилосердно сдавливали, хотелось послать к черту романтичные праздники с их шоколадными традициями, и просто выебать Куросаки прямо здесь и сейчас. Впрочем, ему ничто не мешало это сделать. Путаясь в штанинах, сталкиваясь руками и чертыхаясь, вскоре они остались полностью обнаженными. Размазанный шоколад заставлял липнуть их друг к другу, застывал и неприятно стягивал кожу. Они самозабвенно целовались, то оттягивая волосы, то сжимая бедра друг друга. Пока Гриммджоу уверенно не положил руку на член Ичиго и не двинул пару раз, плотно сомкнув пальцы, тут же целуя и проглатывая чужой стон. - Дойдешь до спальни? - До ванны, хочу смыть с себя эту липкую дрянь… - выдохнул Ичиго, прижимаясь и толкаясь в чужую ладонь. Внутри распалялось, жгло огнем, выбивало из головы последние адекватные мысли. Лишь билось в сознании отстраненное о том, что праздник они отмечают очень даже неплохо. - Ну надо же, а еще недавно за эту дрянь избить меня был готов, - Джагерджак не упустил возможности подколоть. Крепко обхватив Ичиго за пояс, он решительно повел его в сторону душевой. Едва доведя до которой, с размаху впечатал его в белый кафель. Ичиго в долгу не остался, обхватил, сжав столь сильно, что у хрупкой девушки точно треснули бы ребра, и оставил болезненный поцелуй на чужих губах. Боль и удовольствие. Ненависть и любовь. Власть и покорность. Взаимоисключающие понятия, которые в их паре причудливо смешивались, образуя нечто целостное и неделимое. Повернув кран, так что из душа хлынула теплая вода, Гриммджоу втолкнул Ичиго под струи, водя ладонью по груди и животу. Шоколад смешивался с водой, стекал вниз и исчезал в лужах на полу. Они обнимались, мокро целуясь, вода заливала лица, щекотно стекала по волосам, попадала в глаза. Члены то и дело сталкивались, от чего ознобной дрожью сковывало обоих – слишком чувствительно и остро, на грани ощущений. Потянувшись к заветной полке, Гриммджоу вслепую нащупал начатый тюбик смазки и открыл его. - Когда окружающие будут сомневаться в моей любви к тебе, напомни им, что я всегда забочусь о твоей драгоценной заднице, шинигами. - Я тебе эту смазку сейчас в горло залью, хватит трепаться попусту, - огрызнулся Ичиго, поворачиваясь и прижимаясь спиной к чужой груди. Гриммджоу шлепнул по заднице, оттянув ягодицу, и провел пальцами между них, скользя по коже под водой. - Давай уже, действуй. Короткая просьба. На выдохе. Движение плечами и чуть склоненная голова. Гриммджоу почувствовал, как у него пересохло в горле. Ичиго редко когда просил его о действиях, либо проявляя инициативу сам, либо же сопротивлялся до последнего. Подрагивающими пальцами он выдавил смазку из тюбика и щедро размазал ее по члену. Ичиго выгнулся в пояснице, опираясь ладонями о скользкий кафель, приглашающе отставил задницу – терпения у обоих уже не осталось. - Терпи, Куросаки… - коротко простонав, Гриммджоу толкнулся внутрь, чувствуя, как болезненно сжимают стенки ануса его собственный член. - Было бы что терпеть, придурок, - Ичиго весь сжался, свыкаясь с инородным телом внутри себя, дышал часто-часто, чтобы расслабиться. Вода успокаивающе лилась сверху, путая мысли, Гриммджоу тесно сжался сзади, обхватив поперек живота. Ноги позорно подгибались и разъезжались в разные стороны, но Джагерджак держал крепко. А потом начал двигаться, и все мысли окончательно вылетели из головы. Остались только шлепки тел друг о друга, пальцы, до синяков вжимающиеся в живот, и восхитительное распирающее чувство. С каждым толчком, когда член задевал простату, Куросаки подбрасывало, выбивало из горла новые стоны. Они никогда не сдерживались - удивительно, как еще не нажаловались благовоспитанные соседи. Гриммджоу вдалбливался сзади, взрыкивая и проклиная Куросаки на чем свет стоит. За близость, за удовольствие, за то, что без него жить как-то больше и не получалось. Тесная задница сводила с ума, тепло сдавливала член, болезненно пульсировала и сжималась. Он уткнулся носом в мокрые рыжие пряди, сжал зубы на затылке, чувствуя солоноватый привкус не то пота, не то крови. Громко застонав, Куросаки обхватил его руку, крепко переплетая пальцы, хаотично двинулся несколько раз и обмяк. Едва не упал на скользкий пол. Обхватив обеими руками, Гриммджоу сорвался в бешеный темп, загоняя член до основания и практически вынимая его, в такт болезненной пульсации. И провалился в искрящуюся черноту, что вспыхнула перед глазами. Слишком хорошо, слишком охуенно. - Блять, Куросаки… - за шумом льющейся воды практически невозможно было различить слова, но Ичиго услышал, - обожаю тебя. Минуты текли плавно и размеренно, сбитое дыхание постепенно выравнивалось. Они оба сидели на кафельном полу в душевой, согретом теплыми струями воды, прижимаясь, и лениво зацеловывая губы друг друга. Гриммджоу пришел в себя первым, обнял Ичиго со спины, утыкаясь лбом тому в плечо. Куросаки еще немного потряхивало от пережитого оргазма, и эта дрожь восхитительно отдавалась в собственном теле. - В следующий раз я просто подарю тебе чертов шоколад в готовом виде, - язык слушался с трудом, а в горле пересохло, но Ичиго все же смог выдавить из себя слова. Гриммджоу в ответ только усмехнулся. - С днем святого Валентина, засранец. Ты преподнес мне охрененный подарок, можешь гордиться. Я оценил и очень доволен. - А еще оставил на мне несколько новых синяков, ты в курсе? - Обращайся, всегда рад стараться. Ичиго улыбнулся и кое-как развернулся, сталкиваясь с Джагерджаком нос к носу. Покрасневшие припухшие губы слишком манили, а потому удержаться от очередного поцелуя оказалось невозможно. Арранкар чувственно и медленно провел по ним языком. Даже бредовый романтичный праздник можно отлично отметить, если знать желания своего партнера. Ичиго обхватил лицо Гриммджоу ладонями и запечатлел на губах новый поцелуй. У них еще оставалось достаточное количество шоколада, а это значит, что впереди парней ждала потрясающая ночь.