История Кё

Томоя всегда был добрым, преданным и сильным человеком — так я считала. И за последнее время, пускай и редко, но встречаясь с ним и Нагисой, я всё больше укреплялась в этом мнении о нём. Я видела, как изменилась Нагиса, как изменился он — они оба стали увереннее в себе и помогали друг другу, как настоящая семья. В такие моменты я даже не знала, что и думать. Я была очень рада за Нагису, что она счастлива, за Томою, что он нашёл ту, кого полюбил, а она любит его в ответ. Но в то же время где-то в глубине души я сожалела о том, что не сказала ничего в то время, когда я ещё могла что-то изменить. Я уже не страдала по нему так, как это было в школе, но и жалела об упущенном, возможно, единственном шансе на такую же счастливую жизнь рядом с любимым человеком. Я знала, что у них тоже всё не так просто, как обычно представлялось в подростковых мечтах, но видела, что они и рады трудиться вместе. Но когда Нагиса умерла, Томоя… на него было больно смотреть, хотя я и видела его только издали, когда он работал. Наблюдала со стороны и сопереживала, но и не понимала его. Я знала, что больно терять близких людей (стоило вспомнить тот случай с автобусной аварией, как уже холод по коже, хотя всё обошлось), больно, когда тебя отвергают, и представляла, что потерять любимого человека так могло быть ещё больнее. Но не понимала, почему он не может заняться Усио. Даже наблюдая издали и изредка, я замечала, как Усио растёт, и представляла, как она могла бы жить рядом с Томоей. Хотя по его виду и нельзя было сказать, но я его давно знала, поэтому определённо осознавала то, что он по-своему переживал и за Усио. Я знала обо всём этом, но… Но порой так хотелось подойти к нему и хорошенько врезать, чтоб перестал строить из себя идиота и обратил, наконец, внимание на окружающих! Если бы я могла заставить себя сделать это, я бы сделала… но знала, что это не помогло бы. К тому же, подставлять Фурукаву не хотелось, ведь и для неё вся эта ситуация имела плюсы. А я своими действиями могла бы навредить. Я ведь всё ещё люблю его. Так было уже давно. Но я не имею права занимать место Нагисы. Хотя и очень хотела бы, Томоя всё равно любит только её. И оттого наблюдать за всем этим было очень тяжело. Я пыталась забыть о Томое, и вроде бы даже преуспела, но беспокойство никуда не ушло. Пусть Фурукава и говорила, что он должен сам найти себя, я не могла перестать думать о том, что было бы, если я не вела себя как дура и сказала всё сразу ещё тогда. Сейчас-то уже поздно. Поэтому ли я сдалась? Я не знала. Может, оттого, что потеряла надежду на то, что смогу стать счастливой с ним, может, есть ещё причины — а они есть, я уверена. На самом деле, если посмотреть глобально, то чем я помогла ему после произошедшей в его жизни трагедии? По сути, всю помощь ему оказывают родители Нагисы, а я ничего не сделала. По крайней мере прямо. Несколько раз я всё же порывалась войти к нему домой, поговорить, когда проходила мимо, но каждый раз замирала у двери и не знала, что делать дальше. Ну постучу я, он откроет, а дальше? О чём говорить? Как мне вообще себя вести? А вдруг я не выдержу и скажу глупость? Что-то вроде «а помнишь, как мы в драмкружке?..». От такого он точно расстроится… И без этого постоянно думает о Нагисе, а если и я скажу про неё, то может статься и так, что он не захочет меня видеть. Прокрутив в голове все варианты вплоть до этого, я обычно разворачивалась и уходила, мысленно уничтожая себя за все эти глупые мысли и собственную беспомощность. Наверное, я всё-таки была дурой…