Разрешите влюбиться, Капитан!

Уже на утреннем построении Капитан выглядел, мягко говоря, "не очень". Мрачно двигаясь глазами по лицам солдат, Леви всё ещё переваривал происходящее вчера вечером. Что он почувствовал в ту секунду, кроме запаха тела? Из-за чего вывело из строя на целую секунду? И почему в её лице он увидел ту же растерянность, что ощущал сам? За всю ночь мужчина так и не придумал подходящее объяснение, кроме как "Я слишком устал, а она раздражала". Сама Микаса в первых рядах думала практически о том же. И даже где-то внутри радовалась, что, возможно, это повлияло. За всё утро Леви ни разу не обратил на неё внимание. Что-то записывал в блокноте и недовольно хмыкал собственным мыслям. В его планах было отправить всех бегать по лесу и заняться подготовкой к испытанию бомбового приспособления. Сегодня Ханджи уверила офицера, что подсчёты подведены точно и можно проводить испытание. Для этого нужно было отъехать подальше, ближе к полю, и "взрываться" на радость безумной женщины. — Сегодня тест на выносливость, бежим за пределы штаба, до озера, 3 километра, дальше обогнуть по берегу и возвращаться обратно, — Леви чувствует тупую боль в висках, морщится и продолжает. — Победитель отдыхает оставшийся день. Проигравший, а точнее последние 3 человека, моют посуду вместе с Кирштейном. — А если он прибежит последним? — раздалось из толпы. — Что ж, тогда ты ещё долго не сможешь расстаться с кухней. — Чтооо? — Жан состряпал несчастный вид и взмолил ко всем Богам, лишь бы не опарафиниться. Во двор через время выходит Ханджи, загруженная странным снаряжением и сумками. Моблит рядом тоже шёл не с пустыми руками, замотанные наконечники копьев можно было узнать сразу. Леви приподнимает бровь и вновь поражается гениальностью этой женщины. — Четырёхглазая, а понадежнее способа не было нести эти штуки? — бурчит недовольный Майором. — Не переживай, Моблит самый аккуратный из всех, кого я знаю! В доказательство, парень растерянно улыбается и прижимает оружие к груди. Было заметно, как соскальзывает металл, но его ловко подбирали назад. Капитану ничего не оставалось, как просто согласиться и молча пойти исполнять свой долг. Всё-таки он доверял Зое, просто никогда об этом не говорил вслух. Какая бы взбалмошная она не была, ума у нее было намного больше. Поэтому порой Леви мог слепо верить "чудной", но не увлекаться... В густом лесу было больше возможности отскочить в случае непредвиденных обстоятельств. Но и минус данного местоположения заключался во взрывной волне, которая могла снести деревья рядом и тогда беги куда глаза глядят, стараясь не попасть под ствол. Из данных выводов решили выбрать зону негусто населенную деревьями. Задача Капитана Леви была в том, чтобы зарядить наконечник копья в кору дерева, оторвать трос, прикрепленный к задней части сей конструкции, и успеть покинуть зону взрыва. Чем и было опасно это оружие. По неопытности или невнимательности бомба может навредить не только титану, но и тому, кто её направляет. Важно чётко отрабатывать последовательность действий, дабы не допустить травм, или ещё хуже — летального исхода. Но в случае с испытаниями — до взрывов даже не дошло. Что-то пошло не так, и при отрывании троса взрыва не происходило. Ханджи злобно перебирала бумажки, пока Капитан грациозно вонзал копья в деревья и вальяжно, словно это были ножички, доставал обратно из коры. — Ты туда порох то положила? — шутки были не к месту, но Леви захотелось пошутить. — Что-то со взрывным клапаном, не могу понять, ладно, закругляемся, разберу всё и тогда выясню причину, — Зое поправляет очки и сердито сворачивает все свои вещи. — Ну такое грандиозное представление сорвалось... Моблит как обычно подбирает предметы, выпавшие из её сумки, и бежит сворачивать неисправное оружие. К моменту их возвращения солдаты уже как минут 20 были у финиша. Ждали Офицеров и что-то бурно обсуждали. Леви сразу заметил нарастающий конфликт, как обычно между Йегером и Жаном. — Что-то зачастили они вести себя как петухи, — Капитан спешился, сразу же двигаясь в сторону толпы. День уже начался через причинное место, только не хватало драк и непослушания, которые в последнее время так и рвались из молодых ребят. Но если с этими аболтусами он как-то свыкся, то со странным поведением Аккерман пока ещё не мог. Может поэтому он раздражительнее чем раньше? Солдаты не сразу замечают невысокую фигуру мужчины в зелёном плаще. Леви подходит быстро, и также быстро оценивает ситуацию. Вот стоит один придурок, вот второй... В принципе, он бы просто раскидал их по разным сторонам, но, заметив по середине Аккерман, решил остановиться. Девушка держала Эрена ладонями, упираясь в грудь, и что-то бормотала ему, толкая назад. Жана же оттаскивали Конни и Саша. И вроде бы конфликт пока не перерос в драку, но близкие друзья решили, что лучше её вовсе избежать. — Что здесь опять происходит? — Все вздрогнули, заметив недовольных офицеров, особенно страшно было видеть злющее лицо Капитана. — Эрен Йегер... Объясняй! Микаса отпустила куртку брата и отошла в сторону, тревога ушла, то ли потому, что их теперь успокоит Капитан и не надо тратить силы на разнимание парней, то ли из-за перемены настроения, в связи с приходом мужчины, который так раздражал. — Справедливости ему не хватает, — сквозь зубы шипит Эрен. Леви молчит, слушает как они оправдывают свое поведение, не вдаваясь в подробности и мечтает хоть об одном спокойном дне в этой грёбанной, прогнившей жизни. Ему всё это начало надоедать, но выбора им никогда не давали. Так что просто терпеть... терпеть и бить. — Чертов Смертник, совсем с головой уже... Жан не успел закончить предложение, как получил кулаком в нос. Леви с бешеной скоростью влетел в его лицо, сбивая с ног бедного солдата. Не успев сориентироваться, второй удар прилетел уже ногой по рёбрам. В эту секунду он просто хотел прекратить бесполезный трёп и отправиться в душ после неудачных испытаний. Через секунду он замахивается уже на Йегера. Рука летит по направлению точно между глаз, но что-то вдруг останавливает разрушительный удар. Кулак зависает в воздухе, не в силах пошевелиться. — Капитан, он лишь защищал меня... — Микаса вцепилась крепким хватом в рукав Офицера и почти испуганным взглядом прожигала кожу. Все затихли. Замерли. Сказать, что Леви был в шоке, ничего не сказать... Он лишь таращился на обнаглевшую (по его мнению) девчонку, подбирая правильные слова, дабы просто не послать ее куда подальше или того хуже... Не всечь покрепче по пустой головушке.  Она сама испугалась. Яркая тревога в серых глазах метнулась всего лишь на долю секунды. Но от зоркого взгляда Аккермана и это не могло скрыться. Микаса прямым действием показала, что плевала она на правила и если ей вдруг вздумается, она может пойти против действий Офицера. — Руки... Аккерман, — тихий шёпот напоминал рычание дикого зверя, вот-вот готового напасть. — Прошу прощения, — девушка разжала пальцы, позволяя вырваться из крепкого хвата. Все продолжали молчать, не желая ещё больше злить Капитана, у которого на лице написано было, что ещё одно неверное движение или слово, то все полетят к чертям (потом собирай их по базе...). Гнев искрами летел из серых глаз. Вена на шее надулась и пульсировала, болью отдавая в голову. Её лицо всё ещё стояло перед обзором, поэтому быстро успокоится не было возможности. Взять себя в руки при этой наглой выше его сил. — Все, живо тряпки в зубы и драять полы по всему штабу, — зол... очень зол. — А ты Аккерман, идёшь со мной. — Так точно, — твёрдо произносит она и, не отставая от Капитана, шагает следом. Дверь тренировочного зала распахивается от одного удара. Вся экипировка офицера летит куда-то в сторону, сопровождая падение звяканьем металла. Этим помещением пользовались не так часто, так как на улице проводить тренировки было удобнее всего. Но сейчас Леви не желал, чтобы кто-то глазел на разъяренного Капитана, учащего солдата уму-разуму. С ними он поговорит отдельно, а с ней... С ней он разберётся сейчас. Именно сейчас выбьет из нее всю спесь, что так долго копилась в этой самодурной девчонке. Хватит ходить за ними, как за котятами. Хватит ссылаться на то, что они и так уже много повидали. Хватит прощать за всякий бред, что творят эти придурки... — Чего встала? — Леви поворачивается, закатывая рукава серой кофты, затем нервно дёргает головой. — Быстро зашла. Микаса сначала быть растерялась, но, оценивая положение ситуации, поняла, к чему все идёт. С полной уверенностью девушка продвинулась вперёд, закрывая за собой дверь. Встала напротив мужчины, наблюдая, как, на первый взгляд, невозмутимое лицо выражало полное презрение. Ей плевать. Он все равно ничего не поймет, Капитану бесполезно объяснять такие понятные вещи, как "поддержка", "забота", "сопереживание". Он не испытывает это, вот и считает, что никто не должен опускаться до таких, якобы, слабостей. Считает Аккерман слишком привязанной, а она, всего навсего, помогает тому, кто стал для нее целой семьёй. — Не понимаешь на словах, будем поступать по-другому, — тихий голос словно звенел в ушах, стоило Леви что-то сказать. Микаса поменялась, искрясь от злости. — Решила оспорить мое действие?И думаешь тебе сойдёт это с рук? Курица наседка... Она сжала кулаки, пальцы хрустели от столь сильного давления, по телу пуская противную боль. Чего он пристал к ней? Что ему, черт возьми, надо? Пусть скажет и отстанет, пусть повалит на лопатки и успокоится... — Нет. — Что нет? Полный ответ, Солдат. — Я не буду играть по вашим правилам, — холодный тон уже не раз удивляет Капитана. — Хотите, бейте... Хотите, да по разные стороны стены рассадите нас с Эреном... Да хоть свяжите, вы ничего не добьётесь! Я остановила вас лишь потому, что понимала — можно обойтись без этого... Он не виноват! Я виновата! — А ты всю жизнь его за юбкой прятать будешь? Вечно за него отвечаешь, будто у того языка нет. Плевать мне было кто из вас там начал, он не соблюдал дисциплину и честно должен был получить по роже за разжигание разногласий в отряде, — напряжение в зале почти достигало пика и спёртый воздух потихоньку начал давить на обоих. — В том то и дело, что вам все равно на причины, а если попробовать разобраться? Но, конечно, на это нет времени у Капитана разведкорпуса, только это ничего не исправит. Проблемы устранять надо в корне... — Вот я и устраняю, Аккерман, — шаг вперёд, Леви сосредоточился на её открытых зонах, где проще будет обхватить и она не успеет отреагировать должным образом. С Микасой нужно было думать, если остальные разведчики против Капитана выступали как средний боевой класс, Аккерман наступала буквально на пятки. Их различие было лишь в том, что у Леви намного больше опыта и хитрости, но сила примерно равная. — Повторюсь... Вы ничего не измените, — дрожащий от гнева шёпот стал спусковым ключиком в сдержанности всегда уравновешенного Капитана. После этих слов, разум, словно затуманенный, покинул мужчину и заставил действовать исключительно эмоциями. Всего доля секунды и он хватает её за локоть, подсекая ноги, и перекидывает через бедро. Девушка приземляется на спину с громким шлепком. Плотно сжав зубы, поднимается, нападает круговым движением ноги. Леви парирует кистью, приблизившись в плотную. Микаса что-то неразборчиво шипит, лицо блестит от пота, а такой редкий румянец на щеках проступает от напряжения. Он наносит контрудар боковым ударом кулака. Промах, из-за кошачьей ловкости Аккерман. Быстрые движения, перехваты, удары, всё это создавало впечатление своеобразного танца. Было в этом что-то грациозное, что-то дикое и будоражещее. Она вновь атакует ударом руки, на что Леви отвечает низким блокированием, отставив пошире левую ногу, и с силой, повернув корпус назад, заряжает правым кулаком в корпус, хватает ее ногу, дёргая на себя. Микаса из последних сил цепляется за ткань одежды и оба валятся на пол. Дышат тяжело, каждый глубокий вдох до боли в лёгких. Леви держит её за плечи, пальцами сдавливая бледную кожу, пока она дёргается какое-то время. — Невыносимая, думаешь, умнее всех? — резкий голос Капитана как-будто трезвит, заставляя замереть. — Вы не понимаете... — Молчать! — он переходит на крик, чувствуя, как все это изрядно начало надоедать. — Видел я таких, как ты, и знаешь, где они сейчас? — Я лишь защищаю Эрена! — Леви не видит, но чувствует в ее раздражённом голосе — ещё немного и гнев смешается с истерикой. — Себя защити, Дура! — рвется из Капитана. — Да вы хоть раз любили настолько, чтобы отдать жизнь? Микаса ловит момент и резко переворачивает его на спину. Леви не сопротивляется, останавливается, позволяет ей нависать над ним. Презрение во взгляде отступает, как и накатившаяся злость. Он обдумывает ее слова. А любил ли? — Мы все теряли кого-то, Аккерман. Больше тебя или меньше, не имеет значения, они были дороги мне... Серые глаза расширяются. Девушка часто моргает, затем вновь сводит брови у переносицы. Капитан и откровения? Это было что-то новое. Хотя неудивительно, с нынешним положением ещё поискать надо тех, кто был балован судьбой и не знал, что такое, когда гибнут близкие. Но все равно слышать такие слова от угрюмого офицера непривычно. — Мог ли я отдать за них жизнь? Даже не думал бы... Просто был глуп и слишком самоуверен... — Капитан... Они вновь меняются положением. Мужчина уже не так сильно сжимает ее плечи, но дискомфорт ощутимо неприятный. Микаса растерянно смотрит ему в глаза и не понимает собственных ощущений. Вроде ещё несколько минут назад они готовы были друг друга убить, но теперь ей даже как-то жалко его... — Хватит бегать за Йегером, хватит прикрывать собой, хватит быть его тенью... Последние слова эхом раздались в сознание. Аккерман порывисто вздохнула. — Он и сам прекрасно справляется со всем, а вот ты, — грубые пальцы уперлись в грудную клетку. — Мертвая ему точно не поможешь... Помещение вновь погрузилось в тишину после этих слов. Леви не двигался, просто нависал сверху, детально разглядывая раскрасневшиеся щеки, мокрую челку, напуганные глаза...Чего она испугалась? Горькой правды, которую так прямолинейно выплеснули в лицо? Или то, что данное действие совершил именно Капитан?  Взгляд опускается на губы. Алая полоса рассекала розоватую кожу, создавая четкий контраст и непреодолимое желание убрать капельки крови... Женское тело мелко вздрагивало с каждым вздохом под мужчиной. Он ощущал как вздымается грудь и упирается в ткань его одежды. Внутри все похолодело. Микаса замечает заинтересованность у Капитана. Проследив за взглядом и почувствовав проступившую кровь на губе, кончиком языка проходит по маленькой ранке. Реакция Леви на данное действие была забавной. Он, лишь слегка смутившись, отвёл взор, затем отпустил ее, поднимаясь на ноги. — Можешь воспринимать меня как тирана, но от слов своих я не отступлю... И если тебя не устраивает это, значит смирись, в противном случае тебя отстранят от службы за попытки препятствия офицеру... — Вы правда думаете что-то изменится, будь я от него... дальше? — Леви впервые за долгое время видит её растерянной и абсолютно запутанной. Сидит на полу, обхватив себя руками, смотрит на него так печально, хлопая ресницами. — Я лишь хочу, чтобы вы жили... А не покорно следовали за кем-либо. Дверь закрывается. Аккерман остаётся с этими словами наедине. Снова касается больной губы и пальцами проводит по красной коже от рук Капитана. С чего вдруг он так решил? Неужели ему всегда было не все равно и он просто молчал... А даже если так, почему именно сейчас сказал? Девушка поднимается на ноги. Смотрит в окно, замечая своих друзей. Все уже собирались на обед, поэтому скопления на улице уже не было. Эрен хмуро наблюдал за диалогом Армина и Конни, шел, пиная опавшие листочки. "Хватит быть его тенью" Словно мантру вторит слова Микаса, затем выходит из зала, стены которого промолчат о том, что здесь было. *** Оставшийся день прошел спокойно. После вечернего построения Леви вернулся в свои покои, желая поскорее разобраться с бумажками и увалиться на постель. Где-то внутри он понимал, она больше не придет и скорее всего больше не захочет его видеть. Ну и пусть в сторонке тихо его ненавидит, главное, будет думать прежде, чем нестись в пасть к смерти... Это если, конечно, до нее дошли слова Капитана. А если нет? Хотя по виду было заметно, что это её явно озадачило. Может Микаса не сразу это поймет, но она не дура... должна понять. В дверь постучали. Три коротких удара. — Входите. — Микаса Аккерман прибыла для выполнения подготовки отчётов, — от того вида запутанного зверька на полу не осталось и следа, вновь уверенный голос даже как-то удивил Леви. — Садись, — тихо произнес офицер, отодвигая стул. За то время, что она писала, в голове проносилось много вопросов, предположений, событий, которые бы подтверждали слова Капитана, хотя были и те, что опровергали, но как-будто меньше... Сомнение закралось где-то глубоко в душу и оттуда разрасталось чёрной дымкой. Страшно представить, если это чувство разгорится словно пожар и спалит к херам все представления о... Да обо всем, что связывало Микасу и Эрена. Нет. Она не считает слова Капитана истиной, не считает, что он везде прав...но неужели она правда словно тень? Неужели не так выглядит любовь? А тогда как? Бред... Дописывает строчку, затем кидает короткий взгляд на мужчину у окна. Успевает рассмотреть лишь то, как он наблюдает за вечерним небом, отпивая из белой кружки крепкий чай. Микаса вновь вспоминает их "разговор" днём. В голову ударяет запах свежести, чая и ярости, что в ту секунду переполняла тело. Сердце начинает биться чаще от осознания — он лежал на ней, вдавливая в пол. И как она вообще подпустила его настолько близко? Тогда не было времени заострять внимание на таких мелочах, но сейчас как-то неудобно... "Они были дороги мне..." После, уже на обеде, Аккерман начала думать о том, насколько офицерам тяжело каждый раз отправляться в бой, осознавая, сколько жизней будет на их счету. Каждый погибший солдат оседает тяжёлым бременем. Может от этого Капитан не спит ночами? Но эти его слова были совсем про других людей. Может семья? Друзья? Его любовь? "Про кого он говорил?" Она отвлекается от бумаг, уставившись на задумчивого Офицера. Он продолжает искать что-то в закатном солнце и щурится от ярких лучей. Ещё влажная (после душа) смоляная челка спадает на бледное лицо, создавая четкий контраст, а круги под глазами сразу навеивали мысли о бессоннице. Леви тянет кружку к губам, делает глоток, отводит стакан. Движения плавные, медленные, заставляют неотрывно наблюдать за ним. Девушка наклоняет голову, уже рассматривая телосложение лучшего воина человечества. Сперва кажется, что он просто хиленький коротышка, затем такое суждение рассыпается в прах, как только Капитан берется за клинки. В случае Микасы, она видит, что это тренированное годами тело. А ещё знает сколько шрамов под кофтой... Доводилось видеть. — Уже закончила? — полет мыслей прерывают. Аккерман распахнула широко ресницы и резко опустила голову обратно. Леви приподнял бровь, но не обратил внимание на то, с каким интересом девушка изучала его. Время бежало быстро, за окном уже давно потемнело и лишь сверчки шумели в недалёком лесу. Капитан раскрыл глаза. Ночь давно. Как его так сморило в сон? Он встал с подоконника, потянулся и только увидел — Микаса спит на столе, уткнувшись щекой в недописанный лист. "Ну вот и что мне с ней делать?" Леви тяжело вздохнул, поставив руки в боки и прикинул пару вариантов. Первый заключался в том, чтобы просто разбудить и послать в свою комнату. Второй — оставить все как есть. Была глубокая ночь, поэтому гонять солдата из комнаты в комнату было относительно бессмысленно, ещё часа 2-3 и им вставать на построение. Вдруг она уже не уснет? Потом будет клевать носом в первом ряду. Он так рассуждал, потому как знал не по наслышке, что такое прерванный сон. Но с другой стороны, уснуть в комнате Капитана было плохим решением. Что вообще завтра подумают разведчики? Выходят из одной комнаты "довольные" и помятые. Абсурд... Аккерман спала крепко, в руках все ещё было перо. Леви какое-то время походил из стороны в сторону и решил, что прогонит ее около 6 утра, как раз никто (кроме постовых) ещё не проснётся, а Микаса выспится и успеет подготовится к сбору. — Вот же проблема на голову, — тихо шепчет он и замечает на вешалке свой плащ. — Ладно... Свеча горит тускло, подрагивая от ночного ветра. В помещении было осязаемо прохладно. Раз уж она поспит тут ещё, то лишним не будет. Он снимает элемент одежды с крючка и аккуратно укрывает девушку. Поправляет на плечах и отходит в сторону, стараясь не нарушать ее покоя. "Бестолочь..." Уголок губы тянется наверх, затем раздается тихий смешок. Забавная она... Микаса Аккерман.