Ангел во плоти.

Солнце начало садится, окрашивая кроны невысоких деревьев в яркие цвета, пробегаясь по улицам красными лучами, предвещающими наступающую ночь. Две первых звезды загорелись на небе, не давая солнцу и шанса повисеть чуть дольше над темнеющей землёй. Кавех закончил свои дела ещё черт знает когда, поэтому наблюдал за садящимся солнцем откуда-то из под темных ресниц. Лучи задорно переливались на радужке его глаз, мерцая искрами и светлячками вокруг. Сегодня был прекрасный день, чтобы мечтательно встреться взглядом с мягким бархатом небес, проследить взглядом каждую блестку - звезду, появляющуюся на темнеющем полотне ткани. Иногда он любил тишину, находя упоение в ночном небе. Многие называли его солнцем, но он склонялся к тому, что был одной из ярких звезд, что словно пайетки красовались на небосводе. Сегодняшний вечер был именно таким, какие он любил - яркие звезды, мягкие облака у горизонта, похожие на взбитые подушки. И никаких, сука, дедлайнов. В доме было необычайно тихо. Никаких звуков перелистываемых страниц, усталых выдохов, слышимых настолько четко, что каждый был подобен грому. Никакого скрежета железного наконечника упругого пера о шершавую поверхность бумаги. Всё это было так близко сердцу, что засыпать без этих звуков совершенно не представлялось возможным и было ужасно некомфортно. Кажется это повод обидеться на их производителя за то, что сегодня ночью он шляется черт знает где. Хотя не всё так плохо, Кавех прекрасно знал, где сейчас был его сосед, но разве это хоть каплю помогало сомкнуть глаза? Архитектор так и не заснул, даже когда звезды начали пропадать с неба, предвещая рассвет, даже когда первые люди вышли на улицы города и их шаги и приглушенные голоса сменили тишину. Даже когда ключ в двери почти беззвучно повернулся, Кавех не спал. Дверь в его комнату была открыта и он прекрасно видел, как мужчина с пепельными волосами шагнул через порог, закрыл дверь, снял обувь, снял плащ, завел руку в серебряные волосы, массируя висок, стараясь избавиться от головной боли. Кавеху пришлось закрыть глаза, когда Хайтам заглянул в его комнату, пристально выглядываясь в его лицо, после чего спокойно выдохнул и тихо ушел к себе. Через пару минут раздался такой ненавистный и такой любимый шелест страниц очередной заумной книжки, который перекрыл собой гул с улицы, и Кавех провалился в сон. Когда он проснулся была середина дня. Лучи солнца освещали комнату, заставляя все цвета делаться ещё насыщенней, чем они были в, и без того яркой, комнате Архитектора. Готовые чертежи покрывались языками воображаемого светового пламени, которое играло на них солнечными зайчиками, отражаясь от вычурного зеркала на двери шкафа. От этой яркой картины хотелось закружиться в праздничном танце вместе с огоньками, словно он был ребёнком, впервые в жизни увидевшим мишуру на ёлке, сияющую огоньками гирлянды. В приподнятом настроении Архитектор зашел на кухню, что была освещена чуть меньше его комнаты, но всё ещё была достаточно светлой и заварил себе кофе. Готовить на двоих не было смысла, Хайтама снова нет дома, это и ежу понятно. Он снова работает, снова ищет ответы на свои вопросы, снова раскапывает тайны древних цивилизаций и великой мудрости, пока Кавех наслаждается сияющими лучами. Он решает выйти на прогулку, наклоняясь к цветам, собирая венок из одуванчиков. Каждый из них был похож на маленькое солнце. Отыскав на небольшой травянистой поляне всего три нужных ему цветка, он разочарованно выбросил эту затею и продолжил свою прогулку по светящимся в лучах улицам. Приветливые лица людей, шум базара, яркий запах пряностей и свежих фруктов, затмевающий все другие запахи, были Кавеху близки. Его глаза метались от лавки к лавке, а следом за ними и ноги, нещадно уменьшая набитый Морой кошелёк. Торговцы задорно улыбались и насыпали парню то, что он просил, получая щедрую награду в виде золотых монет. И вот новый вечер, весёлый Кавех возвращается домой с кучей всего. Это яблоки, они такие сочные, буквально тают во рту. Это персики Зайтун, сладкие и даже немного чересчур. Это специи, отлично подойдут для какого-нибудь блюда. Это... Впрочем, не важно. Выгрузив добычу на кухонном столе и довольный собой он вернулся в комнату. Солнце снова покидало небосвод, оставляя комнату в полумраке. Кавех сел на кровать, прикрывая глаза, сегодня он ничего не сделал, да и не должен был. Очередной свободный день, в который он словно птица мог пронестись по городу, посетить знакомых, поболтать с торговцами и принести домой свежих фруктов, которыми тут же пропахнется всё вокруг. Он любил этот запах и шум города, любил яркое солнце и одуванчики. Он устало прикрыл глаза, ноги саднили от долгой прогулки, а он и не замечал этого. Ему определенно нужно было отдохнуть и он смиренно отдал себя в объятья сна. И всё это, чтобы открыть глаза в полной темноте, когда часы вот вот пробьют глубокую ночь, задорным тиканьем разрезая темноту. Дверь прихожей мягко открывается, чтобы впустить усталого учёного домой. Хайтам тихо прикрывает дверь и снова дом погружается во мрак. Тяжелые шаги рассекают тень, прокладывая себе путь в комнату, словно ледоход пробивает себе дорогу среди бескрайнего океана льда. И Кавеху хочется пройти по разбитой, расколотой дороге, узнать что таят в себе непробиваемые ранее льды. Ему кажется, что в комнате Хайтама совершенно другой мир. Там есть бескрайние поля, где цветёт Абутилон, есть замок из книг. Туда не попадает сладкий запах фруктов с кухни, там пахнет дождем, свечами и пеплом. А на самой вершине книжной башни лежит сердце Аль-Хайтама в хрустальной оболочке и стоит неловко двинуть одну книгу, как оно полетит вниз и разобьётся в дребезги на глазах у неосторожного растяпы. Наверное там горят свечи, но они никогда не подожгут белые страницы. В этом новом мире всё логично, всё продумано, всё разложено в алфавитном порядке по полочкам. Может быть там сохранилось влияние Акаши? Кавех слышит шелест страницы и думает о том, как Хайтам поднимается по огромной лестнице в свои книжные покои и в полной тишине поглощает знания, стремясь к совершенству, к тому идеалу, который недоступен смертным. У Кавеха нет причин отказывать самому себе, поэтому он, стараясь не споткнуться об остатки тени на полу, тихо идет к заветной двери. Он чувствует себя Люси, которая впервые нашла вход в Нарнию, играя в прятки со своими братьями. И почему он раньше не мог посмотреть? Всего пара метров, разделяющие их комнаты, казались такими длинными, словно даже будь у него машина, он бы не доехал до пункта назначения. Стена, разделяющая их комнаты, казалась была построена до небес, не давая ему и шанса заглянуть в таинственное царство пепла. А сейчас лед разбит, и он видит перед собой дверь, он может коснуться ручки, он может почувствовать текстуру дерева. Он может почувствовать сквозняк, дующий из щели между дверью и полом и он представляет дикие ветра, бушующие в поле, обдувающие замок из книг и сдувающие пылинки с белоснежных листов бумаги. Раз Два Три Немного надавив на ручку он открывает заветную дверь, но почему-то все не так. Нет полей, замков, дворцов, порядка и безупречных ветров. Это просто комната. Из приоткрытого окна дует сквозняк. Ночью похолодало. Под окном расположен обычный стол, разложенные на нем бумаги еле слышно шелестят и дрожат под потоками воздуха. Они придавлены чернильницей, в которую воткнуто серое перо. На столе пара невыведенных капель синих чернил. У стены стоит кровать, на которой спит Хайтам. В его руках книга, палец держит страницу, на которой он остановился. Его плащ висит на стуле у кровати, наверное он снова уйдет, как только проснётся. Чуть левее стоит шкаф, под его дверью стопка книг с торчащими из них листами разной длины и содержания. На кровати тоже пара других книг, на которые ученый незастенчиво кладет ноги. Книги лежат и во втором шкафу. Напиханы, затолканы, некоторые стояли страницами вперед, не давая шанса узнать их название, увидеть корешок, поэтому приходилось лишь догадываться, о чем они могут быть. Кавех закрывает форточку, забирает из рук Хайтама книгу, кладет какую-то бумажку со стола между страниц и отправляет в общую стопку под шкафом. Потом он берет плед, укрывает учёного и покидает комнату. И больше нет вокруг льда, стена перестает казаться слишком высокой, а расстояние сокращается до двух метров. Кавех идет к себе и не боится споткнутся о тень. Он сам себе ледокол. Но в комнате и правда пахнет пеплом, словно королевство, которое он искал давно сожжено, а осталась лишь обычная комната, в которой отдыхает его король за чтением разных книг, просто чтобы забыть о мире вокруг. И Кавех думает, что почти увидел его сердце, надеется, что увидел блеск хрустальной оболочки под слабым светом далеких звёзд. Он думает, что если поставить на подоконник горшок с Абутилоном, то, может быть, эта комната ещё на шаг приблизится к его фантазиям. Кавех молча ложится на кровать и засыпает. Сегодня ему ничего не снится. Утро встречает парня щебетом птиц и шумом воды на кухне. Кавех поднимается и прицепляет заколки на волосы, распускает шнурок на блузке, который стягивает его спину. Он потягивается и широко зевает прежде чем направиться на кухню. Там пахнет вчерашними фруктами и еле заметно пеплом - Хайтам принес этот запах с собой, оставив еле уловимое напоминание о своем мирке. Сам учёный тоже был там, сидел на стуле и пил кофе. Из чашки поднимался пар, закрывая лицо парня от архитектора. - Рано ты встал, наконец-то нашел работу? - колкость, по традиции, а потом более тихое - Я не думал, что ты проснулся, поэтому кофе тебе не наливал, но он ещё не успел остыть. Но Кавеху уже не нужно было это кофе, к черту его, к черту всё вокруг, к черту солнце, одуванчики, чертежи, книги и весь остальной мир. Внезапно всё сузилось на лице, на которое открыла вид убранная в сторону чашка. Слегка нахмуренные брови, изогнутые губы, вопросительный взгляд. Хайтам подходит и кладет руку ему на лоб, проверяя температуру, но с Кавехом всё нормально. Внезапно ему становится до ужаса смешно и он смеётся, зажмурив глаза и хватая за руку Хайтама. Учёный удивленно на него смотрит, слегка вздрагивает, а архитектор продолжает смеяться, вспоминая всё. Как они ссорились из-за штор в гостиной, как они вместе ходили на рынок, как Хайтам заляпал плащ грязью, как Хайтам поранился и Кавех перевязывал ему плечо белыми полосками ткани. Вспоминает, что Аль-Хайтам ниже его на два сантиметра, что он любит оставаться в библиотеке Даэны после работы. Вспоминает как переживал за него, когда услышал историю переворота в Академии. Почему он не помнил? Кавех больше не смеётся, но широко улыбается, а Хайтам всё ещё не понимает что случилось. Всю неделю он был занят очень важными вопросами, поэтому приходил домой лишь на час, чтобы привести мысли в порядок. Среди своих книг он чувствовал себя лучше, за закрытой дверью он чувствовал, словно весь мир его не касается. Ему нравилась его комната именно за это, поэтому он не пытался убирать. Он хотел, чтобы это место было его убежищем от всего снаружи. Но сегодня дела закончились, он мог спокойно выспаться, приготовить себе кофе, поспорить с Кавехом, как обычно, но последний был другого мнения. Всё так же держа ученого за руку он повернул его к столу, и коснулся его губ. Положил вторую руку на его грудь и почувствовал биение сердца, такого родного. И почему он не думал раньше, что Хайтам так близко, совсем рядом. До него так легко дотянуться, прикоснуться к пепельным волосам, провести рукой по скуле, снять серые наушники с ушей, провести по шее до ключиц, по груди. Кавех открыл глаза и увидел, как Хайтам тяжело дышал, отпихивая его от себя. Его глаза были полуприкрыты и смотрели куда-то в пол. И он такой простой. Кавех думает, что он зацепил одну книжку и сломал весь замок, но сердце не разбилось. Оно начало биться. Кавех чувствует его под своей рукой, оно бьётся, чуть чаще, чем тикают часы. Хайтам смотрит на него и проглатывает все вопросы. Он просто не хочет их задавать, они тут не нужны. Он смотрит на Кавеха и ждет, что будет дальше, ему это не понятно. Даже вопросов в голове не остается, лишь белая пустота, словно страница книги без текста. Он не понимает, почему стучит его сердце, а Кавех знает, возможно потому, что он чаще гуляет по улицам и читает меньше заумных книг. - Аль-Хайтам - говорит Кавех и смеётся, называя имя человека перед ним. Того, до которого не мог дотянуться раньше и так просто смог сейчас.