Полюби меня

После собрания Сугороку решил, что было бы неплохо предупредить Шина о возможной длительной задержки Самона в кабинете начальницы. В конце концов это позволит лишний раз не пересекаться с ним в коридоре по пути в пятый корпус. Однако, остановку в курилку пришлось все же сделать. Уж очень вовремя он вспомнил, что в пятом корпусе курить нельзя, а Гокуу убить готов в случае, если с его растениями что-то случится из-за дыма от сигареты. Пусть тот и курит, не меньше чем Сугороку старший, но в саду этот разгильдяй никогда не позволял себе подобное. В этот раз надзирателю повезло. Он был один в помещении. От чего-то так не захотелось включать свет и побыть в этой расслабляющей тишине. Негромкие шаги нарушали тишину в комнате, облокотившись на специальный подоконник, Хаджиме достает зажигалку и пачку любимых сигарет. Они были очень горькие и терпкие на вкус. Мужчина усмехается собственным мыслям и воспоминаниям, где Гокуу младший вечно воротит нос и жалуется на безобразный запах от них. Большой палец осторожно поглаживает пачку, а из легких выбивается уставший вздох. Времени не так много, стоит поторопиться. «А ведь тебе они не нравятся» — проносится в мыслях после того как надзиратель 13 корпуса видит, что в его пачке не хватает сигарет в размере двух штук. И снова этот воришка будет до последнего говорить, что это все не его рук дела и вообще именно этот табак ему не по вкусу. Легким движением руки мужчина достает сигарету и подносит ее к губам. Осторожно зажав фильтр между верхней и нижней, он откидывает крышку зажигалки и подносит ее к лицу. Плавное движение колесика и в темном помещении загорается небольшой источник света, который в свою очередь поджигает кончик сигареты. И вот первая затяжка. С шумным выдохом Сугороку откидывает голову, выпуская дым изо рта и легких, а затем кладет рядом на подоконник зажигалку. Казалось эта тихая и спокойная атмосфера могла длиться вечно, если бы через полчаса в курилку не заглянул бы Шин. К этому моменту Хаджиме начал курить уже вторую, которая была сожжена уже на больше половины, но пришлось ее потушить, чтобы как можно скорее уйти. — Можешь не уходить в пятый корпус, Самон пока в отключке с температурой лежит в медицинском корпусе — стоило только это сказать, как надзиратель 13 подошел к дивану и присел. Подобную темноту Саузандо не любил, поэтому включил свет. Тот в свою очередь заставил сидящего прикрыть глаза рукой и со жмуриться, но в этот же момент что-то неприятно кольнуло в груди, а в мыслях был только один вопрос — С Самоном все хорошо? В это время в медицинском корпусе рыжик видел сначала сладкий сон. Он и его лучший друг, даже можно сказать старший брат, смотрели на необычайно красивое дерево — сакуру. Это было воспоминание о том как этот рядом стоящий с пшеничными волосами паренек впервые показал цветение этого растения. На лице этого ребенка не было привычного крестообразного шрама, только вертикальная полоска полоска. Может быть это был момент, когда счастье достигло своего апогея? Так казалось Самону в этот момент, а супружеская пара Отоги в то же видели легкую, пусть и небольшую, но улыбку. От этого и у них на душе становилось теплее, ведь Гокуу так редко тепло улыбается, что во сне, что наяву. Однако, долго любоваться столь завораживающим событием им не дали. Пришел заключенный №25 из 13 корпуса, сейчас по расписанию у него прием лекарств, а следом за ним и другие стали подтягиваться. Пришлось временно припрятать больного за шторами, чтобы надзиратели и заключенные, особенно из 5 корпуса, не потревожили болеющего. Маленькие лепесточки и цветочки сакуры плавно кружились в танце рядом с двумя детьми. Красоту мгновения было невозможно передать словами, а радость и простое счастье от такой легкости на душе могли передать только яблочно зеленые глаза, которые с игривым огоньком в глазах смотрели в темно-красные. Кругом было пение птиц, светило яркое солнце, так что ослепляло прохожих вокруг. Волнительный момент полный радостных эмоций был наполнен беззаботным смехом. — Как же хорошо здесь — произносит маленький Гокуу, сидя на мягкой зеленой траве в небольших шортах и майке — правда, Хаджиме? — он молчит и просто глазами говорит, что да, здесь и правда хорошо. — Беги! — было сказано искаженым низким голосом, который был где-то далеко. Рыжик поворачивает голову налево, но ничего не видит, только боковое зрение ловит какие-то красные и черные искорки. Приходит встать, чтобы полностью развернуться и увидеть происходящее сзади. — Беги! — Самон снова слышит эти слова, но они звучали уже ближе. Он резко разворачивается и видит гигантскую надпись с услышанным словом. Она постоянно искрилась теми самыми черными и красными искорками и светилась теми же цветами. Эта фраза кажется шипела и имела перебои, как будто рыжеволосы мальчишка смотрит на экран неисправного телевизора с большим количеством помех. Он делает шаг и слышит хруст, от которого сердце уходит в самые пятки. Приходится посмотреть вниз. С уст срывается не очень громкий крик испуга. Маленький Самон наступил на чью-то окроваленную руку, которая находилась в луже крови. Рыжик поднимает голову и видит целое кровавое море с лежащими кругом трупами. Поднимается сильный ветер, мальчик съеживается и пытается противодействовать порыву стихии, что пытается сбить его с ног. К счастью или сожалению это было недолго. Однако, стоило выпрямиться и открыть глаза, как количество мертвецов стало еще больше, а кругом были цветки сакуры. Они были и в кровавых лужах и на людях, и просто медленно, словно снег, падали вокруг. В страхе Гокуу поворачивается назад и одно видит голое дерево. Хаджиме исчез, а в ушах появился звон от смеха, который так и хотел оглушить маленько ребенка. Следом за хохотом послышались различные вопли от боли, крики, оскорбления. Но в одно мгновение все стихло, Самон открывает глаза и собирается убрать ладони от ушей, но слышит знакомый стук винтовки и смотрит вниз. Громкий крик и звук падения предмета в воду нарушают тишину. Он взрослый и в его руках было оружие. Стук собственного сердца начинает потихоньку доходить до ушей. От усталости и пережитого ужаса мужчина падает на колени, кровь моментально пропитывает классические брюки. Тяжелое дыхание удается немного выровнять, как вдруг одна рука хватает его за воротник рубашки, а другая приставляет к виску дуло винтовки, которую незадолго до этого рыжеволосый в страхе выкинул из рук. Следом из кровавого моря появляется голова убитого человека. Гокуу застрелил его, работая телохранителем для одного из членов верхушки, кажется это было неделю назад. Этот человек вроде хотел о чем-то предупредить Самона, но клиент напугал его тем, что внезапно толкнул, отчего пальцы на руке моментально сократились и нажали на спусковой крючок. И эта пуля попала прямо в лоб на нацеленного человека. Мужчина не стал тогда разбираться было это сделано специально или случайно, но он точно жалел о собственных действиях. Рука на воротнике рубашки потянула на еще сильнее, чем до этого. Из непонятной кровавой субстанции показалась почти половина туловища. Мертвые глаза прямо смотрели в яблочно зеленые, в которых отражался только ужас от увиденного. — Он тебя убьет — хриплый голос мертвеца заставляет сердце сжаться и провалиться в очередной раз в пятки — Этот человек не оставит тебя в покое, запомни это — только хотел Гокуу что-то возразить, но этот человек исчез так же быстро, как и появился. Недолго длилось недоумение, поскольку рыжеволосый почувствовал вес чужой руки на своем плече. Он только хотел отбиться, но перед глазами появился яркий больничный свет. Самон чувствовал холодный пот на своем лбу и в страхе быстро бьющееся сердце. Кажется и сама простуда в страхе сбежала из организма. По крайней мере так ощущалось на данный момент. Краем уха мужчина слышит голос товарища, разговаривающего с докторами, и выдыхает, прикрыв глаза. «Стоит ли поговорить об этом с Сугороку?» — мелькает в мыслях перед тем, как снова погрузить в темноту и задремать.