Что у трезвого на уме,
то у пьяного на языке.
.
Народная мудрость.
Четыре года назад, 28 ноября POV: Юрий Клыков Я сидел в баре и ждал. По всему помещению гремела музыка. Незамысловатый клубняк сотрясал стены и заставлял дрожать стёкла. Зима в этом году пришла рано. Я глянул в покрытое инием окно, за которым хлопьями валил снег и виднелся горнолыжный курорт. Не смотря на позднее для конца осени время: девять часов, трассы хорошо освещались. Придёт ли она? Если нет, то придётся её отлавливать прямо на горнолыжном курорте. Сомнительное удовольствие. Меня отвлёк какой-то звук: пьяный вдрызг, заросший и жирный мужик стучал по барной стойке, подзывая к себе бармена. Я не выдержал: — Мужик, харэ стучать, ты не один ту... Мужчина с поразительной быстротой оказался рядом со мной, и схватил меня за грудки. Не удивительно, мой столик как раз был рядом с барной стойкой. — Чё ты там вякнул, щенок? — проорал он мне в лицо, брызжа слюной. От него ужасно воняло перегаром и табаком. Мужик взглянул на мои проколотые уши. — Ах, да ты — петушок. А теперь запомни. Мы, нормальные люди, не хотим выслушивать что-либо от педиков. Так что завали ебальник, и слушай что я тебе говорю! Ты... Я со всей силы двинул этому мудаку в нос. — Сам закрой свой вонючий рот, хуйло ты жирное! Я хоть знаю, что значит следить за собой! Я почувствовал его потные ладони на горле. — Это я-то хуйло!? Тут мужика скрутил охранник и он отцепился от меня. — Да я тебя из-под земли достану! — продолжал орать он, пока его волокли к двери. Потом наступила тишина. Даже музыка смолкла. Я нервно сглотнул: опять я не сдержал свою агрессию! Чёрт побери. А вдруг меня сейчас тоже выгонят из бара? Но в этот раз вроде обошлось. Я, конечно, наорал на него, но он полез первый. Через минуту все вернулись к своим делам, и, к моему сожалению, вновь заиграла музыка. От нечего делать, я стал наблюдать за посетителями. В довольно просторном помещении, с мебелью из грубых деревянных балок (мне такая нравится) и режущим глаза неоновым светом сидело много народу: в основном лыжники и сноубордисты. Вот компания из спортсменов пьёт глинтвейн: самый, как я понял, популярный напиток на горнолыжном курорте. Вот одинокая девушка опрокидывает рюмку виски. А вот другая девушка — с кричащим макияжем, в коротенькой юбочке, колготках в сеточку и с огромным декольте, пила ярко-голубой коктейль. Девушка поймала мой взгляд и ухмыльнулась. Она запрокинула одну ногу на другую, так, что юбка неприлично задралась. О нет, я не хочу с ней знакомиться! Но уже поздно. Разукрашеная девушка двинулась ко мне. — Привет, красавчик, — она положила руку мне на плечо. — Я Алла. Я повёл плечом, пытаясь скинуть с себя её руку. — А как тебя зовут, красавчик? — Не важно. — Воу, какой у тебя сексуальный голос, — она наклонилась ко мне. От девушки пахло кислым вином и потом. — Давай, угости даму рюмошкой крепенького, а потом повеселимся. Покажешь мне свою волшебную палочку. Я не знаю, залился ли я краской или нет, но мне хотелось провалиться сквозь ламинат под землю. — Волшебную палочку увидите в Хогвартсе, я не хочу с вами разговаривать! — с напором произнёс я. На удивление, это сработало. Девушка, надув губки, ушла допивать коктейль. Фух, не вечер а приключение! Сначала меня пытались убить, а потом охмурить. Что теперь? Сейчас в дверь войдёт какой-нибудь некрофил и убьёт меня, а потом изнасилует? То ли дело у нас, в "Ирокезе." Этот бар за пару месяцев стал моим домом. И там нет никакой второсортной попсы, никаких проституток, а где-то тихонько играет Aerosmith или Led Zeppelin, за столиками сидят длинноволосые металлисты, пьют пиво и обсуждают новый альбом Green Day или AC/DC, а на сцене играют начинающие рок-группы. Хотя, по правде говоря, там чаще всего играют Никита, Карим, Серёга, Кира и Шон. Тут дверь распахнулась и в бар дунул холодный воздух. В комнату зашла компания сноубордистов в том числе и та, которая мне была нужна. Узнать Александру Вишневскую было не сложно. Мало у каких людей и оборотней есть гетерохромия. — Саня, ты уверена? — басил один из сноубордистов. — Мы ещё успеем покататься до закрытия горнолыжки. Фигура в чёрном костюме ответила: — Да я выпью пару коктейлей и пойду в номер. Отметить победу ведь нужно. Вы там без меня повеселитесь. — И то верно, — согласился другой сноубордист. — Ладно, давай, удачи. Компания удалилась на улицу. Александра стала идти к барной стойки и прошла мимо моего столика. Тут она обернулась в мою сторону: видимо, почувствовала во мне оборотня. — Добрый вечер, — улыбнулся я. — Поздравляю вас с победой. — Добрый. Благодарю. Вы смотрели соревнования? — Да. Но, честно, я не смыслю ничего в сноубординге, хотя, он выглядит очень захватывающим. — Ну, я полагаю, я могу идти? — спросила Александра. — Конечно, идти вы можете, я вас не удержу, но у меня есть разговор к вам? — И на какую тему? — сложила она руки на груди. Из колонок продолжала орать музыка — На тему школы, — я понизил голос, — Для таких как мы. — Школы? — Александра приподняла брови, — Звучит интересно. — Я полагаю разговор будет долгим. Не желаете выпить? Я угощаю. — Ну раз уж угощаете, — она села за мой столик и сняла с себя иссиня-чёрную куртку. Мы подошли к барной стойке, которая была всего в паре метров от столика. Через минуту рядом с нами стоял бармен, по имени Алексей. Если верить бейджику. — Добрый вечер, Алексей, — Мне "Б-52," пожалуйста, — сказал я, перекрикивая музыку. — А мне, пожалуйста, "Кровавую реку." — "Кровавую реку?" Но это ведь очень крепкий коктейль. Больше пятидесяти градусов, — удивился я. — Я знаю, — немного язвительно ответила девушка, — Вы, кстати, так и не представились. Я протянул ей руку: — Юрий Клыков. — Александра Вишневская, — ответила она на рукопожатие, — Почему вы решили обратиться именно ко мне? Я ведь не заканчивала педагогический институт. — Да, но зато вы закончили университет гражданской авиации, а значит, превосходно знаете математику и физику. А так же вы помимо сноубординга и скейтбординга увлекаетесь боевыми искусствами. Александра присвистнула: — Вот это познания о моей жизни. Вы шпионили за мной? — Что вы, нет конечно, я просто просмотрел ваш телеграм-канал. — Вот оно что. — Ваша "Кровавая река," — подал бармен напиток мутно-красного цвета. — Благодарю, — приняла напиток Александра и осталась ждать меня, облокотившись на барную стойку. Я поймал обиженный взгляд той девушки, которая десять минут назад пыталась ко мне подкатить. — Так какое, вы говорите, ваше тотемное животное? — спросила девушка, пригубив напиток. — Чт... А вы про это. Мне кажется это дальневосточный леопард. — А у меня росомаха. Я удивился: — Весьма необычное животное. Очень сильное и храброе. Пусть люди (те, кто хоть что-то услышит через орущую музыку) думают что мы какие-то фрики. Главное — не раскрыть тайну оборотней. Тут появился бармен и поставил на стойку пылающий напиток. Для новичков в алкогольных делах, вид горящего коктейля может стать шокирующим зрелищем. — Ваш "Б-52" — Спасибо, — сказал я, и мы с Александрой (у неё уже не было половины коктейля) за пару секунд сели за наш столик. — Мой любимый коктейль, — кивнул я на горящий алкоголь. Дальше, не теряя ни секунды, я взял трубочку в рот, и за несколько секунд выпил всю стопку напитка. О да. По моему тело тут же разнеслось приятное тепло, и я с облегчением выдохнул. — Всегда было интересно как пьют этот коктейль, — задумчиво сказала Александра, взяв в руки бокал. В алкоголе заискрились бордовые блики. — Так что на счёт школы? Я улыбнулся и откинулся на спинку стула. Музыка, казалось, стала тише, в моём сознании было лишь лицо девушки напротив. — Нам всегда было сложно среди людей. И тем кто рос как животные, и тем кто родился человеком. Приспособиться к существованию в обоих мирах. И мне стало известно, что за рубежом есть специальные школы. Школа "Нарваду," — самая старейшая в мире. Она находится в Африке. В этом году в США открылась школа "Кристалл," она тоже принимает таких как мы. И я захотел открыть такую школу-интернат у нас, в России. Если конкретно — в Владикавказе. Тихое местечко, с нетронутой природой. — Смелое решение, — кивнула мне Александра. — Может перейдём на ты? — Хорошо, — согласился я. — Ну так вот. Получается, что школа эта будет закрытая, ведь людям туда нельзя. И как это получается? Какой-то парень захочет к нам поступить, а мы его просто не пустим. А вот его одноклассник, который окажется оборотнем, сможет перейти, — Саша выпила-таки коктейль до конца. — В плане, как ты вообще представляешь, что школа будет суперзакрытой, и это не вызовет подозрений? — Связи, Саша, связи. Я обзавёлся многими хорошими знакомыми. Судья, юрист, врач... — Связи, это хорошо, но ты серьёзно готов к открытию школы? — Да, я готов ко всему. Алкоголь, видимо, подействовал. Я чувствовал его дурманящий эффект. Мысли начали течь и растягиваться, как карамель. — Кончился коктейль, да? Может ещё выпьем? — мои губы сами с собой растянулись в улыбку. — Ну давай. — Что будешь-то? — выжидающе посмотрел я на девушку. — А, была не была. Давай этот "Б-52." Попробую хоть. Я подошёл к барной стойке и сказал: — "Белый русский," и "Б-52." — Самое главное, — начал рассказывать я, вернувшись за столик. — Это пить его быстро. И через соломинку. Если ты положишь соломинку, подумаешь о смысле жизни, вспомнишь соревнования, то соломинка расплавится и... — И будет у меня коктейль с пластмасой, — закончила Саша. — Ну да. О, вот и он, кстати. Через несколько секунд на столе стояли уже оба напитка. — "Белый русский," — второй мой любимый коктейль, — сказал я. Саша с подозрением покосилась на горящий алкоголь. — Давай, смелее, — я улыбнулся сильнее. — Ты такие трюки делаешь, а тут боишься? — Да не боюсь я, — ответила Саша. И правда: через секунду стопка была уже пуста. — Ох, как хорошо. Он сначала холодный, а потом обжигающе-горячий. Да-а, он явно стоит того. Я засмеялся: — Понравилось что-ли? — Ещё бы. Так что на счет школы? У тебя есть другие претенденты на роль учителей? — Ну-у, — протянул я. Мысли еще не путались, но медленно начинали становиться вязкими и липкими. — Костя. Он будет преподавать искусство и человековеденье. Это тот предмет где ребята будут узнавать об людях. Маша. Может научить их меняться местами, ты понимаешь с кем. Она реально в этом хороша и уже научила этому многих. Майа. Обучит детей географии и истории. Вот. У нас пока что нет учителей для химии, биологии, звериных языков... — Это-то понятно. А ты что преподавать будешь? — Я? Русский, английский. Можно испанский ещё добавить. Я так-то шесть языков знаю. — Ого, как много, — удивилась моя собеседница. — Что ещё умеешь? — На гитаре играть, но не на уровне трех аккордов, и петь. Мотоцикл немного вожу. — Ничего себе. Молодой, красивый человек-талант, — усмехнулась оборотень-росомаха. — Хах, спасибо, — смущённо улыбнулся я. Посетителей будто прибавилось, а метель за окном усилилась. — Еще по коктейлю и все? А то не хочется как-то напиваться в хлам. — Ну давай, — в глазах девушки мелькнули озорные искорки. Но может, это прото играл неоновый свет? — Что на счёт "Кровавой реки?" Я попробовала твой любимый котейль, а ты мой. Я думал лишь пару секунд, а потом ответил: — А, ладно. Гулять так гулять. End POW***
Час спустя
— А я говорю... Говрю. Что. Банан — это самый ебейший фрукт, — ответил парень, лежащий лицом на столе. — Это еще почему? — спросила у него девушка, которая облокотилась обеими руками на стол. — А потому... Ба. Нан сразу с обертке растёт. И ещё. Он жёлтый. А жёлтый это самый крутой цвет. — Не-не-не... личи — вот самый ебейший фрукт. Не то что эти бананы. Которые плющаться если на них не под тем углом... взглянуть, хуйня короче— ответила ему Александра, допив "Трёх мудрецов." — Какое нахуй личи? — на удивление отчётливо ответил Юрий. — Там косточка... велечавее фрукта. — Косточка не может быть больше фрукта! — стукнула девушка стаканом по столу. — Может... Ой бля-я. Ты извини меня, за мой французский, но я сейчас прямо тут блевану. — Хо-хо, а чего ты ожидал от водки в компании с текилой и ромом? — Да ты сама. Напоила меня. — Чё!? Я предложила просто. И вообше, как тебе не стыдно такие слова говорить. — А чё это мне должно быть стыдно? Ты сейчас больше меня материшься больше меня. — Потому что... бля. Как сказать-то... я не мечу на учителя русского. А ты как сапожник матюкаешься. — Ща, погоди, — ответил ей парень, и двинулся, судя по всему в туалет. Через пару минут он уже сидел за столиком и потягивал свеженький котейль "Мёртвый немец." — Фу, чуть живот не... выплюнул. Ах да, о чём это мы... — О шраме. Наверное. Вроде, — посмотрела Александра на ладонь Юрия. — Откуда. Он? Юрий Клыков попытался сфокусировать взгляд на шраме, во всю длину ребера ладони, а шириной где-то сантиметра четыре, но в некоторых местах, и на тыльной стороне ладони, и на внутренней, доходил почти до безымянного пальца. — Ни. Не знаю. Не помню. Я, наверное, родился с ним. — А-а-а, — кивнула Александра. Так и сидели. Напившийся в хламину металлист, и не менее пьяная девушка-пилот, чемпион сегодняшних соревнований по сноубордингу.***
И если эти события хоть как-то отложились в памяти Юрия Клыкова, то что происходило потом, он не помнил от слова совсем. Поэтому, проснувшись явно не на столе в баре, Юрий сначала было испугался. Но потом он дотянулся до выключателя, и понял, что лежит в своём номере. Не успев подумать, а какого собственно хрена он тут делает, как его мысли нарушила головная боль. Нет, не так. ГОЛОВНАЯ БОЛЬ. Юрию казалось, словно бы его многострадальную голову схватили за волосы, и били лицом об асфальт, пока в черепе не появилась брешь. Эффект был примерно таким, же, плюс страшная сухость в горле, и ком в животе, который так и просился наружу. Эффект три в одном. Он, конечно, раньше сталкивался с похмельем, но с не на столько сильным. Юрий нащупал на тумбочке пару таблеток и стакан воды. Надо же, какой заботливый некто-кто-принёс-его-сюда. Юрий хотел было выпить, таблетки, но тут понял одну простую вещь: то что сейчас, всё выпитое вчера окажется на полу. И ему нужно в срочном порядке перенестись из пункта "кровать" в пункт "поближе к унитазу." Юрий облокотился на тумбу и сначала сел, (голова благодано отозвалась за эту фигуру высшего пилотажа) а потом и встал. Но не очень удачно. Он, качнулся, и рухнул обратно на постель, предварительно перед осознанием возвращения в пункт "кровать," как следует стукнувшись головой об стенку. — Ёбушки-воробушки, — прокряхтел он. Обычно, в такой ситуации, из его рта вырвался бы такой матерный загиб, что все близжайшие сапожники начали бы плакать в три ручья и мылить верёвки. Но в данный момент, его накачанный спиртом мозг, понимал, что сейчас лучше лишний раз не раскрывать рот. Вторая попытка была более удачной. Юрий, в одних трусах, (этот кто-то его ещё и раздел) на подкошенных коленях, доковылял до ванной, и его желудок наконец-таки отправил в свободный полёт весь выпитый алкоголь. Потом он наконец-таки выпил заветные таблеточки от похмелья, и потом в его голову закралась мысль: а кто, собственно, платил? Юрий метнулся на столько быстро, на сколько позволяло его состояние к чёрным джинсам, висевшим на стуле: и обнаружил что его паспорт блистал своим отсутствием. Ага, его, видимо, оставили под залог. Тут в дверь постучали. Надо бы открыть, но не одних-же трусах идти? Нет уж, спасибо, не к нему. Так что Юрий пошел в ванную и намотал себе на пояс полотенце: лучше, чем ничего. Краем глаза он посмотрел на себя: молодой парень, лет двадцати, с короткой стрижкой (как же ужасно он с ней смотрится) и чёрными шипастыми серьгами. — Всё, никакого больше алкоголя. До Нового года. Нет, до следующего Нового года. Не так. В жизни больше не выпью! — сказал парень своему отражению. В дверь постучали сильнее, и Юрий Клыков поспешил её открыть. В коридоре стоял сноубордист в полной боеготовности, и лакированной чёрной доской. — Э-э... доброе утро? — Доброе, — хмыкнул сноубордист. Явно оборотень. — Классный прикид. — Да я просто... Кто меня сюда притащил? — Мы с ребятами и притащили, — пожал он плечами. — Тогда, спасибо. И за таблетки спасибо. — Да не за что. Мы же всё понимаем. А, кстати, — он протянул Юрию записку. — Саня просила передать, что серьезно подумает над твоим предложением. Вот её номер. — Ладно, тогда передавайте ей привет от меня, — кивнул Юрий. — Окей. Ладно, бывай, парень. И паспорт в баре найдёшь,— сказал сноубордисти ушёл. Юрий закрыл дверь и взялся за телефон: на нём было несколько пропущенных. Он нажал на контакт Ярика. — Утро доброе, — услышал он голос своего друга. Юрий глянул на часы. У Ярика понятие утра немного отличалось: раннее утро начиналось в восемь утра (всё, что было до этого, считалось ночью) и продолжалось до часу дня. И эта его любовь ко сну передалась и Серёге. — Да, доброе, — ответил Юрий. — Неа, я по голосу чувствую что не доброе. — Да я просто напился. Довольно сильно. — Серьезно? — Угу. Меня аж стошнило сначало вечером, теперь сейчас. — У-у-у, как всё запущено. И что же такое случилось? Она даже не захотела с тобой разговаривать? — фыркнул Ярик. — Да не. Она сказала что подумает. — О, ну это просто отлично! — Знаю. Ладно, пойду паспорт заберу.. — Всё на столько серьёзно было? — расхохотался Ярик. — Да-да, давай, пока. Юрий повесил куртку, и начал сражение с одеждой. Сначала битва с джинсами, а потом стычка с толстовкой. Но через пять минут одежда признала свою капитуляцию. Оборотень вышел в коридор и спустился в бар. Там уже был другой бармен. — Доброе утро. Я вчера пил, и хотел бы оплатить напитки. Тут еще мой паспорт. — Доброе утро, — ответил бармен.— Вот, кстати, список того что вы вчера пили. Он выудил откуда-то листочек и показал его Юрию. Тот едва успел поймать челюсть, прежде чем она столкнулась с полом. Список был очень объёмным, а чек внушительным. — Это мы вдвоём все это выпили!? — Ох, если бы мне давали один рубль бы за эту фразу, я бы уже возглавил список Forbs. Юрий Клыков ещё раз окинул взглядом список. Среди разношёрстных коктейлей очень выделялись два стакана совершенно иного напитка: чая. Два стакана зелёного чая без сахара. Он смотрелся здесь также не уместно как металлист на гламурном концерте Леди Гаги. — Ладно вам, молодой человек. Ко мне заходила девушка с глазами разного цвета, и оплатила половину счёта. Юрий Клыков удивлённо поднял брови. — Вот как значит...