Пепел и пламя или череда переосмыслений

Земля под ногами рассыпается. Обваливается вниз. Спину обожгло сильным ударом, но холод мгновенно оплел всё тело. Залился в уши, нос. Глаза защипало. Череп. Череп ворона. Он возник прямо перед лицом. Зажмурилась. Попыталась отмахнуться от него. Конечности схватило судорогой. Сложно дышать. На вдохе ледяная вода залилась в глотку. Голову сдавило.  Смерть идёт за тобой по пятам, и если ты не скончался при первом её прикосновении, то это не значит, что она не доберётся до тебя позже.  Спина оторвалась от скомканной влажной простыни. Вокруг темнота. Арина, широко распахнув глаза, в предобморочном состоянии лихорадочно шарила руками по постели. Оледенелые пальцы стиснули одеяло. Грудная клетка ходила ходуном вверх-вниз, пока Резницына пыталась отдышаться. Наконец прийдя в себя и поняв, что она у себя дома, а не на дне реки, девушка мученически выдохнула, облегчённо прикрыв глаза, без сил упала спиной обратно на кровать. Бессонница прервалась непродолжительным, но достаточно эффектным кошмаром. Они не посещали её с первого курса университета. Видимо теперь ночные страхи станут её постоянным гостем. Сегодняшний стал последствием размышлений перед сном.  …То как он обещался утопить меня в Неве… Прошёл почти месяц, а этот голос всё крутился в голове, снова и снова грозясь добраться до неё. А с наступлением темноты становится только громче.  До самого рассвета Арина пролежала без сна, а когда комнату осветил слабый, по-утреннему белый свет, она нашла в себе силы подняться с кровати и подойти к окну.  — Куда ночь, туда и сон. — пробормотала она, севшим голосом. Иногда это бабушкино заклинание помогало.  Рина стояла и стояла бы так, наблюдая за сгущающимися тучами на сером небе, но вспомнив, что после выписки из больницы к ней вернулись будничные обязанности, она ещё раз тяжело вздохнула и направилась на кухню. Аптечная коробочка  увеличивалась с каждым годом, а сейчас и вовсе не вмещалась в верхний кухонный ящик. Отщёлкнув крышку, девушка вынула из под груды лекарств моток свежего бинта. Присела на стул, подогнула под себя озябшие босые ноги и, ссутулившись, принялась разматывать вчерашнюю повязку, плотно облегающую кисть, поочерёдно сначала с одной ладони, потом со второй. Когда волокна цеплялись за багровую корку заживающих порезов и сдирали её, Резницына болезненно морщилась и   продолжала процедуру более аккуратно.  М-да. Без слёз не взглянешь. Все руки заштопаны.  Она конечно утрировала. На каждой ладони красовалась не более, чем пара-тройка тоненьких швов. Болезненности это не отменяло, но обнадёживало то, что через неделю их можно будет снять. Обмотав руки новым бинтом, а старый отправив в урну, Арина просидела неподвижно ещё с минуту, а, прийдя в себя, глянула на часы, удостоверилась, что не опаздывает и налила себе чай. Кружка опустела, а вот булочка, завёрнутая в крафтовый пакет, осталась нетронутой. Рина понимала, что завтрак обязателен, но не могла заставить себя поесть. Кусок в горло не лез. Она спешно проглотила прописанные ей таблетки, а сверху ещё магний и витамин С. За окном сыро и морозно, а здоровье уже ни к чёрту.   Рина, сонно потирая глаза, двинулась к шкафу, перед зеркалом собрала тусклые, несвежие космы на затылке, в затуманенном состоянии напялила тёмно-синие брюки и чёрный свитер поверх пижамной майки. Серые глаза смотрели и ровно в глаза отражению, и в никуда одновременно. Вытерев ладонью нос и коротко шмыгнув, девушка презрительно глянула на отражение, демонстративно отвернулась и ушла к входной двери, находу опоясываясь кожаным ремнём.  Надо было хоть голову с утреца вымыть. Помою в обед. Чёрт, если им не угодит мой внешний вид, это будет ошеломительный провал.  Чёрная кожаная куртка легла на плечи, армейские ботинки на ноги, сумка с документами в руках.  *** Пролетая через очередную станцию, вагон покачивался из стороны в сторону. Тело не держалось в вертикальном положении и мотылялось в такт вагону. При торможении Рину качнуло так, что она плечом задела рядом сидящего мужчину. Она тут же неловко извинилась, незнакомец бросил на неё презрительный взгляд. Девушка до сих пор была как в трансе. Ей было сложно сконцентрироваться на чём-то конкретном, сфокусировать взгляд и поднять голову казалось непосильной задачей, поэтому она старательно рассматривала свои ботинки. Собеседование прошло довольно быстро и хорошо. Никаких претензий и лишних вопросов.  После того инцидента Рина чисто психологически не могла продолжать работать журналистом. Изнутри её разъедало чувство тошноты и скованности, стоило ей вспомнить об этом. Она и раньше задумывалась о не глобальной смене деятельности, так что новая работа была лишь вопросом времени. Как сказали врачи, сейчас ей нужна была более эмоционально спокойная работа. Резницына не мечтала работать редактором, но на выбор мечты не было времени. Надо же откуда-то брать деньги на существование.  Кроме шума колёс, не было слышно ничего. Люди безмолвно ехали по своим делам, каждый уткнувшись в телефон. Арина, отчего-то вспомнив о не прочитанном сообщении от подруги, начинает рыться в карманах. Цепляет локтями близсидящих людей, неловко извиняется и под осуждающие взгляды продолжает поиски ещё усерднее. Недовольно ворчит, не находя телефон ни в одном из многочисленных карманов. А когда девушка потянулась за сумкой, которую поставила на пол между ног, из динамика объявили её станцию.  Твою мать… если буду рыться в сумке находу, то меня точно съедят заживо. А вдруг она что-то срочное написала? Всё может быть.  Вагон замедлил свой ход. Рину в последний раз качнуло в сторону, когда он остановился. Девушка нащупала в кармашке прямоугольник телефона, резко вытащила его и, взгромоздив сумку на плечо, приготовилась вскочить с места, пока поезд не уехал дальше, но тут же отшатнулась, чудом не выронив телефон. Обезумевшими глазами она таращась вперёд.  В дверях спиной к ней стоял человек в чёрном плаще. Его прямые рыжие волосы подстрижены по плечи. Дыхание внезапно перехватило. Рина вся сжалась и шагнула назад, но нечаянно наступила на кого-то. Она не обернулась, не извинилась, что было ей совершенно не свойственно. Она не слышала, что происходит вокруг и изо всех сил пыталась унять бешено колотящееся сердце.  Нет нет нет! Это точно не Разумовский. Он… он же в психбольнице. Далеко отсюда. Нет. Рыжие волосы мотнулись, человек внезапно обернулся, выискивая глазами кого-то вдалеке. Это оказалась совершенно незнакомая девушка. Передние пряди осветлены, остальная макушка ярко-рыжая, стрелки почти до ушей. Она отвернулась и вышла на пирон.  — Девушка! Ну не стойте вы в проходе!  Она не услышала замечания в её сторону. Проморгалась и на ватных ногах выскользнула из вагона вслед за незнакомкой. Родная станция встретила её ободряющим холодком и запахом Петербургского метрополитена. Она старалась не поднимать взгляда, чтобы не запаниковать, поэтому шла уставившись в пол.  Почему я боюсь? Много времени прошло. Он наверняка забыл обо мне. А на счёт неё…  Арина подняла взгляд на девушку, всё ещё идущую впереди. Волосы, покачиваясь в такт шагов, отблескивали бронзой.  Мозг поймал этот триггер и напрочь отказывался замечать, что фигура то женская. Чёрт, если так и будет продолжаться, то прийдётся записаться к психологу, пока это не переросло в психотравму. Возможно, только тогда он перестанет мне мерещиться. Погрузившись в свои далёкие размышления, девушка прошла половину пути до дома, прежде чем вспомнила о телефоне, который до сих пор крепко сжимала в кулаке. На экране высветилось непрочитанное голосовое сообщение от Юлии.  «Риша, привет. Я заканчиваю свои дела и ближе к часу буду у тебя. Жди. Купить тебе чего-нибудь? Может лекарства какие ещё нужны или к чаю чего-то хочешь?»  Голос подруги звучал более, чем просто весело. Такое настроение не появляется с бухты барахты, а тем более после работы. Слегка усмехнувшись, Рина ясно решила, что допроса Пчёлкина не избежит.  Погода ухудшалась. Кожаная куртка уже не спасала от пронизывающего влажного ветра. Рина запахнулась, ускорила шаг и вскоре была уже около своей парадной. Птицы зловеще закричали и разлетелись, когда металическая дверь с пронзительным скрипом отворилась. Резницына неестественно дёрнулась, будто от холода и поспешила спрятаться в тени парадной. Она мигом пролетает шесть лестничных пролётов, пропитанных запахом старости, и, тяжело дыша, отпирает дверь в квартиру.  На нервах бросает сумку на пол рядом с входным ковриком, облокачивается спиной на стену и с болезненным стоном хватается за голову. Перед глазами залетали острокрылые вороны.  — Агх! — девушка вскрикнула, сразу же распахнув глаза, и зашагала в ботинках по кругу. На три счёта вдыхая, на следующие три выдыхая и переодически шепча себе под нос. — Тихо, тихо, тихо.  Через шесть пройденных кругов это помогло. Сердце успокоилось, правда голова стала тяжелее, но это уже излишки. Главное, что теперь видения не атакуют её. Бледные перебинтованные ладони медленно опустились по лицу и легли на грудную клетку. Глаза приоткрылись, губы расслабленно растянулись, отдалённо напоминая обречённую улыбку.  Отпустило. Слава Богу.  Такой эффект обычно появлялся через полчаса после успокоительного, а сейчас вдруг приступ решил уйти сам. Чем не повод до радости? Резницына уже было потянулась расшнуровать ботинки, но вдруг, как ужаленная, подскочила на месте. Домофон прозвенел чересчур громко, вновь возвращая Рину в состояние вечной тревожности. Она перепуганно дёрнулась к домофону, чтобы прекратить этот трезвон, ничего не спрашивая, открыла дверь, впечатала трубку обратно в блок и, коротко выдохнув, уселась на колени, чтобы разобрать содержимое сумки. — Риша, привет! — Пчёлкина, уверенно перешагнув через порог, сходу стянула с себя каблуки, выпрямилась и крепко сжала подругу в объятьях. - Как себя чувствуешь? Таблетки пила? Руки перебинтовала уже? Есть хочешь? На, держи печенье.  Арина не поняла и половины вопросов, поэтому просто приняла пластиковый контейнер, протянутый Юлей, и унесла его в соседнюю комнату на кухонный стол.  — Чувствую себя? Да как всегда. Как было вчера и позавчера и позапозавчера. — Рина нахмурилась, сунула руки в карманы и развернулась лицом к собеседнице. — Ничего не меняется…  Тёмно-серый плащ повис на вешалке, рядом с ним оказался и изумрудный шарфик. Юля в короткой зелёной юбке и светлее по тону пуловере с солидным вырезом декольте, как к себе домой прошла в ванную. Арина, невероятно удивлённая, зашагала за ней и застыла в дверях.  — Вау… А чего это ты так вырядилась? — улыбаясь во все зубы, спросила девушка.  — Настроение сегодня хорошее, вот и решила немного разнообразия в жизнь привнести. — Пчёлкина не старалась скрыть ложь. Довольно ухмыльнулась, не замечая подруги там, где она стояла толко секунду назад.  Арина уже проскочила через сумки, неряшливо оставленные в узком коридоре, пробежала до окна, отдёрнула штору в сторону и забегала глазами по почти безлюдной улице. Неудивительно. По стеклу переодически постукивала лёгкая морось. А вот и он. Переходит через дорогу на противоположную сторону улицы, слегка ссутулившись, руки в карманах, на голову нахлобучена знакомая кепка. Не трудно было догадаться, что Игорь провожал Юлю до самой двери, учитывая их зачастившиеся свидания.  Пчёлкина к этому времени уже сложила в стопочку вещи, что принесла с собой: пара джинс, несколько футболок и свитер. Про  остальное Юля заранее спрашивала у Резницыной, и она великодушно согласилась, чтобы парочка её домашних нарядов ненадолго перекочевали к гостье, на время её пребывания здесь. — И на сколько дней ты запаслась? — Рина оценивающе глянула на тоненькую стопку вещей.  — Минимум две недели буду за тобой присматривать. Дальше как врач скажет. — Юля проследила за взглядом подруги. — Если этого не хватит, то попрошу Игоря занести ещё вещей.  — Так. Сегодня за чаем ты обязана мне всё рассказать. — самым убедительным тоном, что она могла выдать, потребовала Арина.  —Хаха, естественно, — собрав алые волосы в хвостик, Пчёлкина махнула рукой и двинулась к предоставленному ей кожаному дивану в гостиной. — но сначала, стоило бы прибраться. — недовольно побурчала она, оставив свой шмот на чайном столике, и по одной взяла в руки три чашки из под чая, которые спокойно стояли в углу дивана последние несколько дней. Чайный осадок успел оставить кольца на их стенках.  — Юль, я тогда пойду голову вымою, ты… — Рина снова заглянула в гостиную, но вдруг замерла.    Радостное лицо Юли значительно поменялось, пока она осматривалась. В руках она уже сжимала тряпку для пыли.  — На столе всё нужное. — предупредила Арина, всё ещё стоя в дверном проходе.  — Это тебе тоже нужно? — девушка как-то обеспокоено метнула взгляд на подругу, провела пальцем по столу, а потом сдула с пальца большой клок пыли.  Резницына не ответила, развернулась и исчезла из виду. Протяжно выдохнув, Юля постояла ещё пару секунд и взялась разбирать бумажную волокиту на столе, вопреки просьбе Рины. Она старалась перекладывать папки аккуратнее, дабы ничего не растерять. С каждой из многочисленных папок с документами она сдувала пыль. Ей вдруг стало душно, как-то горько. Поджав губы, она не вдумываясь бегала глазами по названиям.  Рина и дня не могла прожить без расследований, а тут так конкретно их забросила. Плохой знак. Надо вытягивать её из этой трясины.  Из глубины коридора послышалось приближающееся шлёпанье босых ног об паркет.  — Я мыться. — Арина в нижнем белье и с полотенцем в руках появилась в просвете двери.  — Щеколду не закрывай. Мало ли что. — буркнула Юля, не оборачиваясь и продолжая бороться с пылью теперь на пробковой доске, что висела над столом. Девушка угукнула, закинула полотенце на плечо и, расплетая спутавшиеся серые волосы, собиралась идти дальше, но тут дребезг и испуганный взвизг заставили остановиться, чуть ли не подпрыгнув на месте. Давление подскочило, показалось, что голову сжали тисками, но тут же отпустили. Перед глазами пулей пролетело воспоминание. Такое чёткое, будто это происходит снова. Стеклянный стакан разбивается об лицо Разумовского,  осколки летят во все стороны… Юля стремительно отскочила от стола. Стеклянный стакан, до этого стоящий на самом краю, теперь разлёгся осколками на полу.  — Ах! Вот проклятье… Надеюсь он был тебе не сильно дорог. — Юля, недовольно ворча, уселась на колени и стала собирать стекло в ладошку.  — Нет. — Рина не сразу выдавила из себя ответ. Нарастающая тревога норовила поглотить её с головой. Чтобы её вдруг не накрыло прямо у входного коврика, Рина на негнущихся ногах ушла в ванную комнату.  Она разделась, зашла в душ, включила воду, но до сих пор никак не могла отдышаться. Сердце колотилось так, что начало болеть. Встреча с ним наложила несгладимую печать, видимо, даже более сильную, чем казалось самой девушке. От выплывшего из глубин души животного страха всё тело пробила крупная дрожь, силы иссякли, и Рина села, сжавшись в клубок. Вода лилась на неё сверху, потяжелевшие пряди волос спустились на лицо, закрывая взор девушки, чтобы она не отвлекалась от паники, нараставшей в груди и продолжала думать, представлять. Она вся мокрая сидела на дне душа, но всё равно ощущала, как липкий холодный пот стекал с неё ручьями и утекал в слив вместе с водой. Девушка сама и не заметила как, еле шевеля губами, начала шептать что-то слаборазборчивое.  Она потянулась закрыть лицо руками, но под кончиками пальцев не почувствовала кожу лица. Они онемели и начали покалывать. Рина испугалась ещё пуще, зажмурилась, сжалась и говорила уже вполголоса. Прямо сейчас она умрёт. Ещё один малейший намёк на произошедшее в ту ночь, последний триггер и Резницына окончательно свихнется.  Пелена слёз встала перед глазами. А Рина всё говорила, словно умоляла кого-то, захлёбываясь словами.   Что-то мягко опускается на её трясущиеся, мокрые плечи. Девушка вздёрнула голову вверх. Сквозь стеной льющиеся капли воды на неё ошеломленно глядела размытая фигура красноволосой девушки. Холодный воздух из распахнутой настежь двери пробрал вымокшую до нитки девушку.  — Риша! Я здесь. Тихо, тихо… — сидя перед ней на корточках, Пчёлкина, до смерти напуганная, сжимала ледяные плечи подруги. — Посмотри на меня.  Не помогает. Резницына её не слышит. Бледные губы подрагивают, что-то говоря. Юля пододвигается ближе, тоже попадая под напор воды, и крепко обнимает девушку обеими руками.                                         *** Постель не заправлялась второй день. Юля сидит на краю кровати, поникнув головой. Рядом в полудрёме валяется подруга, комкая руками одеяло. После того случая Резницына жаловалась на боль в горле и постоянную слабость. Сначала девушки списывали это на последствия приступа, а когда Арина стала мёрзнуть под двумя одеялами, то всё стало ясно. Именно простуды не хватало для полного комплекта.  Этой ночью градусник показывал 38,3. Рина беспокойно ворочалась на кровати, не в состоянии найти удобную позу, а как только ей удавалось успокоиться, что-то начинало затекать. Она повернулась к Юле, лежавшей к ней спиной, дёрнула за плечо, потом ещё раз немного сильнее, но та не двигалась. В такие моменты людей часто одолевает чувство безисходности. Обжигать ноги об ледяной пол нет желания, будить и без того нервную подругу нельзя, остаётся одно. Лежать. Смотреть как по потолку скользят еле различимые отблески уличных фонарей, а вокруг темнота. Именно тогда, когда вокруг царит гробовая тишина, не слышно ни посапывания, ни скрипа, к голубоглазой девушке, шелестя крыльями, подбирается птица. Кажется, будто она и впрямь находится здесь, около её кровати. Рина чувствует её присутствие. Этот раз стал третьим, когда он удостоит её своим приходом.  Арина подскочила с бешеным сердцебиением. Таким, будто артерии на шее вот-вот лопнут. Перекладины кровати скрипнули, матрас прогнулся, заставив Пчёлкину наконец заметить состояние Арины, сидевшей с совершенно сумасшедшими глазами и схватившуюся руками за сердце.  — Ришь? Что, опять? — заспанно промямлила она, продирая закисшие глаза. — Так, встань и походи. Дыши. — девушка убрала ноги под себя, пропуская подругу.  Та повиновалась, соскочила на пол и перепуганно стала наворачивать круги по комнате. Экран телефона осветил лицо Юли. Узнав, что подруга хоть и не по своей воле разбудила её в полтретьего ночи, девушка тяжело выдохнула, швырнула телефон обратно на тумбу и вернула обеспокоенный взгляд на Рину. Она, продолжая размеренно дышать, встала посередине комнаты на нетвёрдых, подрагивающих ногах. Пчёлкина, как никто другой понимала как ей, всегда воспринимавшей всё близко к сердцу, но не показывающей этого, нелегко сейчас. И что именно она является её единственной поддержкой. Ворчать девушка не стала, хотя очень хотелось, отогнула край одеяла.  — Ложись.                                          *** — Куда намылилась? — крутанув алыми волосами, спросила Юлия. — Тебе ночью плохо было. Сейчас лучше не стоит… — Да я быстро. Мне надо посылку забрать и всё. — застёгивая последнюю пуговицу на пальто, Арина, бросив "скоро вернусь", исчезла за дверью.  Ночной кошмар не ушёл из памяти полностью, но при свете дня девушке было гораздо легче.  Телефон в кармане завибрировал, когда она покинула парадную. Осенний влажный воздух взбодрил Рину. Она без задней мысли вынула мобильник, не обратив внимание на надпись на экране, ответила на звонок.  — У аппарата. — её уже более оживший голос звучал даже немного весело. Особенно на контрасте с тихим трясущимся голосом, донесшимся из трубки.  — …Здравствуй, дочь.Тут… — Резницына замерла на месте, вслушиваясь в плохо скрываемые всхлипы матери.  — Что-то случилось? — странный вопрос, но не для Резницыных. Мать плакала постоянно, поэтому такой вопрос стал обыденностью. После продолжительной паузы женщина, заикаясь, сказала: — Он умер…