Пепел и пламя или череда переосмыслений

      Они живут себе спокойно и даже не подозревают, что я собираюсь делать.       Каблучки осенних сапог звонко стучали об уличную плитку. Привычный прохладный ветерок трепал подол светлого плаща. Посвежевшее от прогулки личико пряталось под козырьком кепки, а вот глаза, они напоминали взгляд хищника, рыси. Но зрачки не метили добычу, а метались из стороны в сторону, боясь столкнуться с чьим-то чужим взглядом. Она страшилась своих действий, но дальше жить вот так не могла. Это стало ей необходимо. Никто, наверняка, даже не мог подумать, что такая милая, беззащитная, молодая девушка может думать о преступлении всерьёз.       Вот вдруг впереди мелькнула полицейская фуражка. Это был Дима Дубин. Хоть он и обзавёлся щетиной на лице, но не перестал выглядеть как ребёнок в полицейской форме, хотя, возможно, за счёт этого его стали воспринимать серьёзней. Теперь он со своей обыкновенной жаждой помогать патрулировал главные улицы. Арина, как назло, шла ему навстречу.       К чему приведёт меня такое близкое сотрудничество с полицией? Игорь Гром, Дима Дубин, Миша Самаров… С одной стороны, сотрудничество с полицией во многом мне помогает. Больше возможностей, больше информации. А с другой, не опасно ли это? У меня под боком, возможно, самый лучший полицейский города — Игорь Гром. Что со мной будет, если он узнает? Прекрати себя накручивать. Они не так хорошо знают меня, волноваться не из-за чего. Наверное. Продолжай действовать, перестань бояться всего и вся.       Она натянула головной убор на глаза и, поглядывая на часы, прошла незамеченной мимо Дубина, чуть ли не задев его плечом.       Вот перед глазами уже открываются входящими и выходящими сотрудниками стеклянные двери офиса — временного места её работы. Придержав дверь пальцами, Арина зашла в здание. Но стоило ей пройти мимо стойки администрации, как она услышала насмешливые шепотки за своей спиной. Да такие навязчивые, что нельзя было не обернуться и не взглянуть в глаза шипящим гадюкам. Троица молоденьких, одетых с иголочки сотрудниц, прильнув друг к другу, кидала острые взгляды вслед Резницыной, не прекращая хихикать. Арине было совсем не до девчонок, решивших, что в ней есть что-то смешное. Она бы ушла, позабыв, скорее всего ненадолго, об этом случае, если бы одна из сотрудниц вдруг не окликнула её.       — Арина Андреевна! — раздался слащавый высокий голосок. — Тебя, наверное, уже заждались. — уже тише добавила она, приосанившись и еле сдерживая лукавую улыбку. Она явно пыталась высмеять её, но Рина совсем не понимала из-за чего.       — В смысле? — вполне логичный вопрос вновь рассмешил девушек.       Не дождавшись ответа на свои прозрачные намёки, сотрудница поняла, что Арина ещё не в курсе, перестала хихикать и, навалившись локтями на столешницу, перегнулась ближе к лицу Арины, захлопала густыми накладными ресничками.       — Сегодня приходил высокий молодой человек. Он интересовался тебя и оставил весьма прелестный букетик на твоём рабочем месте.       — Какой ещё молодой человек? — тон светловолосой девушки становился всё серьёзнее. Никто не мог подарить ей цветы, да ещё и без повода.       — Тебе ли не знать… Нам он не представился.       Резницына не стала больше ждать, вынула ключи из сумки и направилась через узкий коридор в рабочий корпус. Пока она шла, в голове рождались всё новые предположения: ошиблись, неудачно пошутили, или, что никакого букета и вовсе нет. Всё что угодно, лишь бы это не было в самом деле предназначено ей. Ключ провернулся в замке, матовая стеклянная дверь распахнулась, а обыденная духота полезла в лицо. Но не из-за неё Арина остановилась в дверном проёме, озадаченно смотря вперёд. На её столе, усеянном бумагами, аккуратно лежал букет. Пять белых лилий, перевязанные сиреневой лентой.       — Похоже, кто-то не дождался. Ха-ха-ха. — перешёптывания сотрудниц стали слышны даже отсюда. Арина не обратила на них внимания. Её внимание было сосредоточенно на преподнесённом подарке.       Кто может подарить ей цветы? Кто-то из знакомых, коих у неё немного.       Она, будто опасаясь, что букет может откусить ей руку, подняла его и повертела в руках, осматривая со всех сторон. Рина не любила лилии, поэтому глядела с презрением. От них шла гнусная напряженная энергия, а ещё, когда Арина всякий раз видела их в витринах цветочных магазинов, то вспоминала те, что росли в саду у дома её родителей. Всё детство они злобно смотрели на неё через большие окна спальни. Маленькой девочке казалось, что когда-нибудь они придут к ней и будут так же разевать на неё свои хищные рты. Это всё же случилось.       В гуще зелёных листов скрывалась небольшая рельефная бумажечка. В груди зашевелились смешанные чувства. С одной стороны, девушка хотела понять, кто вдруг заинтересовался ей, а с другой, боялась, что это может испортить её отношение к кому-то очень знакомому. По словам сотрудниц, букет принёс молодой человек. А хорошо знакомый молодой человек у неё был лишь один. Пальчиками Рина достала бумажку.       "Никогда не смогу отблагодарить тебя за то тепло, что ты даришь мне, солнце."       Внизу с обратной стороны аккуратным мелким почерком было выведено:       "Мишенька Самаров."       Нет. Ну нет. Это уже слишком. Миша после пережитого совсем рассудок потерял?       Резницына не могла поверить в происходящее. Как-то мерзко стало на душе. Устало потерев глаза, она опёрлась руками на стол, разочарованно глянула на цветы. Прошептав ругательство себе под нос, она схватила букет и быстрым шагом вышла из кабинета. Под хитрые смешки трёх расфуфыренных девиц, девушка покинула здание, крепко сжимая в руке белые лилии.       Улицы были привычно полны людьми, но все они сливались в одну серую массу. В голове же наоборот, многое стало проясняться.       Это не может быть он, цветы слишком свежие. Не похоже на то, что букет целый день пролежал в душном кабинете.       Стоя на пешеходном переходе в ожидании зелёного света, Арина провела пальцами по белоснежным лепесткам.       Немного, где сейчас можно найти лилии.       Перед глазами, как кстати, замаячила минималистичная вывеска цветочного магазина. Сменив изначальный маршрут, Арина пробежалась через переход на другую сторону улицы. Увы, но вышла она оттуда без радостных новостей. Лилий там не продавалось. Но во втором по счёту магазинчике ей повезло. — Добрый день! — колокольчики на входной двери зазвенели, оповещая о прибывшем покупателе. — Добрый! — женщина за прилавком добродушно улыбнулась Арине, хотела было что-то спросить, но Арина перебила её. — К вам сегодня заходил молодой человек? Покупал вот такие лилии? — А что, вам они не понравились? — видно было, что женщина на мгновение огорчилась и ласково взглянула на букет в руках Резницыной. — Это самые красивые, что у нас были. — Так заходил? — Девушка, я не запоминаю всех покупателей, но эти прелестные цветочки точно наши. Только вчера к нам привозили. Свеженькие. А сегодня, вероятно, я продала их вашему молодому человеку. Арина застыла на месте. В её голове всё сошлось. Она хотела было отдать цветы обратно, под предлогом того, что ей они, увы, ни к чему, но всё же решила не огорчать продавщицу, мило ей улыбнулась, поблагодарила и побыстрее вышмыгнула на улицу. Это точно не Миша. Он с самого утра должен быть на работе. Кто-то яро хочет создать видимость того, что эти цветы подарены им. Чёрт. Но к чему это кому-то? На ум стали приходить только самые ужасные предположения. Западня, ловушка. Девушка прекрасно знала чья. Знала, кто может стоить на неё козни, но боялась в это верить. Откуда они могут знать, что я знакома с Мишей? Вживую я с ним встретилась только недавно, единожды за несколько лет, вчера. Девушку осенила ужасная догадка. Кто-то следил за ними. Тогда, когда на улице лил дождь, а людей было совсем мало. Возможно даже шёл за ними. Они знают, что я перешла на новое место работы, узнали номер моего кабинета, следили за мной, а я даже не знаю преследователя в лицо. Им может быть кто угодно! Кого он нанял на этот раз?! Арина с опаской окинула взглядом спокойно прошедшего мимо незнакомого мужчину. Погрузившись в раздумья, Резницына не заметила, как дошла до поворота в родной двор. Тут она застопорилась, встала посреди тротуара и опустила глаза на букет белых лилий, что до сих пор держала в руке. Да, это просто догадки, но с нынешним положением дел надеяться на удачу не стоит. Паранойя не давала мне ходить ровно по главным улицам. Я всё время меняла маршрут и искала обходные пути. Кто знает, возможно, именно она и спасала меня всё это время. Простая предосторожность никогда не будет лишней. Девушка мягко коснулась пальчиками цветочных лепестков, провела ими по сиреневой ленте. Красивые. Давно цветы не оказывались в её руках. Но Арина понимала, что в букете от незнакомца может быть что угодно. Прослушки, жучки. Нежно-белые лепестки разлетелись в стороны, когда букет, ударившись о края урны, упал на самое дно. Арина боязливо отерла руки о края куртки и, накинув капюшон, скрылась за поворотом. *** — Здравствуйте, Сергей. Он не соизволил даже поднять головы, чтобы взглянуть на вновь пришедшего врача. Но когда тот звонко щёлкнул пальцами прямо у его лица, скрываемые растрёпанными рыжими волосами, острые глаза на долю секунды впились в раздражающе-умиротворённую физиономию Вениамина Рубинштейна. — Замечательно, замечательно, — повторял голос, обойдя Разумовского со спины, прежде чем устроиться на стуле перед ним. — как вы себя чувствуете? Слова пролетали мимо него, рикошетили от высоких белых стен и растворялись в спёртом воздухе. Он не ответит. Контролировать себя и своё состояние всё сложнее. Та темнота, кроющаяся внутри, жаждет самостоятельно сесть на этом стуле, сложить руки в замок перед лицом и поговорить с доктором лично. Прояви слабину, и оно займёт твоё место. Сергей это понимает как никто другой. Понимает, насколько это опасно и для окружающих, и, в первую очередь, для него самого. — Хорошо, попробуем так. — доктор, не сводя глаз с Разумовского, залез рукой в карман своего белого медицинского халата. На глянцевой поверхности стола появилась переливающаяся таблетка. Взгляд Сергея вмиг загорелся, мужчина рывком потянулся за ней, как за единственным спасением от навязчивого голоса в голове, но ему тут же ясно дали понять, что так просто отделаться не выйдет. — Ну что же вы, — заветное лекарство вернулось обратно в карман. — вы прекрасно знаете, что надо делать. — Это сыграет против вас же. — мелкая дрожь пробивает худое тело от злобы и изнеможения. За свисающими на лицо рыжими прядями заметно, как глаза мужчины приобрели зеленоватый оттенок и почти тут же загорелись жёлтым. — Будьте уверены. Вениамин радостно заулыбался, но глаз с пациента не сводил. Казалось, врач не слышит его слова, не слышит, как тот, заговаривая ему зубы, угрожает скорой расправой. Разумовский знал, что Вениамин его опасается, сколько тот не пытался бы изображать безмятежность, заходя за решётку его палаты, он напрягался так, что при малейшем движении в его сторону, готов был жать на тревожную кнопку под столом. Это ещё больше раззадоривало огонь внутри. — Простите, что сыграет? — улыбка стала натянутее. Карандаш в его руке быстро заплясал по бумаге. — Ваши действия. — золотистые глаза словно пригвоздили врача к стене, он предусмотрительно отодвинулся назад, тем самым вызвал пугающую усмешку на лице пациента. — Все ваши действия уже играют против вас самих. Начиная с самого первого дня… Решётка за спиной врача со скрежетом отодвинулась в сторону, на пороге показалась взволнованная Софа. — Вениамин Самуилович, это срочно. — сообщает она. Вениамин пару секунд обдумывал сложившуюся ситуацию. Софа просто так не пришла бы, зная к какому пациенту пошёл врач. Значит что-то действительно срочное. — Как же всё не вовремя-то… — прошипел он, встал из-за стола и, передав таблетку Софе, шёпотом спросил её на счёт этого срочного. Получив не воодушевляющий ответ, Рубинштейн ускорил шаг, плотно закрыв за собой двери. Девушка, оглядев блестящую таблетку со всех сторон, стала медленно подходить к Разумовскому. Тот нервно дёргает руками в смирительной рубашке и, не переставая кусать кровящие губы, вдруг насмешливо улыбается. Потолочные белые лампы с цокотом гаснут, когда трубное гудение пронзает повисшую тишину. *** Вечерело. С похолоданием пришёл ледяной ветер, что нещадно трепал алые волосы, когда Юля, не замечая ничего вокруг себя, быстро шагала вперёд по оживлённым улицам Петербурга. Притягивая воротник кожаного плаща поближе к шее, она протискивалась сквозь толпу людей, спокойно идущих с работы по своим делам. Глаза выражали острую сосредоточенность. Тревога была едва уловима, сразу и не заметишь. Мобильник, прижатый к уху, продолжал издавать гудки. На том конце провода никак не желали брать трубку. Юля, обогнав очередного прохожего, снова набрала тот же номер. Гудки наконец прекратились, послышалось глухое «У аппарата». Пчёлкина облегчённо выдохнула и заговорила громко и возбуждённо. — Игорь! Почему ты не берёшь трубку?! — она протяжно выдохнула, теперь уже тише спросила — Это правда? Вести о том, что психиатрическая больница потеряла пациента, такого пациента, почти сразу же дошли до местного отделения полиции. Гром прекрасно знал, что от Юли ничего не скроется, поэтому тоже понизил голос и заговорил. — Всё отделение на уши подняли. Разумовского объявили в закрытый розыск… — Чтобы не пугать ещё не отошедших граждан, да, это правильно. — продолжила за него взволнованная Юлия. — Раз всё понимаешь, то должна знать: не болтай никому и тем более не пиши статьи, поняла меня, Юль? Паники в городе ещё не хватало. — угрюмо пробормотал Игорь. — Я сейчас занят. Дома поговорим. — Постой! Ты знаешь причину? У меня в голове не укладывается… — Система охраны психиатрической лечебницы на какое-то время оказалась отключена, возможно, что вместе с электроэнергией. — Гром, слыша её волнение, попытался успокоить, что вышло у него довольно плохо. — Тот случай не повторится, не смей даже думать об этом. — Но Разумовский не смог бы сбежать без посторонней помощи! Значит у него есть свои люди! Игорь, всё намного хуже… — Ты меня слышишь? Не сейчас. Дома. — Если бы я только за тебя переживала… А как же Риша? Я волнуюсь. Утром она взяла мою машину, сказала, что ей в другой офис её журнала надо. А теперь и вовсе трубку не берёт! — Волнуешься — проверь! Я сейчас занят. До скорого. — быстро прорычал Игорь и бросил трубку. Звонок оборвался. Пчёлкина, нахмурившись, убрала телефон в карман. Девушка нервно провела рукой по волосам, заправляя пряди за уши. Она дорожила своей подругой, хорошей подругой, дорожила её здоровьем и всей душой не хотела, чтобы этот ужас вновь повторился. Однако она слишком громко проявляла свои эмоции, хоть и старалась говорить тише, но это не помогло ей остаться незамеченной. Кажется, её услышали те, кто лучше бы оставался в неведении. Когда красноволосая девушка быстрым шагом проносилась вдоль домов мимо магазинчиков, то вдруг услышала странный щелчок, слышный даже сквозь гул улицы. Она тут же обернулась, в непонимании огляделась, но увидела лишь встречный поток людей. Времени оставалось всё меньше, до темноты всего пара часов, поэтому Пчёлкина решила не медлить, поскорее найти Арину и убедиться, что она жива и здорова. Девушка ушла, сверкая яркими волосами, так и не заметив мужчину в чёрном тренче и кепке, натянутой на глаза, что, убрав руки в карманы, тут же слился с толпой. *** На дощатый пол из приоткрытого окна, откуда сквозит холодом, падают последние огненно-оранжевые лучи. Арина, только что вернувшаяся в родную квартиру, сразу же предусмотрительно заперла входную дверь на ключ. Девушка встала, оперевшись на дверной косяк соседней комнаты, не в силах пройти дальше, утёрла рукавом гулящие от усталости глаза.День сегодня и вправду был нелёгким. В крепко сжатом кулаке болтался мочалистый парик тёмно-рыжих волос с чёлкой. Достав из кармана мобильник, она, иногда отводя взгляд, быстро напечатала короткое сообщение: "Спасибо." Телефон вновь нырнул в карман, а девушка так и продолжила стоять, уткнув взгляд в свою комнату. Её голубые глаза не выражали никаких эмоций. Всё происходящее походило на сон, от которого Рина до сих пор не могла очнуться. Поэтому сейчас она не могла верить самой себе и просто наблюдала. И только вдруг раздавшийся бешенный стук в дверь смог привести её в чувства. Сердце ёкнуло, глаза округлились. Девушка засуетилась, наконец выпустила парик из рук, бросив в свою спальню. Повернула за угол в коридор и с серьёзным лицом подошла к двери, опасливо заглянула в глазок. Её опасения не оправдались. Это оказалась Юля. Арина нехотя отперла дверь. Пчёлкина с порога кинулась подруге на шею, недовольно бормоча, что та когда-нибудь доведёт её. Рина, едва удержавшись на ногах, болезненно зашипела, когда Пчёлкина нарочно сильно дёрнула её за волосы. — Я уже начала думать самое плохое! Какого чёрта ты не брала трубку?! Целый день, Ришь! Можно было найти время, чтобы ответить! — не сдерживая эмоций Юля горячо отчитала подругу, неохотно отстранилась. Арина на мгновение испугалась, увидев блестящие в полумраке квартиры глаза и плотно сжатые губы. Ей показалось, что Юля вот-вот расплачется. Но этого не произошло. Девушка стояла, не сводя с неё глаз. Вероятно, ожидала оправданий. — Юль, ну я ж не маленькая. Не надо себя так изводить, волнуясь за меня. — Резницына не придумала ничего лучше, чем снова крепко обнять подругу и зарыться носом в её мягкие волосы. — Я действительно была сильно занята… Твоя машина стоит у подъезда. — Ришь, вот как ты будешь тут без меня? Я уже на этой неделе уезжаю в командировку. — уже своим обычным тоном продолжила Пчёлкина. — Юль, мне правда уже намного лучше, не смей переживать на мой счёт, хорошо? — Резницына взяла подругу за плечи и последний раз посмотрела ей в глаза. Юля не ответила, коротко угукнула и, посильнее запахнув кожаный плащ, молча вышла за дверь. Арина стояла на пороге, наблюдала, как подруга спускается вниз по лестнице, и закрыла дверь лишь тогда, когда Пчёлкина скрылась из виду. Девушка, вновь закрыв дверь на ключ, облегчённо выдохнула, подошла обратно к двери в свою спальню. — Я чуть не прослезился. На полу, оперевшись спиной на стену, сидел Разумовский.