***
Выходные Ригель, Себастьян и Оминис проводят в Фэлдкрофте по просьбе мистера Сэллоу, так как он отправлялся по делам в Лондон. К тому же, у близнецов недавно был день рождения, и она с Гонтом устраивают им небольшой праздник. Возвращаются они вечером в воскресенье. Себастьян и Ригель решают скоротать вечер в крипте. Уставший Оминис отправляется в подземелье факультета пораньше. Пока Сэллоу тренирует применение обезоруживающего заклинания, которое у него не всегда получалось применять во время столкновений с гоблинами и тёмными волшебниками. Девушка же практикует трансфигурацию. Из всех предметов Хогвартса эта дисциплина привлекает её больше всего. Хотя, может быть, зельеварение стоит на том же уровне. Из животного в предмет, и так по несколько раз. Во время боёв подобное умение уже как-то спасало её жизнь. К тому же, из-за древней магии Ригель может использовать невербальную трансфигурацию. — Кто или что это было в начале? — парень внезапно опускает ладони на ее плечи, пугая Блэк. Она кидает на него возмущённый взгляд, но продолжает стоять около него. — Кажется, стул. Или рыцарский шлем. Хочу найти предел трансформации, — отвечает Ригель. Себастьян опускает руки, едва касаясь пальцами ее спины. По коже проносится волна мурашек, и девушка делает пару шагов в сторону. — Нам не пора ли в гостиную? — Ох, проклятье, — слизеринец вынимает из кармана часы. Блэк заглядывает за его плечо, чтобы увидеть время. Почти что одиннадцать ночи. Дежурящие старосты и преподаватели уже точно начали обходы. Если было бы чуть за десять, то им бы не так влетело, но прошёл почти час с начала отбоя. — Не хочу рисковать лишний раз. Может, останемся тут? Ригель тяжело вздыхает, оглядывая мрачное помещение. Хоть она и создала здесь кресла, даже принесла еды, но уютнее крипта не стала. Неужели парень намеривается не спать всю ночь? У них завтра зельеварение, и им нужно быть собранными, а не сонными. К тому же, опять ночевать за пределами спальни в компании Сэллоу. Девушка, вроде, не против, но грозные голоса учительниц из церковной школы в голове так и вопят, как подобное неприлично. Выбора особо нет, поэтому Блэк трансфигурирует кресла в диван, напоминающее как из гостиной Слизерина. Себастьян сразу опускается на него и довольно улыбается, располагаясь на мягкой спинке. Вот кого эта ситуация не смущает. На самом деле, им давно обоим понятно, что они нравятся друг другу. Эти объятия, переглядки, касания. Даже Блэк не боится взять его за руку или опереться на него, пока они сидят в гостиной. От размышлений волшебницу отвлекает Себастьян, который снимает пиджак и жилетку. Ригель отводит глаза, густо краснеет, садясь на противоположный угол дивана. — Я не хочу помять вещи. В отличие от тебя, у меня их не так много, — поясняет парень, но она точно слышит в его голосе насмешку. — Да, конечно, — у Блэк голос предательски сиплый. Она еле сдерживает себя, чтобы не начать рассматривать слизеринца. Его руки, обнимающие её за талию, проводящие по спине. Ригель пытается потушить вспыхнувшие коварные мысли. — Ригель, — Себастьян обращает на себя внимание, касаясь её щеки. Она одёргивается от его прикосновений. Её изумляет собственная реакция. — Я ни к чему тебя не принуждаю. Я готов ждать. Мерлин, зачем он вообще сказал что-то подобное. Вот Блэк, кажется, уже не склонна терпеть. Ох, к гремлину эти правила. Ригель дёргается к нему первая. Преодолевает расстояние между ними, и сама накрывает его губы своими. Сэллоу не успевает среагировать. Он не двигается первые секунды, пока девушка неумело изучает его губы. — Себастьян, я не против, — она находит в себе силы произнести данную фразу. Никаких границ между ними не может быть в этот момент. Ну почти. После её слов Себастьян как будто срывается. Он подхватывает ее за талию и тянет на себя. Блэк послушно следует за ним, перекидывает ногу через него и опускается на его колени, её руки ложатся на его грудь и шею. Ладони слизеринца проводят по её спине, впиваются в её талию до боли. У девушки перехватывает дыхание, она содрогается и сбивается, выдыхая ему в губы. Сэллоу не теряет времени и скользит языком по её приоткрытым губам. Он проводит по краям её зубов, и Ригель стонет — смущённо и громко в гулком помещении — когда её собственный язык сталкивается с его. Себастьян опускает руки на её бёдра, и Блэк инстинктивно приподнимается. Их взгляды встречаются, и девушка понимает, что окончательно сходит с ума из-за его глаз, полных желания. Сэллоу задирает её юбку, и между его прикосновениями и ее кожей остаётся лишь тонкое бельё. Последняя грань преодолена. Себастьян крепче обхватывает её. Одна рука лежит на её колене, его пальцы рисуют крошечные нежные узоры на изгибе её ноги. Под его прикосновениями кожу жжёт, и Блэк стонет ему в губы, прерывая долгий поцелуй. Девушка прислоняется лбом к его, они оба пытаются отдышаться. Их взгляды встречаются, и слизеринец улыбается ей. Он поднимает руку с её бедра и убирает выпавшие из причёски пряди. — Я безумно хочу продолжения, но давай, пока что, остановимся, — удивительно, но первым голосом рассудка оказывается Сэллоу. — Точно не здесь нужно. Ригель находит силы только кивнуть, но ей так не хочется слезать с него. Парень, видимо, понимает её желание и перемещает руки на талию девушки. Она опускает голову на его грудь, снова ощущая невероятное умиротворение в объятиях слизеринца. Пару минут назад из-за него в ней кипело дикое пламя, а сейчас только с ним она чувствует столь желаемый покой.***
— Нынче рано холодает, — Оминис протягивает руку и ловит снежинки, пока они идут из одной башни в другую. Себастьян кивает в ответ и оглядывается на озеро и лес, видневшиеся с моста. В этом году в конце октября снег уже выпадал несколько раз, а золотая осень закончилась всего за пару недель, не успев порадовать учеников красивыми видами. Сэллоу всё равно до подобного, но тёплых деньков, когда можно было бы проводить время вне стен замка, было всего ничего. Он ненавидит сидеть взаперти, даже в таком огромном замке, его душа стремится на волю. Чуть больше месяца прошли сравнительно тихо. Оминис заставил его полностью погрузиться в учёбу, что иногда отвлекало от размышлений о Ригель и Анне, пока они не сталкивались в Большом зале, гостиной или общих уроках. Стоило им встретиться взглядами, как девушка опять испуганно дёргалась и отводила глаза. Раньше ему чудилось, что она немного отошла от событий пятого курса. На следующее утро после поцелуя у «Трёх мётел» Гонт устроил ему скандал. Давно слизеринец не видел друга таким злым. Оминис назвал парня идиотом, раз он позволил так распускать руки при столкновении с Блэк. «О чём ты только думал? Вы даже не в отношениях! Да хоть и встречаясь вы, на улице нельзя заниматься подобным. Сколько раз тебе повторять – Ригель происходит из благородных древних семей. У нас чаще женятся по договорённости, чем по любви!» Себастьян осознаёт это, правда. Однако у него возникла мысль, что самой волшебнице нет дела до подобных предупреждений, но он решил промолчать. Был бы у них шанс обсудить это. Однако, после квиддича Себастьяну показалось, что она не так сильно злится на него. Они, вроде, даже помирились. Ригель стала здороваться с ними по утрам, садилась около них на уроках, продолжила помогать с зельеварением и даже пару раз за две недели приходила в крипту. Хотя Сэллоу всё равно подмечал, что девушка словно пересиливает себя, когда разговаривает с ним. Но это перемирие закончилось слишком быстро. Слизеринец нашёл её в гостиной ранним утром, когда многие ещё спали. Он приучил себя вставать раньше, чтобы в прошлом году иметь дополнительное время поискать в книгах лекарство для Анны, а в нынешнем Себастьяна часто мучает бессонница. Перед глазами стоит лишь одна картина – бездыханное тело дяди, плач Анны и окровавленное лицо Ригель. Парень целыми ночами лежит в постели и смотрит в потолок кровати. Он научился жить с этими, отвлекаться на другое. Но подобные давящие мысли могут всплыть в любой момент, даже при малейшей ассоциации. Себастьян ненавидит себя за каждое неверное решение. Сэллоу не имеет права жаловаться. Он готов был выдержать, если бы Ригель и Оминис сдали его директору, но они вдвоём придумали ложь, что их дядя погиб, защищая любопытных студентов от инфералов. Соломона похоронили, прежде чем работники Министерства приехали, а Анна только подтвердила их слова. Потому он не вернулся в Фэлдкрофт, даже в Хогвартс не хотел возвращаться. Так ведь было бы проще для всех — просто пропасть из их жизни, чтобы не делать им больно. Сэллоу вряд ли когда-нибудь искупил бы такой грех. Он просто не знал за что браться. Поэтому Себастьян не написал ни одного письма друзьям, хотя даже Блэк рассказала ему о переезде своей семьи, о преследованиях Харлоу, написала новый адрес дома. Если так она пыталась пригласить его приехать, то слизеринец не собирался пользоваться шансом. Даже с лучшим другом он не желал общаться, но тот сам нашёл его в Косом переулке в Лондоне и не стал уходить. Именно Гонт уговорил его остаться, сказав, что Анна и Ригель несмотря ни на что, не желали бы подобного для него. Оминис говорил, что Блэк удалось каким-то образом смягчить сестру в его отношении. Даже обижаясь на него, Ригель продолжала заботиться о нём. Выполнить обещание самому себе оставаться в стороне, находясь рядом с Ригель, стало почти непосильным для него. Иногда он еле сдерживался. Думать, потом действовать — постоянно повторяет парень себе, но привычкой это, пока что, не стало. Один раз он сорвался уже, и Сэллоу не может позволить повториться подобному. Однако в тот день, когда слизернец увидел Ригель, одиноко дремлющую на диване, то Себастьян сам захотел больше никогда не приближаться к ней. Сон у девушки был, наверное, не самый лучший. Вместо спокойного выражения лица оно было, скорее, беспокойными, а на лбу выступали капельки пота. Сэллоу садится рядом и аккуратно проводит по её плечу, стараясь не пугать девушку. Но стоит Блэк открыть глаза, как она тут же вздрагивает и вскакивает с дивана. В её взгляде столько страха, что слизеринец не может пошевелиться. Теперь он боится сделать лишнее движение. Ригель смотрела на него точно так же после круциатуса, империо и убийства дяди. Волшебница опасается его, хоть и пыталась скрыть свою реакцию в прошлом году. Себастьян сжимает кулаки, когда она убегает в сторону своей комнаты. Никакое раскаяние не вернёт её доверие. В прошлом году Ригель говорила, что понимала его мотивы, хотя и не одобряла методы. И она, и Оминис пытались предотвратить его ошибки, а он лишь делал и не думал. «Мы найдём иной способ помочь Анне, я обещаю». Блэк же впрямь нашла. Если бы он чаще прислушивался к ней и другу. Теперь Себастьян и Ригель совсем не общаются и не видятся. Сэллоу сам перестал провожать её взглядами, хотя девушка, вроде, держала при них лицо. Никаких слежек, никакого недовольства насчёт Гаррета. Слизеринец видит их иногда гуляющими по двору или направляющимися в Хогсмид. Он просто делает вздох и отворачивается. Девушка пыталась вернуть их дружбу, но ей слишком тяжело. Парень не будет больше заставлять Блэк. Сэллоу не хочет делать ей снова больно. Девушке и так уже досталось от него достаточно. Ригель будет спокойнее с Уизли, так как только это ей и нужно после тяжёлого пятого курса. Если таково его наказание, то парень стойко выдержит его. Наконец, начались дуэли в «Скрещенных палочках». Себастьян, пока что, сражался в парочке одиночных или с двумя противниками, так как выбрал себе напарника только недавно. Помочь ему вызвалась Лоретт Розье, новая подруга сестры. Он сначала думал отказать, но девушка продемонстрировала хорошие навыки в своих дуэлях, поэтому, увидев её умения, то сразу согласился. Люкан неудачно пошутил, что Себастьян любит выбирать себе в команду симпатичных девушек. Они вдвоём без проблем прошли групповой этап, хотя такой же слаженности, как с Ригель, он вряд ли добьётся. У них с первых же битв получалось каким-то образом чувствовать друг друга. Напряжённый взгляд Блэк он замечает сразу, но старается успокоиться и не придавать этому значение. Сама девушка вместе с Натти и в одиночку тоже показали хороший результат. Онай даже напрягаться не пришлось, хотя Ригель ещё не использовала свою древнюю магию. Сэллоу нравится наблюдать за её действиями во время боёв. Точные, выверенные движения, никаких ошибок. Блэк так в прошлом году натренировала разные комбинации, что произносит их без запинки. Конфринго в её исполнении — произведение искусства. Как искорки танцуют вокруг её палочки. Девушка не дёргается, когда её обдувает жаром. Внутри всё трепещет от мысли, что именно Себастьян показал ей взрывающее заклинание. У них одна стихия на двоих – огонь, и они оба горят, находясь рядом.***
— Это может быть опасно, и Салаззар Слизерин, он... Не знаю... Вспоминая Гонтов и их традиции, — Ригель морщится, а Себастьян возмущенно смотрит на нее. Они сидят в гостиной факультета у окон, выходящих на дно Чёрного озера. И хотя русалок увидеть она не рассчитывает, но Блэк нравится наблюдать за подводным миром. Полумрак холла, так удачно сочетающийся с темными водами и витражами на куполообразном потолке, только придаёт залу больше загадочности. Первые две недели Ригель коротала здесь много времени, разглядывая роскошную обстановку, которая выделяется на фоне каменного потолка и высоких арок. В гостиной не так много учеников, так как у большинства сейчас уроки, а Ригель с Себастьяном решили пропустить сегодня историю магии. Профессор Бинкс обычно не замечает прогуливающих. Они расположились на подушках, так как пол довольно холодный, но сидеть на диване парень отказался, вдруг их подслушают. Девушка берёт кексы с подноса, которые принёс Сэллоу вместе с чаем. Она кладёт голову ему на плечо, подвигаясь ближе и стараясь не показывать своего смущения. Когда они ещё могут вот так спокойно провести время. Ригель постоянно занята домашними заданиями, иногда вообще за двоих, а то и троих. Правда, Гонту в основном просто достаточно подробно объяснить, и он старается делать сам. Ещё и профессор Фиг решил устроить девушке тренировки с Шарпом. Бывший мракоборец за пару занятий уже показал девушке несколько фокусов и трюков, и эти занятия, безусловно, помогут ей. Однако, времени они отнимают очень много. —Ты говоришь как Оминис! Это может помочь Анне, как вы не осознаёте? — он злится, а Блэк понимает, что её план по отвлечению Себастьяна с треском провалился. Гонт сразу сказал, что он вряд ли оступится в ближайшее время. — И вообще, ты вчера сама полезла на того огромного Акромантула. У меня шрам на плече остался! — Я хоть и не во всём согласна с Оминисом, но я понимаю его! Мы не можем вот так просто залезть туда. Наследие помешанных на чистоте крови редко бывает нормальным! — Ригель, — парень поворачивается к ней, берёт за руки и смотрит прямо ей в глаза. Ей хочется под землю провалиться от его взгляда. — Я знаю, вы переживаете о своих семьях! Но мы не они, мы не пойдём ведь сразу пытать маглов. Девушка снова кладёт голову на плечо слизеринца. — Ох, чувствую я, что это плохо кончится, — Блэк тяжело вздыхает. — Я поговорю с Оминисом. Только я смогу повлиять на него, мы же с ним почти что в одной лодке. Себастьян имеет на неё странное влияние. Ему даже не надо стараться, чтобы подбить её на что-то. Парень просто может попросить, и Ригель тут же соглашается. — Только ты сможешь повлиять? — Сэллоу хмурится, а девушка давит улыбку. — Успокойся, Себастьян. Он всё еще недоверчиво относится ко мне. Хватит... — девушка хочет добавить «ревновать», но вовремя замолкает. Какая, к гремлину, ревность? Разве они встречаются?***
У Блэк получается повлиять на Оминиса, надавив на воспоминания о его тёте и сказав, что она понимает его, как потомок почти такого же чистокровного рода. Открыть дверь в скрипторий Слизерина, оказывается, не так сложно. Они останавливаются у второго входа, и Ригель начинает чувствовать себя неуютно. Что-то странное есть в этой двери, девушка ощущает исходящую от неё магию. Она надеется, Гонт сейчас развеет её ощущения, но он только подтверждает их, когда говорит, что он слышит древний, зловещий голос. Теперь они с Оминисом схожи в ещё одной вещи. — Ух ты, сработало! Оминис, у тебя и впрямь редкий дар! — волшебница хоть как-то хочет поддержать его. Он и так идёт насколько далеко ради них. — С вами двумя я чувствую себя третьим лишним, — неожиданно говорит Сэллоу, и Ригель оглядывается на него с непонимающим взглядом. Гонт тоже удивляется его словам, а слизеринец, осознавая всю неловкость ситуации, в итоге отмахивается от них. Они идут дальше, и все втроём сразу обращают внимание на странных змей. Когда Ригель подходит ближе, то шкала под замком начинает двигаться. Девушка совершенно не понимает, что ей нужно сделать, и змея кидается на нее, успев поцарапать её острыми клыками. Сэллоу оказывается рядом и хватает её за плечи, принимаясь осматривать её рану. — Я в порядке, ничего серьёзного, — девушка потирает пострадавшую щеку и слегка улыбается ему. — Я заметил, что на воротах есть схожие знаки, что и на этих замках, — заявляет Себастьян и указывает на замок на дверях. — Вот и проходи змей сам. Мне хватило, — отвечает Блэк. Не хочет она больше рисковать лицом ради данной затеи. Слизеринец открывает все три замка, а Ригель, пока что, продолжает поиски писем Ноктуа Гонт. Оминис выглядит совсем поникшим, и волшебница понимает причину — его тётя пропала именно во время поиска скриптория, и, возможно, даже погибла где-то здесь. Блэк, пока что, не хочет говорить в слух свои догадки. Дверь опять за ними запирается, и девушка жалеет, что не предупредила родителей о своём новом приключении. Если что их знали бы где искать. Папа тоже учился на Слизерине, он бы нашёл этот коридор. Блэк нервно теребит манжеты пиджака. Сэллоу, заметив ее беспокойство, берёт её за руку и успокаивающе гладит, но спокойствия его действия не приносят. В новом коридоре Ригель сразу замечает чужой скелет. Ей становится тошно от собственного открытия. Ноктуа погибла здесь из-за непростительного заклинания. Надпись «круцио» добивает ещё сильнее, и Блэк доходит до Гонта на ватных ногах. — Твоя тётя, Оминис, она умерла здесь из-за непростительного заклинания, — рассказывает Блэк. Перед глазами всё плывёт, и она еле сдерживает себя, чтобы не заплакать. Спокойствие Себастьяна пугает её. Его лицо остаётся невозмутимым, пока он объясняет их дальнейшие действия о применение круциатуса. Гонт отказывается сразу, и девушка понимает его. Она тоже не хочет быть причастной к подобному. Сделать кому-то близкому больно с явным желанием. У Блэк не хватит духу. — Я могу научить тебя круцио, — Себастьян сжимает кулаки и выдыхает. — Или наложить его на тебя. — Подожди, ты не говорил, что... — Ригель испуганно дёргается. Сэллоу готов на что угодно ради сестры, но... Нет, сам профессор Фиг говорил, что магия беспристрастна, все зависит лишь от применяющего. Хотя они не брали в расчёт тёмное волшебство. Иногда в бою у неё, правда, не бывает выбора. В древней магии Блэк ещё не сильна. Однако сможет ли она остановиться в дальнейшем? — Хорошо, я хочу изучить круциатус. Но... — у Ригель срывается голос. — Я не смогу использовать его на тебе. Если ты сможешь, то наложи его на меня. — Я не забуду этого, — кивает слизеринец. Это всё, что он может сказать? Блэк кусает губу, закрывает глаза. Ужасающее «круцио» разносится ставшим родным голосом. Тело вмиг пробивает мучительная боль. Ригель падает на колени, не в силах устоять на ногах. Мышцы сводит от наплывов боли, будто сотни молний бьют по телу. В голове заклинание отдаётся волнами жгучих пульсаций. Она умоляет Мерлина, чтобы всё закончилось. Без разницы каким образом, лишь бы прекратить своё страдание. Минуты превращаются в долгие часы, прежде чем боль прекращается. Себастьян помогает ей подняться. Дверь также открывается перед ними, и парень тут же переводит взгляд туда. Он желает поскорее зайти туда, но Ригель задерживает его. Внутри зреет слепая обида. Они заходят вовнутрь, Сэллоу усаживает её на ступеньки, а сам поднимается выше. Гонт приближается к ней, уточняя, как самочувствие Блэк. — Я в норме, — девушка находит в себе силы осмотреться. Её внимание тут же привлекает старинный фолиант, лежащий на круглом столе под, вероятнее всего, скульптурой самого Салазарра. Ригель берёт его в руки и поднимается на второй этаж за Себастьяном. Только она хочет сообщить о своей находке, как слизеринец подходит к ней и внимательно осматривает ее. — Как ты? — Себастьян проводит по её щеке. Его прикосновения, как магия, действуют на неё. Блэк хочется мурчать, когда он трогает её. — Спасибо, всё прошло, — девушка улыбается в ответ. Их прерывает голос Оминиса, что им нужно ускоряться в поисках. Ригель протягивает Себастьяну книгу, и тот тут же загорается находкой. Насколько же он переменчив. Обида не покидает её до конца.***
Ригель оседает на кровати, опуская ноги на пол, холод которого немного успокаивает её. Голова кружится и раскалывается, а руки дрожат. Она пытается сосредоточиться, привести мысли в порядок, хоть как-то скинуть с себя воспоминания ночного кошмара. Надежды, что они её оставят после лекарств, рухнули. Снова просыпаться с криками посреди ночи, прятать постоянно трясущиеся руки. Блэк хватило этого во время летних каникул. Девушка ни за что бы не позволила Себастьяну использовать круциатус на себе, узнай она тогда о последствиях. Конечно, определённую роль также сыграло и когда Ригель сама использовала круцио и империо во время сражения с Харлоу. Во снах смешивается реальность и её самые сокровенные страхи. — Круцио! — Ригель узнает его голос из тысячи. Родной, любимый голос сейчас наполнен ненавистью. Она поднимает глаза и видит Себастьяна перед собой. Губы Сэллоу кривятся в ухмылке, когда красные искры заполняют тело Блэк. Боль пронизывает каждый сантиметр кожи. В его глазах нет прежней мягкости, только холодная ненависть. Она бьётся в конвульсиях, кричит, но он ничего не делает. Как в скриптории. Блэк уже видела подобное лицо: когда Харлоу угрожал Натти. В кошмарах их лица сливаются. А Ригель умирает каждую ночь от пожирающих мучений. Она убеждала себя – в итоге Себастьян поинтересовался её самочувствием, но внутри что-то шептало остерегаться. Он убил дядю. Он бросил тебя. Иногда сны становятся хуже. Она видит саму себя, измывающуюся над другими волшебниками. Лицезреет свою садистскую улыбку, след из трупов за собой. Сколько раз они выбирались за пределы замка в прошлом году. Они старались скорее обезвредить противника, нежели убить его, но получалось не всегда. Летом она выдержала пару недель, потом родители отвели её в Мунго. Неужели ей сейчас придётся терпеть еще два-три месяца, прежде чем снова приниматься за приём успокоительных? Целители сразу сказали ей, что лекарства лишь уберут симптомы, а от причины она должна избавиться сама. Кто-то даже предложил использовать забвение, но времени прошло слишком много, и не каждый возьмётся за её случай. Ригель решает не беспокоить соседок и уходит в душ, чтобы прийти в себя. Затем она берёт книгу и располагается в гостиной. Домовые эльфы делают вид, что совсем не замечают неспящего студента, и Блэк не мешает им. Кстати, давно она не видела Деека. Кажется, неделя прошла с их прошлой встречи. Волшебница садится на кресло поближе к огню и обнаруживает знакомое лицо на странице «Ежедневного пророка». В статье написано о смерти Теофила Харлоу от непонятной мучительной болезни в Азкабане. Кто-то предлолагает, что это последствия чей-то порчи, так как дементоры не могут убить так быстро. На секунду на лице Ригель появляется улыбка, хоть что-то она сделала правильно. Через какое-то время Блэк снова погружается в дремоту, но сон не становится лучше. Те же картинки, мелькающие уже не один раз. Пытка, пытка, постоянная пытка. Его злая усмешка, холодные глаза, крепкая рука на её шее. Ригель просыпается от чужого прикосновения. Она открывает глаза, а перед ней тот же герой её кошмаров. От испуга и неожиданности девушка подскакивает на ноги. Пульсация больно ударяет по голове, лишая чёткого зрения. Она чуть не сносит вазу, пока пятится назад. Блэк сама не понимает, как добирается до комнаты. Она забегает вовнутрь, хлопает дверью и падает на кровать. Ноги снова не держат ее, а руки предательски дрожат. Волшебница же ведь держалась почти две недели, у них получилось хоть какое-то общение. Но оставаться наедине, значит погрузиться в собственный кошмар. У Ригель нет сил терпеть это. Однако причина кошмаров сидит в холле сейчас. По Блэк когда-нибудь ударят последствия бессонных ночей. «Вы должны поговорить уже. Вы оба не можете столько страдать», — в памяти всплывают недавний разговор с Анной. Ох, Анна, если бы всё было так просто. Ригель находила в нём покой весь тяжёлый пятый курс, но сейчас Себастьян – главная причина её тревожности. Или поговорить станет выходом для лечения проблемы? Блэк хочется кричать от пожирающих мыслей, которые только делают больнее голове. Ригель должна.