1
Он снова здесь. Снова разглядывает голубую ночную подсветку. Снова считает количество проводов. Снова подкатывает кресло. Снова садится, закидывая ноги на свободный край тумбочки. Снова отмечает день. Снова делает вид, что цел. Первое время заговорить не получалось. Был ли в этом смысл? Наверное, не для него. За девять месяцев раны затянулись, оставив неразличимые белесые шрамы. За девять месяцев жизнь не сдвинулась с мертвой точки. Подтянув с пола бутылку, он на минуту прикрыл веки. Долбанный кардиомонитор. Кто бы только знал, как его раздражает этот звук. Кажется, он забыл как на самом деле звучит голос, что был с ним всего две недели. Две недели против тринадцати месяцев. У вселенной отвратительное чувство юмора. Не таким грешником он был, чтобы расплачиваться за это вот так. Не им. Только не им.2 Девять месяцев назад
Стоило входной двери закрыться за Барри как Оливер весь осунулся, коря себя за скорую привязанность. Колчан, потом Аллен — одно существо с двумя лицами поразило его в душу, разрастаясь виноградными лозами. Каждый час и день проведенные вдали от соулмейта угнетали, наваливали тоски на спину и плечи. Оставаясь в одиночестве Куин признавался себе, что ему не хватает лохматой морды, следовавшей за ним попятам. Правда, поцелуи утром от Барри были приятнее лобызаний Колчана. После того, как Оливер произнес имя и вместо пса появился человек, первое, на что хватило Стрелу, это спросить: — Одежда была шерстью? Аллен, немного заторможенный и дезориентированный, долго молчал. Потом рассмеялся. Оливер улыбнулся в ответ. — Я… понятия не имею, но то, что я не голый, очень радует. Они разговаривали всю ночь. Оказалось, зеленоглазый помнил все, что делал будучи псом, из-за чего неистово краснел. — Тот случай с бомбой. Ты ее разминировал? — Да, — парень, завернувшись в одолженный халат, зачесал влажные после ванны волосы назад. Куин красноречиво вздернул бровь. — Ну что? Я просто перегрыз провод. — Боже, Барри, — Стрела покачал головой, — ты судмедэксперт, а не сапер. — Одно другому не мешает, — пробурчал Аллен. — Только не тогда, когда у тебя четыре лапы и хвост! — Справился же, — парень неосознанно потянулся рукой к чужому колену, в последний миг одергивая себя. Собачьи привычки все еще громко требовали успокоить своего человека, прикоснувшись лапой. Только у него больше не лапы, и прежняя фривольность теперь под вопросом. — Я бы не дал себе погибнуть прежде, чем ты скажешь мое глупое имя. — Оно не глупое, странное, да, но не глупое, — Оливер заметил телодвижения соулмейта, рассудив, что сейчас им неловкость ни к чему, а потому можно притвориться, что ничего не было. — Как ты вообще позволил тому придурку подойти? Ты же никогда… Куин замолчал, осознавая. Барри покрылся розовыми пятнами. Пряча взгляд в складках темного халата, парень прикусил изнутри губу. — Только не говори, что он подкупил тебя… — Булочкой с мясом, да, знаешь что, она пахнет просто божественно, если ты чертов пес! — Барри взорвался, смело поднимая глаза. Оливер смеялся. Он правда смеялся. За четыре месяца совместной жизни Колчану доставались неуклюжие попытки в улыбки и саркастичные фырканья, позднее — ласковые смешки, но смех… Он теперь принадлежал только Барри. Идиотизм ревновать свою родственную душу к себе — пускай в другой ипостаси — но после обращения Аллен еще туго соображает, так что прощает себе эту маленькую дилемму. — Подумать только, мой парень чуть не умер из-за любви к еде. — Напоминаю, я… как ты сказал? Оливер моргает. Губы медленно расслабляются. Только заворочался мотылек сомнения, что ляпнул с горяча, что соулмейту, может, и не надо такой жизни, с вечной тревогой, как зеленые глаза заискрились. Потянувшись во второй раз Аллен сделал это намеренно. Взяв мозолистые ладони в руки, Барри сплел их пальцы вместе. Крепко. — Я же молчу, что мой парень носится по крышам в зеленом трико. Кстати, носил бы маску, не пришлось бы часами потом смывать краску с лица. — Во-первых, это не трико, — сказал Оливер, усилием воли не дав голосу сорваться, — во-вторых, идея мне нравится, в-третьих… тебя это устраивает? — Не совсем, — ответил Барри, почувствовав, как напряглись чужие мышцы. — Ты ведь теперь ни за что не разрешишь мне ходить с тобой. Какая ирония, у меня-пса привилегий было больше. Куин выдохнул. Да, не разрешит. Больше? — Не соглашусь, — сказал Стрела, наклонившись вперед. Так прошла неделя. Барри привыкал в вернувшейся человечности, немного продлив себе «отпуск», так и не сообщив родным где он и что с ним. Эгоистично, но будет хуже, когда придет время уезжать. У Аллена есть обязанности, не только рабочие. За семь дней они успели узнать друг друга изнутри и снаружи. Рос в приемной семье. Избалованный богатей. Маму убили. Мать изменяла отцу. Отца ложно обвинили и посадили в тюрьму. Папа застрелился, чтобы дать ему выжить. Ходил по врачам из-за одержимости доказать невозможное. Выживал на острове пять лет. Они оба… Родственные души. Других слов было не нужно. И, конечно же, Куин не мог не представить Аллена своей команде. Снова. Фелисити, с чьей помощью было обнаружено заветное имя, горделиво улыбалась, расспрашивая Барри обо всем на свете. При виде Диггла зеленоглазый подался вперед с предвкушением, так резко затормозив, что сам себе удивился. На вопросительное молчание пришлось еле слышно проворчать: — Мясные булочки. Я теперь их никогда больше есть не буду. Оливер, поняв, что Джон своим прикармливанием Колчана при встрече выдрессировал его — и рассмешила и немного задела. — Прости?.. — Диггл неуверенно пожал плечами, мечась глазами между соулмейтами. — Серьезно, он же шарахался от тебя кошкой, я не мог смотреть! — Я не шарахался, — Куин скрестил руки на груди, выдержав испытание и не потеряв лица. — Шарахался, — в три голоса донеслось до Стрелы, фыркнувшего и ушедшего в свой любимый темный угол. Обычно Колчан трусил следом, устраиваясь подле. Аллен не спешил покидать старых знакомых, наконец получив возможность поговорить с ними нормально, а не лающими заигрываниями. Оливер долго гнал от себя это чувство, боясь, что признание отнимет его. Все, что было в нем хорошего, вселенная забирала. Если он хотя бы мысленно позволит себе испытать бьющую ключом радость, то… Барри бросил через зал взгляд в его сторону. То, может быть, судьба не станет лишать его того, что сама дала при рождении? По прошествии недели Аллену пришлось позвонить домой. Небольшой уютный мирок развалился на части, когда в дверь Куина постучали тем же вечером. Приемный отец и сестра приехали за Барри, одновременно желая познакомиться с тем, кто четыре месяца гадал над тайной имени. Оливер так не нервничал давно, даже преступники с пистолетами и взрывчаткой тогда казались перспективой лучше, чем «семейный» ужин. Шутка ли, Джо Уэст детектив, а Айрис журналист — мироздание обожает играть на нервах Зеленой Стрелы. А потом, как это обычно бывает в книгах, они просто поговорили. — Я открыл ему дверь, — сказал Джо, глядя как дочь перессказывает сыну последние новости. Оливер, скрывая, что пьет четвертый, а не второй стакан виски, заинтересованно повернул голову. — За день до двадцатипятилетия Барри позвонил мне и попросил пару дней переночевать у меня. На всякий случай. Куин хмыкнул в стекло. — В день его рождения я проснулся от лая, — детектив Уэст откинулся на спинку стула, барабаня пальцами по бедру. — Спустился вниз, а там огромный пес крушит гостиную. Испугался, видимо. Никто из обращавшихся не помнит первые часы в новом виде, и наука объяснила это «защитным механизмом». У них итак память блокируется, а тут еще… представь проснуться и не знать, кто ты. — Представляю, — ответил Оливер. — У нас раньше была собака, дверца осталась, я тогда спросонья подумал, бродячая забрела, но когда увидел глаза… — Джо улыбнулся, осушив стакан в один глоток. — Пришлось выпустить. Это… было тяжело. Но, наверное, не так, как впустить, да? Куин поперхнулся, уловив намек. Барри. Почувствовав недовольство пары, Аллен, не оборачиваясь, предложил сестре переместиться на диван. Детектив Уэст засмеялся, хлопнув Стрелу по плечу. Отчего-то стало легче. Они уехали утром. После Оливер один раз посетил Централ-Сити, а Барри — дважды Старлинг-Сити. Этот день оказался последним. Особых дел не было, гроза прогоняла желание искать приключений, только темный попутчик внутри бился кулаками, вынудив надеть костюм. И пропасть почти на сутки. Преступность взбесилась, гоняя Зеленую Стрелу от края к краю. В какой-то момент он по неосторожности утопил передатчик в луже. Настроение падало и падало, пробивая рекордные круги Ада. В логово Оливер вернулся злой, голодный и усталый. Новые ушибы саднили, обошлось без открытых ран и на том спасибо. На месте была только Смоук, сгорбившаяся над столом. Хлопок двери заставил девушку вздрогнуть и обернуться. Куин замер. — Почему ты плачешь? Фелисити зажевала нижнюю губу. Осторожно поднявшись, блондинка хотела было подойти к другу, да не осмелилась. Глаза повлажнели еще больше. — Ты… ты не слышал? — О чем? В чем дело? Наблюдатель отвернулась к компьютеру, стерев рукавом слезы. Тонкие пальцы быстро прошлись по клавиатуре. Девушка отошла в сторону, дав место Стреле. Мужчина медленно подошел, издалека услышав главное. Ускоритель элементарных частиц взорвался. Централ-Сити переживает траур. Были жертвы. — Я… мне звонила девушка, Айрис, кажется… Оливер смотрел видеорепортаж с горящим зданием снова и снова, задней мыслью отмечая как небо на картинке на минуту окрашивается в рыжий. — Ты оставил ей мой номер, если она не сможет связаться с тобой. Да, что-то такое было. Барри посчитал — а Оливер и не думал возражать — что его семье не нужно знать об альтер-эго Куина, но, предусматривая всякое, блондин подстраховался и оставил контактные данные своих поверенных лиц, не разглашая их деятельности. — Оливер… Его никак не отпускало зацикленное видео со взрывом. Какое-то карикатурное и неправильное. Почему так жжет в груди?— Я уже говорил, открытие ускорителя частиц… — Очень важно, и ты непременно должен там быть. Знаю.
Действительность никак не доходила, оставаясь в пограничном состоянии ломки. СтарЛабс все горел и горел. Небо окрашивалось в рыжий. Айрис звонила Фелисити, потому что он утопил свой передатчик где-то семь или восемь часов назад в луже. Телефон на патрули не брал. Жжение переросло в агонию. — Что с ним? — сказал и не услышал себя. — В него ударила молния. Только после этих слов Оливер увидел то, что игнорировал. Взрыв. Рыжее небо. Стрелы электрических разрядов. Как же ему там думалось… Точно. «То, может быть, судьба не станет лишать его того, что сама дала при рождении?»3 Настоящее время
Оливер пригубил из горлышка, прижав бутылку к животу. Барри по-прежнему спал. В ту ночь он сорвался в Централ-Сити наплевав на все. Переоделся только, и то, потому что Смоук кинула колчан ему в спину, пока он добирался до двери. Он видел, как доктора запускали сердце его души снова и снова в кромешной темноте, и рычал на спасителей жизни не хуже дворового пса. Детектив Уэст оттаскивал Куина от палаты, крича, чтобы тот взял себя в руки. Оливер сфокусировал взгляд на мужчине, вспоминая, что не ему одному сейчас херово. Страх за любимого человека настолько сильно ослепил разум, что после стало не по себе. Он вспомнил Элиота Бинга.Интересно у нас мир устроен, столько сказано о том, как найти свою родственную душу, но ни слова о том, что делать, когда ее не станет.
Естество едва не затрясло. Он не мог потерять его так скоро, не через две недели и…Я был с Мэри всего месяц. Два дня, когда она была собакой, и двадцать восемь дней, пока она не умерла.
Как же так? Стоило поверить, что ему доступно простое человеческое счастье, как оно переживает уже вторую клиническую смерть. Им сказали, что мистеру Аллену еще повезло. После такого никто не выживает. Обычно. Да, вот так везение. Во второй раз сорваться в другой город пришлось, когда Айрис сообщила, что Барри было решено перевезти. В СтарЛабс. В место, из-за которого его соулмейт находится в коме. Под опеку ученого, что не в силах держать амбиции в узде. По вине доктора Уэлса погибли люди, другие лишились карьеры, будущего, сам он отделался инвалидной коляской, и будь Оливер проклят еще сотню раз к предыдущим грехам, но спасло Харрисона от смерти только то, что он мог помочь Барри. Иначе бы Куин свернул ему шею немедля. Из верных работников осталось двое: Франциско Рамон и Кейтлин Сноу, и если к парню было мало вопросов, то почему осталась та, что похоронила жениха и работу — куча с горсткой сверху. Так как больше людей не было за Алленом поочередно следил кто-то из них, и Оливер время от времени составлял компанию, с первой встречи заявив, что он родственная душа и если кто-то против его нахождения в этом скопище человеческого пепла — может сказать сейчас или молчать до конца дней. Циско и Кейтлин предпочли второй вариант. Куин с легким сердцем сбросил бы с себя дополнительный балласт в виде Зеленой Стрелы, однако себя обмануть нельзя, как и нельзя забывать о своей жизни, даже если ее половина в коме. Вырывать по нескольку дней выходных на неделе приходилось потом, кровью и зубами, что окупалось с лихвой, когда первоочередный наблюдатель за состоянием Барри тактично покидал комнату, оставляя соулов наедине, но прихватывая планшет с показателями пациента. Оливер не решался нарушать ночную тишину и гудение приборов, предпочитая ждать. И он ждал. Месяцами. По окончанию второго не выдержал. — Кейтлин предложила говорить, возможно, надеется на нашу связь, — хмыкнул Куин, проклянув себя за глупость. Два месяца и он сказал это? Колчану удалось добиться большего с первых секунд. — Я… правда не знаю, что должен… Грудь Аллена размеренно вздымалась и опускалась под тонким одеялом. Захотелось напиться и забыть обо всем на пару часов. — Тея начала встречаться с каким-то придурком. Поругалась с матерью и… И Оливер начал говорить. Говорил о всем том, что приходило в голову и не имело существенного значения, но сглаживало тишину и печаль. Говорил о себе, о своих и его родных, о проблемах, об обстановке вокруг, о мелочах. Говорил и не мог отделаться от фантомного призрака Бинга позади, что скалился и повторял одно и тоже: теперь понимаешь? Куин понимал. Когда главной темой был Колчан — все остальное как-то блекло. У него была родственная душа под боком, слюнявая, любящая булочки с мясом и резиновых уток, непоседливая, храбрая, энергичная. И он мог присмотреть за псом, огородить в силу возможностей, обезопасить. За человеком следить сложнее. За случайностями — тем более. Стечение обстоятельств и он кукует ночами у постели коматозника. Извечная издевка свыше. Утешали слова Сноу о том, что физические показатели Барри превосходят норму, и что так не бывает, и что его клетки продолжают регенерировать и обновляться. Вместо ожидаемой мышечной атрофии тело пребывало в тонусе. Аномалия, которая пока дает лишь поверхностную надежду, потому что дни продолжают идти, сезоны года меняются, а Барри все еще спит. Он снова приходит завтра. И послезавтра, чтобы пропасть на полторы недели и вновь вернуться, занимая поднаторевшее место, ожидая, пока Кейтлин или Циско не покинут зал и не оставят их одних. Оливер старается не бывать утром и днем — пересекаться с Джо и Айрис было выше его сил. Куин чувствовал вину перед ними, понимал, что не причастен, но не мог остановить поток мыслей и терзаний, шепчущих, что блондин разрушает все, к чему имеет отношение. День за днем. Ночь за ночью. Он останавливался на съемной квартире Барри, получив туда доступ после своего первого визита в Централ-Сити в качестве пары Аллена. Бродил при солнечном свете из комнаты в комнату, в тысячный раз пробегался глазами по обстановке, старался не нарушать покоя вещей, и впервые на своем кратком веку пожалел, что не был собакой — когда обоняние адаптировалось под новое окружение он переставал ощущать запах соулмейта, отчего тянуло под ребрами сильнее. Будь он ободранной дворнягой не прекратил бы различать его запах среди остальных. Примечательно — заметил это Оливер только к концу первого месяца — что Барри не держал фотографий, как и он. Они хранились на телефоне, ноутбуке, переносных носителях, но в материальном виде их не было, кроме одной. Генри и Нора Аллен приветливо улыбались ему на фоне парковых деревьев, молодые, счастливые. Барри хотел познакомить его с отцом, но… Не успел. Зато Куину выпала нелегкая участь представить свою родственную душу матери, по случайности. Встреча была ужасно неловкой, никто не был к ней готов, дежурные фразы летели со всех сторон, усиливая напряжение, пока Барри на автомате не выдал одну из своих бездумных шуточек. Мойра Куин искренне усмехнулась, а за ней расслабилась сама атмосфера. Они не стали закадычными приятелями, хватило и обыкновенного принятия. Генри Аллен сидел в тюрьме и не имел простой возможности навестить сына в коме, о другом и речи быть не могло. Оливер растянулся на кровати, откинув мобильник в сторону. Джон спрашивал, не нужно ли его встретить. Стрела отвечал всегда одно и тоже, Диггл продолжал предлагать, месяцы тянулись и тянулись. Перед тем, как тактично слинять в соседнее помещение Циско что-то говорил о музыкальном воздействии на психику.4
«Скоро буду» Оливер перечитывал сообщение снова и снова, пытаясь понять, не розыгрыш ли это. Этот номер не высвечивался девять месяцев. Перед ним сияли другие тексты, разрывая сердце от облегчения. Наверное, надо что-то сделать с правилом запрета на телефон в патрулях. Он очнулся. Он пришел в себя. «В каком смысле «скоро буду»?» — Оливер остановился посреди зала, хмурясь. После девяти месяцев комы, едва придя в сознание, эта дурилка первым делом прыгает в поезд? Суток не прошло. Как он может ходить? Организм должен быть истощен, и никакие уверения доктора Сноу тут роли не играют. Даже если атрофии не наблюдалось, не бывает такого, чтобы после почти годичного сна человек встал и пошел как ни в чем не бывало. Это невозможно. В дверь постучали. Оливер обернулся, сжав лук. Не успев сменить обличье Зеленой Стрелы, мужчина затаился, вспоминания, не должен ли кто-то прийти. Взгляд метнулся к не потухшему экрану телефона. Это не мог быть Барри, смс отправлено около трех минут назад. — Оливер, это я, — донеслось через дверь. Куин выронил лук, преодолев в два прыжка расстояние до входной двери. Рывком распахнув ее, он остолбенел. Барри, настоящий, не галлюцинация от спиртного, не призрак из снов. Оливер протянул руку, натыкаясь на мягкую кожу щеки. Через перчатку не чувствовалось тепло, только твердость скулы и челюстей. Это невозможно. Аллен сделал шаг вперед, пряча их в темноте квартиры. Соседям ни к чему внезапно обнаружить, что местный линчеватель Старлинг-Сити скрывается у них под боком. Оливер все еще не верил увиденному, пожирая взглядом соулмейта. — Как?.. — Позже, — Барри стянул капюшон с чужой головы и зарылся пальцами в короткий ежик волос, увлекая мужчину в поцелуй. Тяжелая гора на спине и плечах раскрошилась в труху, позволяя свободно выдохнуть и притянуть Аллена к себе. Ловко минуя во мраке углы, Барри привел их в спальню, с нехарактерной силой опрокидывая Куина на кровать. Устроившись на бедрах, парень продолжал настойчиво сминать податливые губы, попутно расправляясь с молнией на куртке. — Барри, подожди… ты же только… — Оли, ради нас обоих — заткнись. Свет так и не включили.5
Рассвет мигнул в окне, рассеивая дымку ночи. Оливер обнимал родное тело, прислушиваясь к биению сердца в груди под ухом. Верилось до сих пор с трудом. Барри крутил в руках тонкую маску, в процессе затерявшуюся под подушками. — Ты все-таки последовал моему совету. — Говорил же, идея понравилась, — Куин отстранился, подтягиваясь выше. — Теперь можем поговорить? — Ты не фанат болтовни в постели. — Барри, ты вчера еще лежал в коме, как и девять месяцев до этого, — Стрела выпутался из вороха одежд и одеяла, спустив ноги на пол. Аллен осторожно приблизился, целуя шею, плечи, ласково гладя натянутую спину. Блондин почти поддался, в последний миг резко развернувшись и перехватив тонкие кисти. — Ты в порядке? Как себя чувствуешь? — Я… — Барри замешкался. — Более чем. Думал, ты понял это после… — Нельзя быть в норме после удара молнии, — Оливер отпустил чужие руки. Потер переносицу. Лоб. Посмотрел на соулмейта. — Я не понимаю. Объясни. Аллен молчал. Куин ждал. Где-то такое уже было. — Лучше покажу. Не успев спросить, Оливер ощутил пробегающий холодок по коже и металлический отзвук озона. Электрические щелчки пронеслись от спальни по квартире до двери, чтобы раздаться вновь через пару секунд. Барри был одет, стоял в дверях и держал в руке пакет из булочной за пять кварталов от дома Стрелы. По комнате разнесся аромат свежеиспеченного хлеба. — Пекарня открылась минут десять назад, но основную работу они начинают за час до этого, что тебя и привлекает. Свежий хлеб с утра пораньше, — Барри протянул пакет, улыбаясь уголком губ. Смущенно и испуганно. — Что… как… — Оливер с недоумением смотрел на предложенный пакет. На краю сознания промелькнуло вчерашнее сообщение датируемое тремя минутами перед приходом соулмейта. — Хочешь сказать… — Я сбегал за этим, да. Куину потребовалось время, чтобы осознать сказанное. Аллену потребовалось время, чтобы объяснить. Оливер не был человеком науки, он не понял больше половины того, что пара пыталась до него донести. Пришлось остановиться на чем-то легком: ускоритель элементарных частиц изменил человеческий геном, сделав невозможное — возможным. — Ты можешь пробежать одну милю за четыре секунды? — Если просчитать скорость и расстояние между нашими городами, то примерно так. — Невероятно. Барри наблюдал за блондином, изучая реакцию. Оливер не мог не усмехнуться. Девять месяцев назад от также переживал от того, что родственная душа откажется от него из-за тени в виде Зеленой Стрелы. Парень боялся, что он отринется от него, как от мутанта или ненормального урода. Только вот все, о чем мог думать Куин, так это то, что пробежать милю за четыре секунды звучит чертовски круто. Теперь понятно, почему не было атрофии и почему тело пребывало в тонусе. Его соул стал генератором чистой энергии. — Мне приходилось заниматься упражнениями годами, чтобы добиться похожего результата. Ты играешь нечестно. Барри засмеялся, отпуская нервозность. Устроившись на кровати в позе лотоса, парень выхватил у Куина булочку, с наслаждением откусывая приличный кусок. — Ты же сказал, что больше никогда не будешь их есть. — Они все еще соблазнительно пахнут, ничего не могу с собой поделать. Оливер покачал головой. Чуть позже они выяснят, что траты на еду придется значительно увеличить, потому что ускоренный метаболизм Барри требует гигантского количества подпитки. Фелисити еще не раз пожалуется, что это несправедливо, есть по два десятка гамбургеров и не толстеть. Джон вряд ли когда-нибудь перестанет ошалело следить за сверхскоростью. Циско придумает специальный костюм, чтобы одежда перестала возгораться. Кейтлин проследит за переменами в организме мета-человека — новое название для нового вида. Доктор Уэлс откроет для Флеша способности, о которых часто мечтают дети. Вместе с силой придет ответственность, что будет ставить их обоих под удар. Придется столкнуться с прошлым, будущем, другими Землями, другими героями, другими линиями событий. Самым страшным станет Савитар, но это совсем другая история. Сейчас же Барри игриво утягивает пакет с булочками в сторону, не давая Оливеру и шанса подобраться.