…
— Мальчики, ну как вы тут без меня? Бодрый голос Люси, влетевшей в кафе незадолго до закрытия, заставил Эдмунда вздрогнуть от неожиданности. Кто-то из коллег-официантов вопросительно обернулся в его сторону, провожая взглядом чересчур жизнерадостную посетительницу. Силой выдавив из себя виноватую улыбку, Эд решительно перехватил сестру за плечо и отвёл немного в сторону. — Лу, что ты здесь делаешь? — Ох, не знаю, что нашло на маму, но она сказала, чтобы я больше так поздно домой не приходила, — вздохнула девушка, но после этого улыбнулась. — Так что поэтому я и решила прийти пораньше! Эдмунд не знал, откуда в нём завозилось это глухое и совершенно неправильное раздражение, но стряхнуть так легко его не получалось. — Мы договаривались только на то, что ты ко мне домой будешь приходить, а не на работу. Люси либо очень хорошо притворялась, что не слышала грубости в его голосе, либо искренне этого не замечала. Она беспечно пожала плечами. — Да какая разница? Я же знаю, где ты работаешь, почему бы не прийти? Да и Кас здесь же, я и его рада видеть, — при этих словах Лу помахала рукой бармену, которые немного неуверенно помахал в ответ, косясь то на неё, то на её брата. Эдмунд постарался спрятать неуместную улыбку и отвернулся. — Ладно, дело твоё. — Вот именно, — обрадовалась Люси. — Кстати, я буквально вчера вспомнила, что у меня до сих пор нет телефонного номера Каспиана, не подскажешь его? Эдмунд устало закатил глаза. Под конец смены его почти всего всё раздражало. — Подойди и сама у него спроси, если так хочешь. — Оу, ладно… — Девушка погрустнела так же быстро, как и повеселела до этого. — Только не обижайся, хорошо? — Я не обижаюсь. — Я вижу, — хмыкнула она, ни на секунду не веря в слова брата. — Ну ладно, извини, что ли. Если так не хочешь, я больше не буду приходить в твоё рабочее время. — Эх… — Сил на дальнейшую перепалку не было, а одного только глухого непонятного раздражения для этого явно не хватало. — Позже поговорим, хорошо? У меня смена заканчивается через примерно полчаса, подождёшь? — Конечно. А у Каса..? Эдмунд позволил себе принять немного преувеличенный назидательно-упрекающий вид и веско выговорил сестре, немного наклонив голову: — А у Каса смена только началась, так что он тут ещё надолго. В любой другой день пришла бы, он бы освободился одновременно со мной. Конечно, это не могло сбить её весёлого настроя. Но Эдмунд заметил, как в жизнерадостных глазах мелькнуло понимание, хотя ответ был всё таким же легкомысленным: — Ясно, я не знала. Ну хорошо, до встречи тогда! — Ага, до встречи… И постарайся, если что, не слишком отвлекать Каспиана от работы, окей? Наш начальник просто ужасен в гневе. — Окей! Почти вприпрыжку эта молодая девушка — ей целых семнадцать годиков, а ведёт себя как первоклашка! — отдалилась в сторону одного из столиков почти в центре зала кафе и с неизменной улыбкой уткнулась в телефон. Но что-то Эдмунду подсказывало, что такое затишье ненадолго. Однако больше времени на подумать у него не было — полчаса до конца смены сами себя не отработают, а ярость вспыльчивого начальника провоцировать уж точно хотелось в последнюю очередь.…
Конечно, когда он закончил работать, то обнаружил Люси взахлёб болтающей с Каспианом. Вот честно — он уже знал младшую сестрёнку так хорошо, что безошибочно предсказал это с самого начала. — Не помешаю? — с издёвкой подошёл он, тут же ловя на себе оба слегка испуганных от неожиданности взгляда. — Нет, Эд, мы тут как раз обсуждали тебя, ты очень кстати, — рассмеялась Люси, но тут в её выражении мелькнуло что-то хитрое. — И я, конечно, не психолог, но между вами с Касом будто что-то произошло. Что вы натворили за один единственный вечер, пока меня с вами не было? Вы поссорились или что? Теперь испуганными взглядами обменялись уже парни, и вразнобой, но на удивление одинаково выпалили: — Ничего! Люси смерила обоих подозревающим, проницательным взглядом. И так было понятно, что это был полный провал их не особо продуманной конспирации. Хотя… От кого скрываться? От единственной, кто с почти восторгом находился в их обществе? — Ла-а-а-адно… — медленно протянула Люси, вскинув брови. — Но не думайте, что я оставлю это просто так. Ребята, берегитесь моего неутомимого внутреннего детектива, лучше скажите всё прямо. — Только если Эд не против, — первым решился Каспиан, напряжённо вглядываясь в лицо парня — своего парня, получается. Вроде как. Ну ведь правда же? — Ну братец, ну давай, колись! — Я… Эдмунд не успел даже в мыслях доформулировать свой ответ, потому что их разговор прервал громоподобный крик: — Тельмарс! Клянусь своим сыном, если ты снова отлыниваешь от своих обязанностей, я тебе не то что зарплату урежу, я её сокращу под ноль, понял ты меня?! Эдмунд почувствовал вполне знакомые и определённые эмоции: раздражение пополам со страхом — то, что мог вызывать только его начальник. Мистер Кингсли никогда не отличался ни щедростью, ни душевной добротой, — да и красотой, если честно, не блистал, — а работа под его контролем — то ещё минное поле. На которое, кажется, Каспиан только что ступил. Эдмунд краем глаза видел, как дёрнулся его кадык в нервном сглатывании по мере неотвратимого приближения почтенного начальства. Люси с округлившимися от опасения глазами отсела на соседнее место, подальше от парней, чтобы не попасть под горячую руку, или чтобы не провоцировать лишний раз — точно не скажешь, что было у неё на уме. Эдмунд и не подумал оставить Каспиана одного под этим ударом своеобразной справедливости мистера Кингсли. Начальник налетел на них, как фурия, и навис с высоты своего роста, как блещущая молниями грозовая туча. А Эд, кажется, был в слишком лиричном расположении духа, что придумывал все эти поэтичные сравнения. — Ты же знаешь, Тельмарс, я тебе жизнь к чёртовой бабушке сломаю, если ещё хоть раз посмеешь… — Простите, что отвлёкся, этого больше не повторится, — покорно склонил голову Каспиан, пряча выражение лица. Эдмунд подозревал, что там сейчас было вовсе не повиновение, а кое-что пострашнее. — Извините, сэр, это моя вина, — следом за ним добавил он от себя, утыкаясь похожим неискренним взглядом в пол. — Это я отвлёк Каспиана от его работы, он не виноват. Мистер Кингсли будто бы только заметил присутствие третьего человека. И уж точно не с первого раза узнал в нём одного из своих сотрудников. — О, Пэвенси, и ты тут. Тебе тоже деньги не нужны, раз ты здесь прохлаждаешься, верно? Теперь Эдмунд понял, чем стратегически выгоден этот «взгляд в пол» — можно скрыть насмешливую и на сто процентов оскорбительную усмешку от начальства. Вместо этого он постарался успокоится и как можно более уважительным и ровным — главное, не издевательским — тоном поправить: — Простите, сэр, но моя смена закончилась ещё пятнадцать минут назад. Сейчас я тут исключительно как посетитель. Мистер Кингсли пару минут точно был в процессе медленного понимания. Эдмунд почти на сто процентов слышал, как вертелись шестерёнки в его голове — потому что всё вокруг испуганно затихло, как перед самой настоящей грозой. — Ну так какого дьявола, Тельмарс?! — обернулся и снова накинулся на бармена начальник. — Какого дьявола ты лясы точишь вместо работы? Всё, ты меня довёл — теперь твоя зарплата официально урезана! С этой добивающей фразой мистер Кингсли в последний раз гневно вскинул руки, похоже, с трудом удерживаясь от рукоприкладства по отношению к сотруднику, и тяжёлым быстрым шагом ушёл на кухню. Эдмунду стало без шуток страшно от зрелища того, как Каспиан до почти слышного скрипа сжал зубы. Он же всегда был такой, ну… добрый. Будто не умел злиться вовсе. А тут вот… — Что это он так взъелся на тебя? — осторожно начал Эд, краем глаза наблюдая за тем, как к ним вернулась Люси с круглыми, как фары, глазами. — Да уж, это что вообще было? — в шоке вставила она. — Эд, если ваш начальник так к вам относится, то я за тебя уже боюсь. — Всё… — Каспиан быстро прикрыл глаза и коротко выдохнул, а когда снова их открыл — был обычным собой: чуть растерянным, чуть легкомысленным, но очень, очень спокойным и доброжелательным. — Всё в порядке. Просто с, кхм, мистером Кингсли у нас крайне особые отношения, да. — Которые заключаются в потоке оскорблений и притеснений с его стороны? — скептично, но с явным дружеским беспокойством уточнила Люси. Каспиан в ответ слабо улыбнулся краем губ и опустил голову. И что это, чёрт побери, должно значить?! — Можно и так сказать. Вероятно, однажды я подробнее вам об этом расскажу, но точно не сейчас, когда он может с минуты на минуты вернуться, верно? Эдмунд и так чувствовал себя последним подонком, но тут это чувство просто пробило все полимеры. Пока Люси взволнованно сверлила взглядом двери кухни, будучи на стрёме, он не решительно и тихо начал: — Эм, слушай, если он урежет тебя прям безбожно, то ты обращайся, это же моя, в конце концов, вина, а не твоя… Каспиан коротко глянул на продолжающую пристальную слежку Люси, а когда убедился, что она надёжно занята, осторожно накрыл нервно постукивающую по столу руку Эдмунда своей, широкой и тёплой, отчего тот вдруг резко заткнулся, как от переключения рубильника. Добивая, Кас ещё и наклонился немного ближе, понижая голос до бархатного, вкрадчивого, приглушённого полутона. — Эй, всё правда в порядке. Ты мне ничего не должен. Просто давай позже всё обсудим, ладно? Как загипнотизированный, Эд кивнул. Конечно он кивнул. Будто бы он мог ответить хоть чем-то другим на такой приникновенный взгляд тёмных глаз напротив, который был таким тёплым только для него. Это ощущение развеялось спустя секунду, и чувство тепла с руки тоже мгновенно пропало. — Эдмунд, твоя смена ведь давно уже закончилась, и правда. Пойдём уже отсюда, а? Мне надо кое о чём важном с тобой поговорить, а задержаться я сегодня ну никак не могу. — Люси даже не ждала ответа, она просто в окончание своих слов пару раз помахала Каспиану. — Получается, до встречи, Кас? — До встречи. — Привычная вежливая улыбка легко скользнула по его лицу и пропала, но она совсем была не похожа на ту, которую всего пару секунд назад получил в свой адрес Эдмунд. И это почти до лихорадочно-жаркой рези грело сердце. От невольно проскочившей мысли о том, что больше ему хотелось бы остаться тут, с Каспианом, хоть до окончания его чёртовой смены через три часа, Эдмунду даже стало немного страшно. Поэтому он предпочёл закинуть её подальше в сознание и вместо этого попрощался, пока не передумал вообще это делать. — Да, до завтра, Кас. Пиши, если что. Обменявшись кивками, в которых теперь постоянно мерещилось двойное дно, оба уверенно отвели взгляды, и Эдмунд отправился на выход следом за сестрой. Какой-то немного безумный день. А это он ещё от вчерашнего не отошёл. Чёрт, то, что вчера было… Зачем он это вспомнил? Наверное, из-за этого пришла и Люси. Похоже, она в курсе визита Питера и того, что они в горячке спора друг другу наговорили. — Ну, и как вообще прошёл твой день? — медленно заговорила девушка, глядя себе под ноги, как только Эдмунд поравнялся с ней на узком тротуаре. — Лу, давай без всего этого лишнего, — мягко улыбнулся он. — Ты ведь хотела поговорить о чём-то важном, а не о моих жалобах на клиентов, которые почти полностью перестали оставлять бедным официантам чаевые. Люси нервно потёрла кончик носа и дёрнула уголком губ в раскаянии. — Ну, хорошо, как скажешь. Мне кажется, что-то не так с нашей семьёй. Ауч. Эдмунд снова ощутил на себе привычную уже гамму отрицательных эмоций, которые теперь так не хотелось пускать в себя — его жизнь только наладилась, он только нашёл человека, с которым ему светло и приятно, а тут… Но он всего лишь сжал челюсти покрепче, совсем как Каспиан недавно от заявлений мистера Кингсли, и продолжил беседу, сглатывая выступивший яд и желчь. — Ты только заметила? — Эд, — устало отозвалась Люси, будто взмолилась, — Эд, пожалуйста. Я знаю, что ты с ними не ладишь, но теперь у меня появилось такое ощущение, будто тебя хотят выписать из Пэвенси, насовсем. — С чего ты это взяла? — у него против воли похолодел тон. — Я сегодня с утра сказала, что как обычно зайду к тебе вечером. Так меня мама осуждающим взглядом чуть насквозь не прожгла, ещё и Сью что-то высокомерно хмыкнула, словно бы и имени твоего не знает. Хорошо, отец тогда спал, а то не хотела бы я видеть его реакцию. Эдмунд наконец понял. Ну конечно, они ничего не рассказали младшей об их с Питером вчерашнем разговоре — зачем, если можно просто сказать «не твоё дело» и «нельзя» и темнить до последнего, как верные отечеству пленные партизаны. И как же всё-таки мерзко было чувствовать эту кипящую, как раскалённая смола, чёрную ненависть в груди. То, что раньше давало мотивацию двигаться вперёд, теперь вызывало только отвращение и желание отмыться от этой засасывающей болотной грязи, которую кто-то по ошибке назвал «внутрисемейными отношениями». Эдмунд даже не знал, можно ли это было назвать его личностным ростом, он же ещё ничего не преодолел. Тогда, получается, вряд ли. Ему просто было противно. — Эд, так ты знаешь что-то об этом? О, он знает. И даже сейчас расскажет — в урок старшим. Нельзя скрывать от полноценной части семьи, пусть и самой младшей, что между всеми ними происходит. Тем более что Люси уже была не маленькой девочкой, ей исполнилось полных семнадцать, и она уж точно понимала побольше некоторых своих родственников. Эдмунд с пугающей уверенностью открыл рот и глубоко вдохнул. — Конечно, я знаю, Лу. Давай я тебе сейчас всё расскажу, пока мы идём до моего дома, а потом мы вместе решим, что с этим делать, хорошо? Раз уж Кас сегодня не с нами, это прекрасная возможность обсудить семейные дела. — Ты меня немного пугаешь своей серьёзностью, — призналась Люси, но согласно покивала, блестя совсем взрослым пониманием в глазах. — Хорошо. Хоть кто-то мне нормально объяснит, в чём дело. И Эдмунд начал своё длинное объяснение.…
— Ну это просто… Ужас. Эдмунд на что процентов был уверен, что изначально слово там было другое, похуже. Но над впавшей в шоковую прострацию сестрой шутить критически не получалось. — То есть они хотят за меня решать, что мне стоит делать и что я вообще хочу, — продолжала вслух размышлять молодая девушка. В подрагивающих от эмоций руках она сжимала чашку горячего чая, кажется, не замечая большой температуры. Как-то они пропустили момент, когда кухня квартиры Эдмунда уже стала ей как дом родной, если не ближе. — Помнишь про пункт «не делать глупостей»? — на всякий случай переспросил Эд и продолжил, только когда получил утверждающий кивок в ответ. — Поэтому прежде, чем ты побежишь откровенно говорить с мамой и пылать своим праведным гневом, давай всё обсудим. О чём ты думаешь? Люси, очевидно, услышала только часть его слов. Она подняла удивлённый взгляд, словно только что вышла из-под какого-то мощного гипноза. — Гнев? Нет, я не злюсь. Настала очередь Эдмунда удивляться. Он своим привычным вопрошающим молчанием побуждал её продолжить. А Люси вдруг криво, как-то совсем не по-детски улыбнулась — родной брат даже не знал, что она так умеет. — Не суди всех людей по себе, Эд, — невесёлым тоном хмыкнула сестрёнка. — Это ты горишь на вечном вертеле ярости и разрушения всего вокруг и себя в том числе — не сочти за грубость, но туда я за тобой не последую, предпочитаю по-другому бороться со своими проблемами. Наверное, молчали они с полминуты. В голове только крутилось невменяемо тупое: «Хэй, тут новые поступления тем для размышлений — разгружать будете?» — Теперь это ты меня пугаешь, — наконец нашёл в себе силы выдохнуть Эдмунд. Люси вместо ответа только развела руками в стороны, а потом сменила тему, будто бы ничего необычного только что не произошло. Она точно была не от мира сего. — Так что ты мне посоветуешь, гуру межличностных отношений? Может, это я тебе выдам парочку рекомендаций?…
То, что изначально задумывалось как поучение младшенькой в семье от необдуманных поступков, превратилось в итоге в небольшой, но всё же, как ни крути, план. И это ещё лишь то, что Люси озвучила и с чем согласилась, — Эдмунд почти на сто процентов был уверен, что она скрыла от него идею полномасштабной революции для отдельно взятой семьи Пэвенси. Он от всего своего подтаявшего в последнее время сердца желал ей успеха. А от всех своих невыключающихся мозгов — не очень верил в этот самый успех. Но это осталось только в его голове, не высказанное вслух. — Оу, мне как бы уже немного пора домой, если я не хочу лишиться телефона на завтра… — грустно протянула Люси, оглядываясь на запылённый циферблат часов на кухне. Эдмунд обернулся вместе с ней, чтобы проверить. Было дико непривычно, что сестра не останется на подольше — но что поделать, такие новые правила были введены, и им придётся их соблюдать. Люси несильно хлопнула ладонями по столу и на руках подтянулась, чтобы встать. Под легкомысленную болтовню о прогнозе погоды на ближайшую неделю, в которую Эд почти не вслушивался, она прошествовала к прихожей. И вдруг замерла перед самой дверью, уже готовая выходить. Неожиданно она крутанулась на месте, чуть не впечатавшись носом в грудь брата. — Точно! — у неё ярко блестели глаза, и это был не совсем добрый знак: Эдмунд знал этот проницательный хитрый взгляд. — Думал, я такое забуду? Так что там произошло с тобой и Касом? Вы оба сегодня ведёте себе странно. Всего лишь «странно»? Эдмунд едва сдержал улыбку. — А может, всё-таки не стоит?.. — последний раз безнадёжно попытался он увернуться от разговора, уже ощущая его неизбежность, и Люси тут же подтвердила его догадки. Она повернулась спиной ко входной двери и демонстративно широко раскинула руки в стороны. — Никуда не пойду, пока не расскажешь, что произошло с моими любимыми мальчиками за всего один вечер! — она уже даже не пыталась удержать серьёзную мину и заканчивала фразу сквозь собственный смех. Не улыбнуться с ней вместе было бы преступлением. Не ответить честно — актом международного терроризма, не меньше. — Ладно, ладно! — и, пока сам не передумал: — Мы с ним встречаемся. Вот. Со вчерашнего вечера. Вроде того. Люси с тихим щелчком зубов захлопнула рот. Взгляд её совершенно круглых глаз застыл где-то на стене позади Эдмунда. А уже спустя секунду ему пришлось спиной опереться на эту же стену, чтобы не упасть под напором объятий сестры, которая бросилась на него. — Ва-а-ау, я так за вас счастлива! Это всё неожиданно, конечно, но я с самого начала видела, как он на тебя смотрел! — И как это, интересно? — сдавленно переспросил Эд, пытаясь чуть ослабить руки сестры на своей грудной клетке, чтобы она не задушила его крепкой хваткой прямо вокруг лёгких. — Ну, так, — тщательно выделяя слово, произнесла Люси, как будто это всё объясняет. Однако, отстранившись и встретившись с непонимающим взглядом брата, она уточнила: — Заворожённо. Будто никого, кроме тебя, вообще вокруг не видел. Я ещё думала, кажется мне это, или нет. Оказывается, нет! А знаешь, что это значит? Эдмунд ещё не успел в принципе отойти от её горячной реакции, а Люси уже убежала идеями куда-то далеко вперёд, и ему её там было не догнать. Хотя, кажется, она и не ждала ответа. — Это значит, что ты можешь познакомить с ним всех наших! — Нет! — панически вылетает изо рта раньше, чем он успевает подумать. Нет-нет-нет, он не хочет знакомить Каспиана со своей семьёй, никогда, нет. Потому что… Потому что они никогда не примут такого. Ради бога, никто из Пэвенси, кроме теперь уж Люси, не знал, что Эдмунд не по девочкам! И пусть так остаётся и дальше. Перемены — это всегда ко злу. Все эти мысли чёрными птицами взвились в голове мгновенно, громко хлопая крыльями и растревоженно каркая друг на друга. — Но почему? Вы же так хорошо смотритесь рядом, я же вижу. — Люси постаралась умерить свой восторг и теперь смотрела своими умными глазами, казалось, в самую душу. Да и была ещё причина. Эдмунд не хотел разбивать розовые очки своей любимой сестрёнке, но выбора не было. — Лу, это всё… несерьёзно. И вряд ли надолго. — Как это? — в глубоком непонимании Люси наконец полностью отлипла от брата и даже сделала пару шагов назад. От неверящего разочарования в её голосе тут же стало неуютно. — Вот так. Я общаюсь с ним меньше месяца, у нас было не лучшее начало этого общения, мягко говоря, и я не думаю, что у этого будет большое будущее. Мы просто… вовремя встретились, вот и всё. — Он вздохнул, перебегая взглядом по безлико-бежевым стенам. — Пойми, это не фильм и не сериал, это реальная жизнь. Тут не бывает такого, чтобы «раз и на всю жизнь», тут всё немного сложнее, к сожалению. Говорить это было неприятно — не больно, но некомфортно. Как и любую правду подобного рода, пожалуй. Однако озвучить это казалось необходимым, почти жизненно важным — чтобы это услышала и Люси, и… и сам Эдмунд, да. Просто лишнее напоминание, чтобы не забыть. Падать с высот седьмого неба надежд было бы очень больно. — Мне кажется, — осторожно начала Люси, тщательно подбирая слова и сверля брата пристальным взглядом, — что ты всё чрезмерно усложняешь. По-моему, ты излишне загоняешься. — Не думаю, что это так, — получилось только криво усмехнуться. — Мы оба взрослые люди, это просто удобно. — Но зачем тогда..? — Люси перебила сама себя, взмахнув руками и даже один раз мотнув головой. — Нет, стой, это неважно! Лучше ответь: то есть ты хочешь сказать, что ты не влюблён? Чёрт. — Лу, я не… Скомканные мысли скопом пытались вырваться из горла все сразу, но Эд лишь бессильно закрыл рот. Вместо отрешённой хладнокровной уверенности, которая была минуту назад, появилось неясное чувство отчаяния и чего-то похожего на надежду. Да, возможно, Эдмунд и правда любил загоняться и излишне себя накручивать. И пропадать в своих мыслях, потому что Люси ведь всё ещё не ушла. — Что ты хочешь от меня услышать? — вместо бесплодных попыток вытащить ответ из своей головы. — Ничего, — Люси улыбнулась и вдруг молниеносно оказалась уже по другую сторону порога. — Просто подумай над этим сам. До встречи! Входная дверь хлопнула, забрав с собой, кажется, всё движение и всю жизнь из его квартиры.…