The light of your eyes

Зябко. Мурашки селятся на спине, перебираясь на плечи. Полы рясы мокрые от росы. Солнце вот-вот должно было показаться из-за горизонта, но высокий хвойный лес не давал проникнуть первым лучам. Путнику хочется пить. Он замечает появившуюся из ниоткуда речушку и подходит ближе. Вода мутная, тёмная, в ней видны силуэты елей. Жажда настолько замучила человека, что он наклоняется к реке, протягивая сложенные лодочкой ладони, черпает ими воду и испивает. Отдаёт горечью, он морщится, поднимая голову вверх, и смотрит в тёмно-синее небо, окутанное туманным дымом. Верхушки деревьев начинают кружиться перед ним, вызывая чувство тревоги и подкатывающей тошноты. Силы покидают его, он падает на колени, носом касаясь влажной земли, проваливаясь во тьму.

***

Молодой человек проснулся. Солнечный свет бил ему в глаза. Он видел, что лежал в какой-то пещере; резко сел на край плоского камня с подстилкой из лопухов и перьев. Голова всё ещё продолжала кружиться, но он смог сосредоточиться, чтобы оглядеться. Пространство было заполнено странными предметами: деревянные полки и косые шкафы, доверху набитые склянками, сухой травой. Герой даже смог разглядеть череп и мышиные хвосты (а может, просто толстые нитки). Он чувствовал себя в западне. Кажется, вот-вот сюда придёт сам Хозяин Леса и сделает из него тотем, а может, сдерёт шкуру. Мужчина встал, оглядевшись по сторонам, он увидел выход и, совершенно босым, осторожно ступал к нему по холодному каменному полу. Но тут на него упала тень из проёма, сердце провалилось в пятки. Распахнув широко глаза, он увидел то, ради чего затеял это путешествие. Перед ним стояла Миральда — та, девушка с площади, что так прекрасно танцевала несколько месяцев назад с бубном и вороном. Та, из-за которой он больше не находил покоя в Боге. Она вошла лёгкой, летящей походкой. Её струящееся бордовое платье книзу распускалось пышным цветком — юбкой. Взор голубых глаз прямо посмотрел на опешившего молодого человека. Тот не мог вымолвить ни слова. — Давно встал? — спросила Миральда, зажимая в руке пучок ромашек. Гость всё ещё молчал. Его ресницы подрагивали, а в груди колотилось от наплыва чувств. Видя его потерю речи, девушка усмехнулась, откинув густые кудрявые волосы назад. Они переливались, горели огнём в лучах солнца. Она прошла мимо него в глубь пещеры. Что-то чиркнуло, разгорелся огонь, обложенный каменьями. Миральда подвесила над ним чайник, положив принесенные ромашки. Затем снова обратилась к незнакомцу: — Я не люблю молчунов. В твоих интересах рассказать о том, кто ты и что здесь забыл, — её глаза недобро сверкнули. Это вывело его из ступора, и, смущённо глядя на ведьму, он нерешительно ответил. — Я… священник. Из Собора Нотр-Дам де Пари. Меня зовут Славуа. А искал я… вас? — Славуа промямлил последнее слово, пальцами впиваясь в ткань своего одеяния. — Меня?! — абсолютно обескураженная, выпалила она. — Но зачем? У вас что-то болит? — Сердце, — прошептал он, падая ей в ноги, — оно не даёт покоя уже несколько месяцев. — Но что случилось? Священник лежал, как и поникший его дух. — Бросьте, вставайте. Вы обратились по адресу. И вас вылечим, — уверила Миральда. Услышав свист чайника, она потрясла мужчину за плечи. — Вставайте, ради Бога. — Нет, кажется, я его потерял. — Кого? — Бога. Непонимающая Миральда улыбнулась: «Странные эти священники» Она потрепала бедолагу по голове. — Вставайте, что вы как ребёнок. Пол холодный, а я не для этого вас спасла от диких зверей, чтобы ещё простудились. Славуа медленно поднялся. Миральда пригласила его к столу. Разлила ромашковый чай, поставила рядом блюдце с медом и ягодами. — Вам нужно набраться сил. Пейте. — А где моя ряса? — Она была вся в грязи, я бы не стала тащить это в дом. Я постирала её и вывесила на солнце. — Неужели солнце сюда пробивается? Через такой темный и страшный лес. — Уютный лес, — Миральда вскинула брови, — а сейчас уже полдень, поэтому, конечно, оно светит хорошо. Славуа сделал глоток. Тепло разлилось по его телу, подпитывая огонь и в душе. Лес. Сильный, таинственный, дремучий лес. Он не рад чужакам, но благосклонен к его обитателям. Славуа посмотрел на Миральду. Её голова была повёрнута вбок, она рассматривала перед собой какой-то сушёный цветок. Священник заметил, что нос у неё с горбинкой, что могло свидетельствовать о благородных корнях. Славуа вновь почувствовал, как чары действуют на него. «Не может быть. Неужели она и в правду ведьма, и лес — это её дом? Я думал, это всего лишь слухи. Видимо, Вануэль мне не соврал. Но действительно ли у них был роман?» Вынырнув из своих мыслей, Славуа заметил, что девушка рассматривала его. Любопытно, с полуулыбкой на устах. Его окатило волной трепета. — Так что вы там говорили, сердце болит? А почему? От такого вопроса Славуа бросило в краску. Он нервно сглотнул, задрожал. — Вижу, вы нервный. Пейте чай, он волшебно успокаивает. Миральда сидела спокойная и умиротворённая, будто чувствовала себя королевой мира. Отчасти так и было. В её волосах переливался свет, на который Славуа неотрывно смотрел. Он ощущал, как сети с силой стягивались вокруг его уязвимого и ранимого сердца. — Видите ли, — промолвил он, — я не знаю, как поступить. Я так озабочен одной идеей, что она вытесняет все мои мысли о Боге. — А эта идея хорошая, заслуживающая внимания? — Я не знаю. — А как вы сами чувствуете? — Чувствую, что она окрыляет меня. Я постоянно парю, будто я стал ангелом. Но я считаю, что это грех. — Почему, потому что вам хорошо? — Потому что это отдаляет меня от Бога. Так нельзя. — А может, это и есть проявление Бога? — загадочно произнесла Миральда. — Как это? — Славуа захлопал глазами, его рот приоткрылся в изумлении. Миральда засмеялась. — А так, что не может быть ваша идея плохой, раз приносит вам такие чувства. Даже я вижу, что вы светитесь изнутри, и могу сказать, что вы очень набожный человек, в отличие от тех священнослужителей, которые мне встречались. У них в глазах нет никакой добродетели. Именно они открыли охоту за мной, когда я лечила детей от чумы. — Как?! — воскликнул Славуа, чуть не упав с деревянного табурета. — Вы не пострадали тогда? — Ни капли, — снова улыбка, свет очей стал ярче. — Чтобы нанести мне вред стоит очень постараться. Такое счастье не светит увальням из городской полиции. — Они гнались за вами? — с тревогой спросил Славуа. — Да, — Миральда поникла, устремив взгляд куда-то в сторону, — одному удалось поймать меня на моей же территории. Тогда я была слабее, и у меня не было той силы леса, которая есть сейчас. Мой Ворон прилетел ко мне не сразу. Но он хорошо задал тому белобрысому капитану трёпки! — Миральда сжала кулак, лицо стало напряжённым. Славу посмотрел на неё во все глаза. — Это ужасно! Как жаль, что вам приходится скрываться здесь, а не жить среди людей. Вас некому защитить. — Ещё чего! Среди этих мерзких людишек? Нет! И не говорите, что я беззащитная, это совсем не так. Просто вы не знаете моих защитников. И это к лучшему для вас же, ибо в живых вы бы тогда не были. — А что бы случилось? — Вас бы растерзали волки, но вместо этого они помогли перенести вас. — Неужели?! — Славуа представить себе этого никак не мог. — Именно так. Не оставлять же мне беззащитных гостей, забредших сюда, — Миральда расхохоталась, потом положила несколько ягод в рот. — Спасибо, я вам очень признателен, — улыбнулся Славуа. — Только, к сожалению, я долго не могу вас принимать. До самого вечера у меня дела. — Какие, может я вам помогу? — Нет, нет и нет. Не нужно мне оказывать услуги. Их оказываю я. Именно поэтому, — она встала, вплотную подошла к завороженному Славуа и вынула серебряный крестик. — Примите мой подарок. Не бойтесь, он чистый, освященный. Вам не обязательно носить его на груди. Хотя бы берите его несколько раз в день в руки. Это лекарство вам от болей в сердце. Он также защитит от мыслей, которые съедают вас. Помните, что вы ближе к Богу, чем кажется. И это вовсе не значит, что скоро вы покинете тело и попадёте на небеса. Рай есть и на земле. Так пусть он будет вашем сердце. Миральда вложила крест в холодную ладонь Славуа, аккуратно сжала его руку, загибая пальцы. Рука почувствовала тепло, исходящее от предмета. Славуа стиснул его сильнее, прижал к груди. Миральда наклонилась к нему, целуя в лоб. Славуа прикрыл глаза, отдаваясь трепещущему моменту. Магия растворилась в воздухе. — Теперь я провожу вас со двора. Дальше укажет вам дорогу мой ворон. Окси! — крикнула она и в сию же секунду влетела чёрная птица и села ей на плечо. Славуа покинул лес с успокоенным, но таинственным чувством, разрастающемся в груди. Оно заставляло его дышать, оно заставляло его жить. Верить, что это только начало.