Медный ключик

«А длинные пальцы тянутся к худощавому тельцу повисшему в воздухе. Маленькие спичечные ножки вот вот сломаются, изогнутся в разные стороны и треснут как прогнившие дощечки под весом уродов Чрева. Ручонки тянутся, пытаются натянуть жёлтый капюшон сильнее, чтобы скрыть юное личико от холодного потока воздуха, сырого запаха гнили въевшегося в нос и от страха, медленно приближающегося из ниоткуда. Ярко белые, хищно острые зубы обнажаюся на лице женщины в кимоно. Вот вот они приблизятся к нежной коже шеи и сомкнутся, сомкнутся на мгновенье для Леди, и навсегда для Шестой, испачкав их ярко багровым цветом крови..» В тёмный коридор падает лучик света, еле заметный чтобы увидеть крошечную фигурку в жёлтом плаще. Источник – комната слева. Половица у порога скрипит под весом маленьких ножек. Пол усеян осколками разных форм и и размеров опасно сверкающими от света ламп. Она едва слышно, маленькими шажками доходит до большого сундука, и прячется чтобы увидеть, вслушаться в тишину. Сбоку у зеркала стоит высокая фигура в тёмном кимоно и аккуратной причёской. Из-под исскуственно белой маски плотно прилегающей к лицу, издаётся приглушенный звук похожий на пение. Она звучит как колыбельная в музыкальной шкатулке, которая со временем теряет чудесный звук и делается отвратительно страшной. Из под прорезей маски видны чёрные бусины глаз, бегающие по отражению в разбитом зеркале. Они как стеклянные, смотрят не в, а сквозь него. На столике около женщины поблестывает медный старинный ключик. Также ярко блеснули и глазки Шестой поймав его взглядом. Она выбирается из укрытия, и беззвучно начинает двигаться дальше. Ключ это ответ к сложной головоломке в которой ей пришлось жить. Ключ это её первый и последний шанс. Ножка столика теперь оказывается совсем близко, останется лишь подняться по ней наверх, но... Девочка падает на колени ухватившись ручонками за живот, неумолимо воющий и просящий еды. Тело ноет, его будто сковали цепями и прибили к полу. Голова обессиленно падает на саднящие коленки, дрожащие подобно котёнку взмокшему от весеннего дождя. Пение прекратилось. Кто-то все же сумел притронуться к ценной коробочке на заводном ключике, шкатулка расстроилась, перестала играть и обнажила завитки струн. Чувство страха холодное и липкое как змеи, ползёт и все туже затягивает хрупкую шею девочки, не позволяя поднять помутневший взгляд на своего врага и взглянуть ему в глаза. Страх силен, но он не сильнее жажды. Не поднимая головы она видит лишь ноги Леди. Длинные, на высоком аккуратном каблучке они делают шаг ближе, и дыхание перехватывает. Нашла! Совсем близко, настолько что в глазах начинает темнеть от едкого запаха вишни и мяты. Носик с предельной осторожностью выглядывает из краюшка солнечного капюшона. – Я нашла тебя. Полушепот полусвист обволакивает уши, и нечто поднимает Шестую в воздух, совсем высоко, так что теперь можно рассмотреть её ещё лучше. Вблизи маска кажется чем-то ещё более инородным, уродливым, чем-то что режет глаз и очень хочется снять. Теперь в прорезях видны не только глаза, но и хищный оскал который становится все больше и больше. Она жуткая, страшная, ужасная, статная, и... притягивающая. В животе снова раздался грохот, а пелена начала застилать глаза. Хочется свернуться комочком в самом дальнем углу, ухватиться костлявыми пальцами за живот как можно крепче и выждать.. но жажда чересчур сильна, и утолить её нужно прямо сейчас. Внезапно фигура пошатнулась вперёд, тонкая рука поднялась на уровень девочки, и ноготками провела вдоль линии её подбородка, лишь слегка приподнимая его на себя. На бледной коже проявились капельки крови, и приблизившись Леди провела по ним длинным змеиным языком. Пение началось вновь, но теперь громче, поглощая все пространство, из глубины комнаты повеяло холодом, таким сильным как в середине января. Комната пошла кругом, пение становилось громче, и она зажмурилась сжав бледные ручки до боли в кулаки. Длинные пальцы тянутся к худощавому тельцу повисшему в воздухе. Маленькие спичечные ножки вот вот сломаются, изогнутся в разные стороны и треснут как прогнившие дощечки под весом уродов Чрева. Ручонки тянутся, пытаются натянуть жёлтый капюшон сильнее, чтобы скрыть юное личико от холодного потока воздуха, сырого запаха гнили въевшегося в нос и от страха, медленно приближающегося из ниоткуда. Вот вот ослепительно белые клыки приблизятся к нежной коже шеи и сомкнутся, сомкнутся на мгновенье для Леди, и навсегда для Шестой, испачкав их ярко багровым цветом крови. Шершавый язык ползёт по щеке как тысяча липких червей после дождя. Чем ближе она подбирается, тем тяжелее становится дышать. Желудок все ещё неумолимо изнывает,  и где-то внутри туго затягивает ремень боли. Теперь она готова отдаться ей, отдаться смерти глядя ей прямо в глаза. Встретившись с женщиной взглядом девочка жадно облизывает пересохшие губки и вот уже, совсем близко, ну же... она падает на пол, и звенящая боль пронизывает все тело. Пение стихло. Комната стала прежней. Ветер исчез. Тело Леди лежит совсем близко. Из длинной шеи багровой струйкой на пол стекает кровь, а Шестая приподнимаясь на локтях слизывает с губ красные капли и переводит взгляд в сторону. Медный ключик блестит у подножия столика.