Несмотря ни на что я буду счастлив

      Прошёл второй месяц.       Я всё это время навещал Алика, не пропуская ни дня. Сидел около него по несколько часов, рассказывая о том, что сейчас происходит без него, как растут его детки, и прося вернуться и не оставлять нас. Врачи не могли ничего обещать. Состояние стабильное. Ни ухудшений, ни улучшений. Просто спит. А мне с каждым днём становилось все больнее смотреть на него, всё тяжелее думать о том, что будет дальше.       Надежда ещё теплилась, но потихоньку угасала. Родители даже не предлагали отключить Алика от аппарата. Они понимали, что для меня это будет конец. Я обязан, просто обязан дождаться его, сколько бы времени это ни заняло.       Слёз почти не осталось. И жизнь бы во мне совсем угасла, если бы не мои любимые малыши, о которых я просто обязан заботиться. Я не могу их бросить, даже если Алик не со мной. Я нужен им, а они мне. Два моих любимых солнышка, так похожих на него. Они — моя жизнь, и я ни за что не оставлю их.       Лир за этот месяц научил меня более-менее съедобно готовить самые основные блюда. Теперь я мог готовить что-то своим малышам. А ещё научил убирать квартиру и делать самые основные вещи в хозяйстве: стирать, гладить, даже шить. И я всё это делал и всему научился.       О себе я думал в последнюю очередь. За эти два месяца я просто превратился в бледную тень самого себя: похудел на семь килограмм, кожа будто посерела, а глаза частенько были красными, с огромными черными синяками под ними от недосыпа. Я не хотел есть, не мог спать. Меня до сих пор мучили разные мысли и собственная совесть. Существование стало тяжёлым трудом, который я еле выдерживал.       Родителям было больно на меня смотреть. Они приходили часто в гости, забирали малышей, чтобы я мог отдохнуть, но становилось только хуже. Без своих сыновей я вообще ничего не мог. Только лежать амебой, отрешенной от всего мира, и смотреть пустым взглядом в одну точку.       Иногда даже казалось, что у меня галлюцинации, когда я вспоминал о времени, проведённом с Аликом. Казалось, что он лежит рядом, и мы с ним обсуждаем то время: знакомство, наш первый раз, совместное проживание, первые роды. Иногда он улыбается, а иногда смотрит на меня с укором. А я смотрю на него и понимаю, что хочу, чтобы он только улыбался, смотря на меня.       В итоге всё дошло до моего нервного срыва и меня поместили в больницу на пару недель, где я пытался восстановиться. Родители очень сильно переживали, не зная что сделать, чтобы я вернулся к жизни. Да, я дал себе обещание, что буду заботиться о детях и думать в первую очередь о них, но это было очень тяжело. Без Алика я едва справлялся. Мне очень его не хватало. Даже поддержка родных и Лира мне не особо помогала.       Единственное, что оставалось сделать родителям — пригласить психолога. И они пригласили. Я на протяжении нескольких дней немного беседовал с омежкой лет сорока, который, к слову, оказался очень приятным и добрым.       Он мягко о чем-то меня спрашивал и записывал то, что я говорил, а потом пытался объяснить мне то, что я сам не понимал. Говорил про мои чувства, переживания, про мою боль. Мы говорили о том, что меня беспокоило, и постепенно становилось легче, а психолог хвалил меня за небольшие успехи. Я понимал, что должен быть сильным ради детей, просто обязан, но на деле всё оказалось намного сложнее, чем я думал.       Больше всего мне помог друг Алика — Алекс, чего я не ожидал совсем. Он сам мне позвонил, когда я ещё лежал в больнице, и пришёл навестить, а я рассказал, насколько тяжело и что я не справляюсь. Он решил, что пока Алик не придет в себя, будет мне помогать. Пока он один и у него есть время. Я, конечно, поначалу отказывался от его помощи, но Алекс был непреклонен, а мне действительно стало легче спустя столько времени.       Дети были очень рады, когда я, наконец, вернулся домой в более лучшем расположении духа, чем был до этого. Они много плакали и обнимали, не отлипая от меня несколько дней.       Родители рассказали, что мои сыновья очень сильно скучали по мне и постоянно плакали и истерили, отказывались кушать и спать. Они еле с ними справлялись. А я понял, что был самым настоящим эгоистом. Они же нуждаются во мне, а я оказался в больнице! Совсем себя не щажу. Нужно думать не только о детях, но и о своём как физическом, так и психическом здоровье. И я пообещал самому себе, что больше не буду так себя запускать.       Такими темпами прошёл третий месяц. Зима подходила к концу и становилось теплее, чему я был несказанно рад. Я продолжал навещать Алика, веря в то, что он очнется. Всё это время рядом со мной был Алекс. Он искренне поддерживал меня и заботился обо мне, помогая с мальчишками, а также делами по дому. Я был безмерно благодарен альфе и даже извинился за то непристойное поведение. Мы с ним пообщались, и я ему рассказал все-все-все. О любви к Алику, о своём ужасном отношении, о последнем нашем разговоре и о моих последующих терзаниях. И, что удивительно, альфа поддержал меня! Для меня это было очень важно. Он не отвернулся от меня, понял, дал пару дельных советов и продолжил помогать. Если бы не он, даже не представляю что бы делал и как справлялся.       Алекс даже предложил пожить со мной вместе временно, пока я более-менее не приду в себя и не встану окончательно на ноги. Я был шокирован его предложением. Этого я точно не ожидал, но, учитывая то, как плохо я спал ночами, не мог не согласиться. От такой помощи не отказываются! И я её принял. А Тимофей и Лёль были очень рады.       Алекс помогал мне по хозяйству: с уборкой и готовкой, играл с моими сынишками, выводил всех нас на прогулки, смотрел с нами мультики и баловал моих любимых мальчишек. Я видел, как они счастливы, и сам забывал обо всех бедах.       Но про Алика я не забывал. Я всё время вспоминал его, представляя, как буду ему рассказывать то, что он пропустил, и какое лицо у него будет в эти моменты. Я скучал по его объятиям, его теплу. Я хотел попробовать его губы на вкус. Мы ни разу не целовались и это такое упущение! Хотел почувствовать его рядом, посмотреть в медовые нежные глаза и прошептать, как же сильно люблю его. И я жил этими мечтами, ведь я верил, что это нас ждёт в будущем. Он будет жив и будет с нами.       По ночам я спал с Алексом. Иногда казалось, будто я изменяю Алику. Я чувствовал себя ужасно грязным и подлым. Мне было хорошо рядом с Алексом, он действительно помогал мне продолжать жить. И когда парень заметил мои переживания, он объяснил, что мы с ним друзья. То, что мы спим вместе — совершенно нормально. Он не претендует на меня, да и я, как оказалось, не в его вкусе. А я всё время думаю об Алике, представляя именно его рядом со мной. Честно говоря, он действительно меня успокоил и стало легче. Он просто оказался рядом в самый тяжёлый для меня период и помогал, как мог.       До сих пор помню тот день, когда мы первый раз легли спать вместе... ***       — Тебе разложить диван? — неловко спросил я, переминаясь с ноги на ногу, посматривая себе под ноги и не чувствуя себя рядом с ним комфортно. Он, конечно, хороший парень, но особо обсудить нам было нечего, что действительно давило на меня и я терялся в его присутствии.       — Ты сможешь один заснуть ночью? — с лёгким беспокойством в голосе спросил он, подойдя ближе. Я отступил на шаг назад, обхватив себя руками. И как я раньше мог раскованно себя вести в его присутствии? Даже пару слов связать не могу!       — Не волнуйся так, — он подошёл ещё ближе и, когда мне было некуда деваться, прижал к себе, поглаживая по спине, словно ребёнка. — У нас не должно быть общих интересов, мы не обязаны волноваться из-за того, что нам не о чем поговорить. Всё это не нужно. Просто будь собой, и тогда всё само собой сложится. И даже атмосфера будет не такой неловкой. Даже я, признаться честно, немного волнуюсь рядом с тобой. Просто отбрось всё это. Сейчас я твой друг. И если тебе некомфортно в чем-то, ты можешь мне сказать об этом.       — Ляг со мной, — тихо попросил я, не желая больше по ночам видеть кошмары. Хотя бы какое-то время.       — Без проблем. Иди в душ, а я пойду положу спать малышей, — он продолжал обнимать меня, пока я, вцепившись в его футболку, вздохнул, тихо прошептав:       — Спасибо.       Когда мы уже ложились спать, я залез первый, сразу под одеяло, и отвернулся от Алекса, повернувшись к парню спиной. Альфа забрался следом и лёг близко ко мне, закинув на мою талию руку, слегка обняв. Я не стал возражать. Наоборот мне это нужно было: чье-то тепло, согревающее меня, размеренное дыхание, щекотящее кожу и лёгкие объятия, окончательно успокаивающие и отправляющие в мир грёз.       — Не холодно? — спросил Алекс, ещё ближе прижавшись ко мне. Его горячее тело, на котором были шорты с футболкой, согревало получше любой печки. Я сразу же расслабился и протяжно вздохнул.       — Всё хорошо, — кое-как ответил я, чувствуя, что начинаю потихоньку засыпать.       — Спи, — услышал я его тихий голос и тут же заснул. ***       Сейчас у нас уже не такая неловкая атмосфера и спим мы друг с другом совершенно спокойно, не думая о постороннем. За этот месяц, проведенный вместе с ним, мне не приснился ни один плохой сон, и я стал выглядеть действительно лучше.       По утрам я готовил Алексу завтрак, потом мы кормили мальчишек и шли гулять. После прогулки обедали и, пока дети спали, готовили еду, если надо, а если нет, то просто смотрели фильмы. Потом у нас был полдник, я оставлял детей и Алекса и ехал в больницу, где сидел около двух-трёх часов около Алика, рассказывая ему обо всём, а потом ехал домой, ужинал, играл с детьми, укладывал их спать и сам ложился, постоянно уставая. Вот так мы и жили.       Алекс просто оказался лучиком в тёмном царстве. Я даже не знал как его отблагодарить, пока парень не рассказал, что он и сам нуждался во мне. Всё же он одинок, у него нет пары, готовить некогда, а отдохнуть немного хотелось. Он взял больничный на месяц от универа, но обещал, что даже когда выйдет на учёбу, продолжит мне помогать. Вот так мы и сожительствовали. Прямо как настоящая семейная пара. Только мне хотелось, чтобы мы с Аликом так жили. Чтобы понимали друг друга, не ссорились, любили. Как же я скучаю по нему!       Потом пошёл четвертый месяц. Алекс уже учился, и мы виделись только по утрам и вечерам. Утром желали друг другу хорошего дня, в обед я отвозил детей к родителям, а сам ездил в больницу, сидя там по пять часов, потом ехал обратно за детьми, мы шли в магазин, если нужно, или же просто гуляли, а вечером приходил Алекс, мы ужинали, я играл с детьми, Алекс выполнял заданные на дом задания, иногда я присоединялся к нему и просто наблюдал или слушал, узнавая что-то новое, а после мы вместе укладывали детей и сами ложились спать.       К такой стабильной жизни я более-менее привык, но мне всё ещё очень не хватало Алика. Надежда с каждым днём всё больше угасала, но в глубине души я верил, что он очнется, хоть сил на веру и не оставалось.       Вообще, мы довольно сильно сблизились с Алексом и, возможно, даже смогли бы и дальше так жить. Вместе. Но я не мог так. Не мог без Алика. Алекс очень хороший парень, но он не тот, кто мне нужен рядом. Да и ему самому хочется найти своего истинного и именно с ним построить своё счастье.       Даже думать не хотелось о том, что будет, если Алик не очнется. Одному с двумя детьми очень сложно и мне в любом случае нужна будет чья-то опора. Но мне не хотелось кого-то. Хотелось его. Моего Алика.       Также быстро пролетели пятый и шестой месяца. Я уже совсем отчаился, всё меньше веря в то, что Алик очнётся. Полгода прошло! Полгода, а он так и не очнулся! Сколько истерик было за это время, сколько слёз я выплакал. Особенно в последний месяц. Если бы не родные и не мои дети, если бы не Алекс с Лиром, я бы уже давно загнулся или покончил с собой.       Но думать о таком не было времени, да и не давали мне это сделать. Алекс всё время был рядом, поддерживал и успокаивал. Лир постоянно приходил в гости, сидел с детьми, выводил меня на прогулки, делился своей надеждой на лучшее, он верил, что Алик очнётся. Родители, чаще мама, приезжали ко мне, стараясь поддержать и помочь в чем-то.       Частенько и я приезжал в гости, проводя время с моим братишкой и братишками Алика. Им тоже было очень тяжело, но они старались не унывать и всеми силами поддерживали меня.       Мы с Алексом уже присматривали детский сад для Тимофея. Уже в июне ему исполнится три годика и с сентября он пойдёт в садик. Конечно, я хотел делать это вместе с Аликом: сидеть под боком у него, лазить по сайтам, обсуждать в какой садик лучше отправить нашего сына. Как же я мечтал о том, чтобы он был здесь, рядом со мной! Он столько всего пропустил!       Хотелось обо всём ему рассказать, показать как сильно я изменился за эти полгода, прошептать слова любви.       У меня было много времени и за эти полгода я окончательно убедился в том, что люблю его. Люблю неимоверно сильно! Жизни без него не представляю! Как же я нуждался в нём...       Я продолжал каждый день к нему приходить, продолжал каждый раз рассказывать что-то новое и всё также просил вернуться обратно: ко мне, к его любимым сынишкам, к нам всем. Мы все его ждали, и вера в нас до сих пор жила. Хотя во мне она начала потихоньку угасать. Столько времени прошло. Всё может быть. Он может и не очнуться, но я не смогу отключить его от аппарата, просто не смогу погубить собственными руками. Он должен жить! Он заслужил этой жизни больше, чем кто бы то ни было! И он будет жить!       — Я очень скучаю по тебе, — шептал я в очередной визит. — Мы все скучаем по тебе. Через месяц Тимофею исполнится три годика. Он так ждёт тебя! Постоянно плачет, не понимает почему тебя нет рядом, где ты пропадаешь. Я уже просто не знаю что наврать ему. Я не хочу причинить ему боль, рассказав правду. Он думает, — тяжело вздохнув и сглотнув слёзы, я покрепче сжал руку альфы, продолжив: — Думает, что ты бросил нас. Я пытаюсь объяснить, что это не так и ты пока не можешь быть с нами, но он мне не верит. Он хочет, чтобы ты был рядом, в его день рождения был рядом. Очень хочет увидеть тебя, обнять. Хочет, чтобы рядом был папа, которого он так сильно любит, — слёзы сдерживать стало невыносимым и они градом покатились по щекам. — Не лишай его этого, не лишай всех нас самого замечательного человека на свете. Мы тебя очень любим и не сможем жить без тебя, ты понимаешь это?       Замолчав на время, я пытался успокоиться и собраться с мыслями. Приходить сюда каждый раз было жестокой пыткой, которую я едва выдерживал. Никогда ещё в моей жизни не было таких тяжёлых испытаний.       — Я всё время думаю о тебе. Даже за шесть месяцев так и не смог забыть, не смог привыкнуть к другому человеку. Ты столько всего для меня сделал... Я запомню это на всю жизнь и отплачу тем же. Ты только вернись. Я больше никого и никогда не полюблю. Ты растопил лёд в моём сердце, — почему-то на этих словах на моих губах появилась лёгкая улыбка. — Открыл глаза на этот мир, подарил шанс на жизнь, на лучшую жизнь. Теперь я понимаю, что самое важное в жизни не деньги и карьера, не алкоголь и клубы, не случайные партнёры и желание секса. Самое главное — семья. У меня есть уже двое замечательных мальчишек. Не хватает только тебя. Рядом со мной, с нами.       Тяжело вздохнув, я снова решил помолчать. Обведя глазами палату, вернул свой взгляд на бледное лицо Алика, запоминая каждую мельчайшую деталь, каждую его чёрточку.       — Я это уже говорил много раз, но повторю ещё раз: возвращайся, мы все тебя ждём.       А потом пошёл седьмой месяц. Сил ни на что уже не было. После дня рождения Тимофея, который мы почти не отметили, я вновь стал сдавать позиции, потихоньку впадая в депрессию. Столько держался, но окончательно сильным так и не смог стать. Алекс, конечно, помогал, как мог, но этого было уже недостаточно. Всё становилось только хуже и хуже, моё собственное состояние постепенно ухудшалось.       Не знаю что было бы дальше, что было бы со мной, с моими сыновьями, если бы в один прекрасный день не позвонили из больницы.       — Ваш муж очнулся, — самые долгожданные и важные слова в моей жизни.