Охуенный

      Джеймс с Дэйвом сидели на диване с бутылками пива и перемывали косточки знакомым. Слово за слово, хуем по столу, речь зашла про то, как Мастейну кто-то что-то сказал то ли о его игре, то ли о его внешности. – И он такой "чувааак, ты просто боог", – Дэйв слегка скривил губы и сделал плавное кистевое движение, на которое сильнее обычного обратил внимание Джеймс. – Я знал, что я хорош, но я ведь тогда даже не старался... Джеймс слушал его сквозь подступающие к глотке комом давно мозолящие эмоции. Он не мог вынести, что Дэйв совершенно не смущался от комплиментов. Для него это был странный пунктик, столь бурную реакцию на который он не мог себе объяснить: казалось бы – и что? – Чел, – начал Джеймс. – Почему ты так легко принимаешь вот это всё, что тебе говорят? Это ж пиздец какие особенные слова. – А что? Что плохого, когда человек знает свои сильные стороны, знает, как смотреть в камеру, как ходить, как двигаться. Знает свои изюминки, – мелькнувшая усмешка – когда он модель в жизни. Таким можно стать. – Да можно, только для чего? – прервал его Джеймс – а мне нравится, когда человек смущается от отдельных мелких вещей – и, даже если он слышит один и тот же комплимент уже в энный раз, каждый раз как первый. – Джеймсу действительно нравилось любоваться людьми, и больше всего он любил в них части поведения, не затронутые никакими попытками повлиять на свою самопрезентацию, а такое было редкостью в его среде артистов. При этом ему нравился Дэйв. Он был под его чарами. А Дэйв любииил, когда речь шла о нём, сразу оживал и до дрожи обаятельно смотрел в глаза, пока ты рассказывал ему, какоой он, демонстрируя максимальную заинтересованность. Он врывался в твоё восприятие и будто навязывал залипание на себя. – А ты, наверно, смотришь на своё отражение и дрочишь. Дэйв собирался отойти, но встал в дверях. – Ну, если честно, если бы я себя клонировал, я бы себя выебал. «Какой же он противный. Ну просто! По-Че-Му меня к нему тянет?» – подумал Джеймс, а вслух сказал: – Я б вот если встретил себя-клона, я ваще не знаю, я бы подумал «боже а я охуенный» или «боже какой же я страшный». – Охуенный, – сказал Дэйв с лёгкой хрипотцой в голосе и подмигнул. – Спасибо. – Воооот, видишь? – Что? – Смутился. Отрезал «спасибо». Ты всё портишь, – искрящийся тёплый взгляд Дэйва плюс его улыбка, от которой появлялись морщинки-лучики вокруг глаз и ямочки вокруг рта. Помножено на тон, которым это было сказано. – Дэйв, ты же знаешь, что я раскрепощённее большинства людей. И с самооценкой у меня всё заебись, —Джеймс протянул руку к дверному косяку и поставил ребро ладони на стену. Дэйв, стоявший в дверном проёме, посмотрел ему в глаза наглым взглядом, будто снизу вверх, хотя они были почти одного роста. – А таким мудакам, как ты, нет смысла говорить комплименты. Они утонут, как в чёрной дыре. – А ты ради чего их говоришь? – Ради контакта с человеком. – Так давай, контактируй со мной. Что у тебя может не получиться? – рыжий встал в ту же позу, что и Джеймс. – Пошёл ты.. – Иду нахуй! – воскликнул Дэйв и направился из комнаты. Пока Дэйв отходил, Джеймс, уставившись в пол, тихо сказал сам себе: "Ладно. Раз меня так ебёт эта.... – он запнулся, подбирая слово – эти его выебоны, значит, всё это как-то подсвечивает какую-то часть меня. Видимо, я с этим ничего не сделаю. А ещё, походу, именно это та часть, которой он так притягивает и завлекает. И я, возможно, тоже, просто у меня это по-другому выглядит". – Чё это ты тут рассказываешь? – поинтересовался вернувшийся Дэйв. – Советуюсь сам с собой, что бы я сделал с твоим клоном.