Найденыш..

Мы встречаем только тех, кто уже существует в нашем подсознании..

Солнце медленно спряталось за тучу, отчего резко потемнело и похолодало. Дорогу стало видно хуже и Бессмертному Мастеру пришлось опуститься на землю. Сюя, на мгновенье, осветив местность, скрылся в ножнах. Наверное, поэтому Шень не заметил огромную лужу, пачкая парадные халаты. Мужчина недовольно цокнул, раздраженно выхватывая из-за пояса веер, чтобы раскрыть и снова закрыть любимый аксессуар. Так Бессмертному Мастеру думалось лучше. Очистить одеяние было минутным делом, но сельские дороги никогда не были чисты, особенно в такой глуши. И тратиться на бесполезную, в данный момент, чистоту не было ни сил, ни желания. Немного успокоившись и приняв решение переждать ночь в этой деревне Мастер медленно побрел по дороге. Деревенька оказалась небольшой, всего -то десять дворов, но они неприятно зияли пустыми провалами. Казалось, что людей тут давно нет, только ветер завывает в пустых комнатушках. Шень Цинцю даже почувствовал этот пронзительный холод, который так легко пробирается под любую одежду и проникает в сердце, замораживая. Его плечи невольно передернулись, хотя он был обладателем золотого ядра и давно перестал ощущать холод, но тело помнило много и не хотело забывать отвратительные сквозняки.. Ночь становилась темней, поэтому Цинцю решил обойти дома и выбрать, где он сможет переночевать. Обойдя по очереди все дворы, Бессмертный убедился, что людей тут и правда давно не было. Судя по раскиданным вещам они убегали. Но отчего? Было не понятно, кроме того, все вещи были на местах, словно они надеялись вернуться обратно. Но не вернулись или не смогли?! Неприятные мысли закружились в голове Мастера, веер снова ожил в руке Бессмертного. Мягкое покачивание веера, словно рассеивало тьму, но ненадолго. Тьма становилась почти ощутимой, что становилось сложнее дышать. Тени стали еще более неприветливыми и темными. Мелкий дождь быстро бил по слабым крышам, будто пытаясь пробиться внутрь. Дождь не смел касаться стройной фигуры, но влажность была ощутима и пробиралась под одежду. Шень мысленно чертыхнулся и поспешил войти в самый большой двор в этой деревне. Наверное, раньше тут жил глава, так как двор был довольно большим и чистым, даже сейчас, когда за ним не ухаживали. Садовые растения разрослись превращаясь в дикие, но тем не менее плодоносные. Ветви от тяжести плодов почти ломались, но деревья стойчески терпели. Бессмертный отвернулся, чтобы взглядом приметить будку, та было поломана, видимо, испуганный пес вырвал веревку вместе с железным кольцом. Страх перед нечестью был так силен, что животное сильно поранилось и,к сожалению, не смогло далеко уйти, издохнув в кустах ежевики.. Шень не был трусом, но вся эта ситуация его изрядно напрягала. Одним движением он вытащил меч, от которого тут же стало светлее. Сияние оружия придавало сил, как добрый товарищ уверенности и смелости, что вместе они со всем справятся. Шень Цинцю не ощущал энергии демонов, по - крайней мере, сильной. Скорее всего, это просто заброшенная деревня и в конец, расшатанные нервы, которые хорошо бы подлечить в каком -нибудь публичном доме.. Мысленно усмехнувшись, мужчина напомнил себе, что он не впервые в подобных ситуациях и, это как ни странно, придало уверенности. Он шагнул вперед, убирая за пояс свой веер и беря в руку Сюя. Мужчина пытался себя убедить, что это всего лишь довольно непривлекательная деревенька и как только появится первый луч света, он обязательно улетит. Уберется из этого проклятого и забытого богами места. Шень вообще не любил маленькие сельские деревни, они будили в нем неприятные и полузабытые воспоминания. Вместе с ними бередили его душу тяжелые сны, возвращая в минувшие дни. После таких ночей он не мог ни спать, ни медитировать несколько недель подряд, отчего страдало его здоровье и самосовершенствование... Шень вошёл в дом. Внутри было довольно свободно, словно часть мебели вынесли или продали. Хозяева будто пытались избавиться от хорошей мебели, оставив лишь одно старье. Например, этот старый тяжёлый сундук возле стены, да пару лавок возле окна. В целом, в доме было относительно чисто, если не считать ужасного запаха то ли гнили, толи нечистот. Шень приложил платок к лицу и сделал несколько шагов внутрь. Из разбитого окна, на мгновенье, показался луч света, который осветил всю комнату. На одной из лавок в дальнем углу сидела отвратительного вида пьяная женщина. Она что-то тихо бормотала, раскачиваясь из стороны в сторону, не замедляясь ни на секунду. В ее тонких руках был гребень, которым она что-то расчесывала. В темноте почти ничего не было видно, но было понятно это что-то неживое. Сюя приподнялся в воздухе и осветил угол. Её руки без устали расчесывали волосы на чьей-то оторванной голове. Стало ясно, что женщина и была причиной появления злого духа и отсутствия односельчан. Но почему монстр ушёл оставив её живой, было непонятно. Шень развернулся, желая уйти отсюда, как послышался тихий писк. Женщина отвлеклась от своего дела, на её лице появилась безобразия гримаса, а затем она подобрала упавший кувшин и с силой бросила в сундук. Глина метко попала в угол деревянной конструкции и с грохотом опала на пол. -Замолчи, выродок! -совершенно трезвым голосом, произнесла она. Писк прекратился, лицо деревенской женщины разгладилось, смягчилось от приторной улыбки и она вновь продолжила своё занятие продолжая шептать и приговаривать. От увиденного у Шеня по спине поползли мурашки, хотя он не считал себя пугливым. Он в жизни видел и пострашней вещи, но для себя, неожиданно, он предпочел бы, чтобы кто-нибудь из его боевых братьев был рядом. Немного постояв на месте, мужчина двинулся вглубь комнаты. Шень никогда не был любопытен, живя долго на улице, он знал, что это чувство сгубило не одного ребёнка, но сейчас ему было интересно. Он не скрываясь подошёл к сундуку, облицовка, которого изрядно пострадала от битых кувшинов. Вокруг него возвышались черепки битой посуды, видимо этот скулёж раздражал пьяницу и она кидалась до тех пор, пока звуки не прекращались. Откинув крышку, Шень чуть не задохнулся от запахов пота и выделений. Сначала он даже не смог ничего разглядеть так как от жуткой вони у него закружилась голова и заслезились глаза. Но немного поморгав и с силой прижав платок к лицу, разглядел какие- то тряпки. На мгновенье, мастер потерял интерес и хотел было уйти, как заметил небольшое движение. Из- под грязных тряпок показалась слабая тонкая ручка. Пальчики слегка дрогнули, словно в попытке что-то схватить, но тут же разжались под болезненный писк. Приглядевшись получше, мужчина увидел большой синяк на маленькой ладошке. Пальчики слегка опухли, а запястье покраснело. "Возможен перелом,"- предположил мастер, легонько касаясь тонкой кожи. Писк снова возобновился, но он был настолько тих, что Шень еле слышал. Маленькая фигурка зашевелилась, отчего запах стал еще интенсивнее. Мужчина сунул руки внутрь и вытащил младенца. Он был очень худенький, ребра сильно выделялись на тонкой почти белой коже, которая была покрыта жизнедеятельностью ребенка. Хоть Мастер никогда не видел таких маленьких детей, но был уверен, что они в этом возрасте должны быть более активными и любознательными, чем тот что он держал. Мальчик почти не двигался в его руках, замерев в неудобной позе. Глазки малыша сильно слезились, а тельце непроизвольно сжималось, в попытке защититься. Это судорожное движение напомнило ему самого себя в детстве, когда он был рабом и пытался спрятаться от удара. К сожалению, это почти никогда не помогало, но теперь через года он мог уловить даже легкое движение тела и расшифровать чужой страх. Ребенка стоило ополоснуть, но для этого нужно было нагреть воду. Но класть мальчика обратно показалось мужчине ужасной идеей. Оглядевшись, он увидел скамью на которой лежали какие-то тряпки. Мастер тут же уложил слабо сопротивляющегося малыша и занялся приготовлением для водных процедур. Вода нашлась тут же в бочке, она не была чистой, но и тиной почти не пахла. Налив воды в чудом сохранившийся большой горшок, он поднёс к лавке. Малыш слабо моргал, почти не шевелясь и не двигая конечностями. Шень аккуратно взял его на руки и медленно стал опускать в тёплую воду. Но дитя испуганно дернулся, запищав, словно его опускают в кипяток. Пришлось снова опустить его на лавку и стирать грязь с тельца влажной тряпицей. Когда Шень закончил, он почувствовал сильную усталость. От напряжения у него болела поясница, зато младенчик повеселел. Маленький ротик пытался выдавить что-то вроде улыбки, но у него не получалось ничего, кроме пузырей. -Прекращай, пускать сопли, Свиненыш!- устало буркнул Мастер, вытирая слюни. Сердитое бурчание не чуть не напугало ребенка, он хоть и не доверчиво,но с радостью льнул к рукам Бессмертного, словно глупое зверье. Чистое тельце малыша Шень завернул в тонкую, но довольно тёплую ткань, которую по привычке носил в мешочке, на всякий случай. Пока Цинцю хозяйничал, женщина даже не подняла глаз, продолжая начесывать и без того гладкие волосы.. Все еще щурят от света меча, малыш начал икать, сотрясаясь всем своим маленьким телом. И Мастер понял, что надо накормить ребёнка. Но загвоздка была именно в том, что он не знал, чем кормить таких детей. Он никогда не интересовался детьми и сейчас не знал, что делать. Бессмертный пожалел, что отказался брать с собой ученика лекаря, когда его предлагали. Сейчас бы его навыки пригодились, Шень тяжело вздохнул и сёл рядом со свернутым и все еще икающим малышом. Мужчина неуверенно стал рассматривать вещи,которые у него были. К счастью, у него остался пирожок из рисовой муки. Но как скормить его ребёнку? Зубов у найденыша еще не было и скорее всего он просто подавится, если пихнуть кусок ему в рот. Приятный запах заинтересовал младенца и тот зашебуршился, приоткрывая губки и показывая беззубый рот. Шень отломил кусочек, пихнул в рот, на пробу, но тот лишь пустил слюни, размазав по лицу крошки. -Свиненыш, - хмуро упрекнул его Шень, вновь стирая с лица грязь. И тут ему в голову пришла мысль, он вспомнил, как читал о птенцах огненной птицы. О том, что детёныши настолько малы, что их пищеварительная система очень плоха и их родители переживают пищу, чтобы после отрыгнуть. Так птицы питаются до тех пор, пока у них не наладится своя внутренняя система. Посмотрев на явно голодного малыша, Шень откусил кусочек пирожного, тщательно прожевав, он выплюнул на чистый кусочек ткани, свернув её наподобие соски и подставил ребёнку. Малыш скептически посмотрел на ткань, но Цинцю не желал долго этим заниматься и положил ткань в беззубый рот. Тот непроизвольно сделал глотательное движение, а спустя мгновение, стал набивать свой животик. - Как это отвратительно! - морщась произнёс он, -Никогда бы не поверил, что буду заниматься чем- то подобным. Но несмотря на свои слова, в душе мужчины стало легче и спокойней, словно какая- то пружина внутри него слегка распрямилась. Было видно, что ребенок чувствовал себя лучше, даже икота прекратилась. Глазки малыша медленно стали закрываться от усталости, но тот боролся со сном не желая засыпать. Сидеть рядом и кормить ребёнка было не удобно, поясница затекла и поэтому Шень взял его в руки, отстранив измочаленную ткань. Ребёнок щурясь смотрел на него, тёплая ладонь мягко коснулась маленькой спинки позволяя ребёнку отрыгнуть и вновь прижать к себе. Пока он возился с мальчиком, солнце мягко вышло, осветив убогую комнату и сморщенную старуху с кучей отрезанных голов с блестящими, чуть шевелящимися волосами. Руки женщины всё медленнее двигались, а волосы всё ярче светили. Шень снова положил ребёнка на лавку, выхватил меч и с противным хлопком разрубил мелкого демона волос. Старуха что-то крякнула и свалилась, как подкошенная. Ухоженные волосы на головах поседели, а сами черепушки сморщились. Бросив в угол огонь, Шень забрал младенца и спокойно вышел из дома. Дитя тихо запищал от боли, его глазки не видели такого яркого света. Бессмертный мастер аккуратно спрятал его запазуху и встал на меч. Сюя нёс своего хозяина всё дальше, пока огонь сжигал в своей пасти проклятую деревню...