...но это уже совсем за гранью фантастики...
Поправив серебряный крест, что покоился на его груди, Юнги, не без приложенного труда, еле как пересилив себя, поднялся с земли, вырисовывая в своей голове план, как можно быстрее добраться до единственного места, что всплыло в его мыслях пару секунд назад. Было плевать, прогонят ли его, или же примут с почестями. Хотелось простого человеческого: стакана холодной воды, хотя бы маленького куска чего-то съедобного, ну и объятий, при возможности, (ему бы только дойти, а не свалиться по дороге, засыпая где-то в облезлых кустах.)***
Ханна была готова поклясться, что эта ночь – выходила самой странной за всю её ещё совсем короткую жизнь! Проснуться от того, что в твоё окно кто-то настойчиво барабанил, да ещё и открыв перепугано глаза, обнаружить, что это твой лыбящийся во все тридцать два зуба знакомый наркоман, на лице которого виднелись царапины и запёкшаяся кровь – наверное, не пожелаешь и самому злейшему врагу. Ладно, это пустяки. С кем не бывало? По особенному странным казался их разговор, не до конца понятно как завязавшийся. Девушка просто взяла и вышла навстречу неизвестности, предварительно захватив с собой аптечку, бутылку воды и остатки не доеденных пирожных. Расположились молодые люди прямо на крыльце, болтая о нелепых вещах, поедая уже порядком засохшие куски песочного теста, пока Ли старалась обработать раны проблемного чудика. — Слушай, а ты когда-нибудь задумывалась о смерти? Ханна отодвинула от лица Юнги ватку, пропитанную перекисью, серьёзно заглядывая в его глаза. Казалось, что в такие моменты люди должны выглядеть до одури непоколебимыми и холодными, спрашивая о чём-то столь серьёзном, но Мин был слишком спокойный в этот момент, словно интересовался тем, какой у Ханны любимый цвет. — К чему такие вопросы? — наклонившись ближе к лицу парня, ответила вопросом на вопрос девушка, дотрагиваясь ваткой до уголка его сухих губ. — Интересно просто, — улыбнулся Юнги, но в тот же момент сморщился от боли, что доставила ему какая-то обыкновенная перекись. — Не задумывалась, — слишком грубо и резко отрезала Ханна, отодвигаясь от знакомого чуть дальше, чтобы дотянуться до коробки с пирожными. — Не задумывалась и тебе не советую. Незачем думать о том, что и так неизбежно. У нас вся жизнь впереди и какой бы она дерьмовой не казалась, всё равно однажды станет лучше и легче. Что бы там не было, нужно прожить этот данный нам кусок времени. Другой такой возможности не будет. Юнги лишь устало хмыкнул, обдумывая девичьи слова. От чего-то резко захотелось закурить, сокращая свою жизнь по меньшей степени ещё на часов восемь. Не долго подумав, он потянулся к своей шее, чтобы стянуть с неё особо важную для себя вещь и последнюю ниточку, связывающую его с прошлым. Нет, не было жалко. Для людей с подобными мыслями он мог бы и горы свернуть. — Что это? — даже в ночной темноте было заметно, как Ли выгнула свои густые брови, с недоверием глядя на протянутую ей ладонь, в которой красовалась старенькая верёвка с серебряным крестиком. — Не хочу вдаваться в подробности, поэтому скажу лишь так: мои предки были глубоко верующими. Каждое воскресенье мы с отцом поднимали обкуренную мать на ноги и шли в церковь, проводя там практически целый день. Какими бы гадкими они не были, они мои родители, и я, вроде бы как, дорожу ими. Этот крест, — Юнги кивнул в сторону своей протянутой ладони, — отец мне отдал перед тем, как повеситься. Сказал, что это будет мой талисман на удачу и искренне попросил не забывать Бога. Знаешь, странно всё это было тогда. Я просто принял этот подарок, сказав что-то вроде "спасибо". На следующий день старик повесился... мне было шесть... Юнги сильно дёрнулся, когда почувствовал, что его тело моментально обвили тонкие девичьи руки. Ханна уложила свою голову на миново плечо, поглаживая длинными кривоватыми пальцами его спину. Ей впервые настолько сильно захотелось сжать кого-то в объятиях, забирая с этим чужую боль себе. А Юнги... а что Юнги? Оробел, не мог не вздохнуть, не шелохнуться. Хотелось горячих объятий, но никак не сочувствующих. Но он не за что и никогда не признался бы, что эти объятия выходили для него такими дорогими и значимыми... никогда не произнёс бы вслух слова благодарности за то, что с ним рядом...никому не нужная гордость нередко убивает...
— Хочу, чтобы он был у тебя, — медленно шевеля губами, прошептал Мин, дотрагиваясь грубыми пальцами до жёстких девичьих волос. — Мне было бы приятно знать, что ты его сохранишь, как память обо мне. Ли отстранилась от Юнги слишком резко, с яростью в своём взгляде прожигая в белобрысом дыру. — Что это за слова такие, Юн? Если ты собрался кончать с собой, я же всё равно найду тебя! Если ты переродишься в каком-то ином мире и у тебя будет классная жизнь, знай, я всё равно найду тебя и придушу собственными руками! — Если я перерожусь, то явно больше не буду привычным Мином Юнги. Как же ты меня узнаешь? — Уж узнаю как-нибудь, не беспокойся. И вот опять... выходило что-то крайне странное. Пока Ханна говорила со всей возможной серьёзностью, Юнги веселился, выводя темноволосую из себя. Сказать по правде, ему даже показалось, что ему удалось найти смысл в своей жизни: доводить Ли Ханну до огней в глазах и покрасневшей от ярости головы. Жаль, что всё так просто не может работать... — Ладно, не дуйся ты, я не собираюсь уходить, — мягко улыбнулся юноша, щёлкая подругу по красному носу, мысленно добавляя про себя: "пока уж точно", — просто возьми этот крест себе, — он буквально всунул в ледяные девичьи руки свой талисман, который сопровождал его по жизни. — Мне он мало чем помогал, но я искренне надеюсь, что тебе поможет, — наблюдая за тем, как девушка неспешно натягивала на себя отданную ей вещь, Юнги кардинально перевёл тему, считая, что так будет луче для них обоих: — Может поиграем в "бессмыслицу"? — Это как? — Ну... мы по очереди будем говорить бессмысленные факты о себе. Если тебе хочется, можно не о себе, а о чём ты пожелаешь. Я начну. — Буквально на секунду задумавшись, Мин произнёс: — Моё любимое число — двадцать. — Я люблю клубнику. — О! А я в детстве буквально был зависим клубничным мороженым! — Скарлет Йоханссон родилась двадцать второго ноября тысяча девятьсот восемьдесят четвёртого года. — Ты серьёзно знаешь дату дня рождения Скарлет Йохансон? — хрипло рассмеялся Юнги. — Зачем тебе это? — Мой мозг порой запоминает уйму ненужной информации, а как дело доходит до дат по истории или формул по математике, то тут он полностью отключается, — пожимая плечами, улыбнулась девушка. — В науках я полный лузер. — И тут-то мы с тобой похожи!***
Вечер субботы обещал быть полным на приключения на тощую задницу. Сделав на голове хвостик из остатка выгоревших волос и накинув на плечи огромную отцовскую ветровку, Ханна подвела глаза чёрным карандашом, прожигая в зеркале своё отражение. За окном давно стемнелось, как всегда дул холодный ветер. Голос в голове буквально кричал во всю мощь, чтобы девушка осталась дома и никуда не ходила, но сердце шептало обратное. Вообще, за свои восемнадцать лет, Ли никогда не была на подростковых вечеринках и, пожалуй, совсем не стремилась туда. От осознания того, что ей придётся находиться в компании пьяной и обкуренной молодёжи — выворачивало желудок на изнанку. При всём при этом, в данный момент она собиралась нарушить своё чуть-ли не главное жизненное табу. Забавно. Ханна решилась выйти из своей комнаты только тогда, когда услышала громкий стук в дверь, оповещающий о приходе. Высунув голову в дверной проём, Ли до острой боли прикусила нижнюю губу, наблюдая за тем, как отец неспешно приближался ко входу, чтобы пустить неизвестных в дом. Только вот Ханна понимала, что к ним наведались совсем не неизвестные личности, а её "недо-подруги", которые, по их же словам, сами собирались отпросить девушку на тусовку в белом трейлере. — Милая! — Ханна вмиг отстранилась, услышав громкий голос отца, — это к тебе. Выйдя из комнаты и собрав заранее приготовленные вещи, девушка неспешно вышла из своего логова, делая при этом вид, будто она не подслушивала и не подсматривала, что происходило пару секунд назад в их прихожей. Делала такой вид, словно ей вообще на всё начихать. — Эти девушки говорят, что вы сегодня планировали позаниматься высшей математикой. Ханна недоверчиво осмотрела стоящих на пороге Лису и Чеён, одетых словно две монашки, сбежавших из церкви, где отец проводит службы. Лиса умудрилась сделать из своих совсем коротких волос два маленьких хвостика и где-то откапать длинную шифоновую юбку с огромной струящейся рубашкой нежно-розового цвета. Вещи явно не для такой на первой взгляд бунтарки, это уж точно. Чеён же где-то смогла достать очки с круглой оправой и клетчатый прилегающий пиджак. Неужели они настолько сильно хотят провести с Ханной время, раз им пришлось скинуть свои любимые кожаные куртки ради этого нелепого спектакля? — Эм... да, забыла предупредить. — Ли ещё раз оглядела девушек, что буквально выдавливали из себя милую улыбку и, судя по всему, старались не засмеяться. — Лиса приглашала к себе на ночёвку. — Что ж, математика нужная штука, — мужчина задумчиво почесал свой подбородок, о чём-то размышляя. — Хорошо, конечно идите. Тем более я рад, что у моей дочери появились подруги. Заходите как-нибудь на чай! — Разумеется! — низко поклонилась Лиса на корейский, но совершенно несвойственный для Америки манер. — Как-нибудь зайдём! Спасибо, что доверяете нам вашу дочь! — Доставим в целости и сохранности! — подхватила Пак, вынуждая Ханну закатить глаза от подобных слов. Девушки уже открыли дверь и вышли на небольшой порожек, но тут их резко остановил мистер Ли, интересуясь, как же они будут добираться по такой темноте до дома. — Не беспокойтесь, я на машине. Нас довезёт водитель моего отца, — широко улыбнулась Лиса, указывая рукой на новенький "Шевроле Камаро", стоящий на другом конце дороги. И всё же есть плюс дружить с дочерью мэра. Удивление в мужских глазах было крайне сложно не заметить, собственно, как и в глазах Ханны. Учитывая то, что они едут заниматься ни какими не уроками, и вспоминая тот факт, что у Лисы плохие отношения с семьёй — Ли страшило то, что девочки каким-то непонятным образом добрались до неё на дорогущей машине. Ещё и осознавая, что все в этой компании, если не брать в расчёт Тэхёна, любили побаловаться наркотиками, жутко осознавать, что кто-то из этой четвёрки сел за руль. Ну ни с каким же не с водителем они всё-таки приехали, верно? — Хорошего отдыха и успехов в учёбе! — повторил мистер Ли, низко поклонившись, прежде чем запереть за собой дверь. Лиса и Чеён встали по обе стороны от Ханны, взяв её за руки. Быстрым шагом, чуть ли не бегом, девчонки дошли до тёмно-серого авто с открытой крышей, запрыгивая на пассажирские сидения. За рулём оказался никто иной, как Чон Чонгук, который тоже где-то нашёл чёрный смокинг с аккуратной маленькой бабочкой, судя по всему, тоже желая соответствовать элитной кучке аферисток. — Ну вы и приколисты... — Тише-тише! — прошептала Чеён, вглядываясь в окно дома, — он сейчас сто процентов будет махать нам на прощанье. Готовимся позировать. И вправду, в этот же момент в окне показался отец, скрестив свои крупные руки на груди. В какой раз помахав мужчине, девушки пристегнулись, а Лиса скомандовала своему "водителю", чтобы он поезжал. Выехав из переулка и свернув на пустую дорогу, все, кроме Ханны, громко расхохотались, явно оставшись довольными проделанной работой. Чонгук врубил музыку на всю громкость, кажется, это было что-то из Эминема. Чеён скинула с себя пиджак и круглые очки, натягивая привычную кожанку, что до этого покоилась прямо в её ногах, а Лиса, разлохматив свои волосы, достала из лифчика пачку сигарет, расслабленно облокачиваясь на спинку сидения. — Мой отец хоть ещё и тот фрукт, но думаю, что ради него не стоило устраивать что-то подобное. Вы слишком заморочились. — Зато было весело! — откупоривая одной рукой банку крепкого пива, хмыкнул Чонгук, отвлекаясь от дороги. — Эй! Веди нормально, кусок дерьма! — Лисе пришлось наклониться, чтобы стукнуть парня по макушке. — На тачку мне плевать, но вот пожить ещё немного хочется! — Йоу, гони как ветер, Чонгуки! — прокричала во весь голос Чеён, выдыхая изо рта клубы мятного дыма. — Вы угнали эту машину? — поинтересовалась Ханна, утыкаясь носом в ворот отцовской ветровки. — Позаимствовали, — прыснула Манобан, вытягивая руки вверх, отдаваясь потоку холодного ветра, — это тачка Джису, а я насрать на неё хотела! — На машину, или..? — Джису — это дочь мачехи Лисы, — пояснила Чеён. — Ага, "любимая" сестрёнка... — было видно, как ей хотелось харкнуть ядом, произнося это, но Лиса лишь выбросила дотлевший окурок, хватаясь за следующую сигарету. Высокие сосны и раскидистые ели наклонялись из стороны в сторону, встречая въезжающую в лес машину. В этот раз друзья добрались до трейлера по какой-то другой, более свободной дороге. Оставив машину около совсем старой сосёнки, Чонгук вылез первым, до конца доигрывая роль галантного водителя. Открыв девушкам дверь, он низко поклонился, скрывая свою зубоскалость, заметив средний палец Лисы, направленный в свою сторону. — Чокнутая стерва... На улице уже во всю орудовал Тэхён, жаря мясо и овощи на гриле-барбекю. Перевернув специальной вилкой полу-готовые кусочки баклажана, он широко улыбнулся, заметив приятелей. — Здоро́во! — пожал руку Чонгуку Ким, а после помахал располагающимся на самодельной лавочке девочкам. — Пару минут и мясо будет готово. — А где Юнги? — поинтересовалась Ханна, стараясь сделать как можно более непринуждённый вид. — Орудует над освещением. — Ответил Тэхён, накладывая приготовленное мясо на тарелку, — мы порешали, что в трейлере нам будет мало места, поэтому пришли к выводу, что затусуемся на улице. Света из окон, соответственно, будет маловато. Чонгук медленно побрёл к Мину, вероятно желая ему как-то помочь. Лиса разложила складной столик и откуда-то вытащила пару табуреток. Чеён, как обладательница неплохих мышц, взялась за перетаскивание коробок с пивом и фруктовым красным вином. Ханне оставалось лишь сидеть на своём месте, так как все твёрдо заявили, что помощь от главной героини вечера точно не примут. — Блять, Юнги, ну ты мастер на все руки, конечно! Парни медленно выбрели из трейлера, устало падая на расставленные стулья. Чонгук крикнул копошившейся на небольшой кухонке Лисе, чтобы она захватила с собой парочку пледов, когда выйдет. Заметив рядом сидящую Ханну, Юнги мягко улыбнулся, приветственно кивая ей. Для успешной вечеринки было готово место, алкоголь и практически пожаренное мясо. Не хватало только музыки и обещанного освещения. — Не удалось что-нибудь придумать? — спросил Тэхён, ставя тарелку с овощами на пустой стол. — Темнота друг молодёжи, — пожал плечами Юнги. — Будем сидеть так. Выйдя из трейлера, Лиса кинула в каждого по колючему пледу, чтобы была возможность укрыться от холода. Тэхён, расправившись с мясом и овощами, заглушил газ на гриле, плюхаясь на одну из табуреток. Чеён же, вышагивая походкой элегантной кошки откуда-то из кустов, расплылась в широкой улыбке, тряся перед своим лицом какой-то металлической коробочкой. — Твою ж мать... Че, у тебя ж кукуха рванёт! — Тэхён презрительно сморщился, наблюдая за тем, как девушка уже начала прокладывать на столе карточкой шесть ровных дорожек. — С табака не рванёт, — отмахнулась Пак, вдыхая полной грудью сыпучий коричневатый порошок. — Это так, позабавиться. Чон достал что-то поинтереснее, — поиграв бровями, девушка посмотрела в строну друга, который уже давно успел переодеться в удобное худи, скинув с себя нелепый пиджак. — Чонгуки, поделишься? Отпив глоток от своего пива, парень устало усмехнулся, чувствуя себя самой крутой сучкой на районе, ведь он смог откапать то, от недостатка чего люди могут запросто заколоть друг друга. Наркотики — страшная вещь. — Чеён, ты больная? — Лиса испуганно, и в то же время злобно, окинула взглядом сидящую на корточках подругу. — Тэхён то всё ещё здесь, если ты забыла. Разве не помнишь, что было в тот раз? — А что было в "тот раз"? — кажется, Ханна впервые за вечер подала голос, неожиданно резво и громко, даже для самой себя себя. — Когда мы хорошенько нахрюкались, — начал пояснить Чонгук, крадя кусок хорошо прожаренного мяса с белоснежной тарелки, — Ким нас любезно сдал своей матери, ещё и заявив, что это нам такой урок. Прикинь, он хотел, чтобы мы поняли, что употреблять запрещёнку — это плохо, а мы поняли совсем другое! — Поняли, что наш друг — крыса! — подхватила Чеён, подходя к коробке с алкоголем, чтобы извлечь из неё бутылку недорогого фруктового вина. — Забыл кстати добавить, что мать Тэ – коп! Она помощник местного шерифа! Ханна достаточно безэмоционально слушала речи приятелей, медленно попивая принесённую с собой газировку. Новость про "маму полицейского" казалась и шокирующей, и совершенно очевидной одновременно. Вспоминая эту крупную женщину с мощными руками, Ли не могла придумать больше никакой профессии, которая бы подошла этой статной особе. Ростом Тэхён выдался точно в свою мать. — Может уже забудем про это? — позёвывая от недосыпа, предложил Юнги, тем самым заступаясь за друга. — Мне бы было больно видеть, как мои друзья медленно себя убивают. — Тебе бы было больно, если бы ты был нормальным, — цокнула Пак, вливая в себя добрую половину вина, — а так тебе должно быть похуй. — А мне и похуй, — согласился Юнги, дотягиваясь пальцами до завалявшейся в кармане толстовки сигареты. — На тебя подавно, гадюка. Вечеринка, в привычном для этого слова понимании, не удавалась от слова совсем. Скорее, посиделки компании были больше схожи с поминками, но никак не с весёлым событием, связанным со вступлением нового члена в клуб "Знатных неудачников". Ханна стеснительно попивала свою колу, наблюдая за тем, как все занимались своими делами в абсолютной тишине: Лиса и Чеён, укутавшись под одним старым пледом, нюхали табак, явно ловя кайф от сильного покалывания в ноздрях, Чонгук допивал уже где-то шестую банку всё того же крепкого пива, не отводя глаз от своего телефона, а Тэхён и Юнги поедали куски порядком остывшего мяса, запивая это дело не понятно откуда взявшимся коньяком. — Всё, я придумала! — резко вскочив с места, Чеён залезла на одну из табуреток, привлекая к себе внимание, — давайте сыграем в "действие или purple drank"! — Ты однако обнюхалась уже, Че... завязывай... — Иди ты в задницу, Тэ, я не тебе предлагаю! — схмурив брови, белобрысая явно сбилась со своей первоначальной мысли. Потупив глаза на свои Мартинсы, девушка задумалась, а как только вспомнила, о чём говорила, одушевлённо продолжила: — Мы будем задавать друг другу действия, и кто не выполнит, делает глоток моего любимого "Техасского чая", добытого Чонгуком. Как вам идея? — "Техасский чай"? — смущённо переспросила Ханна, чувствуя свою полную никчёмность в разговоре с продвинутыми в теме наркотиков людьми. — Микстура от кашля, смешанная со спрайтом, — пояснил Тэхён, утомлённо потирая длинными пальцами свою переносицу. — Помимо достаточно умеренной эйфории, вызывает сонливость и летаргию, а при слишком большой дозе, может заставить человека перестать дышать, а также затормозить нервную систему, — серьёзно посмотрев на Ханну, заключил: — Ты точно в этом не участвуешь. Всех в компании знатно позабавил Тэхён в роли заботливого папочки, только вот у Юнги вызвал какой-то слишком нехарактерный рвотный рефлекс. Окинув мятноволосого пренебрежительным взглядом, Юнги потянулся к открытой бутылке коньяка, допивая оставшуюся часть прямо из горла. Даже не сморщившись, он закинул себе в рот дольку жареного помидора, а после вытянул руку вверх, принимая правила игры. — Я участвую! Ханна приоткрыла рот, испуганно заглядывая в чёрные глаза парня, в которых больше не читалась былая нежность и мягкотелость, которая была видна во время их ночной беседы около её дома. Было неприятно видеть его раздражённым. — Супер! — широко улыбнулась Чеён, — про Чона и Лису, думаю, даже спрашивать не нужно. Неси стопки, Гук, и разливай уже кодеин. Будет весело! Постучав кроссовком по холодной земле и хорошенько всё обдумав, Ханна впилась своими короткими ногтями во вспотевшие ладошки, прежде чем поднять левую руку высоко вверх, вызывая тем самым смешок от Чонгука, Лисы и Чеён, и полнейшее негодование у Тэхёна и Юнги. — Я т-тоже... тоже учувствую! — она посмотрела сначала на Чеён, а следом, лишь украдкой, на удивлённого и при этом же озлобленного Юнги. — Только чур, в случае отказа от действия, я буду пить алкоголь! Для меня, как не пьющей, простительно. Ханна была абсолютно уверена в том, что она и капли в рот не примет, выполнив всю ту ахинею, которая будет ей задана. Её ведь ждут вполне выполнимые и нормальные действия, верно?