Два года назад; Ока́ла — город в округе Марион, штат Флорида.
Высокая женщина, с небольшой чёрной родинкой на щеке, впопыхах бросает вещи в огромные чемоданы, не обращая никакого внимания на тот нескончаемый поток слёз, что неконтролируемо лился по её розовым щекам. Голова кружится, словно в дурмане, а душу буквально раздирает на части от обиды и горечи, но она старательно это терпит, не переставая яростно бросаться смятой одеждой, желая как можно скорее сбежать из этого ада, захватив в охапку уже совсем взрослую дочку и пару скопленных купюр, чтобы как можно скорее отправиться в новую жизнь. — М-мама..? — в дверях спальни появляется девчушка с такой же родинкой на щеке и длинными кучерявыми волосами, заплетёнными в тугие косы. Она ошарашенно глядит на то, как её мать, в открытую ревя, собирает чемоданы, моча одежду собственными слезами. — Мы что, куда-то собираемся? И почему ты плачешь..? Женщина тут же отстраняется от своего занятия, спешно преодолевая расстояние, чтобы скорее обнять ни в чём неповинного ребёнка. Вот солёные капли уже падают на чёрную девичью макушку, а холодные материнские руки хватаются за тело своего чада, как за спасательный круг в глубоком и таком неизведанном океане. — М-мама..? — Всё будет хорошо, Ханыль, — на глубоком полу-стоне произносит женщина, судорожно наглаживая прямую спину дочери, — всё обязательно будет хорошо... — заверяет так, словно верит. Словно кучка коллекторов не приходила снова пол часа назад из-за неуплаченных долгов пьющего мужа-священника и не загнала женщину в угол комнаты, пиная по животу, спине, ногам и рукам, грозя надругаться над ней и её дочерью, если они не отдадут просто невообразимо огромную сумму в ближайшие дни. ...благо успела надеть закрытый костюм до прихода Ханны, иначе бы ни за что себе не простила, что дочка увидела её изуродованное тело... — Если это из-за папы, то давай я скажу Хосоку? Его родители обязательно нам помогут! — Это не из-за папы, — нагло врёт. — Мы пока поживём в мотеле, перед тем как я дособеру нужную сумму для билетов в один конец. Так что складывай всё в сумки, да поживее. Девочка спешит к себе в комнату, чтобы выполнить приказ матери. Опустошает школьный рюкзак, скидывая на кровать всё содержимое и торопливо хватается за ручку шкафа. В голове бушует убийственный цунами, а в крови бурлит адреналин, придавая действиям нечеловеческую скорость. Ханна хватается за свою любимую джинсовку и уже норовит забросить её в сумку, только вот тут же застывает на месте, услышав шумное тарахтение на улице, оповещающее о приезде отца домой... Вопли матери вперемежку с криками отчаяния становятся ещё громче, а следом слышится звонкий удар чего-то стеклянного о стену. ...всё разбивается на миллионы мелких осколков, точно также как и чёртовы и совершенно неоправданные надежды на светлое будущее...***
Девушка, со сплошным беспорядком на своей голове, сидела на крыше отцовского пикапа, глядя на полоску бледно-розового неба и не переставая играться любимой зажигалкой, двигая колёсиком то вниз, то вверх, греясь то исчезающим, то появляющимся теплом от ярко-оранжевого пламени. Ханна умела водить ( Чон Хосок помог с улучшением навыков), но прав, по правде говоря, не имела. Когда наПожалуй этого предательства Ханна точно никогда не забудет...
Отпускает те времена, когда отец, от горечи утраты, не начинает пить ещё больше, а наоборот, проходит лечение и наполовину расплачивается с долгами всем возможным имуществом, отдавая практически всё, обрекая себя и свою дочь быть бездомными. Договаривается расплачиваться дальше, отдавая большую часть с заработанных денег. ...благо в дыре под названием Прорк подвернулись хорошие люди, помогшие с жильём и местом работы в захолустном старом храме... Ханна ненавидела и ненавидит собственного отца каждой клеточкой своего покалеченного тела. Но ненависть к нему это меньшее из беспокоящих её душу чувств. Ко всему тому беспорядку в её голове прибавилось и ещё что-то, заставляющее бедное кровавое сердце биться чаще, а щёки алеть, только она заметит светлую макушку среди прохожих. Это чувство определённо сложно назвать влюблённостью, но желудок неконтролируемо и приятно скручивается при каждой встречи с Юнги — парнишкой наркоманом, который, кажется, безвозвратно украл её измученную душу и слабое истерзанное сердце. Поводов для зарождения симпатии было не так уж и много, но от чего-то внутренне "я" кричало, что всё так и должно быть, что всё идёт своим нужным чередом... — О чём задумалась, девочка из фильма? Ханна сильно вздрогнула, заметив, что по правую сторону от её машины на этот вечер, стоял Тэхён с белым забитым пакетом с логотипом и названием закусочной, которой принадлежала эта парковка, опираясь на одну ногу и всё также, как и всегда, широко улыбаясь во все тридцать два зуба. — "Девочка из фильма"? — Ну а кто ты? — хмыкнул мятноволосый, — сидишь и загадочно смотришь на небо, рассуждая о жизненном дерьме. Пересмотрела подростковых мелодрам, я прав? Девушка окинула парня безразличным взглядом, беззвучно цокнув и подметив, что Юнги бы точно понравились эти посиделки. — Проваливай, Ким, — беззлобно произнесла Ли, показательно хватаясь за уже холодный хот-дог и откусывая от него добрую половину, марая свои губы в соусе. — Ты обычно милый и добрый скромняжка, но тут ты меня прям обидел. — И не пыталась скрыть эмоций, хотя на эту безобидную фразу ей было совершенно всё-равно. — Дай мне две минуты, — попросил юноша, прежде чем рвануть в сторону второй и последней машины на этой одиночной парковке, оставляя там пакет и дожидаясь, пока авто сдвинется с места и отправится в глубь зелёного леса. А ведь Ханна и не заметила, как сюда приехал кто-то ещё... Вернувшись, Тэхён точно также скинул с себя свои мощные ботинки, залезая сначала на капот, а следом и на крышу, неплохо так прогнувшегося ржавого корыта. На недовольно вскинувшиеся брови соседки Ким старался не обращать никакого внимания. Он лишь украл ломтик остывшей картошки-фри и уставился вдаль, аналогично девушке глядя на далёкие зелёные ели, отдающие розовым, из-за цвета вечернего неба. — Прости за мои слова, это и вправду круто, — шумно выдохнул сквозь ноздри Тэхён, расправляя руки в разные стороны, случайно задевая горячими пальцами холодную девичью щеку, вызывая у Ли ещё больше негодования. — Я, кстати, не заметил мистера Ли в здании. Где он? — Дома. — Ты одна приехала сюда? — Да, Шерлок. Тэхён понимающе кивнул. — Удивлён. — А я удивлена, что в этой забегаловке ещё кто-то питается. Это были твои родители? — Ханна указала взглядом на пустую дорогу, где пару минут назад промелькнула старенькая машина, уезжая в чащу. — Ага. Как бы дерьмово не звучало, но это место – наше любимое, где можно поесть. Так уж вышло, что в Прорке мало достойных закусочных, а эта даже очень ничего. После данных кимовых слов между одноклассниками наступило молчание. Сидя в позе лотоса, Ханна смотрела на свои скрученные ноги, наслаждаясь такой приятной тишиной, а Тэхён, изредка бросая любопытные взгляды на девушку, ковырял пальцем дырку на на своих старых штанах карго и не сводил глаз с неба и макушек деревьев, сплошным рядом разросшихся по всей округе. — Прошла же уже неделя с той вечеринки, — первым разрушил молчание мятноволосый, — шутка в том, что я вообще ничего не помню, после нашего поцелуя, — смущённо произнёс юноша, поднимая уголки губ вверх. — Ну и славно, всё равно ничего интересного больше не было, — отмахнулась Ханна, хотя про поцелуй с Тэхёном уже и давно забыла, но вот что было дальше – не забудет, кажется, никогда. Чувство обиды поселилось где-то в самой глубине сердца, ведь и вправду, прошла целая неделя, а Юнги так и не вышел на связь, оставив после себя лишь пустоту и поток ненужных мыслей, крутящихся в буйной голове. По словам Чонгука, Чеён предки отправили в лечебницу, ведь после той недо-тусовки она крайне тяжело отходила, нервно требуя дозу, а Юнги просто исчез, но как говорили ребята, для светловолосого это всегда было в порядке вещей. По словам Гука и Тэхёна: Мин возвращался тогда, когда ему вздумается, при этом в полном в здравии и готовности сворачивать скалистые горы. — Могу я узнать..? — осторожно поинтересовался Ким, заглядывая в безжизненное лицо своей соседки. — Думаю, нет, — пожала плечами Ханна, поджав губы. — Если ты про то, что я здесь забыла, то даже не пытайся, пожалуйста. Тэхён молча кивнул, забрасывая в рот очередной ломтик картошки. Пустое молчание казалось до жути неправильным в сложившейся ситуации, потому как парень не любил бездействовать в моменты, когда его друзьям было плохо. Если вариант выговориться не представлялся выполнимым, то Ким знал другое действие, которое всегда помогало Лисе, когда она страдала от внутренних скитаний. Нужно было только настроиться провернуть этот "трюк" с тем человеком, который тебе не безразличен... Ханна заметно напряглась, когда заметила, как Тэхён начал тяжело дышать, хватаясь пальцами за ткань своей куртки. Парень нервно облизнул губы и прикрыл глаза, вслушиваясь в бешенный ритм биения своего сердца. Ким тяжело выдохнул, прежде чем повернуть свой корпус к девушке и сократить былое расстояние, буквально вжимая Ханну в своё горячее тело. — Ты чего это? — промычала Ли, непроизвольно вдыхая полной грудью аромат, исходящий от одноклассника. Кажется, это был запах бензина, некрепких сигарет и спелой ягоды, вперемежку с картошкой-фри. — "Обнимашки поддержки". Никогда не слышала? Тэхён начал неспешно и очень нежно проводить длинными пальцами дорожки по девичьей спине, обжигая своими касаниями даже через ткань коричневого свитера. Уткнувшись носом в чёрные выгоревшие волосы девушки, парень шептал слова о том, что, что-бы там не было, всё обязательно наладится, если не завтра, то обязательно в другой день. Шептал разные комплементы, слова поддержки, какие-то глупые шутки, не наполненные глубоким смыслом и что-то ещё, что вызывало глупую странную улыбку на усталом лице Ханны. Ким проводил подушечками пальцев по девичьим рёбрам, скрытым колючей тканью, затрагивал каждый выпирающий позвонок, рисуя невидимые цветочки. Старался сделать всё возможное, чтобы хоть немного расслабить и отвлечь от плохих мыслей свою соседку. Было совсем несложно догадаться, что девушку явно что-то гложело изнутри. Тэхёну не были известны подробности её жизни, да и это не было ему нужно....нужно было просто быть рядом...
— Я не обещаю, но постараюсь быть рядом с тобой в тяжёлый момент, — негромко проговорил юноша, аккуратно обнимая Ханну за острые плечи. — Если, вдруг, я буду нужен, то я обязательно буду рядом. — Здорово, что ты не даёшь ложных надежд...