***
Пронизывающая своим беспощадным холодом ночь вновь опустилась на пустые земли Фидонета, окутав своей слепящей тьмой высокое, безоблачное небо, что сейчас казалось более разбитым, нежели в другое время суток. Днём этот гладкий, окрашенный в нежно-голубой оттенок небосвод казался чистым, ярким и до трепета красивым, смотря на который внутри загорался огонёк надежды, в котором так отчаянно нуждались все жители этой забытой Интернетом страны, но ночью, когда все засыпали и переставали обращать на него свой взор — он начинал тихо рыдать, сотрясаясь от тяжёлых чувств, которыми был переполнен точно также, как эти когда-то процветающие земли безумной тоской и страхом перед жестоким будущем. В это время Пойнту было куда сложнее уснуть. Ему казалось, что тишина чрезмерно давила на него и вместо того, чтобы успокаивать — порождала в его сердце жуткую тревогу. Пустота, что залегла на дно его души, не давала ему ни малейшего покоя, а дождь, что всё продолжал идти за пыльным, небольшим окном лишь питал его глубокую печаль, непонятным образом смешавшись с лёгким раздражением. Он, не шевелясь, даже почти что не дыша, лежал на кровати, внимательно разглядывая потолок. Занятие не из самых увлекательных, но Пойнт слишком истощён сегодняшним днём, чтобы заниматься чем-то другим. Ему как никогда нужен отдых, хотя бы чёртовых два-три часа простого безделья и ничегонеделания. — «Быть вирусом нелегко…» — усмехнувшись, подумал про себя Пойнт, после же сделав тяжёлый вздох. Холодный воздух обжигал горло, а перед глазами выступала странная пелена, мешающая чётко видеть. Сегодня Антивирус заставил его побегать. Был высокий риск того, что его всё-таки поймают, но Пойнт тоже не промах и без боя сдаваться не собирался. Он сумел отбиться, но раны так и остались с той ожесточённой «схватки». Они до сих пор болели, напоминая о себе, но ему не привыкать. Найдя в себе силы, он, несмотря на то, как всё его тело ломило от режущей боли, всё-таки привстал, посмотрев сначала в окно, заметно нахмурившись, а после же на свои новые, ещё совсем свежие раны, а в голове навязчиво всплыли слова его создателя Доктора Хака о том, что ему следует быть осторожным, которые он, конечно, принимал к сведению, но всё равно морщился от них, ибо это излишнее беспокойство не вызывало у него никаких тёплых чувств, наоброт, лишь отторгая. Он сам не знал почему, ему просто не нравилось то, что в нём сомневаются… Наверное так. Как-никак, он не маленькое дитё, а самый опаснейший вирус во всём Интернете и более чем способен за себя постоять. — «Им никогда не поймать меня… Хитрости и ума для этого не хватит.» — злорадно ухмыльнувшись, аккуратно схватив свою руку, уже не обращая внимания на то, как изнывали, словно от чудовищной агонии, его ссадины и царапины, из которых лишь при малейшем неосторожном движении могла начать сочиться кровь, Пойнт вновь ушёл в свои мысли. Лишь полное одиночество было его собеседником, попутчиком и слушателем, который был с ним рядом всегда. Его жизнь полна опасностей. Каждый день ему приходится сталкиваться с новыми проблемами и самостоятельно разбираться с ними, скрываться от Антивируса, что, на самом деле, не столь сложно, считая, что внешне он почти что ничем не отличается от обычного колобка, а также в его основные задачи входит уничтожение сайтов и Колобанг. Пойнт каждодневно подвергал себя риску быть пойманным или ещё хуже — удалённым тем же Антивирусом. Но что ему не нравилось больше всего, так это то, что ему постоянно приходилось видеть столь противное, перекошенное от злобы лицо Майдума, который ещё ни разу не упустил шанса хоть как-то да подшутить над ним, язвительно называя его «Дядей», что, разумеется, бывало, мягко скажем, сильно нервировало Пойнта, но с горем пополам он всё-таки да как-то терпел своего непутёвого напарника, стараясь не поддаваться гневу и желанию со всей силы впечатать его в стену и провести с ним «воспитательную работу» о том, как нужно вести себя со старшими. Лишь только в стране Фидо он чувствовал себя в безопасности. Это его родная земля. Место, где он родился. Его Родина. Он уничтожает тысячи Колобанг не столько от того, что ему это нравится, что это как-то тешит его эго или же из-за того, что он гоняется за славой, сколько от ненависти к тем, кто лишил его страны величия, позабыл, оставил умирать… Пойнт родился вирусом — существом, что должно нести хаос и уничтожать всё на своём пути, но в нём было сознание, он давал отчёт о своих действиях, он понимал, что творит. И ничего, кроме всепоглощающей и разрушающей ярости, ядовитой ненависти и удушающей обиды по отношению к колобкам он с роду не чувствовал. Лишь только недавно он начал задумываться о природе своего гнева, пока и вправду не пришёл к выводу, что вся его злость — это ничто иное, как плод того отчаяния, который живёт внутри каждого жителя Фидонета, ничто иное, как сгоревший страх, из пепла которого и выросла эта злоба, тот гнев, то неутолимое желание мести тем, кто лишил его Родину… всего. Но насколько праведнен этот гнев — это был уже совсем другой вопрос, на который Пойнт не желал отвечать. Если он поймёт колобков, если оправдает их, то автоматически простит. Нельзя сочувствовать своему врагу, нельзя допускать себе мысли о пощаде. Ни в коем случае. Отпустил врага — предал своих. А так нельзя. — «Нельзя…» — но в его словах, мыслях и действиях давно уже не было той уверенности и непоколебимости. Он сам прекрасно осознавал, что творил, лишая остальных чего-то важного, разрушая их дома, беспощадно удаляя колобков, никак невиновных в страданиях его народа, его страны, его самого.А правильно ли вообще вымещать злость на них?
Этот вопрос и поставил Пойнта в ступор, заставив его оцепенеть на долю секунды. Ему всегда казалось, что он поступает правильно, что эта ненависть благородна, как и желание мести, из-за которого он и погубил множество колобков, обесценив их жизнь настолько, насколько это вообще возможно.Всё это время он убивал невиновных.
Это осознание, точно стрела, пронзило его насквозь, заставив табун мурашек резко пройтись по телу. — «Но… это неправильно…» — на самом деле, Пойнт не знал, что правильно, а что нет. С самого рождения его учили убивать, разрушать и сеять ужас среди народа. Он никогда не испытывал подобного рода чувств, был лишён сострадания, эмпатии, жалости и всякого рода любви. Он был никем иным, как просто машиной для убийств, что успел получить титул самого опасного вируса. И всё ради чего? Ради бессмысленной мести? Сжав сильней свою руку, будто боль должна была привести его в чувства, он отгонял от себя эти навязчивые мысли. Пойнт не предатель. Он — выходец из Фидо. Вирус. Он продолжит своё дело, несмотря ни на что. Не смотря, как будет терзать его совесть, съедая изнутри. Понять — значит простить. Он избрал свой путь и дойдёт до конца. Эти проклятые колобки лишили его страны возможности процветать, из-за Интернета все забыли про них. Они не заслуживают ни капли счастья, и Пойнт обязательно позаботится о том, чтобы держать их в страхе ещё очень долгое время, пока их всех не перебьёт, как ничтожных насекомых!.. Завтра он отправится в новую Колобангу, чтобы похитить почтовую собачку, отдать её в руки Правителю и вновь уничтожить очередной жалкий мирок с кучкой несносных колобков. Он сделает это. Он не сломается. Не сломается... Никто из колобков не заслуживает такой счастливой, беззаботной жизни, и пусть его нутро говорило совсем иное… это не имело никакого значения. И, терзаемый сомнениями, Пойнт, безнадёжно попираемый безумным гневом, упал на кровать, наконец уснув, понимая, что завтра он вновь встанет перед нравственным выбором: продолжать свою роль вируса или наконец отказаться от всего этого ужаса. Долг или совесть... Завтрашний день подарит ему множество причин для раздумий. Но это будет только завтра.