Сестра Винчестеров: кровные узы

Заскрипели тормоза импалы и над головой ночное небо превращалось постепенно в рассвет, озаряя осеннюю землю бело-голубым светом. Грязные черно-серые лужи стали как зеркала, и в одной из них Сара увидела свое измученное лицо, подходя все ближе к забору дома, который перекрасился в приятный грязно-голубой цвет. Сара всю жизнь подмечала, что на рассвете воздух особенный: более свежий, что дышится в разы легче, заставляет тебя чувствовать себя частью чего-то иного, иноземного, чем не выделился и этот рассвет. Осенние рассветы самые мистические и загадочные. Девушка бьет Дина по ладони, словно отбивает пятюню, и он оборачивается, вопросительно нахмурившись. По его лицу можно было понять, что он очень устал и хочет спать. Сара оказалась права, и им удалось сегодня тотально зачистить дом от вампиров. Дин вымотался, но был ужасно доволен результатом охоты. Он обожал такие деньки. — Не хочется этого говорить, но.. — девушка скромно улыбается, выпуская изо рта пар со ароматом дыни — жвачку с таким вкусом жевала она весь день. — Ты был прав, Дин. Охота влияет на меня не совсем так, как я ожидала, — отчеканил Дин заместо Сары, сунув руки в карманы хлопковой плотной куртки. — Но давай об этом завтра. Холодный ветер проскитался по всей улице, забирая с собой желтые листья, со скрежетом трущиеся об асфальт. А также вздыбил длинные волосы Сары одним сильным и шквальным ударом в спину. В нос вонзился спертый запах сырой земли и прелых листьев. — Да, но.. — Сара заправила волосы за ухо, и на извечно одухотворенном и местами грубом личике прорезалась улыбка, на которую Дин ответил точно такой же улыбкой. Малозаметной. — Хочу извиниться за то, что чуть тебя не застрелила, Дин, — протараторил он, снова пойдя на опережение. — Да, я знаю. И прощаю тебя, Сара. А теперь пошли домой. — Дин всматривался в глаза девушки, как если бы в них была карта с точным местом нахождения всех тварей. — Да, — скромно сказала она. Края губ Дина стремительно поползли вверх и улыбка приобрела очертания. По примеру Дина, девушка с добром заулыбалась, и без того симпатичное личико украсилось простодушной и задорной улыбочкой, которая всегда напоминала Дину его младшего брата. — Знаешь, я бы сейчас все отдал за кровать, теплое одеяльце и.. твой суп. — Правда? — Сара подивилась. — Правда, — Смешливые морщинки слабо показались на уголках его глаз, и Дин буквально потащил девушку к дому за руку, обводя ее вокруг мелких луж. — И ты меня им накормишь. Дин никогда не отличался добротой, но старался это показывать Саре как мог. Он понимал, что у нее сейчас трудный период в жизни, и ей просто необходима поддержка и забота. Дин чувствовал за собой ответственность. * * * Утро в доме Винчестеров было как никогда тихим. Каждый спал в своей комнате, восполняя утрату сил после ночной охоты. Свет был выключен во всем доме до полудня. Из всех их Дин встал первый, что было ожидаемо. Он считал, что долгий сон — это трата времени и отлёживаться тупо незачем. Можно ведь заняться делом каким! Разбудив раннее Сэма, Дин спускается на первый этаж и несколько раз бьет ладонью в дверь Сары, уходя сразу же в ванную. Он ненавидел быть один в доме. И считал нужным их разбудить. Сара в испуге садиться на кровати, не сразу поняв, что за грохот выбил ее из интересного сна. Но, взглянув на часы, ей подумала, что, скорее всего, это идиотские проделки Дина, который вел себя иногда по-детски вредоносно. Но Саре хотелось слишком сильно спать, и она легла обратно, мечтая вернуться в снившийся до этого сон, где она не знала мира, кишевшего монстрами. Уйдя в сон и пробыв в нем полчаса, ее снова вырвал оттуда громкий звук, но уже очень громкий и тревожный. Она распахнула глаза и в прищуре увидела перед собой красно-бежевую рубашку. Придя в сознание, разглядела Дина, стоящего с телефоном в руках, откуда доносился громкий рев полицейский сирены. Сара мгновенно взбодрилась и подалась вперед, выхватив телефон у Дина из рук. Выключила его. — Ты с ума сошел, Дин? — сердце в груди пустилось вскачь от чрезмерно резких движений после пробуждения. Волосы выглядели неухоженно, одна сторона щеки была розовая ото сна. — Нет, пока еще не сошел. Дин забрал у Сары свой телефон и по новой его включил. Присел на кровать рядом с ней, молча глядя на девушку. — Что? — Сара чуть склонила голову, потерев глаза подушечками пальцем. — Ты знаешь, какой сегодня день? Дин заулыбался. Эта улыбка пугала девушку — обычно он никогда так не улыбается. С такой улыбкой Дин был поход на извращенца, замышляющего что-то плохое. Милый такой маньяк. — И какой? — Подумай, — сказал Дин. Сара взяла телефон, посмотрев на сегодняшнюю дату: 25 октября. — О Боже, — закатила глаза, выдохнув с облегчением. — И ради этого ты меня разбудил и.. так глупо улыбаешься? Сара ухмыльнулась и улыбка сразу же пропала с лица Дина. И остался только еле похожий на нее намек. — Я тоже говорил Сэму, что день рождения — это бессмысленный день, — начал Дин, привстав с кровати. — А он заставил меня так улыбаться, чтобы тебе было приятнее. Праздник же! Сара с хмурым видом рассмеялась. — Думаю, ты не должен был этого мне говорить. В этом и был смысл, — Сара не решалась встать с постели, пока в комнате был Дин. — Но да, ты прав. Я тоже считаю, что это бессмысленный день. А теперь, попрошу тебя выйти, чтобы я могла одеться. Конечно если ты закончил. Ты ведь закончил? Сара спустила ноги с кровати, все еще прикрываясь толстым одеялом. Босой ногой коснулась прохладного пола и спустила вторую ногу вслед за первой. — Ага. Жду тебя на кухне. Дин запустил в свои короткие волосы пятерню пальцев. Уходя, Дин заметил на трельяже, около окна, совместные фотографии Сары с какими-то двумя женщинами. Скорее всего, это были ее мать и бабушка — одна из них была постарше другой. «Жду тебя на кухне?» — вспомнила она слова Дина, натягивая джинсы. Что это значит? Зачем ему ее ждать? «Черт, только бы не то, о чем я думаю» — надеясь, подумала она. Сунув под подмышку полотенце и неся в руках ванные принадлежности, Сара тихо открыла дверь, заметив на кухне спины Дина и Сэма. Их разноцветные фланелевые рубашки. Спрятавшись в ванной и пытаясь разглядеть себя в запотевшем зеркале, в память как нож вонзился ее последний день рождения, когда жизнь еще беззаботно плыла по течению. Не была опасной. В тот день, в родном ее доме, где сейчас живут совершенно чужие люди, Сара чувствовала счастье. Не от того, что жизнь была полна красок, нет, а просто потому, что самые близкие ей люди смеялись, жили и просто были. Шли минуты, а девушка все стояла в светлой ванной комнате, вглядываясь в свое умытое лицо. Она бы хотела не выходить никогда, но это невозможно. И, собрав мысли в единую кучу, Сара поплелась в зал, натянув фальшивую улыбку — ей не хотелось омрачать им настроение и отвечать на вопросы по типу: «с тобой все хорошо?», «что-то случилось?», «заболела?», увидев они, а особенно Сэм, на лице кислую мину. — Приветик, — выпалила Сара, когда оказалась в светлой кухне, пахнущей топленным маслом и ореховой пастой. Провела ладонями по их предплечьям и увидела на столе то, чего так хотела не видеть. Точнее, что было нежелательным — большой торт со свечками. Свеч было семнадцать. Были они зажженные. И ждали именинницу. — С твоим днем тебя, — голос Сэма звучал так мягко, что перед глазами предстал образ матери. Влага стала подступать к слезным железам, чего она сама от себя не ожидала. Смахнув с нижнего века не созревшую слезу и поджав губы в скромной полуулыбке, она покивала головой, держа вторую руку в заднем кармане серых джинс. — Оу, это мило, спасибо вам, — голос выдал девушку — ей стало грустно. — Ну, ты чего? Не расстраивайся. Сэм хотел заключить девушку в свои объятия, но та отпрянула на шаг, все так же не вынимая рук из карманов. — Не стоит, Сэмми. Без нежностей, — добавила добрую улыбочку к своим словам, чтобы Сэм ничего плохого не подумал. И тем более не затаил обиду за такой ее холодный жест. — Все нормально. — Что-то вспомнила? Или кого-то? Сэм всегда так метко попадал в цель, пытаясь узнать, что гложет девушку. Раз за разом был все ближе к правде. — Никого, — куснула краешек нижней губы, остекленело всматриваясь в огонек одной из праздничных свечей. А ободрившись, сказала: — А давайте лучше мы задуем свечи и я накормлю вас тортом? — Ей не хотелось вносить серые краски в день, который принято отмечать иначе — без мыслей о плохом и без грусти. И Сара решила играть по правилам этого дня. По правилам дня рождения, который девушка издавна не признавала классным праздником. Дину и Сэму было бы приятно, считала она так, видеть ее сегодня в хорошем расположении духа. — Дин так смотрел на торт, что мне и самой не терпится теперь попробовать его на вкус, — задув свечи, вымолвила она. Желания она загадывать не стала. Саре было достаточно и того, что она уже имела. Вера в лучшую жизнь у нее давно пропала. Терять ей было больше некого, к сожалению или к счастью. А приобретать кого-то нового ей точно не хотелось. Довольствовалась Дином и Сэмом. Большего и не желала. Сара достала тарелки из верхней полки шкафчика и положила каждому по огромному куску торта с пекановым маслом и бананом в бисквите. — Думаешь, я настолько голоден? — Дин фыркает себе под нос, протыкая вилкой верхний мягкий слой торта. — Как люблю вас, такие и куски, — говорит она, и Дин и Сэмом робко так обменялись взглядами. Они не часто слышали от девушки такое, особенно без какого-либо повода. — И мы тебя любим, — сказал Сэм, а Дин просто мило ей улыбнулся. Дин был не так открыт в проявлении своих чувств, как его брат. И Сара это знала. — Нет новых дел по нашей части? Не буду скрывать, было бы просто отлично сегодня отпраздновать этот день убитыми тварями какими-нибудь. Думаю, подарка лучше не придумать! Керамическая тарелка издает мерзкий звук, бросив Сэм металическую вилку на ее поверхность. Садится за ноутбук, открывает его и начинает щурясь что-то вычитывать, покусывая внутреннюю сторону щеки. — К слову о тварях, — Сэм тыкает пальцем на кнопку сенсора, и его лицо освещается желтоватым светом от экрана ноутбука. — В одном мотеле, здесь неподалеку, некий Карл Фридкин, так он представляется, играет в карты каждое воскресенье, а проигравшие потом один за другим кончают жизнь самоубийством. Он засветился пару раз на скрытой камере, и теперь мы знаем как он выглядит. Одет этот Карл был в солидный костюм, который возможно он носит не каждый день, но не столь важно. Волосы зализаны прямо как у босса итальянский мафии. Думаю, его нужно проверить. Как считаете? Сэм поднимает глаза над ноутбуком, с заинтересованностью исследую Дина, мирно пожирающего кусок торта. — Дин? — брови сошлись в переносице. — Мм? — совал ложку за ложкой в рот, смотря перед собой с наслаждением. — Ты меня слышал? — Да, — с набитым ртом ответил Дин, и продолжил, когда проглотил. — Но что странного в том, что проигравшие сводили счеты с жизнью? Такое ведь на каждом шагу услышишь, разве нет? Дин вопросительно взглянул на Сару. — Нет, Дин. Во-первых, не на каждом шагу, а во-вторых.. — Сэм ткнул еще на одну клавишу ноутбука. — Карл не забирал у них имущество. И вообще ничего не забирал про выигрыше. Дин задумался, перестав жевать. — А от чего тогда выпиливались? От хорошей жизни что-ли? — Нахмурил брови, начиная вновь уплетать торт . — А ответ на этот вопрос, пожалуй, мы выпытаем у Карла Фридкина. И кто он тоже, колдун какой или демон, — Сэм звучно хлопает крышкой ноутбука, пододвинув к себе недоеденный кусок торта. — Нужно будет снять номер на одну ночь. Думаю, мы управимся. — А дело то интересное. Я могу уже собираться или пока рано? Дин косо одаривает Сару испытующим взглядом, сложив локти на столе. — Эй, нет, нет, нет! — изрекла Сара, выставив перед собой руки. Она давно выучила все жесты рук и взгляды Дина и всегда с легкостью распознавала, что у него на уме. — Даже не думай. — Сара, ты никогда не имела дел с подобным. Может лучше не стоит? — Вот именно. Когда-то же нужно начинать? К тому же, я не хочу сидеть и чахнуть дома в свой день рождения! — Сходи с подружками по магазинам, — пошутил Дин, сразу же встречаясь со строгим и сухим взглядом Сары. Он знал, что она ненавидела подобное. — Дин, я еду, — сказала она. Дин покачал головой в неверии, но все же согласился. Хоть и был уверен, что у Сары проблемы, и ей не помешал бы небольшой перерыв в охоте. Слишком быстро она втянулась во все это. Дин переживал за ее физическое здоровье.