***
— Эй. Жан начинает надоедать мне три часа спустя. Несмотря на это мы с ним лучшие друзья. Однако у нас бывают моменты, когда мы можем просто сидеть рядом и читать мангу, пока не начнут болеть мозги и кровоточить глаза. Это была одна из причин, по которой мы стали соседями. У нас общие интересы, а также схожие характеры. Мы довольно хорошо начали ладить, как только смирились с фактом, что оба прирождённые придурки. Что я, что он везде оставляем незакрытую зубную пасту, из-за чего обычно возникают споры, кто оставил её первым, а не о том, почему вообще кто-то не прибирает за собой. — Эй. — Йоу, — поднимаю руку в жесте, — я читаю. Оставь меня в покое. — Ты видел этого типа, — он переворачивает мангу ко мне и показывает мне уродливое создание. Нахмурившись, я прищуриваюсь и пожимаю плечами. — Похож на тебя. Я делаю паузу. Жан кивает головой, будто выдал самую интеллектуальную фразу в мире. Он переворачивает мангу обратно и смотрит на разворот страницы. — Уже половина третьего, тебе пора готовиться, — при этих словах я вскакиваю с дивана. — Что?! — Схватив телефон с того места, где я бросил его пару часов назад, я с удивлением вижу несколько пропущенных от Хистории и с десяток текстовых сообщений. Я хмурюсь и начинаю вводить пароль. — Вот же чёрт. — Купи Хеннесси, пожалуйста. — У тебя есть деньги на Хеннесси? — Жан с вызовом прищуривает на меня глаза. Я смотрю в ответ. Чувак, Хеннесси сейчас действительно звучит потрясающе. Я трясу головой, чтобы прогнать эту мысль. — И как, чёрт возьми, ты возьмёшь его? Я не за все плачу. — Пока говорю, я провожу руками по махагоновым длинным прядям, чтобы собрать их в мужественный (немужественный) мужской пучок. — Трава. — Армин не курит. Проклятье, Армин практически и не пьёт. — А я курю. Туше́, Жан. — Я ухожу. — Не заботясь о том, что я одет в чёрные спортивки и обтягивающую футболку цвета оникса, я надеваю тапочки цвета слоновой кости и направляюсь к входной двери. — И я не мешаю стафф с «Swishers». Возьми «Backwoods», не будь дешёвкой. И траву купи сорта «Bubble Kush». — Я подумаю об этом, — простонал Жан, растягиваясь в нелепой позе. Игнорируя его, я беру ключи от машины со стойки и открываю сообщения на телефоне. Я прохожу по коридору общежития и спускаюсь по ступенькам. Пройдя к гаражу, я ловлю себя на том, что не в состоянии понять сообщения Хистории. Она странно переписывается. К чёрту, если она захочет связаться со мной по фэйстайму, то позвонит сама. Отправив сладкое «omw» с тупым эмодзи, я завожу двигатель и выдвигаюсь к общаге Хистории. Как же хорошо, что я живу в небольшом кампусе, и дорога занимает около пяти минут. Удивительно, но вместо компании Хистории здесь только она в хлопковой мини-юбке и блузке с принтом в цветочек. Она стоит у входа в общежитие с милой сумочкой и растягивает накрашенные блеском губы в улыбке, смотря на меня. Открыв дверцу машины, она тут же коротко целует меня, и я сразу тру губы, ощущая вкус граната. После этого я решаю, что мне нужно получить ещё парочку поцелуев от неё с этим блеском для губ. Это навевает определённые воспоминания, хотя я бы никогда не рассказал ей о них. — Спасибо, что подобрал меня! Убер сегодня совсем барахлит... — Она пристёгивает ремень безопасности и опускает автомобильное зеркало, чтобы посмотреть на себя. — Они хотели, чтобы я заплатила двадцать пять долларов за десятиминутную поездку! — Правда? Трэш... — подыгрываю я. — Та-ааак, а где твои подружки? Пожалуйста, только не отмена, пожалуйста, не отмена, пожалуйста, не отмена. Она делает паузу, разглядывая себя, и переводит взгляд на меня. Я выжидающе поднимаю бровь, и она вздыхает. — Они... отменили записи. БЛЯТЬ. — Все оказались заняты сегодня, — сказала она, покусывая губы.***
Здесь пахнет всякой химозной дрянью. Я хмурюсь, как только вхожу в маникюрный салон. Десятки женщин сидят за столиками, болтая с мастерами маникюра с радостью и интересом в голосе. Некоторые женщины сидят на высоких массажных креслах, которые ударяют их по напряжённым спинам, пока им растирают ноги. Я смутно вижу, как каких-то женщин отводят в дальнюю комнату, где их готовят бог знает к чему. Пожалуйста, кто-нибудь, кто угодно, скажите мне, какого чёрта я здесь. Я бросаю взгляд на Хисторию, которая радостно приветствует человека за стойкой. — Микаса! — Моя голова поворачивается при упоминании этого имени. Ох, если бы я повернулся ещё немного, я бы точно свернул себе шею. Микаса. Микаса Аккерман? Аккерман? Здесь Микаса, мать её, Аккерман — любовь Жана номер один и также френдзона номер один. Она стоит у стойки со скучающим выражением на лице. Её тело округлое, подтянутое и несколько поджарое. Джинсы на высокой талии облегают бедра, а обтягивающий мандариновый топ на бретельках прикрывает грудь. Если бы у нас с ней не было такой неприязни, я бы запросто назвал её привлекательной. Но бог знает причину, по которой я этого не сделаю. Микаса ухмыляется, когда видит Хисторию, и приветствует её так же. Я медлю позади, как умирающая мошка. Микаса впивается в меня взглядом, когда Хистория начинает писать своё имя на листе бумаги. — О, вау, — небрежно приветствует она. — Давно не виделись. — Ага, — говорю я. Она понимающе кивает. Нет необходимости в подобающих приветствиях. Нет. Здесь нет ничего неловкого. — Просто потому, что он мой лучший друг, и я должен попытаться, но ты ему правда нравишься... — Не интересуюсь. Мне нравятся вагины, — она говорит это так легко, что у меня отвисает челюсть. Хистория не замечает этой грубости. Она невинно спрашивает Микасу, может ли та сегодня сделать также и брови. Они продолжают трепаться, пока я смотрю на горизонт, шокированный тем, что Микаса лесбиянка и что она так прямо сказала об этом. Реально? Реально? Жан будет рыдать проклятыми реками. Я имею в виду, это отчасти имеет смысл, принимая во внимание её брата-близнеца... — Кушель почти закончила с клиентом. Хочешь сначала сделать это или? — Конечно! Эрен... Микаса покажет тебе твоё место, а я пойду на восковую эпиляцию бровей, — зовёт Хистория и любезно указывает на Микасу. Я вырываюсь из раздумий и бросаю на неё взгляд. Я бездумно киваю и следую за Микасой, прошу заметить, лесбиянкой. Лесбиянкой. Ей нравятся вагины. Я понимаю, откуда у неё это. Она усаживает меня на удобное сиденье из шоколадной кожи и идёт к себе за стойку, а затем просит дать ей взглянуть на мои руки. Я с неохотой соглашаюсь, и после она достаёт бежевый бутылёк и откупоривает его. Пока она двигает кисточкой по каждому из ногтей, я отшатываюсь от резкого запаха и чувствую лёгкое жжение. — У тебя ужасные ногти, — комментирует она. — Эй, разве тебе позволено оскорблять своих клиентов? — шепчу я. — Ты не мой клиент, — язвит Микаса, — ты мне даже не нравишься. — И на этой ноте ты не получишь чаевых, — подло бормочу я. Микаса ухмыляется и встаёт с места. Я смотрю, не ожидая, что она поднимется, и наблюдаю, как она проходит мимо новой фигуры, появившейся из ниоткуда. Внезапно фигура садится на стул, и я чувствую, как у меня сжимается грудная клетка, когда мне открывается лучший вид. Ах, блять. Я должен был догадаться. Блестящие, шелковистые чёрные волосы переливаются под светом лампы. Его ресницы длиннее, чем у любой девушки, которую я когда-либо видел, а его бледная кожа напоминает мне свежий зимний снег, похожий на влажные льдинки. Он надевает бежевые перчатки и закрывает нижнюю часть лица маской. Когда он закрепляет её вокруг своих небольших проколотых ушей, я начинаю слабо чувствовать досаду, ведь больше не могу видеть его полные, розово-алые губы. Закончив приготовления, он поднимает взгляд, одаривая меня тёмно-серыми глазами, и берёт инструмент, которого я немного побаиваюсь. — Хочешь, чтобы твои ногти были обрезаны или нет? — глубокий, чувственный баритон задаёт мне вопрос. Его рука подхватывает мою, и я чувствую, как по телу пробегают мурашки. Я наблюдаю, как он начинает отодвигать кутикулу, почти полностью забыв, что задал мне вопрос. Леви Аккерман. Старший брат Микасы Аккерман. Однако всего на две минуты. Как две капли воды, они настолько похожи, что это сводит меня с ума. Я не знаю, то ли мне не повезло, то ли посчастливилось снова встретиться с ними. На данный момент я бы сказал, что первое. Взгляды и поведение Леви всегда нервировали. Но это лишь одна из длинного списка причин, по которым мы расстались. — Всё, что ты посчитаешь нужным. Боги, блять, сукин сын Зик возненавидел бы меня прямо сейчас, но чёрт. В ту минуту, когда слова слетают с моих губ голосом более низким, чем обычно, и в нём гораздо больше чувственности, я понимаю, что облажался. У тебя есть грёбаная девушка, если ты забыл, Эрен. Его потрясающие тёмно-серые радужки смотрят выше, и он поднимает идеально изогнутые брови. — Тогда обрезаем, — шепчет он сам себе. Его тёплые руки двигаются под моей влажной ладонью. Он начинает тщательно постригать ногти. Закончив, он переходит к обработке кутикул и кожи вокруг. Я облизываю высохшие губы и вглядываюсь в его черты так пристально, что потом смогу воспроизвести в памяти каждый сантиметр его лица. — Тебе нужно топовое покрытие? — Яркий свет привлекает моё внимание, и я замечаю, что у его собственных ногтей здоровый блеск. Они выглядят такими блестящими, что я практически могу видеть в них своё отражение. — Я хочу блестящее. Как у тебя, — отвечаю ему. Он делает паузу и смотрит на свои ногти. — Тогда топовое покрытие. Закончив уход, он берёт стоящий рядом валик и начинает придавать форму ногтям. Во время этого действия он слегка отодвигается от стола, и я могу видеть его фигуру. На нём обтягивающие рваные скинни и простая рубашка на пуговицах цвета слоновой кости. Она едва застёгнута, открывает мне вид на его согнутый торс, который выглядит чертовски соблазнительно. Пыль от ногтевых пластин попадает на его рубашку, но он игнорирует это, придавая форму моим несчастным ногтям. — Хочешь какой-нибудь массаж рук? Так как ты, похоже, закончишь раньше, чем твоя подружка. — Он указывает на Хисторию, которой в данный момент делают брови. Она повизгивает и смеётся одновременно. Иногда она такая чудаковатая. — Определённо, — отвечаю я слегка поспешно. Я ожидаю, что он посмотрит на меня как на крипового отморозка или, по крайней мере, подаст мне какой-нибудь знак, что такое внимание неуместно. Вместо этого он шумно усмехается под маской и сильнее сжимает мою кисть. Установив валик, он берёт другой инструмент и скребёт кожу вокруг ногтевого ложа. Временами такая манипуляция заставляет меня вздрагивать, но я изо всех сил стараюсь этого не показывать. — Какой вид массажа рук вы, ребят, делаете? — спрашиваю я его, хотя ответ меня не слишком интересует, но он всё равно отвечает. — Обычный с лосьоном на пятнадцать минут. Также есть массажи с пилингами и горячими камнями. Я киваю, как будто меня интересуют подробности. Через несколько минут он заканчивает счищать омертвевшую кожу с каждого ногтя и поднимает аппарат со сверлом справа. Я прикладываю всю свою силу воли, чтобы вести себя хладнокровно и стараюсь не визжать как сучка, когда он прикасается им к моему ногтевому ложу. Горячо, горячо, горячо! — Я выбираю самый долгий, — отвечаю ему. Он кивает так, будто и ожидал этот ответ, и сосредотачивается на работе. — Его ведь будешь делать ты, верно? — спрашиваю я, хотя почти уверен в этом. Он делает паузу в обработке и поднимает на меня голову. — Ну, я вроде как привык к твоим рукам. — Он смотрит на меня пару секунд, а затем молча возвращается к сверлению. Это заставляет меня терять рассудок. — У тебя всегда такие блестящие ногти? Он просто продолжает работу. — Иногда я выбираю синий, — его голос наконец достигает моих ушей, — или красный. — Он хватает меня за правую руку и начинает обрабатывать и её, — который ты увидишь, Эрен, если продолжишь говорить. Что ж. — Тебе не нравится небольшая беседа? Какой стыд... — Я откидываюсь на спинку стула. — И мы уже были так близки. — Он делает маникюр, пялясь на меня полминуты. Я поднимаю бровь и ухмыляюсь, довольный тем, как мне удалось привлечь больше его внимания. — Чем ещё ты здесь занимаешься? Какие-нибудь другие виды массажа? — Он помещает сверло обратно в держатель и толкает мою кисть ко мне, а затем достаёт из-под стола лак для ногтей и встряхивает флакончик. — Кенни... — Ох чёрт, ну нет. — Моя щётка у тебя? — Он бросает на меня свой гипнотический взгляд, разговаривая с дядей через комнату. Нахмурившись, я прикусываю губу и наклоняюсь вперёд к столу. — И подготовь мне немного пилинга. Кенни относится к тому типу родственников, которые держат ножи и пистолеты под матрасом. А ещё он из тех, кто поливает лапшу в рамене острым соусом и ест остывшие хот-доги. Честно говоря, я не надеялся увидеть его снова. Он выглядит так же устрашающе, как и два года назад, и когда мы разговариваем, я чувствую, что вот-вот обделаюсь. — Я что, похож на твою грёбаную служанку? — Слышу голос Кенни позади себя. У меня нет возможности взглянуть на него, потому что тяжёлая рука тянется надо мной и бросает Леви щётку для пыли. Он начинает убирать хлопья, оставшиеся на моих руках, и у меня пробегают мурашки по предплечьям от того, насколько он нежный. Я настолько внимательно наблюдаю за процессом, что не понимаю, почему Кенни садится на незанятый стул рядом со мной. — Сколько у тебя сегодня было клиентов? — спрашивает он Леви. — Пятнадцать. — Он откупоривает флакончик с лаком для ногтей и кисточкой касается ногтевого ложа. Сверкающая, глянцевая жидкость переливается на моей руке и придаёт ей общий вид — очень привлекательный. Мне не стыдно сказать, что мне это вроде как... нравится. — Я потратил час на акрил для одной клиентки. Маникюр вышел довольно удачным. — Он жестом указывает на свой телефон на стойке. — Я снял видео. Убедись, что мама получила его, чтобы она могла запостить его в аккаунт. Прежде чем дядя успевает возразить, я прерываю его. — Что такое акрил? — спрашиваю я. Леви впивается ногтем в кожу, причиняя мне лёгкую боль, и стирает покрытие сбоку ногтя. Вероятно, это код «не лезь не в своё дело, дурень». Как он обычно говорил этим покровительственным тоном. Ну какая сволочь. — Наращённые ногти. Твоя девушка сделает их сегодня, — кисло отвечает он. Сморщив нос, я хочу закатить глаза от его тона. — Подними кисть. — Он хватает аппарат странной формы и указывает на внутреннюю часть. — Положи руки сюда. — Я нерешительно помещаю правую руку в аппарат и наблюдаю, как вспыхивает неоново-фиолетовый огонёк. Он нажимает кнопку вверху и ловит меня за левую руку. — Следи за тем, чтобы ногти ничего не касались внутри. — Что это? — Признаю, я задаю слишком много вопросов. — Аппарат для сушки ногтей, — отвечает он. — Я нанёс гель. Кстати, это дополнительные пять долларов. — Разве это не незаконно? Разве тебе не следует предупреждать своих клиентов, если ты собираешься использовать более дорогой способ? В любом случае, в чём разница? — Так быстрее сохнет. Аппарат подаёт звуковой сигнал через шестьдесят секунд. Он осторожно подвигает его и жестом просит меня вложить в него другую руку. — Учитывая, что у меня реально нет времени тратить на тебя лишние тридцать минут,— тянет Леви. Кенни усмехается на эти слова. Леви поднимает мою руку вверх и показывает мои новоиспечённые ногти. — Готово. — Эй, разве не ты сделаешь мне массаж? — спрашиваю я. Он указывает большим пальцем на мужчину рядом. Леви берёт край маски другой рукой и стягивает её вниз. Открывает мне вид на свои пухлые губы, и я слегка отвлекаюсь, пока его убийственные глаза не выводят меня из транса. — Кенни сделает. Один взгляд на поднимающегося высокого, сурового мужчину — и мои яйца почти съёживаются. Кенни хрустит костяшками пальцев. Да, он хорошо меня помнит. Я вздыхаю и отворачиваюсь от него в кресле. — Я в порядке, не стоит.***
Ногти Хистории выглядели великолепно всю ту неделю, но они мучительно напоминали мне Леви, мать его, Аккермана. И да, «мать его» как между именем и фамилией всегда необходимо. Симметрия была феноменальной, и независимо от того, сколько раз она ударяла по ним, они ни на кусочек не скололись. Ногти были мятно-зелёного цвета, что так хорошо соответствовал её индивидуальности, и когда она сказала, что его порекомендовал Леви (который, по её словам, был её мастером маникюра последние полгода), я проклял его за такой удачный стильный выбор. Мои собственные руки тоже были в полном порядке. Хотя Жан и Зик продолжают приставать ко мне по поводу того, как по-гейски я выгляжу с этими блестящими ногтями (долбаные придурки), это не мешает им делать комплименты о том, как классно они выглядят. Я вижу, как эти ублюдки смотрят. Они знают, что мои руки выглядят хорошо. На самом деле, я думаю, что женщины считают мужчин, которые ухаживают за собой, намного привлекательнее. Я не знаю, правда ли это, но, если я так хорошо выгляжу, значит, это, блять, правда. Я ловлю себя на том, что смотрю на маникюр ночью, наслаждаясь тем, какая у ногтей квадратная и правильная форма, хотя всего несколько недель назад они выглядели так, словно я убил трёх человек. Кстати, если не брать в расчёт моё маникюрное приключение, вечеринка Армина обернулась полным провалом. Я добрался до них довольно поздновато, и со мной была только Хистория. Обкуренный Жан и подвыпивший Зик сделали мне выговор за мой просчёт в миссии. Армин сидел на диване и смотрел реалити-шоу, будто даже и не знал, что это была вечеринка. Он был в курсе, что Энни рассказала нам о его планах, и даже купил еды (снова) в качестве извинения за то, что скрывал поездку. Итак, я отбросил своё разочарование и отведал индийской кухни как хороший мальчик. Я поделился с Хисторией половиной своей порции. В ту ночь я дал обещание, находясь под кайфом и думая о самой глупой дичи, что собираюсь удивить Армина ещё чем-нибудь на этой неделе. Если мой лучший друг собирался уехать учиться за границу, это означало, что мне нужно было устроить ему самую лучшую грёбаную прощальную вечеринку на свете. Мне всё равно, что кто-либо скажет. Хистория переночевала у нас после того, как всё утряслось, и мы сделали то, что делают нормальные пары в комнате наедине, будучи пьяными и под кайфом. Она ушла утром с заверением, что принимала противозачаточные, так что мне не пришлось беспокоиться. Когда я проснулся час спустя, Армин был на кухне и готовил яичницу с сыром. Я не смог перестать улыбаться, потому что я люблю, люблю, люблю, когда Армин дома. Хотя я, Зик, Жан и Армин живём в одних апартаментах вместе, Армин часто ночует у своей девушки Энни. Это круто и всё такое, но Армин — единственная законная причина, по которой каждый из нас функционирует удалённо. Он убирает, готовит, помогает нам с заданиями и делает так много, что, по сути, является нашим мини-супервайзером. Взамен мы втроём вносим бо́льшую часть арендной платы, в то время как Армин может сосредоточиться на учебе вместо того, чтобы подрабатывать неполный рабочий день. — Тебе нужно начать пользоваться презервативами. — Я останавливаюсь, делая огромный глоток нового молока, что принадлежит Зику. Армин упирает руки в бока и пристально смотрит. Его океанские глаза вопрошают и порицают. Аргх, Армин определённо более взрослая версия того, каким должен быть Зик. — В конечном итоге ты заработаешь неприятностей на своей интимной части, если будешь продолжать в том же духе. — Откуда ты знаешь, что я ими не пользуюсь? — спрашиваю я. — Ты следишь за мной? — Ты никогда в жизни и упаковки резинок не купил. И когда вы с Энни переспали несколько месяцев назад, она сказала мне, что ты ненавидишь презервативы. — Эй, — перебиваю я. — Энни тоже не нравились презервативы, так что это был даже не я! — Не имеет значения, — вздохнул Армин. — В конце концов, от тебя кто-нибудь залетит, если ты не начнёшь быть более ответственным, Эрен. — Вам с Энни нужно прекратить строить козни против меня. Вообще-то, я в курсе, что теперь она твоя девушка, но я знаю тебя на два дня больше, чем её. — И с этими словами я ставлю молоко обратно в холодильник. — И вообще, Хистория и я проверяемся каждый месяц. У неё нет гонореи, если это тебя так интересует. — А что случится, если появится? Я делаю паузу. Закрыв холодильник, я поднимаю взгляд и вижу, как Армин выкладывает яйца на стеклянную тарелку. — Я просто пытаюсь сделать тебя более осознанным. Вы, вообще-то, встречаетесь уже три месяца. Хистория милая и всё такое, но это не значит, что она не может тебе изменять. Я не хочу, чтобы ты по итогу подхватил что-нибудь только из-за того, что ты слишком упрям, чтобы заворачиваться в резинки. — ...Думаю, ты прав, — смиряюсь я, ведь Армин обычно всегда прав. — Я не могу больше жить со студентом медицинского, чувак, — шучу, и он усмехается, убирая сковороду в раковину. Включив воду, он намыливает посуду гелем и ополаскивает. — Однако у меня есть для тебя ещё один сюрприз. Ты не поверишь. Армин замирает, прекращая мыть посуду. — Эрен, я предпочёл бы отказаться. В поездке нет ничего особенного. — Даже не думай об этом, — уговариваю я и слегка ухмыляюсь ему, — это будет круто, братишка. Я толкаю его в бок, и он вздыхает, хотя и не может сдержать улыбки.***
— Эй, Йегер, пожалуйста, объясни-ка мне, почему ты заставил меня заплатить за Убер... — Зик сжимает мой бицепс так сильно, что тот, вероятно, отвалился бы, если бы я был немощной сучкой. Но это не так, поэтому я свирепо смотрю на Зика и останавливаюсь возле салона. — И ещё к этому дурацкому месту! Разве у тебя пропала тачка? Я пропускаю экзамен из-за этой херни! Да, у меня есть машина. Нет, я не хочу тратить деньги на бензин. Заставить старшего брата заказать Убер? О да. Идеально. — Чёрт, ну нет! В следующий раз закажи ванильный боба чай, — недовольно нахмурившись, говорит Жан и возвращает Армину его фраппучино, с отвращением качая головой, — Такое чувство, что я съел мышиный помёт. Армин помешивает напиток соломинкой и приподнимает бровь, глядя на него. — Правда? А по-моему, очень вкусно, — замечает он и делает глоток, переводя взгляд на моего возмущённого брата. Зик снимает очки и протирает их краем рубашки, а Армин легко похлопывает его по спине. — Спасибо тебе за напитки, Зик. Мы все это ценим. Армин — лучший человек, способный помочь охладить пыл. Жаль только, что Жан всё время всё портит. — Да, Зик, чува-аак, — Жан имитирует голос сёрфера, тонкая локальная шутка над моим старшим братом. С его лохматой стрижкой он легко бы мог сойти за актёра из «Спасателей Малибу». — Абсолютно круто, броски-ии, спасибо-оу, — завершает он. Я втягивал напиток через трубочку в этот момент и проглотил безобразный смешок. Армин покачал головой, глядя на нас. Зик же с болью в глазах надел очки, шепча оскорбления и смертельные угрозы под нос. — Да-аа, бро-ооо, — протягиваю я, открывая дверь, из-за чего раздаётся перезвон колокольчиков. Мы вчетвером входим, совершенно неуместные (нет, правда, настолько неуместные, что это до абсурда смешно) и оглядываем салон. Женщины сразу же обращают взгляды на нас, многие из них лукаво ухмыляются и кокетливо подмигивают. Я вижу, как Армин краснеет, а Жан продолжает прихлебывать напиток и со скукой разглядывает окружающую обстановку. И, конечно же, Зик готов убить нас всех. Звучит, как идеальная среда. — Нет, я же сказала тебе, что ещё не готова! — отчётливый раздражённый голос Микасы разносится по всему салону. — Двигайся, Леви! Они едва замечают, что большинство их клиентов сейчас пялятся на нас. Сегодня Микаса одета в тёмно-зеленое платье на бретелях и укороченную джинсовку. Её волосы собраны в конский хвост, вьющиеся прядки ниспадают на нижнюю часть шеи. Я засовываю руки в карманы, когда мы с командой подходим к стойке у входа. — Тебе нужно наполнить флаконы прямо сейчас. Я не буду заступаться за тебя, когда мама закатит истерику. Ну разумеется, Леви одет именно в это, совершенно в его стиле. Я пытаюсь не смотреть на него, но у меня ужасно получается. На бедренных косточках располагаются чёрные шорты-бермуды, верх же полностью просвечивающий, из деликатной сетки. Тонкий топ, застёгнутый на все пуговицы, украшен флористической вышивкой, и через него можно рассмотреть весь его торс. Виднеющиеся соски пробиты золотистым пирсингом и, конечно, татуировка, что поднимается по его левому бедру и оборачивается вокруг корпуса. Красный дракон. Боги, я помню этого красного дракона. Когда он спорит со своей сестрой за кассой, он жестикулирует руками в особой дерзкой манере, которая заставляет меня усмехаться. Господи, какой же он грёбаный гей. Я обожаю это. Игнорируя Жана и Зика, уставившихся на стеклянный прилавок с покрытиями и пробниками, а также Армина, сосредоточенного на меню с услугами, я полностью очарован человеком, стоящим передо мной, который даже не заметил моего присутствия. — Она не станет! Я знаю, что я делаю, — Микаса прижимается к нему боком и возится с кассой. Леви наблюдает за ней, изогнув бровь. Его сестра вздыхает и упрямо скрещивает руки на груди, надувая губы. — У тебя реально ужасное настроение с утра. Мучают газы или что? — Может быть, — говорит Леви и рассеянно потирает живот. Теперь он выглядит несколько спокойнее, невиннее и чертовски обаятельнее. Микаса смотрит на него с таким же участием, а затем берёт пластиковый контейнер с тик таком, кладёт одну конфетку в рот и указывает на уборную в нескольких метрах поодаль. — Тогда иди посри, — говорит она с полной серьёзностью. Её брови высоко подняты, показывая растущее раздражение, смешанное с едва уловимой заботой. Леви хмыкает и заправляет блестящую шелковистую прядь за проколотое ухо и приподнимает бровь. — Я мог бы, — шепчет он. Встречаясь, целуясь, трахаясь, любя и полностью посвятив два года своей жизни Леви, мать его, Аккерману, я узнал, что от близнецов Аккерман нет ничего, кроме проблем. Они ругаются, спорят, ссорятся и разговаривают друг с другом, как незнакомцы. Ты не можешь взять их никуда с собой на публику, потому что они устроят сцену. Несмотря ни на что. Они обладают этой особой силой. Откровенно говоря, их следовало бы транслировать по телевидению. Я не шучу. Если бы вы знали ту дичь, что знаю я, вы бы подумали, что прямо сейчас они могли бы быть чертовски знаменитыми. Вы также узнаете, что их связь нерушима, как сплав титана со сталью, драгметаллом и прочим прочным хламом. Они ближе, чем любые другие братья и сёстры, которых я когда-либо видел или встречал. И под «близкими» я подразумеваю, что когда ты сидишь на унитазе, другой принимает душ. Или делишься друг с другом историями о сексе, чтобы получить совет. Или планируешь завести детей одновременно, чтобы воспитывать их вместе. Ну правда, единственное различие между ними — это пол и шмотки. Но, конечно, у них есть свои особенности. Микаса всегда была более спокойной. Та, которая позволила бы тебе сбежать, если бы ты переспал с ней, и та, которой нравилось проводить тихие утра с щебечущими птичками. Но у неё точно была переломная грань, и когда её нарушают, она надерёт задницу любому до полусмерти. Особенно когда дело касается её брата. Занятный факт, однажды она надрала мне задницу. И это было потому, что она думала, что я изменяю Леви. Когда на самом деле, в том месяце мы с Леви играли в какую-то странную ролевую игру, и она, возможно, нашла стринги, которые я сорвал с него, но в любом случае... да, в любом случае... Леви был тем, кто агрессирует. Тот, кто не смог бы оставить своё мнение при себе, даже если бы это стоило ему жизни. Он отчитывал ублюдков одного за другим, никогда не колеблясь, и всегда держал кулак наготове, если доходило до драки. Он был осуждающим, саркастичным, дерзким, циничным, и полностью олицетворял фразу «мне похуй на всех и каждого». Да, это был он в двух словах. И я находил это очень, очень сексуальным. На самом деле, до сих пор нахожу. Я выбираю женщин только потому, что в наши дни трудно найти парней моего типажа. Я люблю, когда они ниже меня ростом. Я предпочитаю быть сверху. Я люблю хорошую попку, и я имею в виду хорошую-хорошую. Такую, которая помещается в ладони и при этом её приятно мять. Да... да. Мой рассудок захватила ностальгия. Да... В любом случае, мне нравятся люди без фильтра. Мне нравятся мужчины, которые, бесспорно, являются самими собой и не держат жизнь в секрете. Я люблю уверенность. И, боги, если бы вы назвали Леви уродом, он мог бы часами смеяться вам в лицо, будто вы рассказали ему самую смешную шутку на свете. Уверенность — это сексуально. Уникальность — это сексуально. Его блестящие, шёлковые волосы, которые раньше так приятно было ощущать между пальцами, были такими сексуальными... — Я чувствую запах мокрой псины. — Ага, думала, мне одной показалось, — протянула Микаса, морща нос. — Один, — Леви указывает на меня. — Два, три. — Он показывает на Зика и Жана, а затем замечает Армина. — О, привет, Армин. Тот с милой улыбкой и приятной энергетикой, улыбается и слегка машет рукой. Армин всегда был его фаворитом в Команде Йегера. Какого хера — это Команда Йегера. А не Сообщество Арлерта или фиг знает, как ещё. — Вообще-то, я предпочёл бы пахнуть как бекон, большое вам спасибо, — сказал Жан самым глупым образом на свете. Он указывает на какие-то тона через стекло. — Да, я тут подумал. Хочу выглядеть как Усуи из «Demon Slayer». Розовый и зелёный, знаете? Дайте-ка мне попробовать. Зик, который с ним пялился на лаки, тоже указывает на определённый. — Я хочу крутой дизайн. Эта херня выглядит классно, а можно нарисовать языки огня или что-то такое? — говорит он и указывает на рисунок, имитирующий огонь на искусственном ногте. — Сделайте так, чтобы было клёво. По-мужски. Две женщины, что были в паре метров от нас, начали посмеиваться, но Зик не заметил. Леви и Микаса резко посмотрели друг на друга. Клянусь богом, я вижу, как между ними проскакивают искры, будто в их головах сверкнули молнии и зажёгся свет. Внезапно Микаса одаривает меня самой искренней улыбкой, которую я видел у неё за всю свою жизнь. Она подходит к четырём стульям за стойкой и выдвигает их, указывая ладонью и ухмыляясь. — Проходите, садитесь. Довольно скоро четверо великовозрастных дядек сидят в креслах маникюрного салона, источая тестостерон на всё помещение, и делают маникюр. Микаса садится к Жану, Леви ко мне, а Зика и Армина берут два других семейных работника (которые, как я предположил, являются кузенами близнецов). Когда они начинают, Леви говорит с Микасой на родном языке. Я понимаю обрывки, учитывая, что пытался учить французский, когда мы были вместе. Я слышу его последнюю фразу: — Très brillante. — Oui, très mignon et joli. Oui, oui, — смеётся и шепчет Микаса. Oui, oui, повторяю я про себя с язвительностью. Как это вообще понимать, чёрт возьми? Я стараюсь подавить усмешку и желание закатить глаза. Леви и Микаса всегда любили нести ахинею при мне на незнакомом языке. Будучи наполовину французского и наполовину японского происхождения, они лучше всего владеют французским. — Мы знаем, что вы, ребят, дешёвки и всё такое, — вдруг начинает Леви. Я приподнимаю бровь. Он уже пытается втянуть нас во что-то мутное. — Но у нас есть скидка на услуги массажа лица. Всего лишь двадцать баксов. Хотя я почти уверен, что у вас едва ли хватит и на это... — Леви прервался и повернулся. — кроме Армина. Армин одаривает его очаровательной улыбкой. Какой грёбаный подхалим. — Хорошо, что я не дешёвка вроде Йегера, — выпаливает Жан и самоуверенно откидывается на спинку. — Я хочу массаж. — Не знаю, о каком Йегере ты говоришь, но, чёрт возьми, это точно не я, — добавляет Зик, хотя никто не обращался к этому тупице. — Я тоже. — Отвалите! Я тоже беру массаж! — скалюсь я сквозь зубы. Это был бы не Леви, если бы гадёныш не пытался вытянуть у нас деньги. Пока нам делают маникюр, шелковистые маски покрывают наши лица. Их текстура такая молочная и влажная. Несколько работников (не уверен, кто именно, учитывая, что маска закрывает и глаза) массируют наши лица так охренительно приятно, что я почти забываю, где нахожусь. Я думаю, сейчас идеальное время рассказать вам, как я познакомился с Леви, мать его, Аккерманом, как мы сошлись, и почему расстались. Я повстречался с Леви в стрип-баре. Нет, я не издеваюсь. Нет, он не был танцором. Нет, он не покачивал передо мной своей задницей (пока что). Это не клише. Я помню тот день так, будто это был 1998 год, и я какой-то олдскульный панк, вспоминающий старые добрые времена. Это было всего два года назад, но всё же. Стрип-бар «Манго». Это довольно респектабельное место примерно в пятнадцати минутах езды от кампуса. Тогда я был второкурсником, мне только исполнился двадцать один год, и я был готов вести себя так, будто пробую свой первый алкоголь, прекрасно зная, что цедил пиво весь первый год универа. Жан позвал меня в клуб, хотя он даже не собирался искать там девушек. Сказал, что там вкусная кухня, в чём он не солгал. Те жгучие крылышки с мёдом и картошкой фри были невообразимо хороши. Как я уже сказал, Леви не был танцором и там не работал. Он был на последнем курсе моего универа и тусовался в женской компании своей близняшки. Будучи со своей сестрой, её подругами и некоторыми из его собственных друзей он играл в «Road Rally». Если вы не знаете, суть заключается в том, что у вас есть список рискованных действий, и тот, кто их не выполняет, должен опрокинуть шот. Леви был сражён наповал. Это забавно, потому что, зная Леви сейчас, он определённо делал всё возможное. Так почему же он был сражён? Я понятия не имею, блять. В любом случае, я был его следующей жертвой. Ему нужно было слизать шот с живота парня; человека, у которого должны были быть зелёные глаза. Это была странная конкретика, но, чёрт возьми, ещё бы я жаловался. Я помню, как впервые увидел его. В прославленном ночном клубе он гордо стоит передо мной, а на фоне играет «Chicago Freestyle» Дрейка. Задница какой-то девчонки на сцене привлекла всеобщее внимание, но, клянусь, я не мог отвести от него глаз. Ни на секунду. Леви любит носить чёрное. Чёрные ногти, чёрные волосы, чёрные куртки, чёрные джинсы. Его рубашка была укорочена достаточно сильно, что, если бы он поднял руки, можно было бы увидеть золотые кольца в сосках, которыми он так любит выпендриваться. На нём были мешковатые брюки, которые струились лёгкой тканью с его округлых бёдер, демонстрируя свисающий пирсинг в виде скелета в пупке. На ногах были классические замшевые криперы. Наконец, у него были татуировки, рассыпанные по всему телу, окрашивающие его кожу и вызывающие у меня сухость во рту. Оу, и не дайте мне забыть его лёгкую дымчатую подводку для глаз, блестящие губы и шелковистые волосы. На самом деле, я никогда не думал, что я полюблю парней в стиле гранж, но Леви был грёбаным исключением из всех правил. Наконец-то я был вдали от дома и мог экспериментировать со своей бисексуальностью любым удобным мне способом. Леви был человеком, о существовании которого я никогда не подозревал. Что повергло меня в ещё больший трепет, так это его уверенность. Тот факт, что он подошёл ко мне и прошептал на ухо: «Могу я слизать с тебя шот?», как будто клуб не был полон натуралов, всё ещё оставляет меня в шоке. Опять же, зная Леви сейчас, у него была изрядная доля историй о том, как он отказывал натуралам. Его банальные приключения с латентными персонажами, бывало, заставляли меня умирать от смеха во время наших ночных перекуров. Ближе к сути, он всё-таки слизал с моего живота шот егермейстера, когда узнал моё имя и написал свой номер телефона мне на правом бедре маркером, что попросил у бармена. Леви сказал мне несколько месяцев спустя, когда мы уже были в отношениях, что пока я лежал на барной стойке, он случайно задел мой член. И вот тогда-то он и решил дать мне свой номер. И если это не повышает уверенность в себе, то я не знаю, что вообще может. Я трижды приглашал его на ланч, прежде чем мы потрахались. Наш первый раз был на заднем сиденье моей машины. Второй был в гостиной его квартиры. Потребовался третий раз, прежде чем мы действительно добрались до кровати, как нормальные люди. Мы придерживались неформальных отношений — друзья по сексу — с частыми сеансами курения травы и ужинами. Ну, пока я не начал становиться собственником и в конце концов не распугал любую другую возможную компанию, о которой он только мог подумать, кроме меня. Потом я познакомился с семьёй, хорошо поладил с Микасой, до смерти боялся его дядю и стал лучшим другом его любимой кошки Тинкербелл. По-настоящему мы никогда не спрашивали о том, чтобы стать бойфрендами друг у друга. Это было просто общее понимание. Если ты переспишь с кем-нибудь ещё, я взломаю твою машину и подожгу твой дом. Вы могли подумать, что Леви был тем, кто сказал это, но я могу допустить, что это я был самым невменяемым в наших отношениях. Мы расстались не потому, что я или он изменили. Мы расстались не из-за финансов или угасающей привязанности. На самом деле не было ничего ужасно плохого. Мы расстались по одной весомой причине. Или, я должен сказать, человека. Фарлан Чёрч. Боги, даже одно это имя вызывает у меня желание надрать его грёбаный зад. Его друг детства. Я каждый божий день клялся Леви, что Фарлан пытался его трахнуть. Я знаю мужчин; я знаю, какие они. Леви же ведёт себя так, будто не знает, как ведут себя мужчины. Во второй раз, когда Фарлан перевёлся в наш университет в конце выпускного года Леви, наши отношения приняли новый оборот. Почему? Потому что мне не нравится видеть, как мой Леви тусуется с парнем, который, Я ЗНАЮ, пытается трахнуть его 24/7. «Он просто друг», — сказал бы Леви. «Я знаю его с детства», — орал бы Леви. «Он даже не гей», — цитата конченого тупицы Леви. У Фарлана всегда было такое определённое выражение в глазах, когда он смотрел на меня. Будто он ухмылялся, будто знал, что делал. Леви так нравится видеть в людях хорошее, что это сводит меня с ума. Я знаю, когда у меня есть парень с замечательной задницей, ясно? Я знаю, что он привлекает внимание. Я, блять, это знаю. Но чтобы кто-то прямо у меня под носом насмехался надо мной, а мой собственный парень говорил, что это ерунда? О, чёрт возьми, нет. Кто-то должен умереть в таком случае. Через три месяца после того, как Фарлан вошёл в нашу жизнь, мы расстались. Это произошло, когда Леви признался, что однажды ночью спал у Фарлана. Сильно напился на вечеринке, и когда тот предложил ему остаться у себя, в паре минут ходьбы, Леви согласился. Они спали в одной постели. Я поверил Леви, когда он сказал мне, что ничего не было. У меня не было причин не доверять ему. Я был расстроен только потому, что ему потребовалось две недели, чтобы рассказать мне. Несомненно, он чувствовал себя виноватым. Это был красный флаг, который я не мог игнорировать. Мне изменяли и раньше (на самом деле дважды), и я чувствовал, что настраиваю себя на очередную катастрофу. Итак, пока не стало ещё хуже, я объявил о расставании. Я никогда не ставил перед ним выбор между собой и Фарланом. Более того, я не хотел чувствовать боль, если бы Леви открыто выбрал его. Леви был в ярости. Мы ругались всю ночь, пока я собирал свои шмотки. Мы выкурили косяк, чтобы привести в порядок мысли. Тем не менее, я был убеждён. Леви изменил бы мне, если не тогда, то в будущем. Я не могу сказать, что вина за наше расставание была полностью на нём. Но я скажу, что мне хотелось бы, чтобы в его жизни было больше пространства для меня. Если он не мог прислушаться к моим опасениям по поводу Фарлана, тогда, независимо от того, любил ли я его, я должен был отпустить его. Семья Аккерманов теперь ненавидит меня. Я был «парнем, который разбил сердце Леви». Ну, нахуй это. Ему следовало вышвырнуть эту суку Фарлана на обочину, тогда мы бы всё ещё трахались, как собаки во время течки, на заднем сиденье внедорожника Леви. Микаса ненавидит меня, потому что она тоже выросла с Фарланом. Их дядя Кенни относится к Фарлану как к собственному сыну. Все лизали задницу этому уёбку! Каким-то образом я должен был стать главным мерзавцем. Неважно. Нахуй это. Меня не волнует, как охуенно сногсшибательно Леви выглядит год спустя. Теперь у меня есть Хистория. Мне наплевать, что его задница кажется больше, или что от него всё ещё пахнет эвкалиптом, или что у него всё ещё есть сверхъестественные способности к художественному дерьмовству, например, к рисованию целого дракона акрилом. Что ж, это моя история. И вот я здесь, всё ещё питаю некоторые очевидные тайные чувства к своему бывшему, находясь в отношениях с девушкой по имени Хистория, с которой я познакомился через общих друзей. Она носит пастельные тона и милые туфли на каблуках. Она как кукла, совершенно не похожая на Леви. Интересно, беспокоит ли его это хоть немного. Я уверен, что он забыл меня. Если это так, то я могу флиртовать сколько захочу. Всё равно это никуда не приведёт. — Так, — я совсем не могу видеть Леви из-за маски на лице, поэтому полагаюсь на свою тайную интуицию «Я-Знаю-Леви-Как-Свои-Пять-Пальцев». — Ты часто сюда приходишь? — шучу я и практически чувствую, как его смертоносный хмурый взгляд пронзает моё тело насквозь. Аргх, да. Я люблю эту боль. — Эрен, заткнись нахер. — Хорошо. Безнадёжная сделка. Я пытался. — Чувак... — шепчет Жан. — Всё, что мне нужно, это минет, и это был бы идеальный день. — Ты реально только что сказал это на публике? — О чёрт, — бурчит Жан. — Я забыл. Братан, хочешь посмотреть следующую серию «Jujutsu Kaisen», когда вернёмся? — Чтобы ты мог посмотреть, как у него снова встанет на Сукуну? — прервал нас Зик. — Что я могу сказать? — усмехнулся я. — Я люблю, когда они злые. — Сказал придурок, что встречается с Принцессой Пич. — Эй! — вскрикнул я и почувствовал, как массажист вздрогнул. — Она больше похожа на Розалину, спасибо, — сказал я более тихо. — Я не гей, но мы все знаем, что я бы дал в распоряжение Годжо свою задницу, — выпаливает Жан, и я не могу удержаться от такого громкого смеха, что каждая женщина в салоне, вероятно, смотрит на нас в этот момент. Жан издаёт этот лошадиный хохот, от которого я смеюсь ещё сильнее. Вот мы здесь — два лузера, заметьте — гогочем до слёз из-за гейских шуток. Вы можете поверить, что нам почти двадцать четыре? — Ребят, вам реально следует вести себя потише... — Армин нервно хихикает. Прежде чем мы успеваем ответить, вмешивается Зик. — Вы пиздец бесите. Я хочу перерезать себе горло. Очевидно, у моего брата есть свой способ отчитать меня по сравнению с Армином. — Ты знаешь, что этот тупой придурок был влюблён в главного из «Phantom Troupe»? Как его зовут? Уххх, чёрт... — Жан поджимает губу. — Ладно, я затыкаюсь. Имя начиналось с буквы «Х». — Хролло, — удивительно, но это голос Леви. — Да! Хролло! Он начал исполнять своё маленькое хоровое шоу, и Эрен чуть не кончил. Нет ни одного злодея, в которого этот чувак не был бы влюблён. Леви выглядит как злодей с первого взгляда. У него типичный взгляд Мудзана «Я-Убью-Тебя-И-Твою-Семью». Может быть, именно поэтому меня так влечёт к нему? Он определённо главный злодей в любом сёнэне. Теперь, когда я думаю об этом, то вспоминаю, как Леви однажды закосплеил Хролло на Хэллоуин. Я смутно припоминаю, как нагнул его через диван на террасе нашего отеля и велел ему раскрыть свой бандитский секрет... — Я с тобой закончил, — Леви отталкивает мою руку назад так грубо, что я подумываю подать на него в суд за тяжкие телесные. Усмехаясь, я кривлю губы и чувствую, как с моего лица снимают маску. Жан, Зик и Армин освобождаются от своих в ту же минуту. Симфония реакций накрывает всех нас одновременно. У Армина это происходит всего на миллисекунду раньше. — О, это потрясающе! Большое вам спасибо, — улыбается Армин. — ЧТО ЗА ХУЙНЯ! Хролло, ты нам больше не нужен, мы достаточно хорошо руководим этим хором, чёрт возьми, сами. Наш шок гремит по всему маникюрному салону. Несколько женщин вскрикивают только потому, что не ожидали такой громкой какофонии. Я в недоумении. Да ни за что на свете. Действительно ли я вижу то, что вижу? — О-ох, C'est si beau! — воркует Микаса, бросая взгляд на грандиозную работу Леви. Я вскакиваю со своего места и указываю на это исчадие ада. Зик даже говорить не может. Жан трогает свои ногти в полном изумлении (ему, блять, это нравится или что-то в этом роде!?) — Ceh-Si Bowl’ ничего! Какого хера ты наделал!? К большому сожалению, я объявляю, что мой грёбаный день испорчен вкусной вишенкой на торте. У меня длинные ногти. И я имею в виду чертовски длинные. Длиннее, чем карандаши №2, которыми я заваливаю все свои грёбаные экзамены по макроэкономике. А ещё они острые, как кошачьи когти. Конечно, зная Леви, он покрасил их в чёрный цвет и нарисовал дракона красным контуром на моём безымянном пальце. Когда я впервые увидел их, это напомнило мне о стрип-баре, в котором я встретил Леви. У всех этих цыпочек были ногти такой длины; я не знаю, как они вообще умудрялись крутиться на шесте. Забудьте об этом, как они подтирали свои задницы!? — Ты пришёл на маникюр. Ни слова не сказал, какой именно хочешь, — ядовито ответил Леви, прибирая рабочее место. — С тебя сто восемьдесят долларов, кстати. — Ты можешь отсосать целиком мой грёбаный член за эту сумму! — Был там... — Леви нахально взмахивает рукой и вздыхает. — Делал это. Не заинтересован. — Ты маленький... — МНЕ НА РАБОТУ В ШЕСТЬ УТРА! — Зик кричит как сумасшедший. Его ногти не такие острые, как у меня, но они отвратительного неоново-зелёного цвета. У моего брата наступает настоящий нервный срыв. — Как, чёрт возьми, я должен с ними работать?! Чаевые на прошлой неделе и так были мизерными — что вы натворили!? — Не буду врать, — Жан толкает меня локтем. Он и Армин — единственные, кто ещё сидит. — Мой маник выглядит довольно круто, не так ли? Его ногти такой же длины и формы, как у меня, но украшены розово-зелёными языками пламени. По крайней мере, они вдохновлены Усуи. Я усмехаюсь, и только немного ревную. — Если это была твоя идея... — я указываю на Леви с убийственным выражением на лице. — какого хера ты выбрал Жану самый клёвый дизайн, а? Тебе хочется мне что-то сказать? Тогда просто, блять, скажи это. Ты сделал мне этот идиотский, скучный чёрный маник. — Твой светится в темноте, — комментирует Леви, вставая с места. Он отпивает из пластикового стаканчика, демонстрируя, что собирается пойти на ланч. Я останавливаюсь. — Ну что ж, — откашливаюсь я, — тогда это просто охуенно. — Я ЧТО, ЕДИНСТВЕННЫЙ, КТО СЕЙЧАС РАССТРОИЛСЯ? — Зик, успокойся, — Армин с беспокойством вцепляется в руку моего брата. — Ты не можешь так громко кричать на публике! Это всего лишь ногти! Потом я замечаю. У Армина нет покрытия. Его ногти совершенно нормальные. — Эй! — теперь я в ярости. — Что это, чёрт возьми, такое?! — Я имею в виду безупречный маникюр Армина. Леви и Микаса уже уходят на обед, непринуждённо болтая друг с другом. Микаса смеётся над чем-то, что говорит её брат, а Леви ухмыляется, как злодей, которым он и является. — Не уходи, пока я с тобой разговариваю! Леви! Эй! ЭЙ! — Эрен! — хнычет Армин. — Пожалуйста, ребят, это позорно, Зик, пожалуйста, перестаньте бить себя. Это не так уж страшно. Жан, не дразни их! Эрен... — Он выглядит так, будто его голова вот-вот взорвётся. —Пожалуйста, это только для сотрудников! Э-Эрен!***
El beeper, El beeper, El beeper, El beeper, El beeper, El beeper…!!!
— Какого чёрта ты слушаешь бачату в пять утра? Армин заканчивает тем, что платит за все наши маникюры. Поскольку на нас большая часть арендной платы за апартаменты, он утверждает, что это была своего рода компенсация. Я был немного взбешён; если я хотел расплаты, то лучше бы это была новая манга, а не какие-то грёбаные акриловые ногти, которые только и делают, что заставляют меня подвергать сомнению собственную мужественность. У нас больше не было шанса увидеть Леви и Микасу. Они, в буквальном смысле, сделали свою работу и убрались к чёртовой матери. Два дня спустя я подумываю о самоубийстве. Я пятнадцать раз пырнул себя этими острыми ногтями, и я уверен, что они сработали бы лучше, чем любой кухонный нож. Я помешиваю в миске рамен на завтрак, когда ко мне подкрадывается Жан. На нём убогие клетчатые боксеры и драная белая футболка. Он перегибается через стойку, наблюдая, как я помешиваю лапшу, и покачивая головой в такт музыке. Неважно, что он, скорее всего, вышел из своей комнаты, чтобы пожаловаться на шум. Я удивлён, что Зик до сих пор не убил меня. — Будет ли вкусно, если добавить корицу в рамен с говядиной? — спрашиваю я, на что он поднимает бровь. — Может быть, если ещё будет яйцо. — Ох, ты прав, — соглашаюсь с ним, и рывком открываю холодильник, чтобы достать коробку яиц. Я пытаюсь вытащить одно и терплю неудачу, с треском проваливаюсь. Жан наблюдает. Его это забавляет. — Сын долбаной шлюховатой суки, — я позволил вырваться потоку ругательств. — Помоги мне! — Как же, по-твоему, я должен помочь?! Мне потребовалось двадцать минут, чтобы выключить будильник, и мне самому нужна помощь?! — К чёрту это. Мне не нужно треклятое яйцо. Я просто съем рамен, — признаю я, отодвигая коробку. Осторожно и медленно я беру свою миску внутренней стороной ладоней. Выгляжу как идиот; мои пальцы даже не прикасаются к нему. Я ставлю его на кофейный столик и оглядываюсь в поисках пульта дистанционного управления. Что-то гремит на кухне, а затем я слышу череду ругательств. Микроволновка издаёт звуковой сигнал, и выходит Жан. Он ругается, когда случайно загибает ноготь назад. — Я в пяти секундах, чтобы отрубить себе руки, клянусь тебе. — Где пульт? — спрашиваю я. — Я пытаюсь вернуть себе рассудок, а ты спрашиваешь меня о телике. Йоу, могу я выключить музыку? — Когда мы найдём пульт, конечно, болван. После десяти минут бесконечных поисков мы находим пульт от телевизора, застрявший между диванными подушками. Из-за нашей инвалидности (да, это грёбаный дефект) мы используем швабру, чтобы вытолкнуть его из щели дивана. Мы сидим на диване, смотрим несколько серий аниме, в котором появление Сукуны, несомненно, заводит меня, прежде чем в гостиной появляется в расстроенных чувствах Зик. — Мне нужна помощь. Если бы мне давали доллар каждый раз, когда мы говорили это друг другу за последние сорок часов, я был бы миллиардером. — Что теперь, чувак?! — раздражается Жан. Из нас троих Зик самый беспомощный. Он ведёт себя так, будто у него сломаны пальцы, а не новый акриловый маникюр. — Ты всегда что-то не так делаешь! Что?! Мой брат собирается на работу. Его брюки расстёгнуты, волосы растрёпаны, а очки едва сидят прямо. Этот ублюдок так драматичен, клянусь богом. — Я не могу застегнуть брюки. Я скоро заплачу, и мою руку сводит судорога. — Зик проводит руками по лицу. — Пожалуйста, помогите. Я умоляю вас. Потому что Зик платит за аренду больше, чем мы, мы помогаем. Это единственная причина. Если бы он этого не делал, я бы и близко не приблизился к члену этого гада. — Это по-гейски. Эрен, давай ты, — признается Жан, когда ему не удаётся ухватить молнию, собачка которой застряла там, куда наши пальцы не могут дотянуться. — Какого чёрта я должен это делать? — выпаливаю я. — Он мой брат. — Ты, наверное, мылся с ним и всё такое. Это нормально. К тому же, ты би. — Жан, я тебя придушу... — У меня работа через десять долбаных минут! Не могли бы вы поторопиться?! — У Зика хватает наглости кричать. Какая дерзость. — Ублюдок, ты можешь сделать это сам, чёрт возьми. Просто надень какие-нибудь спортивки и скажи, что сегодня день стирки. — Эм, всё в порядке? О, привет, Армин. Армин уже на полпути к входной двери, а за спиной стоит его девушка Энни. Она выглядит такой же невозмутимой и стервозной, как всегда. Я до сих пор не понимаю, как они вообще оказались в отношениях. Армин чешет затылок и пытается разобраться в ситуации. Я думаю, это странно. Жан стоит на коленях, пытаясь помочь Зику застегнуть штаны. Выглядит очень многозначительно. Вот почему я, блять, отказался это делать. — Армин! — скулит Зик. Он отталкивает Жана в его лоб, заставляя его взвизгнуть и упасть с колен. — Не мог бы ты, пожалуйста, помочь мне застегнуть брюки?! Армин выглядит обеспокоенным. Он прижимает палец к подбородку и смотрит на штаны Зика. — У тебя есть английская булавка? Заколка для волос? Можешь застегнуть её на молнию и потянуть вверх таким образом. — … — Моя двоюродная сестра толстая, и она использует английские булавки, чтобы натянуть штаны на живот, — внезапно вмешивается Энни. Через плечо у неё перекинута спортивная сумка. Очевидно, она здесь, чтобы остаться на ночь. Она даже отдалённо не выглядит шокированной нашими ногтями. Типичная дичь Команды Йегера, как она предполагает, наверное. — Энни, не называй её толстой! Твоя кузина милашка, — встревает Армин. — Я никогда не говорила, что она уродка. Просто толстая. Это не оскорбление. Ей нравится быть толстой. — Толстых девушек недооценивают, — комментирует Жан, вскакивая с пола. — Как сказал Дрейк, «I like my girls BBW. Type to suck ya dry and eat some lunch with you». Какой же Жан кринжовый, меня почти тошнит от него временами. — Ты никогда в жизни не был с толстой девушкой, грёбаный позер, — комментирую я. — Ещё как! — Жан усмехается и толкает меня в плечо. — Толстые девушки, а не в теле. Мы говорим о херне типа низко свисающего живота. Встречался с такой раньше? — О, чёрт возьми, да. Помнишь Ванессу с курса введения в матанализ? — ...Реально? И как тебе? — Мне понравилось, — Жан выглядит гордым. — Супер, — я протягиваю ему руку, чтобы отбить пять. — Какие вы мерзкие, — усмехается Энни. Она как раз снимает сумку и располагается. Я приподнимаю бровь и скрещиваю руки на груди. Уже собираюсь прокомментировать её угрюмое отношение, но она перебивает, — кстати, Эрен, твоя девушка ждёт снаружи. Мы наткнулись на неё перед тем, как подняться. — О да! — восклицает Армин. — Я чуть не забыл! Она всё ещё должна быть там. — нежно улыбается он. Я хмыкаю. Это странно. Хистория обычно пишет мне, когда приезжает. Последние несколько дней мы почти не разговаривали. На самом деле, она ещё даже не видела моих ногтей. Вот как часто на самом деле нас нет рядом друг с другом. Меня это не беспокоит. Когда я вижу Хисторию, то замечаю, что она заплела волосы в косу и одета в стиле лаунж. Я обратил внимание, потому что это совсем не в её стиле. Достав косяк из заднего кармана, я закуриваю и подхожу к ней, стоящей у кирпичной стены здания. — Есть какая-нибудь причина, по которой ты позвала меня сюда? Почему ты не поднялась? — спрашиваю я её. Хистория подскакивает и взвизгивает, похоже, была погружена в свои мысли, но сейчас фальшиво улыбается. — Привет, Эрен. — Что случилось? — спрашиваю я, делая затяжку. Дым поднимается в мои лёгкие и заставляет меня кашлять, но я удерживаю его на месте. Хистория шевелит пальцами. — Можно мне попробовать? — спрашивает она. Что ж, это впервые. Я вынимаю косяк изо рта и передаю его ей, небрежно пуская кольца дыма, пока она делает посредственную затяжку. Она даже не вдыхает нормально, только наблюдает, как я показываю фокусы с дымом, и надувает губы. — Как ты это делаешь? — Талант, крошка. Она пробует ещё раз. Я наблюдаю за ней. — Ты должна задержать воздух в лёгких подольше. Следуя совету, у неё получается только надуть щёки, что заставляет меня смеяться. — Давай просто признаем это природным талантом, хорошо? Она хихикает вместе со мной, и из её носа вырывается дым. — Так в чём дело? Пришла сюда, чтобы наконец порвать со мной? — шучу я. — Вообще-то да. Хах. — Прости! Это был пиздец, о боже мой... — Хистория прикрывает рот и краснеет. — Я слишком комфортно устроилась и иногда забываюсь, прости. — Она смущённо качает головой. — Ну... да. Чёрт. Эм, я хотела поговорить с тобой об этом. — О расставании? — Да... — говорит она и возвращает косяк. — Мне жаль, Эрен. Я правда надеюсь, что это не разрушит нашу дружбу, но… Мне интересен кое-кто другой. Мне так, так жаль. — Она выглядит такой виноватой. Я беспечно делаю затяжку и проделываю ещё несколько трюков с дымом. Со мной расстаются? Эх, это супер отстой. Но только потому, что я знаю, что Жан будет издеваться надо мной, как последний придурок. Чёрт возьми. — Вот почему я была такой отстранённой. Но я никогда не изменяла! Клянусь! Я просто... пыталась подумать о том, что я хотела бы. Ко мне подошли и предложили встречаться. Я сказала подождать, чтобы могла решить, что я на самом деле хочу. Правда в том, Эрен... Хистория продолжает бубнить снова и снова, будто я в данный момент не создаю кольца из «Sonic» с помощью дыма. — Я правда хочу остаться с тобой друзьями. Ты можешь быть мудаком, да, но ты очень верный. Ты никогда не делал ничего за моей спиной. Вот почему я хотела встречаться с тобой в первую очередь. Но похоже, как только мне предложили отношения, ну просто из ниоткуда, желая иметь со мной шанс. И я такая, что? Это полный пиздец. Я знаю! Мне жаль, я надеюсь, ты сможешь простить меня... — Так захотелось суши, прикинь. Мои мысли слишком далеко. Хистория моргает своими щенячьими глазами, совсем не понимая. — ...А? Я подцепляю косяк уголком рта и засовываю руки в карманы. — Загладь вину, пригласив меня в азиатскую кафешку. О, и спасибо, что не изменяла мне. Я ценю это, — может и звучит саркастично, но я абсолютно серьёзен. Хистория знает меня, и она понимает, что я не шучу. — Эрен, ты не можешь просто быть таким беспеч... — Суши. Окей? — успокаиваю я. — Послушай, это не проблема, Хистория. Мы были парой всего пару месяцев, я не возражаю. Честно говоря, я никогда не воспринимал нас слишком серьёзно, несмотря ни на что. Как я уже говорил, она была для меня в первую очередь подругой, а потом девушкой. — Можно я всё-таки быстренько покажу тебе этот классный фокус с дымом? Она закатывает глаза, как и всегда, когда я резко меняю тему. Я ухмыляюсь только потому, что пытаюсь облегчить её беспокойство. Делаю трюк с «французским вдохом», который практиковал в последнее время. Выражение её лица тут же меняется с раздражённого на удивлённое. — Как, чёрт возьми, ты это сделал!? — восклицает она. — Можно я попробую!? — Она вытягивает руки, и я со смешком протягиваю ей косяк. Она практикуется и практикуется до тех пор, пока не забывает, что у нас вообще был такой напряжённый разговор. Это самое хорошее во мне. Я знаю, как отодвинуть херню в сторону и хорошо провести время. Жизнь слишком коротка, чтобы так сильно тревожиться. — Эрен... мы всё ещё друзья, верно? — спрашивает она меня. Я приглашаю её наверх поиграть с нами в карты. Сейчас мы поднимаемся в мою квартиру. Я выбрасываю бычок в ближайшую мусорную корзину. — Мы никогда не были друзьями. Она улыбается. — Ты хороший человек. Я полагаю? — Знаешь, ты так и не спросила о моих роскошных, таких-клёвых, таких-крутых ногтях. Хистория хихикает над тем, как я повышаю тон голоса, чтобы пародировать сплетниц. — Проведя с тобой несколько месяцев, я поняла, что о некоторых вещах лучше не говорить. Туше́. Я возвращаюсь наверх в квартиру с Хисторией под руку. Она настаивала на том, чтобы уйти, но я точно могу сказать, что она хотела зайти. Наши апартаменты — это отличное место для тусовки, учитывая, что квадратных метров очень много. Кроме того, здесь есть все ваши любимые люди. Жан, местный кретин. Зик, заносчивый сосед. Армин, международный гений. И, конечно, я, божество, хозяин, бог, потрясающе крутой... — ... Лузер, — Жан ковыряет в носу и позволяет Хистории пройти дальше. Она подбегает к Энни, которая выглядит счастливой снова её видеть. Если её стервозное лицо можно назвать «счастливым». — Она порвала с тобой, да? — Шепчет он, и я закатываю глаза. Вот мы, блять, и поехали. — Я так и знал! Она слишком милая для тебя, придурок. В отличие от любви всей моей жизни, Микасы, в которой действительно есть перчинка! — Видимо, это причина, по которой она отвергает тебя с тех пор, как вылезла из грёбаной утробы, да? — Воистину. — «Манго», — говорю я с ухмылкой, и Жан приподнимает бровь, а затем чешёт затылок. — Сегодня в восемь вечера. Позовите Райнера и его друзей. Я скрутил пару косяков. У тебя есть выпивка? Жан хмыкает и качает головой. — Вот и отлично. Давай оторвёмся сегодня вечером, Жан-бой. — Назови меня так ещё раз, и я... — Йоу, Армин! — зову я его и подбегаю к дивану, где устроились они с Энни, потягивая воду из стаканов. — Эрен, нет. Я устал! — Но сегодня ночь 90-х! В стрип-баре! — ною я. Энни и Хистория поворачивают головы в мою сторону, когда слышат заявление. — Будут «Spice Girls» и «Snoop Dog» всю чёртову ночь! Разве ты не хочешь увидеть, как народ будет тверкать задницами под хиты? — Я вообще-то занят! И даже если бы это было не так, мне не нравится подобное! — Я в деле, — внезапно говорит Энни. Видите, вот она, та причина, по которой я люблю Энни. Она знает, как отлично проводить время. На лице Хистории появляется улыбка, она точно присоединится. Ну да, она только что «разбила мне сердце» и всё такое, так что ей точно захочется увидеть, как я развлекаюсь, чтобы не чувствовать себя полной сукой. Армин не выглядит убеждённым. — Это стрип-бар с теми острыми крылышками с мёдом. И картофель фри с беконом и соусом ранч. — Я упоминаю якобы случайно. Армин замирает, а затем тяжело вздыхает и проводит рукой по волосам. — Во сколько? ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ДА.***
She suck me in the Sprinter with my entourage and shit (Entourage)
Face all on my stomach, got her Fenty on my fit (Hold up)
Makeup on my acne like I'm tryna hide a zit
Wear my clothes too baggy, shit I'm tryna hide my zip.
Хорошо, что Райнер водит белый минивэн, как совратитель малолетних: в нём помещается так много людей. Каждый из моих друзей знает, что я не трачу время даром. Они также знают, что я тот, кто приходит в клуб уже пьяным, потому что я не хочу тратить двадцать долларов на один шот. А ещё все в курсе, что Жан такой же, как я. Мы оба чертовски горячие придурки. Я обожаю это. — Эрен, прекрати орать в окно! — Говорит женский голос, но я понятия не имею, кто. Я сижу на заднем сиденье фургона (насильно, потому что, когда я пьян, я начинаю распускать руки), высунув голову из окна. Я кричу людям на тротуарах и флиртую с парой цыпочек, а когда мы останавливаемся на красный свет, какой-то парень узнает песню и начинает танцевать фристайл на тротуаре. Я чертовски люблю свой университет. — «Now, baby, I'm too fucking grown to teach you how to ride a dick»! — Я и незнакомец зачитываем одновременно. Я высовываюсь из машины, подняв руку в воздух, и кричу текст песни чертовски громко. Незнакомец, который может сказать, что я в доску, разражается смехом и смотрит, как я читаю рэп. Очевидно, я сделал ему день. Я Эрен, блять, Йегер, и я делаю жизнь каждого потрясающей. — «Need a freaky college boo for frolicking, booty brolic». Райнер уезжает, как только загорается зелёный свет, очень быстро, и я пою куплет так, будто я король этого трека. — «Okay, I copped a whip and wrapped it with the shiny polish, yo' bitch a dub, she 20 dollars, I'm so lit right now, I'm up, I'm the night owl, she wet, clean up aisle two». Довольно грубо меня затаскивают обратно в фургон. У меня начинает кружиться голова. Смотрю вниз на свою футболку, и вижу, что Зик схватил меня за неё; ему наконец надоело, что я творю херню. Он тоже сидит сзади (очевидно, в режиме старшего брата). Он перегибается через Жана, который сидит посередине, между нами, чтобы схватить меня. Я закатываю глаза. — Ну конечно это ты. — Тебе обязательно всегда упиваться в сопли перед клубом?! — Отъебись, Зик, — говорю ему, чувствуя запах травы. Взглянув направо, я вижу, как Жан сворачивает себе косяк на телефоне, и усмехаюсь. — Ты скатал это для меня, братишка? — Жан протягивает его мне с адски красными глазами. Он выглядит так, словно попал на другую планету. Я кладу его в рот и смотрю, как вспыхивает огненно-оранжевый пепел. — Я даже больше не хочу его, еле могу шевелить ногами. Мне нужен шот. — Кто-нибудь хочет косяк? — Вытаскивая его изо рта, кричу я в машине. Поднимаются несколько рук. Я был настолько громким? Смеясь, я передаю его Хистории, которая сидит на коленях у Имир с тех пор, как сели в тачку. Она делает затяжку и передает его Имир. Знаете, эти двое были бы милой парой. — Йо-ооу Райнер, ты уверен, что сумеешь остаться трезвым сегодня вечером?! — Кричу я. Райнер вытаскивает изо рта сигарету и слегка наклоняет голову назад. На пассажирском сиденье его парень Берт, который держит в руках вейп. — Я делаю это только потому, что Берт хочет напиться и заказать куриные крылья. — То же самое, — вторит Армин, сидя ближе к ним. — Вычитая пьяную часть. Надеюсь. О, чёрт возьми, да. Я заставлю Армина напиться до звёзд перед глазами. Он тоже это знает. И мне ни капельки не стыдно. — Эрен, смотри... — Жан похлопывает меня по предплечью. Я поворачиваю голову и машинально обращаю внимание на телефон. Он показывает мне фотографию девушки, смутно знакомой. — Это Микаса. — Охренительно мерзко. — Она такая секси. Вижу на фотке в инсте Микасу, которая позирует в откровенном купальнике, очевидно хвастаясь задницей. У неё довольно много фолловеров, но только благодаря Леви. Он всегда был популярен в социальных сетях, сколько я его знаю. Учитывая, что его стиль и поведение уже само по себе являются интересными, я, честно говоря, удивляюсь, почему он ещё не засветился на телевидении. Жан оставляет коммент с парочкой смайликов с глазами-сердечками. — Какой ты отчаянный, — говорю я, — написал бы, чтобы она показала сиськи. Скучно. — Она заблочила бы меня тогда, бро. — Леви уже кинул меня в чс, — вздыхая, я тяну косяк, который быстро вернулся ко мне. Затягиваясь, я позволяю себе немного поныть. — Не видел его постов месяцами. Вдруг Жан вбивает в поиск его никнейм в твиттере. Я наклоняю голову и фокусирую взгляд на экране перед собой. @rivaille ретвитнул: Когда на часах 4 утра, а мудак обсуждает «какой следующий шаг» *фото* @rivaille твитнул: Хз кто сказал, что секс ничего не исправляет, как только он во мне, то я хз о чём вообще говорил *фото* 78.4K лайков, 6.4к ретвитов, 487 комментариев @rivaille ретвитнул: Все тощие парни придурки 🥴 *фото* @rivaille твитнул: Он: мне хочется сладкого Я: *фото* 57.8K лайков, 8,112 ретвитов, 320 коментариев @rivaille ретвитнул: *фото* — Иу, что за... — Жан отпрянул, случайно пролистав один из постов Леви для «OnlyFans». Он лежит на кровати с меховой подушкой, прикрывающей интимные места. На фотке у него хорошо виден изгиб талии с алыми чернилами под кожей в виде дракона. Неудивительно, что он делает такие деньги на этом. — Прокрути назад! — Бро, нет, я не хочу смотреть на твоего бывшего в таком виде. — Зато я хочу, — я выхватываю телефон из рук и листаю самостоятельно. Где же этот пост? В разгар моих стараний Райнер паркуется и выпрыгивает. Двери фургона открываются, а я фыркаю. — Проклятье, Жан! Послушай... А ты думаешь, что я тощий? — Э-ээээм, — Жан в замешательстве пялится на меня и задумчиво покусывает губу, а затем потирает подбородок. В этот момент все выходят из минивэна и приводят себя в порядок после поездки. — Ну да. Тебе не помешало бы съесть парочку бургеров. — Это самая приятная вещь, которую ты мне говорил за всю мою жизнь. — Как скажешь, братан. Ты можешь выбраться? Я хочу получить задницей в лицо в течение следующего часа, пока не впаду в коматозное состояние. Стрип-бар «Манго» в точности такой, каким я его помню, за вычетом всяких «City Girls», «Pop Smoke» и Дрейка, играющих нонстопом. Наша команда расходится, Райнер, Берт, Энни и Армин находят место, а Жан, Зик и я направляемся в бар за напитками. Хистория и Имир натыкаются на своих друзей, которых я узнаю, Конни и Сашу. Они мгновенно начинают танцевать и любоваться танцорами на сцене. Сегодня вечером стриптизёрши одеты в бикини со стразами и ковбойские короткие шорты. Одна девушка вертится на шесте, как чёртова фиджет-спиннер. Я увлекаюсь на несколько минут, прежде чем Зик ударяет меня по плечу. Он протягивает мне стакан воды, грёбаная Дебби Даунер, и говорит, что собирается присесть. Я замечаю, что Жан флиртует с какой-то брюнеткой в баре. Ну что за свинья.You let me violate you
You let me desecrate you
You let me penetrate you
You let me complicate you.
Музыка 90-х — это не совсем то, чего я ожидал. Хотя я не возражаю против такого. Похоже, они решили включить альтернативный рок. Меня это устраивает. Я могу наслаждаться «Gin & Juice» от Снуп Дога столько, сколько захочу позже вечером, читая мангу. Я проталкиваюсь сквозь бушующую толпу к бару, но, конечно, меня задерживают. Случайная девушка хватает за запястье и начинает танцевать передо мной. Она симпатичная, и у неё пирсинг в ямочках на щеках. — Классные ногти! — смеётся она, взяв мои руки в свои ладони. — Классная задница, — флиртую я. Максимально факбойский ответ, но мне всё равно. Я ухмыляюсь, подгибаю колени и прижимаюсь к ней в такт. Очевидно, ногти заводят, потому что она определённо трётся об меня, ожидая очевидной реакции. У меня в голове всё расплывается. Музыка такая чертовски громкая; мои барабанные перепонки могут начать кровоточить, но без разницы. Это то, ради чего я, блять, живу.I wanna fuck you like an animal
I wanna feel you from the inside
I wanna fuck you like an animal
My whole existence is flawed
You get me closer to God.
Я, должно быть, тоже неплохо выгляжу сегодня; меня уводят две другие девушки, прежде чем я направляюсь в бар перекусить. На мне рваные чёрные джинсы, облегающая белая футболка с V-образным вырезом, металлическая цепочка на шее, серебряные часы и болтающиеся серьги-крестики. Волосы собраны в неаккуратный пучок, и, возможно, я нанёс немного блеска для губ Хистории, потому что мне нравится, когда я выгляжу блестяще. Мои ногти достаточно сверкают, и, чёрт возьми, Леви был прав. Они правда светятся в темноте. — Можно мне, пожалуйста, острых крылышек с мёдом? — кричу я человеку за стойкой. Он кивает и оформляет заказ. Вручая мне карточку с номером, сообщает мне примерное время ожидания. Я решаю подождать здесь. Облокотившись на табурет, я качаю головой в такт песне и смотрю на гибких сотрудниц, которых они называют стриптизёршами. Удивительно, но за стойкой никто не сидит, кроме одного человека, притаившегося в углу. Его голова опущена, и он рисует что-то на салфетке. Из-за света в клубе безумно темно. Однако, когда вспышка жёлтых огней освещает его, я узнаю человека, как свои пять пальцев. Леви. Он один, сосредоточен на салфетке перед собой. Его шелковистые, блестящие волосы закрывают лицо. Он одет в наряд, похожий на тот, в котором я видел его в последний раз. Прозрачный чёрный топ, достаточно прозрачный, чтобы можно было рассмотреть пирсинг на его теле. Я не слишком хорошо вижу его нижнюю половину, но, похоже, на нём мешковатые штаны, перетянутые поясом с металлическими вставками. А ещё отливающие рубиново-красные каблуки, что большая редкость. Он жаловался, что они слишком сильно травмируют его ноги. Те времена, когда он надевал их только для меня, были в постели (ещё бы) или когда мы посещали местные драг-шоу. Я думаю, что меня больше всего шокирует, помимо его наряда, то, что он выглядит опечаленным. Армин, Жан, Зик, чёрт возьми, даже Микаса, подтвердят, что я ненавидел, когда Леви грустил. Он не из тех, кто принижает себя. Он излучает уверенность. Поэтому в те редкие дни, когда он впадал в депрессию, я обычно паниковал как сумасшедший. У Армина есть личный опыт общения со мной, когда я был в таком состоянии. Я не спал всю ночь, сочиняя ему любовные письма, для чего мне понадобилась помощь Армина, используя его школьные принадлежности. Был также случай, когда я ехал час в одну сторону, чтобы только купить Леви еды в его любимом ресторане (даже не думая о том, что, когда я вернусь домой, всё остынет). И давайте не будем забывать, когда я импульсивно купил ему ёжика. Мне никогда не нравилось видеть его расстроенным. Вот почему мне было так трудно расстаться с ним. Я был симпом, как называл меня Жан. Оглядываясь назад, честно говоря, я был по уши влюблён. До сих пор больно сознавать, что из этого ничего не вышло. Наверное, по этой причине я теперь почти не общаюсь с ним. — Привет? Блестящие глаза Леви встречаются с моими. Я замечаю в них признаки негодования; он плакал. Мой голос срывается. Леви автоматически вытирает под левым глазом и прикрывает салфетку. Он рисовал тот же рисунок, что и на моём безымянном пальце — красного дракона. Тот же рисунок вытатуирован у него на бедре. Он не хочет, чтобы я видел. И я даю ему это пространство, садясь на табурет рядом. — Выглядишь как красивый лузер, как всегда, — ухмыляюсь я и прислоняюсь к барной стойке. Леви усмехается. Он отрывается от своего рисунка и отодвигает салфетку в сторону. Вот тогда я замечаю, что у него полная тарелка крылышек. Все, к сожалению, не закончены. — Ты всё ещё ешь крылышки, как ребёнок, — улыбаюсь ему и тянусь за тарелкой. Схватив недоеденное крыло, я одним махом обсасываю мясо, а затем кладу косточку сбоку. Леви наблюдает, забавляясь. — А ты всё ещё сосёшь острые крылышки, как сосёшь член. — Как профи, я полагаю. — Как скажешь, — посмеивается он. — Что ты здесь делаешь? Подходит бармен и протягивает Леви мартини, что он, вероятно, заказал до моего появления. Я беру ещё одно крылышко и продолжаю доедать за него. — Тусовался с друзьями. Где Микаса? Ты никогда не встретишь Леви без Микасы, как ты не встретишь Микасу без Леви. Для меня это почти беспрецедентно. Даже когда мы были вместе, Микаса постоянно приходила в апарты. Лицо Леви передёргивается, и он кладёт щеку на ладонь, покручивая соломинку в своём напитке. — Она кинула меня. — Хах? — я неловко кашляю, и Леви закатывает глаза. — Тебя? Кинула тебя? Мы точно говорим об одной Микасе? — Да, тупица. Попробуй хоть раз в жизни не быть ботаном. — Прости, я не ожидал этого. Есть ли причина, почему она это сделала? Похоже, это второй или третий коктейль Леви, потому что он отвечает быстрее, чем я думал. Обычно мне приходится вытягивать из него ответы, если дело касается семьи. — Она нашла себе парня. — Я думал, она лесбиянка? — вкрадчиво сказал я, и Леви скептически уставился мне в глаза. — Верно. Прости. Она пошутила. Жан будет в ярости. — У него никогда не было шанса с ней. Ей нравятся блондины. — Мерзость. — Неужели? Мы встречаемся взглядами, и я не могу удержаться от смеха. Леви ухмыляется, но сдерживает своё веселье. — Я предположу, что она должна была пойти с тобой в величайший стрип-бар «Манго», но решила, что член лучше, чем острые крылышки с мёдом? — я глумлюсь, будто это самая нелепая вещь, которую я слышал за сегодня. — Она на точно крэке или типа того. Леви не отвечает. Он потягивает мартини и смотрит в никуда. Должно быть, я попал в больное место. Проходит несколько секунд. В конце концов, бармен приносит мне еду с порцией соуса ранч. Блюдо обжигающе горячее и пахнет невероятно вкусно. Я отодвигаю в сторону приконченные крылышки Леви и ставлю свой заказ между нами, а затем разрываю крыло на части. Леви вовек бы не рассказал ни единой живой душе, но он ненавидит еду с костями. В детстве он ненароком откусил крылышко и отколол зуб. С тех пор он избегает подобного. Пока он не встретил меня, конечно. Раньше я заказывал нам недорогую еду из соседних закусочных, где подавали крылышки и сырную картошку фри. Я разрывал для него крылышки, чтобы осталось только мясо, а себе оставлял обсосать косточки. Я люблю хрящи, так что совсем не возражал. Так что и сейчас я кладу для него мясо без костей на правую сторону тарелки. Почти машинально Леви подхватывает его, макает в соус и ест так, словно умирает с голоду. Я прячу улыбку. От старых привычек трудно избавиться, не так ли? — Детка, ты всегда был ранимым, — Леви напрягается, когда я говорю это. — Перестань чувствовать себя таким подавленным из-за того, что она ушла. Она твоя сестра, и точно не собирается покидать тебя в обозримом будущем. — ...Не называй меня деткой. — Я не это имел в виду, — лгу, но ему не обязательно это знать. — Но послушай. Микаса чертовски тебя любит. Ни один парень не изменит этого. У неё не было парня с тех пор, как я её знаю, так что позволь ей немного повеселиться. Кроме того, ты услышишь всю драму, когда он начнёт действовать ей на нервы. Тогда ты будешь рядом, чтобы надрать ему задницу, когда он разобьет ей сердце, точно так же, как она сделала со мной, — посмеиваюсь я. — Ты дурак, — Леви самодовольно улыбается. — Я ненавижу, когда ты такой. Я ненавижу то, что ты всегда был в первую очередь другом. Это так бесит, — заканчивает он. Я в замешательстве. Я прерываюсь от разделывания крыльев для него и собираюсь облизать соус с пальцев, прежде чем Леви хватает меня за запястье. Он одним движением слизывает медовый острый соус для крылышек с моего указательного пальца. Его язык кружит вокруг него, заставляя жар подниматься в моём животе и спускаться к паху. А затем отпускает палец и оставляет его блестящим от слюны. — Ты такой хороший друг, Эрен. Спасибо. Я в шоке. Просто ошеломлённо смотрю на свои пальцы. — Э-э-э... — заикаюсь я. — У меня всё ещё есть три других пальца, так что... — Пожалуйста, ради любви к всевышнему, возьми в рот мои пальцы, а затем и член, пока я не увижу Зевса в небе, поражающего молнией мою жизнь, потому что я озабоченный придурок, который ничего так не хочет, как снова видеть тебя в своей постели. — Не испытывай судьбу. — Тогда хочешь потанцевать со мной? — Разве у тебя нет девушки? — задаёт он вопрос, приподняв тонкую бровь. Я качаю головой. К чёрту! Нет. Кто? Я не встречал никого, после того как ты появился в моей жизни, детка. Клянусь. Даже своего собственного имени не вспомню. Наступи на меня и сядь мне на лицо прямо сейчас. — Больше нет, — признаюсь я.He's mine
You may have had him once,
But I got him all the time.
В стрип-баре умудряются включить песню, настолько относящуюся к 90-м годам, что можно было бы подумать, что стриптизёршам трудно танцевать под неё. Удивительно, но они делают это так легко. Выполняют чувственные вращения и трюки, плавно растекающиеся в ритме. Они делают и ещё что-то, но я не в курсе, учитывая, что мой бывший парень медленно трётся задницей о мой член, а я держу его за бёдра. Мы проникновенно покачиваемся в такт. Леви всегда был классным танцором, особенно если его цель — довести тебя до безудержного стояка, пока гора Фудзи не лопнет у тебя в джинсах. Леви поднимает руки и кладет ладони мне на затылок. Я вращаю бедрами и утыкаюсь лицом в его шею, его голова прижимается к моей груди. Глаза Леви блестят; в них нет красноты или слёз, вместо этого они переполнены желанием. Я дышу ему в шею, когда он намеренно прижимается задницей к моему паху. Пожалуйста, Зевс, позволь мне трахнуть его сегодня вечером. Только один раз. Я клянусь, что больше ни о чём не попрошу. Потом Леви поворачивается, и я думаю о том, чтобы постучать по дереву. Не о чем беспокоиться, Зевс, позволь мне сохранить его. Навсегда и навеки. На этот раз я не облажаюсь, клянусь. К чёрту Фарлана. В любом случае, он был мерзким уродом. Он обвивает руками мою шею и покачивает бёдрами влево и вправо. Я кладу ладонь на верхнюю часть его талии. Чувствуя себя несколько рискованно, я запускаю руку под его прозрачный топ, чтобы коснуться кожи. Леви хмыкает и наклоняет мою голову. Наши лбы соприкасаются. Его дыхание пахнет мёдом, острыми крылышками и соусом ранч. Его губы блестят от цыплёнка. Боже, это так чертовски сексуально. — Мне реально нравится этот маникюр на тебе, — шепчет он и чувственно смотрит вниз на губы. — Наверное, было трудно фингерить свою девушку. Я так очарован его танцем, что почти забываю, где мы находимся. Я могу сосредоточиться только на его блестящих губах и на том, как бы мне хотелось просто закутать его, спрятать у себя и хранить вечно. — Кого? — спрашиваю и Леви ухмыляется. — Правильный ответ.He's mine
You may of had him once,
But I got him all the time,
(I got him all the time).
Сексуальное напряжение между Леви и мной всегда было непреодолимым. Только подумайте об этом. Мы встретились в этом же стрип-баре, потому что ему нужно было слизнуть шот с какого-то случайного парня с зелёными глазами. Этого простого взаимодействия было достаточно, чтобы мы несколько дней спустя трахались, как кролики, и в конце концов вступили в отношения, которые я никогда не забуду. Да, мы расстались из-за какой-то ерунды. Да, я не знаю, это просто мимолётная связь на одну ночь или мы снова что-то обретём. Да, сейчас мне на самом деле всё равно, и я просто рад, что Леви снова окажется в моей постели. Да. Да. Да. Я всецело рассчитываю на то, что Армин сделает мне выговор, когда я скажу ему, что возвращаюсь в апарты для перепихона, но этот дурак пьян в доску. Похоже, что Энни — это та, кто оказывал на него давление. Она кладёт его голову себе на колени и гладит его раскрасневшееся от алкоголя лицо, разговаривая с Имир, которая без умолку твердит о том, что стриптизёрша в голубом парике — её фаворитка. — Э-йоу, — прерываю я их. — Скажите парням, что я поехал домой, чтобы потрахаться. Пожалуйста, ради любви к «City Girls», не позволяйте им издеваться надо мной, когда вернётесь. — «City Girls»? — спрашивает Имир с раздражённым выражением лица. — Да, сука, и точка! — кричу и выбегаю из клуба от Имир и Энни, которые хохочут до упаду. Я чертовски пьян, и мне абсолютно плевать. Леви сидит в такси и ждёт меня, макая кусочки курицы в соус. Он никогда бы не стал тратить впустую еду, которую я приготовил для него, даже если я просто отрывал мясо от косточек. Квартира выглядит разгромленной, когда мы добираемся, и я хватаю Леви прежде, чем у него появится желание помыться. Клянусь, когда мы были вместе, мой дом всегда сверкал от чистоты. Это одна из причин, по которой Жан и Зик издевались надо мной за то, что я схватил самую большую букву «L» в истории. На самом деле, шутки и в их сторону тоже, ведь им приходилось иметь дело с грязью так же часто, как и мне. — Хэй, — зову я, когда он как раз снимает топ. Он лежит на спине на моей кровати, и я помогаю ему. Бросив шмотку на пол, я стягиваю с него штаны и шепчу, — можно, я тебя поцелую? Леви выглядит великолепно. Его волосы разметались по подушке, на которую я пускал слюни прошлой ночью. Хотя ему и не нужно этого знать. — Разве тебе нужно спрашивать? Идеально. Я наклоняюсь и впиваюсь губами в его. Он прижимается к ним, позволяя мне ощутить пикантный вкус молочного соуса с мёдом и травами. Мы лежали там, целуясь, добрых шесть минут. Секс забыт напрочь. Глаза Леви закрыты, но он так нежно гладит мою челюсть, что кажется, будто он считает, что прикасается к ангелу. Я отпускаю его пухлые губы, чтобы позволить ему дышать. В ту же секунду, как это делаю, я снова захватываю их и терзаю, как лепестки розы. Он стонет между каждой миллисекундой, которую мы тратим на вдох. Перекатываясь на спину, я усаживаю его на себя. Наши губы ни разу не разъединяются. Леви прижимается к моей груди и облизывает мой рот. Он такой страстный, что это сводит меня с ума. Как будто его не целовали месяцами. Десять минут спустя Леви насытился. Он отстраняется и садится напротив моего паха. — Как ты меня хочешь? — Он смотрит на меня сверху вниз этими блестящими глазами, с блестящими губами, блестящими щеками, и я не могу удержаться, чтобы просто не сказать: — Детка, я хочу, чтобы всё было блестяще. Я даже не знаю, что это значит. Очевидно, Леви тоже, потому что он откидывает голову назад и очаровательно смеётся. Это так отличается от того, что было раньше. Несколько недель назад он метал в меня яростные взгляды, но сейчас будто птица в клетке вырвалась на свободу. Леви качает головой взад-вперёд, отчего его шелковистые волосы становятся взъерошенными, и наклоняется, чтобы поцеловать меня в щёку. — Ты такой же глупый, каким я тебя помню. Осмелюсь сказать, он произнёс это с чувством ностальгии и тоски по дому в голосе. — Прошёл всего год или два. И вообще, как ты мог забыть меня? — Я нахально жестикулирую руками и двигаю тазом. Не берём в расчёт, что из-за акриловых ногтей это выглядит в десять раз развязнее, чем нужно. — Ради бога, я Эрен, мать его, Йегер. — Поверь мне... — Леви опускается и начинает расстёгивать мой ремень. — ...Я пытался. — шепчет он, прежде чем исчезнуть из поля зрения. Леви делает минет, будто страдает от недоедания, а мой член — ключевое лекарство для его спасения. Я искренне не могу поверить, что позволил этому человеку скитаться поблизости — в полном одиночестве — в течение двух лет. Я кладу голову на подушку, на которую пускал слюни, и закрываю глаза. Иисус. Блять. Христос. Рот Леви влажный и шумный. Его язык, похожий на язык котёнка, обвивается вокруг меня сверху донизу. Затем он выпрямляет шею, смотрит на меня своими увлажнившимися глазами и засасывает головку в рот. Слюни стекают по бокам, как по сигналу, потому что он знает, что я обожаю, когда небрежно. Что за грёбаный демон, скажу я вам. Леви использует свою руку, чтобы погладить те сантиметры, которые пока не может заглотить. Ключевое слово «пока». Леви такая же шлюха, как и я. — Перестань так на меня смотреть, — говорю я ему. — Если только ты не хочешь задохнуться сегодня. Морщинки у него под глазами свидетельствуют о том, что он пытается не рассмеяться. Леви поднимает голову и облизывает мокрые губы. Он плюёт на член, поглаживая его и позволяя грязным звукам разноситься по комнате. Я поднимаю руки и кладу их за голову. Когда он тратит слишком много времени на поглаживания, я наклоняюсь и запускаю пальцы в его волосы. — Прости, детка, я сейчас не в настроении играть с тобой. Я не упустил из виду то, как он задрожал, когда я вернул член ему в рот. Мы с Леви раньше занимались бесчисленным количеством странной херни. Его любимым, к моему удивлению, был тот раз, когда он играл роль кота. У меня испорченный разум, который невозможно починить, так что он мог бы меня возбудить хоть в костюме динозавра, это не имеет значения. Но было что-то в динамике отношений хозяина и питомца, что заводило его. Добавьте к этому его обычный дэдди кинк (который он отрицает) и любовь к чрезмерной стимуляции, и Леви никогда не будет скучным в постели. — Ты хочешь поделать что-нибудь кинковое сегодня или просто потрахаться? — спрашиваю я его. На лице Леви появляется румянец. Он выглядит таким милым, когда возбуждается, особенно с моим членом во рту. Я ухмыляюсь. — Попался. Ему не нужно отвечать, я его знаю. Несколько минут спустя я методично двигаю голову Леви вверх и вниз по члену. Он перестал пользоваться руками, да и сам едва контролирует свои движения. Вместо этого он позволяет мне использовать его рот так, как мне заблагорассудится. Его слюна стекает по члену и увлажняет нижнюю часть живота. Внезапно Леви приподнимается и облизывает всё вокруг. Он кладёт член на живот и всасывает мои яйца. Обычно я не кончаю от минета. Это при условии, что я занимаюсь сексом с кем-то нормальным. Леви ненормальный. Он дьявольски шикарен и мой единственный, кто сбежал. Он тайная шлюха, которая любит грязный секс. Он единственный в своём роде. — Открой рот, — рычу я ему, когда чувствую, как мой член напрягается. Давление повышается. Я тянусь вниз и глажу себя. Леви открывает рот, высовывает язык и располагается даже не в сантиметре от моего члена. Этот вид, чёрт возьми, чуть не заставляет меня упасть в обморок. Почему он всегда выглядит таким чертовски сексуальным? — Блять, детка... — стону я в перерывах между быстрыми движениями. Тёплая сперма попадает ему в рот и разливается по лицу. Леви отпихивает мою руку и кладёт свою на член, позволяя сперме брызнуть вверх. Он обхватывает ртом головку и проглатывает оставшееся. Заканчивая, он языком убирает сперму, которая стекала сбоку и на его ладонь. Он смотрит на меня, пока делает всё это. Я наблюдаю за этим зрелищем и чуть не впадаю в грёбаную кому. — Ты хорош на вкус, — шепчет он в мой член. Ну а ты хорош на вид, чёрт возьми. Пожалуйста, сядь на мой член. — Какая же ты шлюха. А теперь раздевайся, я хочу увидеть больше... Но каблуки оставь, — подмигиваю ему. Леви стягивает с себя брифы одним движением, и я ставлю его в коленно-локтевую. Как раз в тот момент, когда я достаю лубрикант из тумбочки, меня осеняет. Чёрт, как мне фингерить его? Я же убью его с этими ногтями! — Детка, — скулю я. — Я не могу подготовить тебя. — Просто вставь. — Хах?! Я буквально вижу, как Леви закатывает глаза. Из своей выгнутой позиции он запрокидывает голову, чтобы неудовлетворённо посмотреть на меня. — Тебе же будет больно. — Я буквально два часа скакал на своём дилдо, прежде чем пойти в клуб. Уверен, что со мной всё будет в порядке. — Стэнли? — Отвали. Нахер. — рычит Леви в простыни. Я терпеть не могу этот грёбаный фаллоимитатор. Я ненавижу его так сильно, что дал ему самое глупое имя на свете. Помимо того факта, что дилдо — это наполовину вибратор, он появился ещё до того, как Леви встретил меня. Мой член не может вибрировать, чёрт возьми! Поверьте мне, я пытался. — Выбрось эту херню. Сейчас я здесь. — Я не выбросил его, когда мы были вместе, так зачем мне избавляться от него сейчас? — Ты только что сказал «от него»?! Это он!? — Это член, Эрен! — Леви двигает ногами. — Не ревнуй, потому что твой не может вибри... ро... вать... — Его слова превращаются в нежный стон. Покрыв член смазкой, я медленно ввожу в него кончик. Он тугой, но не настолько, как обычно. Я хватаю его за стройную талию и использую это как рычаг, чтобы протолкнуться внутрь. — Что ты говорил? — беспечно спрашиваю я, будто мой член не окутан сейчас величайшим из известных мне теплом. Леви опускает голову на руки и прогибается в пояснице. Я удовлетворённо хмыкаю. — Именно так я и думал. — Эрен... — сладкий, чувственный голос Леви делает со мной что-то, чего я не могу объяснить. В ту минуту, когда моё имя слетает с его губ, я начинаю толкаться. Он издаёт тихий стон и снова прижимается ко мне. Он всасывает меня в себя, будто только этого и ждал. Мои руки крепко сжимают его талию, так крепко, что ногти впиваются в кожу. — Давай быстрее, пожалуйста, — умоляет он. Я поднимаю левую ногу и толкаюсь в него до тех пор, пока у него почти не подкашиваются ноги. Его низкие стоны поднимаются до более высоких тонов, достаточно высоких, что, если бы мои соседи были дома, то знали бы, с кем именно я трахаюсь, а также насколько хорошо я это делаю. Я стону от явного удовольствия, когда Леви берёт на себя смелость вторить моим толчкам. Его задница отскакивает и виляет каждый раз, когда мои бёдра соприкасаются с ней. Я ловлю себя на том, что без ума от этого вида. Мой член блестит от смазки и слюны. Леви растворился в наслаждении. Он выглядит пошло с остатками спермы на лице, щёки раскраснелись, глаза зажмурены, а рот приоткрыт, когда он умоляет меня трахать его грубее. Я загоняю его так глубоко, что в течение трёх минут подряд единственным звуком, срывающимся с его губ, является повторяющийся стон, который возникает с каждым толчком. — Не ост-танавливайся... — Леви протягивает руку и кладёт её на изголовье моей кровати. — ....Папочка, трахай меня жёстче, пожалуйста.... Что ж, вот и всё моё благоразумие и мораль. Мне ужасно нравится, когда он называет меня папочкой. Он — причина, по которой, когда у нас появится ребёнок, тот должен будет называть меня «отец» или «сэр». Леви полностью извратил для меня смысл этого слова. — Как меня зовут? — Я наклоняюсь и шепчу ему на ухо. Леви сильно закатывает глаза, когда я сосредотачиваю свои толчки на простате. Его бёдра дрожат, и он прерывисто вздыхает. Я покрываю поцелуями его нижнюю часть шеи и спрашиваю его снова. — Как меня зовут, детка? — Папочка, это папочка, пожалуйста, продолжай трахать меня. Я буду хорошим для тебя, папочка, — он нарочно шепчет мне на ухо. Его голос глубокий и пропитанный похотью. Я хмыкаю и опускаю голову над ним. Блять, блять. Я ещё не могу кончить. Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Я выхожу, к большому разочарованию Леви, и кладу его на бок, пристраиваясь сзади. Приподнимая его левую ногу, я возвращаю свой влажный член внутрь и трахаю его под новым углом. Я поднимаю его ногу достаточно высоко, чтобы проникнуть глубже. Леви резко откидывает голову назад, и мне приходится отпрянуть, потому что он чуть не сломал мне нос. Я обхватываю рукой его горло и вытаскиваю член из его шелковистой мокрой дырочки. Всё, что связано с ним, возбуждает меня. То, как выглядят его розовые соски, украшенные золотистым пирсингом. То, как его украшение на пупке покачивается при каждом толчке. То, как я сминаю кожу на бедре, которое обвивает татуировка с красным драконом, пока вбиваюсь в его задницу. — Ты такой хороший для меня, детка, — мурлыкаю ему на ухо. Мои зубы покусывают его мочку. — Ты мой славный мальчик, не так ли? — Б-блять... — Леви запинается, когда его тело начинает трясти. Чувствуя его оргазм, я наклоняюсь и оглаживаю его истекающий, твёрдый член. Он мгновенно вздыхает с облегчением. Леви удаётся пережить ещё четыре глубоких толчка, прежде чем он кончает мне на руку и простыни. Упс. Я продолжаю толкаться, игнорируя тот факт, что он уже кончил. — Эрен, какого чёрта... — Тебе всё ещё нужно заставить папочку кончить, детка, — посмеиваюсь я ему на ухо. Леви сжимает мои предплечья и забывает дышать, когда я трахаю его быстрее, чем раньше. Его челюсть отвисла в безмолвном крике, а глаза закатились, и я вижу, как немного слюны стекает из уголка рта. Прекрасное зрелище, должен сказать. Выйдя из состояния оцепенения, Леви тянется вниз, туда, где мой член входит в него. Он гладит его, пока я продолжаю толкаться, так что независимо от того, внутри я или снаружи, я окружён им. Это ощущение вызывает знакомое давление у меня в животе. Затем он наклоняет голову, позволяя мне увидеть чувственное выражение. Его губа кровоточит от того, что он так сильно её прикусил. Его глаза блестящие и затуманенные. Он выглядит измученным и абсолютно затраханным. Это заводит меня как ненормального. Я облизываю губы, как голодный пёс. Прижимаясь своим ртом к его, я посасываю его язык и занимаюсь любовью с его губами. Леви не теряет своей увлечённости или старания, потому что целует меня с тем же энтузиазмом. Учитывая, как сильно Леви возбуждает меня своим телом, меня удивляет, что именно его поцелуи заставляют кончить в него. Я делаю два резких толчка, прежде чем первобытно стону ему в рот. Леви подстраивается под мою громкость и прижимается ко мне бёдрами, будто пытаясь выжать из меня всё до последней капли. Это заставляет меня целовать его ещё крепче. Конечно, мы не были бы нами, если бы не целовались бесконечно долго после такого потрясающего секса. Я вытираю его лицо своей футболкой, которая лежит на покрывале. Отстраняясь, игнорирую любой другой беспорядок, который мы устроили, и просто позволяю себе полностью отдаться его привязанности. Леви, каким бы чистоплотным он ни был, придерживается того же мнения. Прошло два года с тех пор, как мы целовались. Неважно, целовались бы мы пять минут или час, это не восполнило бы тот пробел, который мы упустили. Когда наше время вместе подходит к концу, я задаюсь вопросом, было ли это прощанием или нашим новым началом. Тем не менее, когда я засыпаю в объятиях Леви, уткнувшись лицом ему в грудь, я надеюсь, что он никогда больше не оставит меня.***
Звук хлопков и громкий смех будят меня. Вскакивая со своего места, я почти думаю, что всё это было сном, пока не увижу Леви, лежащего рядом со мной в отключке и пускающего пузыри. Он лежит на полотенце, вероятно, положил его туда, потому что кончил на простыни. Я протираю глаза и хватаю свой телефон. Прошло всего два часа с тех пор, как мы вернулись домой. Я открываю дверь и захожу в гостиную, чтобы посмотреть, кто у нас ночует. — Эй, потише, блять, вы, чёртовы распутники... — Делаю паузу. Я в том доме вообще? — Какого хера? Микаса, мать её, Аккерман стоит передо мной в обтягивающем чёрном платье и на шпильках. Жан находится рядом с ней, пусть и неуклюже, но, по крайней мере, рядом. Конечно, вся команда здесь. Армин и Энни сидят на диване и смотрят телевизор, в то время как Имир и Хистория бездельничают на кухне. Райнер и Берт курят траву, играя в «Uno». Зик тоже на кухне, готовит рамен. Какого хера, как давно они вернулись?! — Иу, — бормочет Микаса. — Я забыла, что ты живёшь здесь. — Какого чёрта ты здесь делаешь?! — Меня пригласили. — Кто?! — Я, — гордо говорит Жан с дерзкой ухмылкой. — Мы встретились в клубе. Я пригласил её поиграть в карты. — Он подмигивает мне. Это кошмарно, потому что он делает это обоими глазами. Он просто выглядит ужасно глупо. Я стою перед ними в одних боксерах, без футболки и с растрёпанными волосами. Микаса сдерживает рвотный позыв. — Ты можешь надеть хоть что-нибудь? — Это мой дом, — бормочу я. Ей лучше радоваться, что я только что оттрахал её брата, иначе я бы надрал ей зад прямо сейчас. Я пытаюсь быть вежливым. — У тебя разве нет парня или что-то в этом роде? Микаса кивает на меня головой. Она, вероятно, в замешательстве от того, откуда я это знаю. Тем не менее, она пожимает плечами. — Он был скучным. Обычно я хорошо провожу время, когда прихожу сюда, так что да. Не придавай этому слишком большого значения, — вздыхает она. — И не говори Леви. — О, точно, — говорю я саркастически. — Да я бы никогда. Не дотронусь до него даже десятиметровой палкой. Очевидно, Микаса не понимает сарказма. Она закатывает глаза и приподнимает бровь. — Тебе лучше следить за своим грёбаным языком, когда говоришь о моём брате! — Микаса, держи... — Жан, чёртов слуга и симп, каким он и является, протягивает Микасе косяк, который Райнер передавал по кругу. Тот, который свернул я, прошу заметить. Микаса вздыхает и осторожно берёт его. — ...расслабься немного. Йегер здесь будет изводить тебя до чёртиков многими способами. — Он ведет её к дивану. Похоже, у неё действительно была тяжёлая ночь; она глубоко затягивается и распускает волосы из тугого пучка. Близнецы Аккерман снова у меня в доме. Боги, я никогда не думал, что доживу до этого дня. — Безумная дичь, — бормочу себе под нос, скрещивая руки на груди. Я прислоняюсь к стене и задумчиво хмыкаю, — интересно, когда он проснётся. — Что случилось? О, доброе утро, солнышко, медвежонок, любовь-всей-моей-жизни-пожалуйста-выходи-за-меня-замуж. У Леви просто ультимативная причёска спросонья. На нём моя футболка, в поисках которой он, вероятно, копался в шкафу. Она свисает ему до середины бёдер. Я смотрю, совершенно зачарованный, и мне хочется нагнуть его на кухонной стойке, прежде чем громкий крик эхом разносится по гостиной. — ЛЕВИ?! Микаса рывком встаёт со своего места на диване. Она роняет косяк на пол, заставляя Жана вскрикнуть и поднять его, как драгоценное сокровище. Близнецы Аккерман смотрят друг на друга несколько секунд. Все пялятся на них. Я кашляю и пытаюсь сгладить возникшую неловкость. — Леви, познакомься с Микасой, твоей сестрой. Микаса, познакомься с Леви, парнем, чьи внутренности я только что перестр... При этих словах Леви грубо бьёт меня кулаком по плечу. Я вскрикиваю и убегаю от него, продолжая похныкивать. — О боже мой, за что-оо?! — тяну я, когда боль резонирует во мне. — Это абьюз! Я не могу долго выносить эти отношения, эй, Жан, дай мне поскорее затяжку. Он протягивает косяк, и я вдыхаю. И не упускаю из виду, как он подставляет кулак для удара. Да, братан, я преуспел. Я лукаво бью его в ответ. — Йоу, детка, хочешь посмотреть на новый трюк с дымом, которому я научился? — спрашиваю я громко и уверенно, усмехаясь. Неудивительно, что Команда Йегера возвращается к своему обычному режиму.***
— Леви, ты серьёзно? — Микаса неохотно подходит к Леви, недоумевая. — Ты...? — Да, — вздыхает он, не сводя взгляда с Эрена. Он стоит посреди гостиной, полуголый, и показывает друзьям какой-то дурацкий фокус с курением, которому, вероятно, научился из «WikiHow». Его взгляд смягчается. Микаса замечает это и нежно берёт своего брата-близнеца за руку. — Просто... дай мне посмотреть, к чему это приведёт, хорошо? — Он переминается с ноги на ногу. Когда она видит, как вспыхивают щёки Леви, она не может удержаться от улыбки. — Я скучал по нему, — признаётся он. Когда Микаса поворачивается, чтобы посмотреть на Эрена, он громко кашляет, стуча кулаком по полу и хлопая ладонью по дивану в попытке отдышаться. Жан называет его чокнутым за то, что он кашляет от травы. Эрен спорит с ним, угрожая сжечь всю его мангу. Микаса вздыхает. — Ты скучал... по этому? Леви улыбается. — Да. Это так.***
@rivaille твитнул в прошлом году: Прикиньте реально иметь дэдди кинк😒 @jaegerbombastic ретвитнул @rivaille’s пост сегодня: ЛМФАООООО, это хорошо состарилось 🤣 @rivaille ответил: Пожалуйста, отъебись, Эрен, это было очень давно 2k лайков, 43 ретвита, 180 комментариев @jennbailey: воу 👀👀 @popsmokefan: что за эрен, сис? 🫢 @lovepet234: 👀👀👀 @jaegerbombastic ответил: Всё ещё не хочешь посмотреть на мой фокус с дымом? @rivaille ответил: Отсоси мой член @jaegerbombastic ответил: 🍆💦💦 @zekejaeger ответил @rivaille: Как насчёт того, чтобы ты убрал у меня эти грёбаные ногти, мне пришлось дважды отпроситься с работы на этой неделе, ты, кусок дерьма @rivaille ответил: Неужели у тебя не хватило мозгов просто отрезать их ножницами или что @jaegerbombastic ответил @zekejaeger: Дэмн братишка, держи L [@zekejaeger удалил этот твит] @jaegerbombastic ответил @rivaille: В любом случае, детка дай мне сегодня отведать твою задницу по-каджунски, с накидкой и всем прочим @rivialle ответил: Заканчиваю работу в 6 часов вечера @jaegerbombastic ответил: 😌😚🤓😇🥸🤩🥳😱 Всё ещё не хочешь посмотреть на мой фокус с дымом? @rivaille ответил: Нет. @jaegerbombastic ответил: ☹️☹️☹️☹️ Но это блестяще 🤙🤙🤙 @rivaille ответил: Тот факт, что ты превращаешь сейчас это в нечто особенное, абсурден @jaegerbombastic ответил: Ну что я могу сказать Детка, я хочу, чтобы всё было блестяще🤤 @rivaille ответил: 🖕 3k лайков, 54 ретвита, 230 комментариев @missesk: КТО ТАКОЙ ЭРЕН?! 🤯