Глава 3. Бэтмен
3 марта 2023 г. в 07:52
В густой ночи было трудно что-либо увидать. Одинокая полная луна освещала лишь силуэты каменных надгробий, созданных на заказ, да каменные плиты, укрывающие покой неизвестных господ. Мерцающие звёзды светили тускло, не позволяя разглядеть что-то ещё.
В темноте неподалёку, очевидно, скрывался парк или лес — доносившийся лёгкий шелест листвы и веток выдавал соседство с миром многолетних растений. Не хватало лишь уханий совы и звуков пробегающих между травинок ночных обитателей. Позади, над непроглядной чёрной гущей горизонта виднелась иллюминация среднего города; где-то определённо должны были быть огни от домика смотрителя и от фонарей ведущей к кладбищу дороги — но их не было; лишь пепельные силуэты надгробий и плит.
Подойдя к ближайшей могиле, Соник осветил исходящим от иголок светом памятную надпись: покоящемуся здесь усопшему было порядка 300 лет — Брюс Дж. Уэйн, именно такое имя дополняло указанные даты жизни.
— Это мой предок, первый Уэйн, решивший связать свою жизнь с Соединёнными Штатами, — послышалось из-за спины. Внезапный голос холодом отразился внутри Соника, ощутившего присутствие паранормальной сущности.
Обернувшись, герой увидел призрака пожилого мужчины со впавшими скулами, близко посаженными глазами и немного недовольными достаточно пухлыми губами, возвышающимися над плоским массивным подбородком. Одет незнакомец был в футболку без дополнительных деталей и лёгкие хлопковые брюки. Несмотря на возраст, призрак убеждал, что даже на склоне лет некогда был хорошо сложён и обладал достаточной силой.
— Я, конечно, и сам ёж, но вы меня, признаться, напугали немного, — представился Соник.
— Прошу прощения за неподобающее появление, я ожидал, что вы придёте чуть позже. Соник, верно? — уточнил полупрозрачный, сотканный из энергии силуэт.
— Да, а вы, надо полагать, тоже Уэйн?
— Не только Уэйн, но и тоже Брюс, господин Соник, меня назвали в честь моего предка, у могилы которого мы сейчас находимся. Это был первый переселенец Уэйнов, переехавший поближе к Готэм-Сити из менее благополучных европейских колоний.
— Что значит «колоний»? — переспросил ёж.
— Тогда это были заморские территории, требовавшие талантливых управленцев и координаторов для построения глобальных связей. Много где использовался дешёвый ручной труд, ресурсы добывались по бросовым ценам... Впрочем, не под нашим контролем — предприятия Уэйнов за все годы ни разу не столкнулись с бунтами.
— Тогда всё было настолько плохо?
— Были колонии с 18-часовым рабочим днём, где люди недоедали и спали в соломенных постройках на тонких, отсыревающих подстилках, — пояснил Уэйн. — Мы же платили больше и хорошо кормили, благодаря чему процент прибыли с работника наших компаний был неизменно выше.
— Но зачем тогда было переезжать поближе к Готэм-Сити?
— В поисках лучшей жизни, конечно, — кажется, призрак понимающе улыбнулся: оставить не одну сотню людей без заботы, чтобы начать строить свою лучшую жизнь в более благополучном месте, — это не было таким уж благородным поступком, а Брюс говорил о своих предках с явной гордостью и теплотой.
— Мадам Паутина вам что-нибудь говорила обо мне? — решил вернуться к насущным вопросам Соник.
— Мадам Паутина? Нет-нет, мне о вас сообщил совсем другой человек, быть может вы с ним увидитесь позднее. Я бы даже сказал, что пообещал проводить вас к нему, как мы закончим разговор. Только не торопитесь и не спешите — я бы хотел прежде понять, можно ли вам верить, Соник... — Призрак Уэйна вопросительно посмотрел на стоящего в ореоле энергетического света ежа, схожем со свечением самого Брюса.
Соник смутился, ещё никто и никогда в жизни не ставил под сомнение его надёжность и добрые помыслы.
— Вы знаете, я вроде как супергерой, спасающий миры. Вас я, конечно, спасти уже не могу, но вернувшись домой, не сомневайтесь, я смогу совершить ещё немало хороших поступков. — Ёжик говорил с нотами обиды и огорчения.
— Не уверен, дорогой Соник, что вы бы смогли меня спасти. Моя тьма уже давно окутала меня... Рыцарь ночи под закат своих дней и сам стал сродни ночи... цвета беспроглядной тёмной бездны... потерявшим всех, кто освещал когда-то мои дни... Альфред, Селина, Талия... я всех потерял. Даже мой сын погиб на испытаниях моего нового перспективного устройства... — губы Брюса задрожали. — А Робин, бедный Робин... я так и не передал ему ни одно из своих изобретений...
Брюс посмотрел на горящую в небе луну, прошептав: «Простите меня, мои дорогие, простите, я не слышал, что вы мне говорили...».
— Всю свою жизнь я пытался доказать, что простой человек может быть сильнее самой злой силы этого преступного мира, — продолжил Брюс. — Я вкладывал миллиарды в секретные технические разработки, ведя двойную и даже тройную бухгалтерию, я вёл разгульный образ жизни, чтобы ни у кого не было и сомнения в моей расточительности... Я положил всё на алтарь технического прогресса, пытаясь достигнуть максимального совершенства при помощи гаджетов, думал обмануть смерть, но так и не дожил до завершения создания эликсира молодости. Я убил стольких негодяев под покровом ночи, что и сейчас не помню, а были ли эти подлецы и негодяи людьми.
— Мне кажется, вы сгущаете краски, — не поверил ёж. — Если я встретил вас, то скорее всего при жизни вы были героем, защищавшим лучшее, что у нас есть. Пускай и под покровом ночи, методами, которые будут не к лицу другим защитникам.
— Пусть так, молодой человек. Вы добрый ёж, Соник, вот только свет в моей душе давно погас. Со мной в небытие ушло и всё моё дело: ни наследников, ни друзей, ни даже контактов в Департаменте полиции, которые могли бы подготовить новых бойцов в защитной тёмной броне. Всё рухнуло, когда погиб мой сын.. по моей вине... я решил тогда, что никто больше не умрёт из-за моего неуёмного желания стать сильнее природы. И знаете что, мои враги будто тоже ушли на покой — ни одного серьёзного происшествия с тех пор, полиция полностью справлялась со всем одна.
— Я могу вас понять, — почти шёпотом сказал Соник. — Чем быстрее я ускоряюсь, тем больший жар ощущают мои иголки. При самых долгих забегах иголки начинают истончаться. Фактически я могу сжечь сам себя, если вовремя не остановлюсь. Я думаю, мой путь героя это тоже не навсегда, как и ваш путь, Брюс. И я благодарен вам за предупреждение, что можно потерять куда больше, чем только свою жизнь.
— К чему теперь эти слова, Соник, — Брюс не был доволен, но он был рад слышать здравомыслящего супергероя, не собиравшегося воевать с судьбой. — Скажите, Соник, зачем вы сюда попали? — вернулся к разговору призрак.
— Меня отправила сюда Мадам Паутина, — не сомневался ёж.
— И вы ждёте, что я помогу вам двигаться дальше? — Призрак размышлял о чём-то своём.
— Если вас не затруднит, — вкрадчиво промолвил Соник.
— Нет-нет, всё верно, уже скоро я вас отпущу. Я просто не могу понять, доверяете ли вы самому себе. Как можно верить своей судьбе и своим заданиям, если всё может рухнуть в любой момент...
— Одна из моих задач... — попытался начать ёж-герой.
— Нет, Соник, вы не поняли, — перебил Брюс. — Вам разве так и сказали, что нужно отправляться невесть куда, навстречу к неизвестно кому?
Героя окатило холодных душем. Он ощутил себя последним человеком, на которого можно положиться в этом мире.
— Вы знаете, я не знаю. — Соник попытался вспомнить, что побудило его отправиться навстречу неизвестности. — Вероятно, я могу наломать больших дров, но у меня не было ни одного сомнения, что кому-то требуется моя помощь.
— И очень зря, дорогой Соник. В следующий раз попробуйте хотя бы подумать, прежде чем заходить в незнакомые вам порталы, — призрак был неумолим.
Герою было нечего сказать. Лишь чувства вины и стыда обозначили себя где-то за горизонтом.
— Я не буду сомневаться в своём решении, — после небольшой паузы подытожил ёж. — Может я и не самый умный на свете суперзащитник, но я не буду размышлять, если мне кажется, что кому-то где-то нужна моя помощь.
— Вы рискуете проиграть по-крупному, господин Соник, — голос Брюса звучал с нотками новой горечи: ещё одного... сына... он так и не сможет спасти.
— Даже вы всё ещё живы, — Соник пронзительно посмотрел в глаза призрака, удивительно, что Уэйн не стал светиться от подобного напора сильнее.
— Тут вы как никогда правы: жив и тоже могу ещё делать добрые дела. — Призрак Брюса на секунду остановился. — Впрочем, передать вам антигравитационные накладки на подошвы и новые перчатки для маневрирования в полёте меня очень просил автор, к сожалению, не моих историй. Будем считать, что я никакие свои правила не нарушаю – ведь это толком и не моя разработка, а Лекса Лютора... он мне тогда многим помог, когда были проблемы с местным Кларком. Будем считать, что я вам сейчас тоже помогу. Только не вздумайте заставлять меня жалеть об этом! Я обязательно узнаю, если вы по глупости разобьётесь!
— Как скажете, тёмный Брюс. Обещаю вам хранить ваш покой и равновесие. — Разговор героев не был долгим, но Соник успел перенять толику возрастного аристократизма.
Антигравитационные ленты и перчатки лежали за надгробием предка-Уэйна. Крепились полоски не на сами подошвы, а по бокам, что было удобно, поскольку Сонику также надо было ходить.
— Нет ли у вас потемневшего кольца или генератора порталов, мистер Уэйн?
— Нет-нет, Соник, дальше тебе надо будет лететь в облака. Вот прямо с этой самой точки, где ты сейчас стоишь. — Призрак перешёл на менее формальное общение, почувствовав эмпатию ёжика.
— И как долго надо будет лететь? — спросил Соник.
— О, ты не ошибёшься.
На этих словах призрак Брюса Уэйна исчез. Немного поразмыслив, Соник обнаружил связь с антигравитацией через свои новые приспособления и смог подняться в воздух. Совершив пару тренировочных виражей и подключив к ускорению свою скорость, ёжик-супергерой взмыл за секунду на самый верх, растворившись в беспроглядной густой тьме кладбищенского неба.