maxsplaining

Шарль сам не может сказать, когда это началось. Может, с картинга. Может, с прихода в формулу один. Или с прошлого Бахрейна? Тогда у Шарля кровь буквально кипела от адреналина и эйфории, а сердце бешено колотилось даже после гонки. Первая в сезоне. Первая победа за столько лет. Красивая борьба. Быстрая машина. Макс тогда подошел к нему на интервью, чтобы поздравить. Улыбался, что-то объяснял и смотрел прямо в глаза. Шарль подумать не мог, как часто в этом году еще окажется в этой ситуации. И как сильно это полюбит. Восемь совместных подиумов за сезон. Еще больше раз они вместе давали интервью и привычно вставали на совместное фото после квалификаций. Макс всегда начинал разговор первым, словно не отлипал от Шарля. Макс жестикулирует и объясняет на пальцах так выразительно, словно на самом деле коренной итальянец. Он всегда пронзительно смотрит в глаза, а в его собственных горит такой огонь и энтузиазм, вне зависимости от позиции на решетке. Шарль каждый раз слушал этот маленький брифинг и видел в глазах Макса, что такое настоящая страсть. Это, наверное, и начало медленно, незаметно и так предательски влюблять в себя. Шарль не успел заметить. Просто в один момент понял, что ищет Макса глазами, стоит выйти из болида, наобниматься с механиками и перевести дух. Это странное чувство внутри, когда Ферстаппен находит его первым. Опять рассказывает что-то про деградацию шин. Когда протягивает руку, чтобы приобнять на фото. Шарль все понимает, наверное, в Австрии. Это было словно разряд тока, хотя на деле лишь липкое шампанское, льющееся за воротник. Макс празднует победу своего главного соперника на своей домашней трассе. Макс просто рад за него. За них? Среди этого экстаза, конфетти, музыки, шампанского, гула толпы, в голове отчетливо и ясно пролетела мысль: «Я влюбился в Макса Ферстаппена». До чего же глупо и безрассудно. Будто этот сезон для Шарля мог стать еще сюрреалистичней. Они не общаются вне паддока, не переписываются, никогда не выбирались никуда вместе. Раньше не было необходимости, а с этого года банально нельзя. Пиарщики строго запретили - они прямые соперники. Ох уж это соперничество с разницей в 150 очков. Шарль понимает, что они даже вдвоем с Максом были разве что в комнате охлаждения, пока не придет кто-то третий. Как же глупо. Если бы он мог унять этот трепет, что появляется рядом с Максом, он бы обязательно это сделал. Но это невозможно. Пиарщики рекомендуют им не отсвечивать вместе (чего они никогда не делали и не планируют), зато с радостью заваливают вопросами друг про друга. Шарль смотрит очередное интервью Ферстаппена, слышит вопрос про себя и улыбается одному и тому же заготовленному ответу. У него такой же. «Мы хорошо друг друга знаем с детства. Мы очень друг друга уважаем. Здорово теперь бороться бок о бок. Все в порядке, это не прошлогодняя борьба за титул. Мы друг друга не ненавидим.» Никакого «Мы» никогда не было. Только Макс, при каждой возможности выбирающий Шарля жертвой «максплейнинга». Только Шарль, который не планирует что-то предпринимать, чтобы чувство влюбленности не переросло во что-то куда более серьезное и болезненное. Да и борьбы за титул быстро не стало. Только Макс и его безумная череда побед. Это просто невероятно. Шарль начинает понимать слова гимна Нидерландов где-то к середине сезона. Как и каждый зритель, формулы один, наверное. Доминирование в сочетании с медвежьей услугой остальных команд первой тройки - мерседес никуда не едет, феррари делает все, чтобы Шарль и Карлос никуда не доехали. А Макс стоит на вершине каждого из подиумов, широко улыбается, с радостью готов облить шампанским и рассказать про подвеску, передачи, шины, воздухозаборники, днище и баланс. После похорон своего титула во Франции, Шарль только этому и улыбался. Макс периодически находит его в паддоке. Шутит, спрашивает, показывает смешные видео, жалуется на что-нибудь, банально заводит разговор о погоде. Шарль бы с радостью проанализировал, какого черта Ферстаппен вообще так прилип к прямому конкуренту, а не утопает в эйфории собственных побед. Но Шарль занят. Старается не задохнуться каждый раз, когда Макс его касается. Не сгореть под взглядом холодных голубых глаз. Не смеяться слишком глупо и влюбленно. Шарль даже не уверен, что они когда-то касались кожа к коже. Максимум, руки пожимали, да и то обычно в перчатках. Клали друг другу руки на плечи, похрустывая ветровками. Притягивали за талию, скользя пальцами по огнеупорным костюмам. Конечно, Шарль все прекрасно понимает. Насколько это глупо и по-детски. Влюбиться в своего соперника. Влюбиться в другого парня. Влюбиться в мировую звезду. Влюбиться в чемпиона мира. Влюбиться в Макса Ферстаппена. Здравый смысл шепчет, что Макс - ходячая травма. Травмированный сам и готовый травмировать окружающих. Эта широкая, светлая, искренняя улыбка, ласковый, солнечный, теплый взгляд, глупые, смешные, запоминающиеся шутки - это все пока Макс чувствует себя в безопасности. Пока Макс на вершине. Верно? Макс обкладывает матом команду, стоит чему-то пойти не так. Макс до сих пор волком смотрит на Льюиса. И Шарль до сих пор помнит его с отцом во времена картинга. Шарль не хочет делать себе еще больнее. Но у Макса на лице крошечная родинка, соприкасающаяся с верхней губой. Шарль так и не понял, как забыть о ней хоть на секунду. Макс забирает титул в Японии, Шарль не находит слов, чтобы его нормально поздравить. Только очередное вежливое «Мои поздравления Максу» на интервью. Они же так друг друга уважают. Шарль перед сном закрывает глаза и старается держаться за мысль, что в следующем году они чаще будут сражаться колесо в колесо. Держать интригу. Они встречаются в Монако. Шарль празднует свой день рождения в компании друзей и семьи. Ему удалось отвлечься не только от Макса, но и от поражений собственной команды. День проходил в улыбках и смехе, да попытках не напиться и уследить за перебравшим Артуром. А потом в клуб входит Макс. Тоже пьяный, тоже веселый и тоже празднующий. Он в компании своих друзей и близких, но Монако настолько мало, что Шарль знает их всех по именам. Люди смешиваются, Шарль и Макс поздравляют друг друга. Пьяный Леклер тогда почти тогда сделал первый шаг. Язык даже под алкоголем не повернется произнести откровение вроде «ты мне нравишься». Но Шарль не смог выдавить из себя и «давай встретимся все гонок». Макс продолжает любить жизнь и даже не подозревает, что подарил самый лучший подарок в ту ночь - свое присутствие. На следующем уик-энде Ферстаппен ловко подбегает сзади, хлопает по плечу, шутит про похмелье и уходит к журналистам. Они попадают под камеры и Шарлю хочется провалиться сквозь землю от того, как его выдает с потрохами смущенная улыбка. Это плохо кончится и ни к чему не приведет. Шарль правда не хочет давать этому чувству расти внутри еще больше. У него даже получается. Только этот трепет и жар внутри возвращается каждый раз лишь в присутствии самого Макса. Шарль, если честно, теряет нить повествования в рассказах Макса где-то на третьем предложении. Его обычно куда больше интересует прядь русых волос, выпавшая из-под кепки или красные борозды от шлема на румяных скулах. Но сезон заканчивается. Впереди ждут три месяца их с Максом Ферстаппеном разной жизни. У Шарля - снежные склоны, у Макса - солнечные побережья. Леклер так искренне верит, что за три месяца его отпустит, что даже на ужине в Абу-Даби садится подальше. Макс все равно словно дожидается, пока Шарль останется один, подходит и поздравляет со вторым местом. В ответ получается лишь мило улыбнуться и поздравить с очередной победой, рекордом, титулом и что там еще Макс-Ферстаппен-Двухкратный-Чемпион-Мира-Самый-Молодой-Гонщик-Формулы-Один-В-Истории достиг в этом году. Когда Ферстаппен в тысячный раз за сезон беззаботно уходит, уделив свое внимание Шарлю, последний лишь провожает его взглядом в спину и взыдахет. Сердце снова бьется быстрее положенного. Эти три месяца правда помогли. Вылазки в горы отлично выбивают дурь из головы. И из сердца тоже, верно? Шарль полностью сфокусирован на работе, не вылезает из Маранелло, вкалывает в зале и держит лицо на каждой из встреч и пиар-компаний. Шарль даже верит, что его отпустило, когда они с Максом встречаются на предсезонных тестах. Тело не отзывается на присутствие Ферстаппена, да и мысли все заняты машиной и подготовкой. У Макса, наверное, тоже, поэтому они толком не успевают пообщаться. Обратно в Бахрейн уже в марте Шарль летит со спокойной душой. Если он смог справиться с этой бессмысленной и внезапной, но очень сильной влюбленностью, то и на титул в этом году можно претендовать. Шарль не боится ни жаркого солнца, ни суеверий, ни поломок. Он приехал побеждать. Возможно, он немного боится, что Макс опять подойдет его поздравить после победы в гонке, опять положит руку на плечо, а потом с горящими глаза и начнет очень подробно показывать как именно заглох его болид. Но Макс Ферстаппен и здесь все делает первым. Еще в медиа-день плюхается на диван между Шарлем и Пьером в отличном настроении. Леклер чувствовует себя прекрасно, они даже обмениваются парой шуток. В голове, конечно, нет мыслей ни о том, как стремительно Макс вернул себе форму после перерыва, ни о том, как ему невероятно идет легкая щетина. Шарль уверенно расправляется с вопросами журналистов, успешно поддерживая свою репутацию символа и единственной надежды феррари. Машина правда кажется хорошей в этом году, но время расставит все по своим местам. Макс отвечает даже слишком самоуверенно, но как и все гонщики на самом деле ненавидит пресс-конференции. Потом он переключается на Пьера. И Шарль не ревнует, его скорее забавляет, что Ферстаппен словно пытается наговориться со всеми за эти три месяца без гонок. А потом Макс снова задевает его за плечо, таким до дрожи привычным жестом. Словно одним касанием возвращает воспоминания о прошлом году, снова раздувает тлеющие угли в сердце Леклера. Макс говорит про глупый случай на предсезонных. Шарль кивает. Макс что-то объясняет про изменения в зоне дрс. Шарль улыбается. Макс тихо передразнивает журналиста. Шарль едва сдерживает смех. Макс прикладывается губами к банке рэд булла, наполненной изотоником. Шарль не может отвести взгляда. Это снова началось в Бахрейне.