Месть Тигровой Лилии

Дочь вождя, свободная и прекрасная, горделиво вскинула голову. Вверху, на уступе, не связанный, но стреноженный, нависал над бурными волнами капитан Крюк. Выловленный морским народом и доставленный пред грозные очи вождя индейцев острова Нетинебудет, он представлял собой весьма жалкое зрелище. Исчезла перевязь со шпагой, потрепанный камзол, на котором он спал все последние дни, пребывая под неусыпной стражей, валялся неподалеку. Даже в прорехи порванных в нескольких местах кюлот проглядывали затканные сердечками шелковые панталоны. Тигровая Лилия, едва не ставшая жертвой грубого заговора и грязной игры вожака бледнолицых морских разбойников, потратила несколько дней, чтобы придумать наказание. Задача была не из легких: ведь Крюк не убил ее и не покалечил, не причинил никакого вреда — всего лишь отдал ее на потеху морскому приливу. И вот теперь должен был получить справедливую кару. Чайки, встревоженные невиданным зрелищем, метались вдоль и поперек уступа с тоскливыми выкриками. Вождь индейцев, выслушав Тигровую Лилию, сначала решил, что дочь решила помиловать белого наглеца: настолько, с его точки зрения, было легким наказание. Он-то готовил пятифутовую сковородку, на которой индейские леди будут медленно поджаривать негодяя в кукурузном масле. Но дочь вождя была справедливой и мудрой — и не стала готовить воздаяние больше, чем заслужил бледнолицый негодяй с железным когтем вместо руки. Она долго шепталась с сестрами из морского народа, пришедшими на мелководье во время прилива. Грустно кивая, морские девы, жемчужно сиявшие почти прозрачной кожей и огромными печальными глазами, согласились с тем, что выбрала Тигровая Лилия. К бывшему капитану пиратского корабля подкатили бочку — самую обыкновенную, в таких народ Тигровой Лилии хранил урожай фруктов и овощей. Но эта была гораздо больше, так, чтобы мог поместиться взрослый человек. Капитан Крюк будто знал, что произойдет дальше, по крайней мере, он не сопротивлялся и залез в бочку, когда ему жестами велели это сделать. Тигровая Лилия подняла руку, и по ее сигналу — когда рука вновь опустилась, — бочку с капитаном Крюком столкнули с обрыва. C глухим шлепком и быстро угасающим криком внутри она скрылась в глубине. Небольшие волны, поднявшиеся вокруг, тут же улеглись, и принцесса кивнула страже — можно возвращаться. Дело было сделано. Морской народ, обитавший в этих водах, проводит бочку с капитаном к другим — тем, кто живет на глубине. Сонные и неповоротливые, они мгновенно оживляются, как только добыча попадает в поле их зрения. Народ темных придонных вод с цепкими когтями и острыми зубами. Они проникнут в плотно законопаченную бочку, где будет кричать от ужаса и потом боли нечестивец, посмевший похитить дочь вождя. Они вопьются маленькими пастями, усеянными рядами зубов, в глазницы и ноздри еще живого человека. Длинными и острыми как ножи шипами вспорют рубашку и кожу на животе, выпуская в воду разматывающийся кровавый ком кишок. Они затянут плотной слизью нос и рот — так, чтобы драгоценная пища осталась живой как можно дольше. А потом, работая маленькими, острыми, как кинжалы когтями на пальцах с кожистыми перепонками, располосуют плоть с костей — и попируют на славу. Белая пена волн ненадолго окрасится в светло-алый, и Тигровая Лилия будет знать, что отомщена.