Все звуки во вселенной

      Кая всматривался в даль шумного города сквозь панорамное окно. По задумчивому и немного печальному взгляду Темур не смог распознать дум, одолевающих брата.       – Я хорошо понимаю тебя, Темур. Тебе, наверное, как и мне всегда казалось, что женитьба, семья – это то, чего стоит избегать, – он сделал особую интонацию на слове «семья» и взглянул в голубые глаза брата.       Алпагу и Вера, их супружеские отношения никогда не были эталоном и примером, которому следует подражать. Если Кая делал вид, что смирился с характером матери и поступками отца, то Темур не считал, что должен притворяться, будто понимает родителей и принимает их с братом положение. Он всегда говорил открыто даже то, что могло не понравится. Их восприятие правды волновало его в последнюю очередь.       Много лет назад отец бросил законную жену и ушел к другой женщине, которая родила ему еще одного сына. Вера же считала это временным явлением и не оставляла попыток вернуть мужа. Это стало навязчивой идеей, главной целью жизни. Воспитание детей отошло даже не на второй план, сыновья были скорее рычагом давления на Алпагу. Если появлялась возможность навредить новой семье бывшего мужа, Вера не брезговала ей воспользоваться. Много лет ее не заботили ни их учеба, ни сложности, с которыми сталкивались ее сыновья. И они научились не рассчитывать на родителей. Брат за брата – единственное правило, которое жило в их сердцах тогда и сейчас.       Кая взял со стола стакан и пристально всмотрелся в жидкость янтарного цвета, словно пытаясь увидеть нечто большее сквозь прозрачное стекло.       – Наши родители. Мы не они. И никогда ими не будем, – истина, которую Кая любил напоминать брату.       Темур отпил большим глотком большую часть напитка, алкоголь действовал расслабляюще, и вести разговоры о матери с отцом ему совсем не хотелось.        С появлением Туткун Темур потерял всякое желание даже просто общаться. Его жизнь словно обрела яркие краски, мир казался таким прекрасным и идеальным во всем. Так бывает только в раннем детстве, когда чистота души ребенка не позволяет утонуть в болоте окружающего мира. Темур уже давно не был ребенком, но только сейчас у него появился выстроенный из нежности и любви свой собственный мир с Туткун. И возвращаться в прошлую серую обыденность ему совсем не хотелось. Но и сделать вид, что матери с отцом не существует, он не мог.       И сейчас, когда шумный город затих, два брата всматривались в темноту ночи. Они говорили, слушали, чувствовали настроение друг друга. Если нечастые беседы случались, то они были долгими, очень долгими. Кая уже изрядно захмелел, раз он начал поднимать давно сокрытые темы. Вечер откровений только начинался, и Темуру было приятно слушать слегка рваную речь брата.       – До встречи с Гюнсели я думал, все женщины похожи на нашу мать, – Кая еще раз отпил из бокала и, взяв кольцо брата за тонкий ободок, делал вид, что внимательно его рассматривает, хотя его взгляд уже достаточно плохо фокусировался.       Кая запоздало посмотрел на реакцию Темура и, увидев нарочитую холодность при упоминании матери, и продолжил:       – Я долго сомневался, не сделаю ли я ошибку, женившись. Не разочарую ли я Гюнсели. Но в один момент особая ясность озарила меня, все стало очевидно даже мне, – Кая бережно положил кольцо брата и усмехнулся своим воспоминаниям.       – Ну если даже тебе, – Темур спрятал растянувшуюся улыбку за возней на диване: откровенно подначивать захмелевшего брата он не хотел.       Кая оценил удачный подкол, приподнял стакан и выпил.       – Как ты сделал невестке предложение? – Темур посчитал, что пусть лучше болтает, чем напьется.       – В супермаркете, в отделе консервов если точнее. Я, конечно, заранее купил кольцо, совсем как ты. Но ждал повода, что ли, или особого момента, таскал его везде. Зачем?! Сам не пойму. Неделя примерно прошла. Мы были в обычном супермаркете и набирали продукты к ужину, — Кая сделал паузу, взглянул на брата, внимательно слушающего, и продолжил невпопад, как сначала показалось Темуру.       – Я ведь никогда не отличался добрым нравом и мягким сердцем, – немного грустная усмешка проскользнула по его лицу. — Да по правде сказать, мне ведь и сейчас насрать на судьбы людей, если это не мои близкие.       Кая глядел в ночное беззвездное небо, и продолжал:       – Мы выбирали что-то у стеллажей, поодаль какая-то старуха пыталась дотянуться до верхней полки, кряхтела и причитала. Я только сейчас анализирую – мне ведь и в голову не пришло ей помочь. А Гюнсели заметила через пару минут, подошла и помогла ей, перекинулась со старухой парой фраз. Вернулась ко мне. Сказать честно, я ждал упрека, а она ничего, просто продолжила выискивать что-то среди банок, шутила, что поразит меня новым блюдом и я точно перестану смеяться над ее кулинарными умениями. Она та, ради кого я хочу стать лучше, – Темур понимающе кивнул. – Мне сложно это объяснить даже сейчас, но я прямо там достал кольцо из кармана и попросил стать моей женой.       Недолгая пауза погрузила в воспоминания одного и в раздумья другого.       Кая поймал задумчивый взгляд брата и кивнул, когда понял, что Темуру есть что сказать.       – Если намекаешь на бакалею, это будет неоригинально, это твоя фишка, брат. Давай-ка подумаем над другим вариантом.       Темур допил остатки виски, и бросил взгляд на спящего на диване брата. Город просыпался ото сна, на часах было раннее утро нового дня, а кольцо все еще находилось не у своей хозяйки.       – Сегодня. Я сделаю это сегодня.

***

      Попытка №2       Тремя днями ранее.       Одна крупная капля упала Темуру на плечо. Ночное небо не дало возможность разглядеть надвигающуюся напасть, и уже через полминуты Темур и Туткун бежали по тропинке, ведущей из парка.       Туткун, крепко вцепившись в руку Темура, едва поспевала за ним. Лужи под ногами и потоки дождя не оставили надежду сохранить хотя бы небольшой участок одежды сухим. В какой-то момент тонкая рука выскользнула из крепкой хватки. Темур обернулся и встревоженно всмотрелся в любимое лицо. Туткун запрокинула голову и, закрыв глаза, блаженно улыбалась. Тихие приближающие шаги, приглушенные звуками дождя, заставили открыть глаза. Его взгляд был чистый огонь, вода стекала по волосам, перетекала тонкими струйками по родному лицу, но вода была не в силах потушить пламя внутри него. Этот огонь не сжигал, оставляя пепелище, наоборот, согревал и дарил тепло. Туткун чувствовала его дыхание, сильные руки на своей спине и напор, от которого сердце падало куда-то на уровень желудка. В такие моменты она ощущала себя живой. По-настоящему живой.       Оказавшись в холле у лифта и немного переведя дух, Туткун увидела мокрые лужицы, оставленные ими. Дождевая вода стекала по одежде и волосам. Девушка откинула налипшие на лицо пряди и посмотрела на Темура. Его будто и не заботили ни собственный вид, ни забавное полуночное приключение. Она сделала шаг и положила прохладную ладонь на широкую грудь, на то место, где истово билось сердце. Удар за ударом – ритм, который заставлял каждый волосок на теле становиться дыбом. И когда Темур обнял ее, словно укрывая от всего мира, ей захотелось раствориться, залезть ему под кожу, лишь бы вот так обнимал всю оставшуюся жизнь. Щетина слегка царапала нежную кожу, а запах ее мужчины туманил рассудок.       – Останемся у меня? – робко спросила Туткун.        – Останемся.        Несколько поворотов ключа, и молодая пара неуклюже почти ввалилась в темный коридор небольшой квартирки. Объятия, сопровождаемые поцелуями, приходилось разрывать для того, чтобы освободиться от мокрой одежды. Она грузным и бесформенным тряпьем падала на пол. Скорость с которой Темур отбрасывал куртку, футболку, скинул промокшие кроссовки, позабавила Туткун, и сквозь тихие смешки она тщетно попыталась стянуть свитер с высоким горлом. Теплые руки аккуратно помогли освободиться от плена рукавов, посильнее растянув узкую горловину, и с аккуратностью сапера, стараясь не зацепить серьги и не доставить малейшего дискомфорта, избавили от ненужного одеяния. И уже без лишней спешки они целовались, то срываясь в сумасшествие, то растягивая блаженство.       – Мне нужна ванна, – нехотя прервав сладкий поцелуй, сказала Туткун.       – Сейчас? – опешил Темур       – Ты придешь ко мне? – огонь в ее глазах отсвечивал искорками.       – Ты знаешь ответ, - лишь улыбнулся Темур. – Ты иди, я сейчас.       Туткун хотела подобрать одежду, Темур помог поднять вещи, но, застыв с ней в руках, запоздало понял, что коробка с кольцом во внутреннем кармане куртки.       – Я сам разберусь, ты иди.       – Нет, давай мне, я положу в сушку. В мыслях Темур судорожно подбирал приемлемый ответ, но на деле это выглядело нелепо, он просто вцепился в ворох одежды и как рыба открывал рот, чтобы уже быстрее выдавить хоть что-то.       – Ключи от машины, дай мне куртку остальное забирай, – натянув несуразную улыбочку, протараторил он.       – Ладно, – Туткун скрылась за дверьми ванной.       А Темур, подгоняя себя самого, достал кольцо из бархатной коробочки и принялся искать укромное место, для того чтобы достать его в нужный момент.       Зайдя в спальню, он начал прикидывать варианты и, не найдя ничего более подходящего, сунул кольцо под подушку.

***

      Голова Туткун лежала на его плече, и Темур чувствовал, как бархатная кожа касалась его тела. Приятно было просто лежать в теплой, слегка остывшей воде, не спешить никуда и не думать, будто во всем мире остались лишь они вдвоем.       Чувствовать мерное дыхание и понимать, что собственное тело отзывается на любое её движение. Он наслаждался мгновением и одновременно жалел о недавней упущенной возможности. Темур уткнулся носом в висок, жадно втягивая запах влажных волос. Туткун потянулась навстречу горячим губам, притягивая к себе и одновременно сама желая раствориться в объятиях и поцелуях. Он легко подвинул на себя Туткун, заполняя собой без остатка. Вода смягчала ощущения, но для него они все равно были слишком острыми. Туткун позволяла себя направлять, подчиняясь его темпу, но скоро начала двигаться сама. Темур тяжело дышал, втягивая влажный воздух, и, когда мир вокруг взорвался вспышками наслаждения, он со стоном уткнулся в мокрые волосы Туткун. Он откинул голову на край ванны и, отдышавшись, сказал: «Теперь нам опять придется мыться».       Темур вышел из ванной и услышал какой-то странный звук, будто кто-то стучал по жестянке. Он вошел на кухню. Спиной к нему, собрав волосы в высокий хвост, Туткун что-то колотила в миске. Он тихо прошел, прислонился головой к косяку и застыл. Откуда-то из глубин подсознания вдруг всплыли мечты об общем доме, о любимой женщине, о нескольких ребятишках, похожих на маму… Туткун была его мечтой, сбывшейся, реальной. Она перестала стучать, достала сковороду и вылила содержимое, поставив на плиту и прикрыв крышкой. Он сделал несколько шагов, и она повернулась.       – Проголодался?       Он несколько секунд смотрел в ее глаза, а потом обнял так крепко, словно боясь, что злые силы вырвут ее, отберут их счастье. Он чувствовал странную боль только от одной мысли, что кто-то может покуситься на их мир.       Темур умял омлет, встал для того, чтобы заварить кофе, и сел рядом, наблюдая, как Туткун неспеша доедает поздний ужин. Он смотрел на нее и понимал, что безнадёжно болен этой девушкой. Он чувствовал непреодолимую потребность быть рядом, слушать, видеть эмоции на её живом лице, тонуть в её глазах, улыбаться вместе с ней.       – Тебе не понравилось в том ресторане, – утверждение Туткун вывело его из собственных мыслей. – В следующий раз, место выбирай ты, хорошо? Я не хочу мучить тебя французской кухней, – с усмешкой сказала Туткун.        – Если ты ее любишь, считай, я тоже уже люблю. Просто нужно распробовать. Как там говорят: «Аппетит приходит во время еды»?!        – Так говорят не только про еду, – по ее лицу расплылась милая улыбка, которая скрывала за собой только им одним уловимый сигнал.       В комнате царил теплый свет ночника, а на кровати вальяжно раскинулся мужчина, закинув руки за голову. В кулаке он сжимал кольцо, которое наконец-то намеревался отдать Туткун, беспокойства в нем не было. Не было никах причин для фиаско, он все рассчитал.       «Скажу все, что на сердце, и просто одену на палец кольцо. Все предельно просто, Темур. В этот раз облажаться просто невозможно», – уговорить себя было несложно, сейчас именно тот подходящий момент.       Дверь тихонько скрипнула, комната озарилась светом лампы из коридора, и в проходе показалась Туткун. Она мягкой поступью подошла к изножью кровати, но медлила, выжидая реакцию. Темур поднялся и сел. Она не спеша развязала пояс, распахнула полы шелкового халата и, поведя плечами, позволила ему упасть к ногам, чуть склонив голову, она сказала:       – Не хочу спать.       Темур уже было отозвался на манящий призыв, но тут же вспомнил о кольце:       – Я думал, мы немного поговорим о нас.       – Поговорим, конечно, поговорим, ты начинай, – с этими словами она крадущейся кошкой залезла на край кровати и, завлекая в объятья, стала покрывать поцелуями шею, спустилась к ключице, гладила, ласкала. Она была безжалостно решительна. Ее горячие поцелуи покрывали грудь, а тонкие пальчики скользили по напряженным плечам.       Усевшись верхом, она с наслаждением целовала его, то прикусывая и заставляя хрипло дышать, то даря нежные прикосновения. Внизу живота сладко тянуло, и где-то в глубине затуманенного сознания Темур услышал тихий стук падающего кольца. «Черт с ним, найду позже». Он впился сильными пальцами в нежную кожу бедер. Туткун откинулась назад и, перехватив его жадный взгляд, уперлась руками в грудь, одновременно съезжая бедрами к паху. Он приподнял ее и чуть ли не рывком насадил на себя, застонав от наслаждения.       Яркий свет фонарей на противоположной улице пробирался сквозь занавески и тонким лучом освещал кровать. Смятые простыни и нагие тела... Нежное прикосновение тонкого пальца к веку, где красовалось давно затянувшееся рассечение, заставило его выплыть из сладкой неги и вспомнить о кольце. Темур подобрался и попытался придумать повод, при котором он не будет выглядеть, как придурок, ползающий по полу, ища что-то.       – Кофе! Я забыл про кофе, – сказал Темур первое, что пришло в голову.       Туткун подняла на него взгляд:       – Если хочешь, я сделаю.       – Да, было бы отлично.       Туткун встала и потянулась, нашла халат, одиноко лежащий на полу, и, одевшись, вышла из комнаты.       Темур, понимая, что времени немного, нашел белье и принялся искать кольцо. Он заглянул под комод, отодвинул коврик у кровати, пытаясь быстро сообразить, куда оно могло укатиться, ползал по полу и обшарил всю комнату, но кольца так нигде и не нашел. Не желая отчаиваться, он отодвинул прикроватную тумбу и заглянул за изголовье кровати. Решая, что была не была, отодвинул ее от стены, понимая, что, если его застукает Туткун, придумывать отговорку придется на ходу. Раздражение накрыло неожиданно, и он выругался.       Войдя в комнату, Туткун хотела сказать, что кофе готов, но застыла от удивления. Половина мебели была не на своих местах, и Темур посреди всего этого хаоса.       – Хотел сделать тебе сюрприз. Как тебе перестановка?