Как на алтаре

Ныа невероятно повезло с Сином. Тот сам выбрал его, влюбил в себя. Понимал его с полуслова. Был не только парнем, но и другом. Охотно отвечал на поцелуи, которых им обоим всегда было мало. Ныа ожидал, что у них в отношениях будут некоторые трудности. Син был близок к храму. Ныа думал, что это станет препятствием, когда он даже намекнет на нечто большее, чем поцелуи. Но нет, Син не отталкивал его, продолжал быть отзывчивым и чутким. Он моментально заводился, неумело, но активно отвечал на все действия Ныа. Слишком неумело и слишком активно. Когда их третья попытка переспать чуть не закончилась визитом в больницу, Ныа признал, что секс с Сином ему не грозит. Зато грозит многое другое, начиная с перелома члена. Син очень хотел помочь Ныа, он пылал энтузиазмом. И поэтому совершенно себя не контролировал. Размахивал руками, заезжая по лицу, сталкивался с ним макушкой так, что в головах у обоих звенело. После каждой попытки потрахаться Ныа отползал зализывать раны. Он весь был в синяках и ушибах, перестал убирать аптечку в кухонный шкаф и смирился с тем, что девственность Сина охраняют высшие силы. На третий раз, когда он сумел прижать запястья Сина к кровати и нависнуть над ним, воодушевленный Син так дернулся, что заехал по паху Ныа сразу двумя коленями. Син прикладывал холодный лед и бормотал извинения. Он вжимал сверток между ног Ныа с такой силой, что к потенциальному перелому могло прибавиться вполне реальное обморожение. Ныа очень хотел быть вежливым, но чувство самосохранения побеждало. — Ты обиделся на меня, — Син не мог не заметить, как Ныа отполз от него на другой конец кровати. Он огорченно заглянул Ныа в лицо. — Я не специально, ты ведь знаешь? Ныа, превозмогая боль, вернулся на прежнее место. Ему очень не хотелось расстраивать и без того печального Сина. — Ты тут не причем, я почти уверен, что это какое-то проклятье, — попытался отшутиться Ныа. — Твое тело принадлежит богу и все такое. — Что за чушь! — тут же возмутился Син. — Мое тело принадлежит мне, оно никак не связано с верой. Он воинственно потряс свертком со льдом. Ныа представил хруст, с которым тот столкнется с его яйцами, и поспешно перехватил руку Сина. — Мы же инженеры, — он приложил все усилия, чтобы отвлечь внимание Сина от медицинской помощи. — Мы можем справиться с простейшей задачей. Дано: деталь А, отверстие Б. Как их соединить без членовредительства? Син задумался, прикусил губу. Ныа осторожно забрал из его прохладных пальцев начавший намокать сверток и с облегчением пристроил его к паху. Боль постепенно уходила, возбуждение возвращалось. — Чтобы минимализировать все риски, тебе нужно меня обездвижить, — Син явно пришел к каким-то выводам. — Привязать только руки, как показывает сегодняшний опыт, недостаточно. Ныа представил распятого на кровати Сина и практически почувствовал, как расплавился последний кусок льда в свертке, настолько между ног плеснуло огнем. — Ты уверен, что хочешь быть связанным во время первого секса? — уточнил Ныа, старательно контролируя голос. Син зажмурился и мелко потряс головой. Он сидел оцепеневшей статуей, пока Ныа не потрепал его по волосам. — Не сегодня, Син. Нам нужно подготовиться, — он был уверен, что, если они продолжат эту ночь, развязывать их будут спасатели. Сначала нужно было научиться завязывать узлы так, чтобы дергающийся Син не передавил себе запястья до синевы. В следующий раз они смогли встретиться лишь через неделю. Ныа был этому даже рад, у него было время, чтобы подготовиться. И пополнить аптечку, чисто на всякий случай. Син лег на спину, сложил руки на манер поджавшего лапы кота и доверчиво посмотрел на Ныа. В его глазах читалось чистейшее любопытство. Ныа очень сильно старался не выглядеть так, будто вот-вот принесет в жертву девственника, подступаясь к нему с синтетической веревкой. Син в своих привычных белых одеждах совершенно не помогал. — Сначала нужно тебя раздеть, — не сдержал предвкушения в голосе Ныа и опустился на кровать. Син плавно раздвинул ноги и тут же прикрыл лицо руками. Ныа видел, как он внимательно следит за каждым его действием через растопыренные пальцы. Он потянул мягкие брюки Сина на себя. Тот нервно засмеялся и дернулся, Ныа едва успел увернуться от верткой ступни. — Я сам, — после паузы предложил Син. Собственнические инстинкты Ныа возражали, не желая лишаться удовольствия раздеть любимого, но здравый смысл был на стороне того. Он кивнул и позволил Сину раздеться. Тот молниеносно расстегнул пуговицы на груди, скинул с себя рубашку, обнажая светлую гладкую кожу и розовые аккуратные соски. Брюки сдернул вместе с бельем, отбросил комок с кровати. Видимо, Син и сам был доведен до отчаяния. Его красота обрушилась на Ныа ураганом. Он судорожно сглотнул. До этого он мог только представлять, насколько восхитительным окажется Син под одеждой. Его хотелось вылизать с головы до ног. Син сжался было, сводя колени, но переборол себя и вновь лег на спину. Его пальцы подрагивали, как будто он хотел вцепиться в простынь. — Все в порядке? — уточнил Ныа. Сходство кровати с жертвенным алтарем все усиливалось. Син облизал губы и кивнул. Его член наливался, плотно прижимался к животу. Светлый, тонкий, с изящной головкой. У Ныа было много планов на этот член, так что стоило уже приступить. Сначала он, внимательно следя, чтобы веревку не перекрутило, накинул петли на тонкие лодыжки, закрепил их на столбиках кровати. Син раздвинул ноги шире, и Ныа чуть все не бросил, надолго прикипев взглядом к его промежности. Он подался было ближе, но заметил боковым зрением, как заплясали по простыне пальцы Сина. — Извини, — покаялся Син, резким движением прижимая ладони к груди. — Я волнуюсь. Ныа, которому вскользь прилетело по уху, поспешил встать с кровати. Син был прав, его нужно было обездвижить по максимуму, чтобы просто приблизиться. Ныа мог только надеяться, что первый опыт успокоит Сина, и тот постепенно привыкнет к его близости и прикосновениям. Он планировал, что прикосновений будет много. Опутывая запястья Сина веревкой, он не удержался и оставил по поцелую на каждом пальце. — Ныа, — с обожанием выдохнул Син. — Я жду тебя. Ныа еще раз проверил, не пережал ли что-нибудь, и окинул взглядом свое творение. Син разметался по кровати, взмокшая челка падала на затуманенные глаза. Он нетерпеливо тянулся к Ныа, удобно приоткрыв рот для поцелуев, и неосознанно дергал ногами. Так быстро Ныа еще не раздевался. Он поймал завороженный взгляд Сина, скользящий по его телу, довольно улыбнулся и запрыгнул на кровать. Они целовались как сумасшедшие, в кои-то веки ни на что не отвлекаясь. Сначала Син еще пытался протянуть к нему руки, но после неудачных попыток успокоился и позволил Ныа навалиться сверху, отдавая всего себя в поцелуе. Его влажные горячие губы всегда доводили Ныа до крайности. Син тяжело дышал, работал юрким языком и негромко постанывал, когда сталкивался им с языком Ныа. Ныа, дорвавшись до прикосновений, никак не мог остановиться. Его ладони то оглаживали грудь Сина, то оказывались у него в волосах, то проезжались по подмышечным впадинам и ниже, по бокам. По гладкой коже растекалось тепло. Он первым разорвал поцелуй, не желая, чтобы все закончилось быстро. Син потянулся за ним, как всегда, но его тут же откинуло назад. Ныа жадно обшарил его взглядом, не зная, с чего начать. Хотелось одновременно припасть к соскам, втянуть их по одному в рот. Прикусить кожу чуть выше ключицы, до щекотки вылизать живот. Попробовать кожу Сина на вкус там, где он был сконцентрирован сильнее всего. Попробовать заглотить член. Его закоротило так сильно, что он не сразу услышал, как Син зовет его. — Ныа! — Син поймал его взгляд, ободряюще улыбнулся. — Ты ведь не для того меня привязал, чтобы просто смотреть? Ныа вновь качнуло к его губам, он глубоко и влажно поцеловал Сина прежде, чем соскользнуть ниже. Ему срочно нужно было доставить удовольствие Сину, бедному привязанному Сину, который ждал, что Ныа о нем позаботится. Он коснулся губами кожи на груди, животе, но не стал останавливаться, пока не дошел до члена. Как только Син терпел, оставалось непонятным. Член был так плотно прижат к животу, что Ныа пришлось приложить усилия, чтобы поднырнуть под него ладонью. Он сделал несколько движений, передумал, вобрал в рот головку. Аромат Сина подействовал как возбудитель, как будто у Ныа и без этого не стояло до боли. Он ласкал Сина языком, пока его стоны не стали достаточно громкими, чтобы было, чем гордиться перед соседями. — Остановимся на этом? — Ныа выпустил член изо рта и вопросительно посмотрел на Сина. Тот вцепился в веревки с такой силой, будто планировал их порвать. — Только попробуй, — с тревогой откликнулся Син. Ныа провел языком по длине его члена и отстранился. Раз уж они решили зайти до конца, нужно было взять смазку и презервативы. В самом начале вечера он скинул их куда-то на пол. Когда Ныа вернулся, Син доламывал кровать. Выглядело, по крайней мере, это именно так. Он непрерывно извивался на простынях, тянул на себя веревки. Левый нижний столбик выглядел опасно сдвинувшимся. — Син, ты себе кожу сотрешь, — ахнул Ныа и поспешил проверить запястья. На счастье, кожа успела только покраснеть, но не была содрана. — Не нравится? Мне развязать? — Я соскучился, — невпопад ответил Син и ткнулся ему губами в колено. — Не развязывай. Не уходи надолго. К концу этого вечера Ныа имел все шансы поседеть. Син был очаровательным, беспомощным и невероятно опасным. Как для себя самого, так и для сердца Ныа. Он устроился между ног Сина, нащупал смазанными пальцами вход. Тело Сина выгнуло, раздалось шуршание веревки. Ныа представил, как вставляет член, а веревки сразу после этого лопаются. Интересно, Син сначала заедет ему по лицу или пинком скинет с себя, как необъезженный жеребец. Ни одна из этих фантазий не остановила его. Они были так близки к цели, что неуклюжесть Сина уже не пугала. Ныа добавлял по одному пальцу и с гордостью наблюдал, как Сина пробирает все сильнее. Он уже не стонал — кричал в голос, бессильно сжимая пальцы и подкидывая бедра. — Ныа, клянусь тремя тысячами храмов, если ты сейчас же не вставишь, я... — договорить Син не успел, потому что Ныа поспешил исполнить его просьбу. Он протискивался внутрь постепенно, но настойчиво. Если честно, сил сдерживаться у него уже не оставалось. Когда Ныа начал двигаться, Син неожиданно замолк. Тишина ударила по ушам, Ныа отвел взгляд от собственных пальцев, контрастно смуглых на фоне светлых бедер. Остекленевшие глаза Сина были расширены, как будто он постиг откровение. Из раскрытых губ не доносилось ни звука. Он двигался в такт толчкам Ныа и выглядел умиротворенным. Ныа двигался все чаще, стремясь полностью заполнить горячее узкое нутро. Когда Син отмер и начал томно стонать, его окончательно накрыло волной удовольствия. Он успел вытащить член и сорвать презерватив прежде, чем Сина начало колотить от нахлынувших эмоций. Ныа втайне порадовался, что тот сумел сдержаться до настоящего момента. Он видел, что сейчас даже палец бы засунуть в него не смог, настолько крепко сжался кончающий Син. Ныа торопливо развязал веревки. Запястья выглядели просто покрасневшими, а вот лодыжкам повезло меньше, их как будто обожгло. Ныа прижался лбом к щиколотке, мягко поцеловал ее и пошел за аптечкой. — Мне так понравилось! — восторгался Син, пока Ныа обрабатывал следы. Он как будто совсем не чувствовал дискомфорта. Конечно, сил размахивать руками у него не осталось, зато голос звучал все громче. — Нам нужно чаще заниматься сексом. Ныа улыбался ему и размышлял, чем грозит развращение того, кто еще недавно собирался стать монахом. Он понимал, что им обоим обязательно захочется повторить. — Нужно решить что-то с веревками, — озвучил он свои мысли. — Я не хочу травмировать тебя каждый раз. Син скептически покосился на синяки самого Ныа. — Мне кажется, я теперь смогу сдерживаться. Теперь-то я знаю, чего ждать, — он всплеснул руками и ударил Ныа по плечу. — Только не говори, что уже привык, — поддразнил его Ныа. Приобнял, утянул на кровать. Син тут же прижался к нему, повозился, успокаиваясь. — Я буду стараться, — пообещал Син. — Любовь не должна причинять боли. Ныа переплел их пальцы, стараясь не смотреть на стертые запястья. — Не должна, — согласился он. Они обязательно придумают что-нибудь еще.