***
Ичиго медленно вздохнул, входя в офис первого отряда. Он редко видел Кьёраку с тех пор, как официально присоединился к тринадцатому и стал вторым в командовании после Рукии. Полированное дерево скрипело под ногами, пока он следовал за санитаром в кабинет старшего. В складках шихакушо лежал тяжелый пакет, и Ичиго слегка прижал к нему руку, делая ещё один медленный, успокаивающий вдох. Сердце его всё равно ускорилось. Санитар открыл тяжелую деревянную дверь и что-то прошептал в комнату; видимо, ответ был положительным, потому что он толкнул дверь и с поклоном ввел Ичиго в комнату. — А, Куросаки-кун, — поприветствовал Кьёраку, когда юноша вошел в кабинет, отделанный деревянными панелями и в три раза превышающий по размерам кабинет Рукии. — Нанао-тян сказала, что вы договорились о встрече. — Он жестом указал на стул по другую сторону своего большого стола из тикового дерева. Несмотря на статус главнокомандующего, он все ещё носил розовое цветочное кимоно поверх хаори, но отказался от шляпы и носил свои длинные темные волнистые волосы завязанными назад. Ичиго снял со спины Зангецу и прислонил его к стене, после чего сел на предложенное место. — Чай? Саке? Губы Ичиго изогнулись. — Только чай, спасибо. Сегодня днем у меня ещё тренировка с новой группой из академии. Кучка дилетантов. — Справа от него находилась удобная зона отдыха с низким тиковым столом и несколькими толстыми забутонами, но, похоже, Кьёраку хотел, чтобы всё было немного более официально, что его вполне устраивало. Кивнув Кьёраку, санитар, все ещё стоявший в дверях, поспешил удалиться. — Мне показалось, что у последних выпускников академии есть потенциал, — небрежно сказал он, приподняв бровь над своим добро глядящим глазом. Тот, который он потерял на войне, по-прежнему был закрыт черной повязкой. Ичиго в очередной раз задался вопросом: ведь четвертый отряд смог восстановить зрение Ренджи с помощью Куроцучи. Но выбор Кьёраку был не его делом. — Да, и тринадцатый получил лучшую группу, чем в прошлом выпуске, — согласился Ичиго. — Но мы оба знаем, что инструкторы академии по-прежнему проталкивают шинигами быстрее, чем следует, чтобы пополнить ряды. — Хм. — Кьёраку сделал паузу, когда санитар вернулся с темным фаянсовым кюсу и двумя подходящими чашками на подносе. Поклонившись, он поставил их на стол Кьёраку, после чего тяжелая дверь захлопнулась за ним. Кьёраку поднял кюсу за ручку на боку и налил в каждую чашку горячий чай — улун, подумал Ичиго по запаху. — Итак, Куросаки-кун. Я знаю, что ты пришел сюда не для того, чтобы жаловаться на членов своего отряда. Ичиго взял ближайшую к нему чашку и некоторое время вдыхал пар от чая. — Нет, — согласился он, сделав первый глоток и поставив чашку на место. — Я пришел поговорить с вами о Руконгае. — Руконгай? — Кьёраку поднял свою чашку и задумчиво отпил глоток. — А, Нанао-тян упоминала что-то о клинике, которую ты там строил. Ты пришел попросить помощи в этом деле? Младший шинигами покачал головой. — Клиника будет закончена через несколько месяцев, и капитан Котецу согласилась помочь с персоналом. Я здесь, чтобы поговорить с вами о приюте. — О? Он достал пачку бумаг из своей униформы и протянул их через стол Кьёраку, который взглянул на них, но не сразу взял в руки. — Почти все прибывают в Руконгай в одиночку, — тихо напомнил ему Ичиго. — И большинство теряет память. Они могут дрейфовать вместе, и некоторые люди действительно принимают и защищают детей. Но во внешних районах дети живут сами по себе, и некому о них позаботиться. Они воруют воду, чтобы выжить, а если у них есть рейрёку, то они промышляют и воруют еду. Кьёраку отпил чаю, но ничего не сказал. — Многие дети не выживают, — продолжил Ичиго. — Капитан Кучики и лейтенант Абараи выросли в Инузури. Они росли с тремя мальчиками, которые были им как братья, пока те не умерли один за другим. — Жизнь в нижних районах сурова, — согласился главнокомандующий. — Но один приют не решит проблему. — Нет, — признал Ичиго. — Но я не хочу строить только одну клинику или только один детский дом. Это только начало. В мире Живых это называется пилотной программой — начинаешь с малого, доказываешь, что это работает, а потом расширяешь масштабы. Я прошу вас о помощи в финансировании пилотной программы, главнокомандующий Кьёраку. Благородные дома готовы выделить средства, если Совет 46 и Готей поддержат их. — Затем он отпил глоток чая, поставил чашку и замолчал. Кьёраку посмотрел на бумаги, которые Ичиго протянул ему, и поднял их. Пока Ичиго молча ждал, он листал их, читая аккуратную смесь кандзи и хираганы, которую Ичиго старательно выводил на каждой странице. — Совет 46 уже согласился на финансирование? — спросил главнокомандующий, отложив бумаги. — Они рассматривают мою петицию на следующей неделе, — объяснил Ичиго. — У меня есть одобрение петиции от кланов Кучики и Шихоуин, а также устные обещания от остальных. Возможно, их покоробит, если у меня будет и ваше, главнокомандующий. — Аа. — Кьёраку снова опустил взгляд на бумаги. — И ты, как я вижу, лично финансируешь строительство. — Да. Я не могу просить всех остальных финансировать что-то, если я этого не делаю. — Ясно. Я соглашусь поддержать тебя, Куросаки-кун, если ты сделаешь что-то для меня взамен. Ичиго уперся руками в колени и твердо спросил: — Чем я могу быть полезен вам, главнокомандующий Кьёраку? — К его удивлению, пожилой мужчина тяжело прочистил горло, и он готов был поклясться, что в его глазах появился блеск влаги, прежде чем он сморгнул его. — Когда ты построишь второй приют и клинику, я бы хотел, чтобы ты построил их в Сакахоне, 76-м районе Восточного Руконгая, — попросил Кьёраку. На недоуменный взгляд Ичиго он пояснил. — Джуширо жил там мальчиком. Выражение лица младшего юноши смягчилось. — Я начну работать над тем, чтобы установить там контакты, — согласился Ичиго. Он прочистил горло и сделал глоток чая. — Я очень уважал капитана Укитаке. Кьёраку пришлось отвести взгляд. — Все уважали, — грубовато согласился он. Затем. — Ты уверен, что не хочешь саке? — Рукия будет очень раздражена, если я приду на тренировку пьяным, — заметил Ичиго. — А как обстоят дела с нашей Рукией-чан? — спросил Кьёраку, ухмыльнувшись, когда щеки Ичиго запылали. — Ты уже подарил ей все семь подарков? — А. Приют — шестой, — признался Ичиго. — Хочу сделать ей сюрприз, если получится. — Я не скажу ни слова, — серьезно пообещал Кёраку. — Но когда ты подаришь ей седьмой подарок? — У вас тоже есть ставка в букмекерской конторе Мацумото-сан? — застонал Ичиго. Иногда он задавался вопросом, есть ли кто-нибудь, кроме Бьякуи, кто не делает ставки на те или иные аспекты их отношений. А Ичиго сомневался в своем будущем шурине. Кьёраку налил ещё чаю, и Ичиго уловил озорной блеск в его глазах. — Твои ухаживания за Рукией-тян вызывают у нас наибольшее оживление за последнее время, Куросаки-кун. Это передышка от тяжелой работы последних десяти лет. — Тц. Много внимания, но я бы не хотел никого этого лишать, — с ухмылкой согласился Ичиго, хотя щеки у него порозовели. Его старший офицер усмехнулся. — И я уверен, что мой старый друг Иссин должен быть в восторге. Выражение лица Ичиго застыло, и он уставился в темную чашку перед собой. — Возможно, если бы он знал. — Он и не подозревал, что Кьёраку знаком с его отцом, хотя удивляться не стоило — десятки лет назад его отец курировал десятый. — Ты не сказал ему? Ичиго снова поднял глаза и моргнул, увидев растерянность на лице собеседника. — Он пропал без вести после окончания войны, — медленно произнес Ичиго и увидел, как его осеняет понимание. — Исида Рюукен тоже. Мы с Урахарой искали их потом. Мы думали, может, их забрали оставшиеся квинси, но прошло уже больше десяти лет. — Он пожал плечами, изображая безразличие, которого не чувствовал. — Должно быть, это было непросто, — сказал Кьёраку, отпивая чай. — Хн. Тяжелее было моим сестрам. — Не то чтобы Ичиго было легко. Пришлось ходатайствовать перед правительством о признании отца умершим — это был кошмар особого рода, но и прежние годы, когда он пытался быть и старшим братом, и отцом для своих сестер-подростков, тоже были нелегкими. «Я ощущаю твое чувство вины отсюда». Её мысли звучали так же низко, как и её голос, — приятный альт, который успокаивал его. Но потом: «Ты ведь не пьешь с главнокомандующим Кьёраку?! Я назначу тебе ночные дежурства на неделю, если ты будешь пить!» «Мы пьем чай, — проворчал Ичиго в ответ. — Я уже дважды отказывался от его предложения выпить саке» — Куросаки-кун? — с любопытством спросил Кьёраку, и Ичиго прочистил горло. — Простите, Кьёраку. Мне пора возвращаться на территорию отряда, мне нужно догнать нескольких его членов. Старший мужчина хохотнул. — Понятно. Что ж, спасибо, что пригласил меня на чай, Куросаки-кун. Не забудь передать привет Рукии-чан от меня. Ичиго встал со стула и низко поклонился, после чего взвалил Зангецу на спину. — Спасибо, что согласились на моё предложение, — сказал он в ответ. Нанао уже ждала, когда он вышел из кабинета, и приподняла бровь, на пробу принюхиваясь. — Тц. Я не настолько глуп, чтобы пить на работе, когда Рукия может об этом узнать, — пробормотал Ичиго, когда понял, чем она занимается. — Спасибо, что заставили его уделить мне время, Исе-сан. Ичиго едва уловил её удивленный смех и ухмыльнулся. Она наверняка упомянет об этом Рукии, когда они в следующий раз пойдут выпить. «Что случается не так уж часто», — подумал он, покидая территорию отряда и погружаясь в шунпо так же легко, как в дыхание. Его форма то появлялась, то исчезала, когда он возвращался в тринадцатый. Он монополизировал время Рукии с тех пор, как переехал в Общество душ на постоянное место жительства. За последние несколько месяцев она лишь пару раз выходила с подругами. Может быть, он мог бы предложить Ичике и Казуи устроить что-нибудь веселое, когда сын вернется, и побудить Рукию сходить куда-нибудь с Нанао и Рангику. Или взять на себя часть бумажной работы, которую она всё ещё не решалась перепоручить. Ичиго приземлился в цветущем зелёном дворе тринадцатого и глубоко вдохнул слабый цветочный аромат. Это Укитаке любил, чтобы на территории отряда было так много зелени, но он был рад, что Рукия сочла нужным поддерживать её на протяжении более чем одиннадцати лет после смерти капитана. Он чувствовал, что Рукия находится в своем кабинете, вероятно, заканчивая работу над какими-то бумагами. Ичиго бросил взгляд на дверь, ведущую в кабинет, но ему предстояла тренировка, и он слышал, как Эгучи собирает новобранцев на тренировочной площадке рядом с кабинетом Рукии. При этой мысли на его губах появилась ухмылка, но он быстро прикрыл её своим старым хмурым взглядом, выходя из кабинета на тренировочную площадку. Эгучи с синими волосами, подкрашенными зеленым к концу и уложенными в ещё большую, чем обычно, помпадуру, кивнула ему, когда он появился в поле зрения. — Лейтенант Куросаки, — поприветствовала она с легким поклоном. — Это одни из наших новобранцев, направленных в тринадцатый отряд из академии. Эти десять набрали наибольшее количество баллов на занятиях по зандзюцу. — Она протянула ему планшет, и он взял его, взглянув на испещренную кандзи бумагу, прикрепленную к деревянной доске. — Они уже размялись? — Они размялись и пробежали десять кругов по территории, — подтвердила Эгучи. — Хорошо. У кого-нибудь из них уже есть шикай? — тихо спросил он, пока десять мужчин и женщин молча стояли в своих шихакушо. Они выглядели зелеными, несмотря на то, что закончили академию и прошли аттестацию у Эгучи и других офицеров. — Двое из них — да. Из остальных двое, похоже, близки к этому, — пояснила Эгучи. — Лучше так, чем никак. — Он вернул планшет. — Я займусь этим дальше. У тебя группа кидо, верно? — Верно. Тазы с водой полны на случай, если они захотят пить, — сказала Эгучи. — Или на случай, если вам станет слишком жарко и нужно будет охладиться. — На её губах заиграла ухмылка, и она оглянулась на здание, расположенное не так далеко позади них, где большое окно в кабинете Рукии выходило на тренировочную площадку. Он не стал бы краснеть перед кучкой новичков. — Тц. Иди и постарайся, чтобы эти любители ничего не взорвали, — приказал Ичиго. Эгучи ухмыльнулась и ещё раз поклонилась, после чего рысью отправился прочь с планшетом в руках. — Хорошо, — сказал Ичиго и окинул взглядом собравшуюся перед ними группу. — Напарники. Вы будете использовать деревянные тренировочные мечи, пока я не удостоверюсь, что вы не настолько глупы, чтобы убить друг друга. — Когда никто из них не сдвинулся ни на миллиметр, он вздохнул. — Ты, — сказал он, указывая на темноволосого мужчину, который выглядел примерно на его возраст — хотя внешность в Обществе душ всегда обманчива. — Встань с ним в пару. — Его палец переместился, указывая на высокого стройного блондина. — Это правда, что вы — Куросаки Ичиго? — спросил один из мужчин в группе, рыжий, чей цвет волос мог бы сойти за давно потерянного брата Ренджи. Ичиго вздохнул. — Точно. Да, я Куросаки Ичиго, а для вас — лейтенант Куросаки. Я обучаю вас, а не кто-то из других офицеров, потому что вы вдесятером — самые искусные в зандзюцу из числа новых офицеров тринадцатого. Есть ещё вопросы? — Правда ли, что вы убили всех квинси? — задала вопрос зеленоволосая женщина, стоявшая дальше всех. — Нет. Весь Готей 13 сражался с квинси — сказал Ичиго более мрачным тоном. — Мы потеряли много хороших офицеров, все отряды. Поэтому все вы будете тренироваться, чтобы стать как можно сильнее. — Вы действительно убили Айзена, когда вам было шестнадцать? — Тц. Я победил Айзена, но он не умер, а сидит в тюрьме, и вам повезло, что вам не придется с ним столкнуться, — проворчал Ичиго. — Вы действительно человек? Ичиго нахмурился, глядя на вопрошавшего блондина, которого он пытался дать в напарники первому парню. — Я шинигами. — Вы действительно перебили весь Готей 13, чтобы спасти капитана Кучики от казни и поцеловать её прямо на глазах у главнокомандующего Ямамото? — Это правда, что вы встречаетесь с капитаном Кучики? Ичиго почувствовал, как запульсировала вена на виске, и выдохнул, чтобы успокоиться. — Я имел в виду тренировки, а не личные вопросы обо мне и Рукии. «Упс. Наверное, не стоило произносить её имя так небрежно», — подумал он. Солнце светило слишком ярко, чтобы он мог заглянуть в окно кабинета Рукии, но он почувствовал легкий смешок. — Разделитесь на пары, — повторил он с нотками рыка в голосе. — Если только вы не хотите довести себя до изнеможения. Я без проблем посмотрю, как вы будете бегать по кругу в течение двух часов. Это их окончательно убедило, и они поспешили взять деревянные тренировочные мечи и объединиться в команды. Ичиго удовлетворенно кивнул. «Ты будешь злиться, если я использую деревянный меч, чтобы случайно не убить их всех?» — спросил он у Зангецу. Занпакто фыркнул. «Ты можешь просто запечатать меня». «Ты никогда не учил меня, как это делается, — напомнил Ичиго. — Тебе никогда не нравилось быть запечатанным» «Да и сейчас не нравится, но лучше уж так, чем ты будешь пользоваться деревянным мечом, как какой-нибудь птенец». Ичиго тяжело вздохнул и, вытащив один клинок со спины, а другой — с бедра, тихо прошептал слова, сказанные ему Зангецу. Два клинка в его руках сошлись и превратились в одну тонкую катану, рукоять которой с обеих сторон украшали черные солнечные менуки, лишь частично скрытые под обтянутой тканью. Ичиго кивнул и оглядел пять пар шинигами. — Итак, — сказал он. — Посмотрим, как вы справитесь в спарринге друг с другом.***
Рукия хмыкнула, осторожно обмакнув кисть в тушь и слив с неё излишки, а затем начертила на листе бумаги следующее кандзи. Он должен быть идеальным. В Совете 46 обычно придирались к внешнему виду отчетов не меньше, чем к их содержанию, и это вдвойне относилось к любому отчету, исходящему от Рукии. В конце концов, она была лишь приемным членом клана Кучики, а не настоящим аристократом. За окном Ичиго проводил тренировку для новых членов отряда, и Рукия скривила губы в слабой ухмылке от раздражения, которое она чувствовала через их связь. Так близко она могла ещё лучше различить, что её бойцы задают ему личные вопросы. Она удивилась, что раньше такого не случалось с другими группами, которые он тренировал. Через окно она видела, как напряглись его плечи и поднялись к ушам, но за последнее десятилетие он научился сдерживать свой нрав, и вскоре она увидела, как другие шинигами берут в руки тренировочные мечи. Она вернулась к своим бумагам, снова слегка ухмыльнувшись. Когда она в следующий раз подняла глаза, она уже заполнила две страницы в документах по бюджетному обращению, а шинигами снаружи сменили партнеров. Ичиго давал им передышку: она видела, как каждый из них шел к бассейну с водой, и несколько мужчин сняли верхнюю половину своей формы, а женщины обошлись без косоде, но сохранили шитаги. Прямо перед окном Ичиго снял с себя косоде и шитаги, и Рукия едва не проглотила язык при виде его голой груди и загорелой кожи, сверкающей под лучами полуденного солнца. Он стал ещё сильнее после нескольких месяцев ежедневных тренировок, и это было видно. Он исчез за углом, вероятно, в направлении бассейнов. Рукия, положив подбородок на ладонь, наблюдала за остальными десятью новобранцами, которые снова заняли свои позиции, взваливая на плечи деревянные мечи и в третий раз меняясь партнерами. Потом вернулся Ичиго — вода стекала по его широкой обнаженной груди, он шел так близко к окну, что Рукия могла видеть, как по его шее стекает ручеек воды. В животе у неё заклокотало от желания, и она сильно прикусила губу, когда он, одетый лишь в низко надвинутую хакаму, потянулся вниз и схватился за свой запечатанный клинок. «Нравится то, что видишь?» — мягко поддразнил он. Её щеки запылали. Рукия смотрела на него через окно, хотя Ичиго уже отвернулся и поправлял позу одного из своих учеников. «Ты сделал это нарочно!» «Не нарочно». Рукия посмотрела на закрытую дверь сёдзи в свой кабинет, а затем на окно из пластикового стекла. Вероятно, было ещё достаточно солнечно, чтобы никто не смог её увидеть, если бы она… «Ты не сделаешь». Пальцы опустились на тонкую белую ткань оби и начали распускать узел. Снаружи Ичиго замер и отвернулся к окну, получив удар в живот плоской частью тренировочного меча аловолосого шинигами. Рукия ухмыльнулась и снова взяла в руки кисть.