When All Is Said And Done

Сай вывел Иноджина из Конохи и помчался по Стране Огня, постоянно предупреждая о том, что кто-то еще может представлять опасность. Иноджин поспевал изо всех сил, не привыкший к скорости, с которой путешествовали опытные шиноби. Они должны были быть быстрыми, и они должны были быть осведомлены. В пределах Страны Огня они были в основном в безопасности от нападений. Но они не могли быть в безопасности от того, что другие шиноби Конохи будут спрашивать, почему они там. Сай не хотел, чтобы кто-то из верных разрушенному союзу спрашивал, что он делает со своим сыном, и почему они направляются в Кумо. Если слухи дойдут до Конохи, Иноджина могут посадить под замок и запретить покидать деревню. Сай объяснил все это перед их отъездом, серьезным голосом, чтобы Иноджин знал о риске. Иноджин упорно твердил, что хочет попробовать, поэтому Ино обняла их обоих, дала Иноджину советы, как оставаться в безопасности и скрываться, и отправила их в путь. Когда они достигли более густой части леса, Сай смог призвать большую чернильную птицу, чтобы она пронесла их над верхушками деревьев, оставаясь незамеченной для посторонних глаз. Это сэкономило много времени в пути, и вскоре Иноджин оказался на границе Страны Молний, хорошо спрятанный, пока Сай объяснял план. — Ты перейдешь границу один, так проще оставаться незамеченным, — пробормотал Сай, всегда настороженно ожидая приближения кого-либо. — Продолжишь двигаться на север и через четыре часа появится Кумо. Ворота деревни охраняют, поэтому не приближайся близко. Ты знаешь как найти Чочо? — Я собираюсь выманить ее бабочками, — сказал Иноджин, звуча увереннее, чем чувствовал себя. Он понятия не имел сработает ли его план. Но он знал, как она выглядит, а благодаря Чоджи он также смутно представлял, в каком районе она живет. Найти ее было легкой частью плана — заставить ее выслушать его и поверить ему может быть намного сложнее. Если ему повезло, Каруи уже получила письмо Чоджи и знала, что случиться. Если же нет, ну, Чочо посчитает его угрозой и поступит как все шиноби: начнет бой. Сай кивнул. — Хорошо. Удачи. Я буду ждать тебя на границе. Возвращайся сюда к завтрашнему вечеру, когда сядет солнце, или я предположу, что тебя убили или похитили и буду действовать соответственно. — Понял. — Иноджин глубоко вздохнул, чувствуя внезапную нервозность. Он никогда не думал о том, что его могут убить. Он отбросил эту мысль, расправил плечи и направился в сторону Кумо.

***

Кумо было окружено парящими горами и водопадами. Эти большие скалы представляли шиноби широкие возможности для тренировок. Одинокая фигура взбиралась на почти вертикальную гору, широкие пальцы впивались в скалу, вливая чакру в камень и поднимаясь вверх. Воздух был хрустящим и чистым, иногда сильно дул порывистый ветер, угрожая сорвать ее со скал, и делал восхождение более опасным занятием. Ребенок, совершающий восхождение, привык к этому. Дикий порывистый ветер не беспокоил ее, и она карабкалась вверх без колебаний. Ее движения были уверенными и точными, пока мелькнувшая на скалах тень не заставила ее остановиться. Черно-белая бабочка порхнула в ее сторону, облетела вокруг нее раз, а затем села на камни неподалеку. Девушка остановилась, чтобы посмотреть на нее. — Ха, — она наклонила голову в сторону. — Ты не отсюда. Бабочка осталась сидеть на камнях, медленно раскрывая и закрывая крылья. Она не узнала этот вид, а ведь она очень интересовалась бабочками в окрестностях Кумо. Пока она наблюдала за ней, бабочка снова взлетела, и она повернула голову, чтобы изучить ее путь по воздуху. Бабочка летела прочь от скал, дальше вглубь леса и зарослей, окружавших окрестности Кумо. Казалось, она направилась к деревьям, прежде чем ее маленькое тело скрылось из виду. Заинтересовавшись ее присутствием, тем, откуда она прилетела и куда направляется, девушка изменила курс подъема на утес и снова начала спускаться, чтобы проследить путь бабочки из деревни и, возможно, найти её. Бабочка Иноджина полетела в его сторону, и он торжествующе ухмыльнулся. Он не знал, последует ли за ним Чочо, но уже предполагал, что потребуется больше одной бабочки, чтобы вызвать ее интерес. Чоджи сообщил ему, что Чочо обожает этих нежных насекомых и с большим интересом изучает их. Иноджин использовал их, чтобы выманить ее из безопасных пределов деревни Кумо на более нейтральную территорию леса, чтобы он мог поговорить с ней. Он нашел удобное место среди деревьев, которые плотно стояли друг к другу, обеспечивая укрытие, но в то же время давая ограниченный обзор Кумо вдалеке. Он смело приблизился к деревне, но чувствовал себя надежно укрытым. Иноджин достал из кармана бумажный свиток, раскрыл его на лесном полу и, опустившись на колени, достал кисть и тушь. Он быстро нарисовал на свитке несколько бабочек. Он знал, что ему понадобится несколько, даже если он будет посылать их по одной. Наличие нескольких уже нарисованных сэкономит ему время. Это также означало, что у него есть запасные существа, если Чочо, поняв, что ее заманивают, решит уничтожить их. Иноджин не знал, насколько шиноби Кумо бывают вспыльчивы, и предпочел бы экспериментировать на своих чернильных призывателях, а не на себе. В конце концов, он нарисовал большого льва на случай, если понадобится защита. Оставалось только ждать, принесет ли его первая бабочка Чочо с собой, или нужно будет послать еще одну. Чернильная бабочка приземлилась на близлежащее дерево, и Иноджин безучастно наблюдал, как медленно раскрываются и закрываются ее крылья. В следующее мгновение над его головой пронесся сверкающий серебряный клинок и вонзился в дерево перед ним, едва не перерубив бабочку пополам. Он отпрыгнул назад с испуганным вскриком, выхватил кунай и вслепую метнул его в ту сторону, откуда прилетело лезвие. Лезвие оказалось длинным мечом кендзюцу, на другом конце которого сидела очень сердитая молодая шиноби Кумо. Она полностью соответствовала описанию Чочо, данному Иноджину, и он был бы в восторге от этого открытия, если бы не пригибался, чтобы не быть обезглавленным. — Постой! — закричал он, бросаясь к деревьям. — В битве нет никакого «постой», — ответила девочка. — Да, но… — Иноджин бросился бежать дальше по дереву, вовремя выхватив ногу из-под удара меча. — Это не то, что ты думаешь! Я тебе не враг! — Сомневаюсь, — зарычала она, и Иноджин призвал льва и отправил на нее. Она разрубила его почти без раздумий, но эти несколько секунд дали Иноджину время, чтобы отойти на некоторое расстояние и разработать план. Он облегченно вздохнул, когда она остановилась и стала искать его, держа меч наготове. Он остался в листве, спрятавшись. — Я отправил бабочку, — пояснил он, и она мгновенно повернула голову в направлении его голоса. — Мне надо поговорить с тобой. — Ты имеешь в виду тебе надо убить меня? — исправила она, с нотой злорадства в голосе. — Хорошая попытка, но я не попадусь так просто. — Ясно. — Иноджин бросил кунай, чтобы сдвинуть ее немного в одну сторону, а затем снова опустился на землю. Он призвал остальных бабочек и пустил их порхать вокруг себя, зная, что они будут двигаться на пути клинка Чочо, чтобы уберечь его. — Можем мы поговорить? — Нет. — Она поправила рукоять своего меча, отводя его назад в предвкушении. — Ты очевидно хочешь знать, что я делаю здесь, иначе ты бы уже давно убила меня, — указал Иноджин. — Твое любопытство причина, почему я жив. — Единственная причина почему ты все еще жив, ниндзя Листа, потому что ты милый и было бы жаль разрушить это, отрезав тебе лицо. — Она выпрямилась, приняв менее наступательную позу, держа меч в одной руке. Она крепко сжимала рукоять, готовая нанести удар в случае необходимости. — Достаточно честно. — Иноджин отошел на несколько шагов назад. — Ты поверишь мне, если я скажу, что хочу поговорить про твою семью? — Нет, — она взмахнула мечом, широко улыбаясь. — У тебя две минуты, чтобы убедить меня не убивать тебя. Начинай говорить. — Две минуты не слишком много времени. — Тогда начинай. Иноджин вздохнул. — Я не причиню никакого вреда и это прозвучит безумно… Но у тебя есть семья в Конохе и ты часть легендарного трио из кланов шиноби. Как и я, и я пришел найти тебя, чтобы узнать, не хочешь ли ты узнать больше об эт- — Это самая большая груда троллей, которую я когда-либо слышала, — Чочо закатила глаза, выхватывая свой меч. — Груда чего? — моргнул Иноджин. Он никогда не слышал такую фразу в Конохе. — Было весело, мальчик из Листа, но у меня есть работа, которую нужно выполнить, поэтому ты должен умереть, — она небрежно пожала плечами, а затем прыгнула вперед с мечом, отведенным назад и готовым попасть в грудь Иноджина. В момент слепой паники, не думая, Иноджин сцепил пальцы в круг, поймал взгляд Чочо и переместил свой разум в ее сознание. На мгновение он застыл в неподвижном молчании, прежде чем ухватился за ее сознание и с метафорическим вздохом облегчения остановил ее, прежде чем она успела отрубить ему голову. Ты довольно быстрая для кого-то такого толстого, отметил он. Он заставил ее тело немного отойти, установив между ними дистанцию. Какого черта? Ее голос пронесся в его голове, возмущенный и яростный. Что ты сделал? Отпусти меня! Технически я не держу тебя, ответил Иноджин. Мне нужно чтобы ты выслушала меня. Я не буду слушать что-то, что скажет шиноби Конохи, выплюнула она. Ты перешел границу, следовательно, моя работа убить тебя. Как угодно Чочо. Иноджин переместился обратно в свой разум. Когда он открыл глаза, он увидел, что Чочо смотрит на него с широко раскрытыми глазами в недоумении. — Откуда ты знаешь мое имя? — спросила она. — Я знаю многое про тебя, — сказал Иноджин, садясь. Он поморщился от раздражающей боли в бедре из-за падения на оголенный корень дерева. — Потому что я знаю твоего папу. Чочо поднялась. — Нет, ты не знаешь. — Ты думаешь, я вру? — Иноджин сглотнул нервозность. Он глубоко и напряженно вздохнул, вставая. — Твой день рождения восьмого августа, тебе нравятся бабочки, твоя любимая еда чипсы. — Это информация, которую может получить любой хороший шиноби, — заявила Чочо. — Если хочешь сохранить свою голову, прикрепленной к телу, попробуй лучше. Иноджин поднял обе руки. — Хорошо, хорошо. У меня есть послание для тебя. Не пытайся разрезать меня, пока я достаю его. Чочо усмехнулась. — Тогда не тянись к нему так, чтобы я тебя зарезала. Иноджин медленно вынул свиток из кармана. Он протянул его ей, показывая на герб. — Он запечатан твоим папом, как членом клана Акимичи. Это значит, что только ты можешь открыть его. И то, что внутри, покажет тебе, что я говорю правду. И еще, — Теперь Иноджин был смелее, уверенный в своих знаниях. — Ты хочешь доказательство, которое никто не мог получить? Чочо приподняла бровь. — У тебя есть родимое пятно, как восклицательный знак, на попе, — Иноджин выдержал её взгляд. — И это не то, о чем ты повсюду кричишь. Чочо медленно убрала меч в ножны. — Хорошо, шиноби Конохи. Видимо, ты знаешь свое дело. Я выслушаю тебя. Но попытаешься провернуть этот гребаный трюк с разумом на мне снова, и я разрежу тебя на мясные деликатесы и съем. — Я предпочитаю хорошо прожаренные на гриле с ананасами и соевым соусом, — он кинул свиток ей. Она поймала его с искренней веселой улыбкой на губах. Внимательно изучая бумажный герб, запечатывающий свиток, она спросила: — Почему ты здесь? — Потому что ты и я должны быть командой. Я посмотрю, смогу ли я собрать эту команду. — Высокая цель, — небрежно ответила она. Она взглянула на него. — Как мне распечатать этот свиток и откуда я должна знать, что он не взорвется мне в лицо? — Просто влей немного чакры, — ответил Иноджин. — Он откроется только у тебя, поэтому я не могу показать тебе. И, в общем, у тебя есть только мое слово, что он не взорвется. Но я могу пообещать, что не взорвется. Она подняла бровь. — Тебе лучше быть человеком слова. — Делаю все, что в моих силах, — клятвенно сказал он. Чочо на мгновение замешкалась, а затем крепко положила ладонь на герб. Она держала свиток на расстоянии вытянутой руки, отвернув голову и закрыв глаза. Иноджин видел, как от ее руки исходила вспышка света, когда она вливала чакру в печать. Когда не последовало немедленного взрыва, она медленно открыла глаза и, выдержав паузу, притянула свиток к своему телу. Печать открылась, и свиток можно было разворачивать. Чочо бросила одобрительный взгляд на Иноджина, явно за его честность, и открыла свиток, чтобы посмотреть, что внутри. Несколько минут длилось молчание, и Иноджин мог только наблюдать за тем, как меняются выражения ее лица. От ее первоначального скептицизма, до смягчающей нежности, благоговения и восторга. Когда Иноджин увидел, что на ее глаза навернулись слезы, он больше не мог молчать. — Что там? — нерешительно спросил Иноджин. Чочо не отрывала взгляда от свитка. Она не ответила. Когда она наконец заговорила, ее голос слегка дрожал. — Эм… Это для меня, конечно, но, эм… здесь свадебная фотография моих родителей. В ее словах слышалась улыбка. — У моей мамы такая же, но спрятаная. Я видела ее. Иноджин выдохнул, почувствовав внезапное облегчение. Его не собирались убивать мгновенно, и от этого у него затряслись колени. Он с грохотом сел, и Чочо подняла голову, чтобы проверить его. Она снова посмотрела на свиток, пальцами поглаживая фотографию. Наконец, она снова посмотрела на Иноджина. — Скажи мне, кто ты. Иноджин улыбнулся. — Меня зовут Иноджин. И ты должна была быть моей сокомандницей.