Пейте, господин кансилльер!

Лицо Штанцлера стало бледно-серым, как надорские скалы, когда Рокэ Алва собственной персоной появился на пороге его дома в сопровождении своих и чужих секундантов. Если его и оскорблял вид живого Ворона, старый ызарг виду не подал. - Проходите, господа, - пригласил кансилльер. - Я вижу, наш доблестный Первый маршал одержал еще одну победу? - Что поделать, - картинно вздохнул Алва, - вы меня вынудили. - Правда? - с сожалением спросил Штанцлер. - А я так надеялся, что дуэль не состоится! - Не сомневаюсь, - холодно улыбнулся соберано. - Однако, мы отошли от цели нашего визита. Вы, помнится, обещали выжившим завтрак? - Стол уже сервирован. Завтрак сейчас подадут, - кансилльер повернулся, чтобы отдать приказ слуге, но его перебил Карлион: - Лично я не голоден. «Не в бровь, а в глаз», - подумал Валме. Мнение, высказанное вслух одним, на самом деле было общим: есть не хотелось никому. Зато, как показалось Марселю, всем хотелось, выражаясь языком Ворона, «запить» случившееся: животный страх Иорама, обреченное, холодное лицо Гирке-ур-Приддхен-ур-Габенхафта и злой, осатаневший взгляд Рокэ, требующего пистолет. От смерти не ушел никто - Повелитель кошек подарил маршалу девять жизней, а его противникам только одну. Марсель смотрел на Рокэ, стараясь найти в его лице отголоски утренней ярости - безуспешно: непроницаемая маска, хорошо скрывала чувства Ворона. Молчание становилось тягостным, его должен был кто-то нарушить. Эту роль взял на себя Манрик. - Полагаю, вы нас простите, господин кансилльер, если мы предпочтем завтраку вино? - Разумеется, - ответил Штанцлер, и Валме сам не понял, почему вдруг пожалел его. Слуги принесли вино. - Любезнейший, - обратился к одному из них Рокэ, - перелейте вино в кувшины, и можете быть свободны. Я сам налью, когда будет нужно - вину необходимо подышать. Слуга в точности выполнил указания Ворона и удалился. - Сегодня мы будем пить особенное вино. - Кэналлиец сделал многозначительную паузу. - Итак, «Проклятая кровь». Оно очень старое и очень кхм… традиционное. Полагаю, господин кансилльер должен оценить. - Алва в упор смотрел на Штанцлера. - Это вино так похоже на вас, его тоже долго выдерживали. Ну же, смелее, эр Август, - Рокэ широко улыбнулся, - пейте! Уверен, вам еще не доводилось пить ТАКОЕ вино. - Рокэ, - проблеял кансилльер, - я бы с радостью, но я старый больной человек… - Господин кансилльер, вино вашему здоровью не повредит, скорее наоборот. Лично я пристрастился к вину много лет назад и, как видите, жив-здоров. Валме готов был поклясться, что в последних словах Рокэ звучал откровенный намек. Но на что именно? И почему так бледен кансилльер при виде бокала в руке Ворона? - Пейте, - повторил Алва. - Здоровье Его Величества! Он буквально впихнул в руки Штанцлера бокал, но тот не удержал его, и вино пролилось на пол. - Как вы неосторожны, граф, но не беда, я налью вам еще. - Ворон явно издевался. На этот раз Алва проследил за тем, чтобы Штанцлер ничего не уронил. - Пейте! – велел Ворон. - Здоровье короля Фердинанда! - Я не потерплю, - затрясся Штанцлер, - я не мальчик. - Вы не хотите пить за короля? - поинтересовался Рокэ. - Что ж, может быть, вам по душе Адгемар? Джастин Придд, Феншо-Тримейн, хоть кто-нибудь? - участливо спросил Алва. В его глазах была насмешка. - Во имя Леворукого, Рокэ! - Манрик вскочил со своего места. - Что с вами? - Не поминайте всуе, Леонард, - поморщился Алва, - а то ведь придет! Манрик сел. - Понял-понял, - продолжал Рокэ, - вам не по нраву покойники. Что ж, может быть, вы осушите кубок за здравие Ричарда Окделла? Он жив. Ну же, эр Август, выпейте! А, может, лучше за Талигойю? - Соберано приподнял бровь. - Великую, прекрасную и свободную, а? Кансилльер растерянно хлопал глазами и молчал. - Я бы выпил, но дело в том, что я не пью до обеда, - наконец выдавил он. - Отговорки, эр Август, отговорки. – Рокэ вытащил пистолет и навел его на Штанцлера. - Пейте, господин кансилльер! Считаю до четырех! Раз! Кто-то шевельнулся и Алва, выхватив второй пистолет, нацелил на него черное дуло. Повисла тишина. - Два! Надо отдать Штанцлеру должное - он и бровью не повел. - Три! - произнес Алва. Штанцлер потянулся было к бокалу, но тут же себя одернул. Должно быть, в нем заговорило какое-то отчаянное упрямство. - Как хотите, - равнодушно произнес Алва, - я вас предупредил. Четыре! - ледяным тоном отчеканил он, и в ту же секунду раздался выстрел. - Рокэ, что вы наделали? - Джеймс Рокслей наконец-то вышел из ступора. - Прошу прощения, господа, сегодняшнее утро было для меня весьма хлопотным. - Алва убрал пистолет в ольстру, и прикрыл глаза ладонями. - Должно быть, я все-таки устал и моя рука невольно дернулась. Приношу свои извинения за то, что помешал вам насладиться прелестным букетом «Проклятой крови». Если вам угодно, мы можем продолжить в моем особняке, где нас не будут отвлекать, кхм… дриксенские гуси. Алва направился к выходу, остальные последовали его примеру. Валме в который раз не повезло: его кресло стояло рядом с креслом покойного кансилльера, Штанцлера было не обойти. Марсель перешагнул через труп и вгляделся в лицо покойного - старый ызарг был мертв. Правосудие наконец настигло его. Дома герцога застало письмо Сильвестра. Кардинал просил срочно явиться к нему вечером. Рокэ прочитал письмо, зевнул и отправился спать. Его Высокопреосвященство до завтра подождет, а он при всей своей стойкости выпадет из седла, если поедет сейчас к кардиналу. К тому же без посторонней помощи ему просто не сесть на коня - старая рана давала о себе знать. Прождав Ворона до позднего вечера, кардинал решил, что откладывать разговор более не следует. Что ж, если герцог Алва не желает прийти к кардиналу, кардинал сам пойдет к герцогу Алве. Просто так от него Ворон не отмахнется. Квентин Дорак застал соберано в кабинете. В руках его была гитара, на подлокотнике кресла стоял бокал с вином. - Маршал, вы пропустили в моем письме слово «срочно?» Я ведь просил вас приехать вчера. - Вы сердитесь. - Рокэ ослепительно улыбнулся. - Я не сержусь. - Кардинал устало вздохнул. - Можете обманывать кого угодно, Ваше Высокопреосвященство, но я вижу, что вы сердитесь. Сильвестр ничего не ответил на это и, не дожидаясь приглашения, сел. - Кардинал Талига желает знать, почему Первый маршал означенного Талига столь пренебрежительно относится к его письмам? – продолжил Ворон, ничуть не смущенный отсутствием реакции собеседника. - Дуэли утомляют. Особенно, когда ты один против четверых. Кстати, хотите шадди? Это бодрит. - Можете сколько угодно искушать меня напитком ваших морисских родичей, но вам не удастся уйти от разговора. - Кардинал решил проявить твердость. - Пожалуй, - беззаботно согласился Алва. Разговор всё-таки пришлось прервать, пока герцог отдавал распоряжения насчет шадди для себя и кардинала. - Алва, вы отдаете себе отчет в том, что сделали? - поинтересовался кардинал, едва за слугой, подавшим им напиток, закрылась дверь. Ворон, словно в растерянности, некоторое время вертел в руках чашечку, наконец, сделал глоток шадди и ответил: - Вполне, Ваше Высокопреосвященство. Я убил четверых мерзавцев. И не говорите мне, что Талиг без них не обойдется. - Обойдется, - сурово припечатал собеседник, - но вы забываете о кансилльере. Рокэ, за какими кошками вам понадобилось его убивать? - Все очень просто: Штанцлер пытался меня отравить. Не сам. - Рокэ сделал еще глоток. – Господин кансилльер не стал марать руки, ведь он - старый больной человек… - Алва воздел очи горе. – Но предпочел вершить правосудие руками юного Окделла. - И все же он был нужен, - сухо сказал Его Высокопреосвященство. Алва удивленно вздернул бровь. - Пока, - уточнил кардинал. – Маршал, вы поторопились. - У меня не было времени размышлять о пользе эра Августа, - слегка раздраженно заметил Рокэ. - Мое дело война, а не политика. - Уже нет, - сказал кардинал. - Из-за полученного на Дарамском поле ранения, вы больше не можете исполнять свои обязанности. Признаться, я рассчитывал на вас в Фельпе, но лучшее, чем вы можете помочь армии - это посылать в ставку письма с рекомендациями по ведению боя. Алва поднялся, гордо вскинув голову - и треклятая рана дала о себе знать. - Я могу сражаться, - отчеканил кэналлиец. Ну, уж нет, он не станет размахивать тростью, как какой-нибудь Штанцлер. Не при Сильвестре! Кардинал тоже встал, обогнул стол и положил руку на плечо Ворона. - Рокэ, вы и представить себе не можете, как бы я хотел, чтоб вы оказались правы, а я ошибался. Но ранение, полученное вами, к сожалению, не позволяет вам даже самостоятельно взобраться на лошадь. Я удивлен, что вам удалось выйти победителем из минувшей дуэли. - Поверьте, я удивлен не меньше, - пожал плечами Алва. - Вероятно, мне просто хотелось жить. Соберано справился со своими демонами и снова сел. - Я прошу вас не испытывайте больше судьбу, - попросил Сильвестр. - И чем же мне еще заниматься, как не испытывать судьбу? - невесело усмехнулся Алва. «Ну, зачем я напомнил ему об этом?» Как бы умело Рокэ ни старался скрыть свои чувства, Сильвестр видел, что ему больно. Не столько от раны, сколько от осознания собственного бессилия. Его Высокопреосвященство вспомнил день, когда получил от Эмиля Савиньяка письмо, в котором тот сообщал о ранении герцога Алвы. Первый маршал Талига в самый последний момент успел отскочить в сторону, и потому остался жив - стоявшему рядом с ним теньенту оторвало ноги, а ему досталось лишь несколько осколков. Их извлекли, но рана так и не зажила полностью, она дала о себе знать тогда, когда Рокэ понял, что больше не может по-кэналлийски лихо взлететь в седло. И не по-кэналлийски тоже. Далее Савиньяк поведал о том, как Ричард Окделл увез раненного эра с поля боя и помогал выхаживать его. Вот ведь ирония! Спасти, чтобы потом попытаться отравить - некоторые раны оставляют осколки не только в теле, но и в душе. - Рокэ, я преклоняюсь перед вашим военным гением, но сейчас я вынужден настаивать. К тому же вы убили кансилльера, а значит, кансилльера у нас нет. - Вот и хорошо, - нашелся Ворон. - Эту должность давно следовало упразднить. Незачем разводить ызаргов. «Нет, все-таки Алву ничто не изменит! Пройдя через столько испытаний, он по-прежнему иронизирует и находит в себе силы улыбаться, - думал кардинал. – Воистину, невозможный человек!» - Нет, герцог, - тихо проговорил он, - кансилльером будете вы. Тонкая бровь взлетела вверх. - Вы шутите! - Ничуть, - серьезно сказал кардинал. - Не переживайте, я вам помогу. - Помочь-то вы поможете, - согласился Ворон, - но что я буду со всем этим делать? - Для начала вот. - Сильвестр положил на стол листок. - Что это? – Алва даже не взглянул на документ. - Приказ Его Величества Фердинанда о назначении вас лицом, исполняющим обязанности кансилльера. - Исполняющим обязанности, но не кансильером? – переспросил Рокэ. Его пытливый ум явно искал лазейку. - Официального приказа о вступлении вас в должность пока нет, но он будет, - припечатал кардинал, - не сомневайтесь. - Не буду, - пообещал Алва. - Еще шадди?.. - Благодарю. - Дорак пододвинул чашку. Свою норму на сегодня он уже выпил, но отказать сидящему напротив человеку не мог. - Итак, - кардинал с наслаждением вдохнул аромат любимого напитка, - через два дня Его Величество Фердинанд вручит вам королевскую печать и архив. За это время я подготовлю приказ о вашем назначении. И имейте в виду, - строго сказал Его Высокопреосвященство, - если вы не придете, я приеду к вам, свяжу и привезу во дворец в карете. - О, - рассмеялся Алва, - неужели вы решитесь на такие крайние меры? - Решусь. - Кардинал Талига помрачнел. - Хорошо, - сдался Ворон, - я приду сам. Собеседник поднялся. - Благодарю вас за шадди и за то, что вы сделали, маршал. - Не маршал, - поправил Рокэ. - Теперь я лицо, исполняющее обязанности кансилльера. «Обиделся», - подумал кардинал. - Доброй ночи, Ваше Высокопреосвященство. - Он не поднялся, чтобы проводить Сильвестра, но Дорак и бровью не повел. Алва многое пережил и имеет право на досаду. Кардинал мысленно отпустил грехи бывшему Первому маршалу Талига. - Доброй ночи, Рокэ, - ответил он. Сильвестр слово сдержал – приказ был подготовлен точно в срок, поэтому последние две недели Рокэ Алва не вылезал из теперь уже своего кабинета, всецело погрузившись в бумаги. Поэтому он был искренне рад, когда его уединение самым наглым образом нарушили. - Входите, не стесняйтесь, - откликнулся на стук в дверь новоиспеченный кансилльер. – Будь вы хоть Создатель, хоть Леворукий, я рад вас видеть. Внутрь просунулась кудрявая шевелюра виконта Валме. - Что, все так плохо? - участливо поинтересовался Марсель. Он сел прямо на стол с бумагами и повертел в руках чернильницу. Она была почти пустой. - О-о-о, - протянул виконт, - как все запущено! Алва отбросил надоевшие бумаги и поправил фамильный перстень. - Ума не приложу, что мне со всем этим делать? - обреченно вздохнул он. - Пейте, господин кансилльер! - подмигнул повеса. - Вы правы, Валме, это надо запить. Ворон позвонил в колокольчик и на пороге возник слуга. - Вина, - изрек Алва, - и побольше. Марсель и Ворон были уже изрядно навеселе, когда к господину кансилльеру прибыл гонец от Его Высокопреосвященства. - Господин Пер… силльер, - поправился гонец, - вам письмо. - Читайте. - Алва откинулся в кресле и поигрывал резной тростью черного дерева.- Господин персилльер устал. Валме прыснул, чуть не захлебнувшись вином, молодой человек стушевался, и вскрыл послание кардинала. Оно было слишком официальным - Его Высокопреосвященство не любил выставлять напоказ свои чувства, это письмо совсем не походило на те, которые Ворон получал в Варасте. - Сим я, Сильвестр, по воле Создателя и милостью его кардинал Талига, уведомляю Рокэ, герцога Алву, что он отстранен от должности кансилльера Талига, - торжественно зачитал посланник первую фразу и собрался уже продолжить, но его перебили. - Хвала Леворукому! - Рокэ поднял бокал с вином и залпом осушил его. Гонец, посмотрел на Ворона и вновь уткнулся в текст. - На герцога Алву, - продолжал он, - возлагаются прежние обязанности Первого маршала Талига. - Ура! - как–то по-детски обрадовался соберано. – Господин кансилльер, - исполнитель воли Сильвестра мучительно покраснел, - могу я продолжить? - Продолжайте, - великодушно разрешил Алва. - Итак, - гонец сделал многозначительную паузу, - как уже было сказано, на герцога Алву возлагаются прежние обязанности, но с небольшими поправками. - Это с какими же? - поинтересовался Валме. Поправки оказались действительно небольшими. Но существенными. За Первым маршалом Талига оставалось право разрабатывать планы боевых действий, отдавать приказы находящимся у него в подчинении войскам, составлять военные документы и протоколы, докладывать о сражениях и потерях армии Талига Его Величеству – Фердинанду Второму Оллару, участвовать в парадах, проводить смотр войск и исполнять прочие обязанности, не причиняющие вреда здоровью. Однако, Первому маршалу Талига запрещалось: безрассудно рисковать жизнью, бросаться сломя голову в атаку, что-либо взрывать, метать пушечные ядра и попадать в плен к противнику. Также кардинал озаботился напомнить маршалу Алве, что для всего вышеперечисленного у него есть целая армия солдат и офицеров. А если герцог Алва все же пожелает рискнуть жизнью, он вправе взять себе оруженосца, который сделает это за него. - Благодарю, - поморщился Ворон, - один оруженосец у меня уже был. - Жизнь герцога Алвы принадлежит Талигу. - Гонец колкости не понял, да и не мог понять. - В случае нарушения приказа Рокэ, герцог Алва, будет немедленно отстранен от должности и выслан в Кэналлоа без права когда-либо руководить войсками. Кансилльером Талига по воле короля и милостью Создателя назначается маршал Севера - граф Лионель Савиньяк. Посланник Его Высокопреосвященства сложил бумагу и поклонился. - Вы свободны, - изрек Алва и, ловко подмахнув свой последний документ в должности кансилльера, бросил перо в чернильницу и встал. - Бедняга Лионель! - Рокэ прикрыл глаза ладонями. - Я пришлю ему «Вдовьей Слезы». Марсель спрыгнул со стола и направился к выходу. Ворон помедлил, вновь взялся за перо и принялся что-то писать. - Что вы там сочиняете, Рокэ? - поинтересовался Марсель. - Так, - отмахнулся Алва, - ничего особенного. Через неделю, когда бывший маршал армии Севера вошел в свой новый кабинет, он обнаружил на столе корзину с вином и записку: «Пейте, господин кансилльер! Р.А.»