Жизнь взамен долга

      Множество ярких вспышек и мгновения полного провала в неизвестность менялись друг за другом, но даже в такой неизвестности и с плывущей перед глазами реальностью, Гермиона чувствовала себя, словно сам Мерлин забрал ее к облакам. Она была где-то там, в беззаботном мире без грез и страхов.              Шла за белой нитью, обвязавшей ее руку.              — Идем. Давай, — непонятный, растворяющийся голос в общем шуме, которого было так много, что несмотря на все блаженство, где-то глубоко-глубоко засело беспокойство.              Она уверенно продолжала идти в требуемом направлении. Было так странно, впервые ее вел какой-то эфемерный знак. Такие встречались только во снах, а теперь она видела его наяву? Не чудо ли? Гермиона усмехнулась собственным мыслям, поднеся пальцы к губам.              — Мы не можем останавливаться, пошли!              Калейдоскоп красок начал меркнуть. Почти все заполонила тьма, и Гермиона несколько раз моргнула, чтобы проверить себя — но ничего не изменилось. Только нить оставалась самым ярким и видимым элементом, и сколько бы она не шла вперед, та не заканчивалась.              — Уводи ее отсюда — прогремело где-то рядом. — Держи.              Кого куда уводить? Все же так хорошо. Натяжение увеличилось, и она попала в мягкую пелену, словно тело завернули в одеяло, а после закинули в водоворот. Органы скрутило в спираль, голова пошла кругом больше прежнего. В какой-то момент все погрузилось во тьму намного дольше секундного моргания, а затем глаза ослепило.              Она зажмурилась, отступая назад, но нить продолжала тянуть дальше. Гермиона без сопротивления следовала за ней. Она моргала, пытаясь привыкнуть к режущему свету. Хотелось вернуться обратно, там, где темно и хорошо.              — Осталось немного, пожалуйста, пойдем, — ласковый голос сопровождался сильным давлением на запястье. Она все шла, шла, шла. Ноги постепенно становились ватными, колени подкашивались. Петля затягивалась, передавливая руку.              — Давай, Гермиона.              Она не понимала, что нужно сделать, и стояла на месте. Попытки внимательнее присмотреться к светлым пятнам, не приводили к результату. Здесь и сейчас она была практически слепа.              Добавился посторонний писк, но, Мерлин помоги, она не могла разобрать и слова.              — Не надо, я сам, — зазвучал уставший голос.              На пару мгновений Гермиона потеряла пол под ногами и оказалась на чем-то очень мягком. Голова погрузилась в облако и в тот же момент сильно захотелось прикрыть веки. Они опускались тяжелыми шторами и сопротивляться оказалось абсолютно бесполезно. Желанная тьма победила.              Спустя какое-то неизвестное ей количество времени, ощущения приблизились к знакомым, более реальным и осязаемым. Гермиона лежала на мягком одеяле, вокруг витал знакомый запах дома, по плечам ее гладила теплая ладонь.              — У нас еще есть время, спи, — такой ровный и одновременно сдавленный, беспокойный голос Драко заставил ее открыть веки.              Не последовало ни ярких вспышек, ни белого света. Они действительно у нее дома, в ее комнате. За мыслью тянулась вторая, и вот уже в голове выстраивалась цепочка последовательных событий, которые успели с ними произойти за предыдущую ночь. Гермиона резко поднялась, в глазах потемнело, голова пошла кругом.              — Салазар, — проскрипела Грейнджер, сощурив веки.              — Раз ты решила подорваться на ровном месте, тогда держи, — с заботой и всей строгостью Драко приобнял ее со спины и протянул склянку с зельем. — Будем пробовать, пока не подействует. У нас нет ни одного предположения, что они тебе подсунули.              Грейнджер в ту же секунду вытаращилась в пустоту, затем посмотрела на Драко. Ее словно окатили холодной водой, осознание настигло быстрее, чем цепочка событий выстроилась до конца.              — Где они? Как мы здесь оказались? Что произошло?              — Сначала зелье, потом все остальное, — Драко протянул его ближе.              В голову вонзилась острая игла боли, и Гермиона больше не стала искать сторонних причин, чтобы воспротивиться. По телу гуляли мурашки, сопровождающие озноб, жутко хотелось пить, мысли продолжали путаться, но в остальном она чувствовала себя в настоящей реальности, а не мире галлюцинаций.              — Теперь говори, — она вернула пустую склянку и снова посмотрела в серые глаза, по которым успела соскучиться, а ведь Грейнджер действительно боялась больше его не увидеть, когда Мартин, заполучил желаемое.              Драко пересел вперед, чтобы она могла его видеть, не выворачивая себе шею. И, Салазар, как же он был прекрасен, несмотря на все, что произошло.              — Опуская все подробности того, почему я вышел в уборную. Магл, которого они отправили вместе со мной, был крайне навязчивый. Он норовил открыть дверь кабинки, всячески уговаривал помочь, а я, — Драко, который и сам был не в лучшей форме, пытался подобрать слова, — в какой-то момент мне показалось, что они специально дали мне что-то. Я никогда не чувствовал себя так плохо, даже если перебрать с огневиски. Пока он выламывал дверь, я вызвал подкрепление.              Осознание догоняло ее с опозданием. Внутри все сжималось при мысли, что ему было плохо.              — А дальше?              — Я кое-как смог отбиться от того придурка, а после мы заглушили ту комнату, где были вы, и начался хаос, в котором они прятались за мебель, швыряли все, что только попадалось под руку, но я уже выводил тебя оттуда, поэтому не могу сказать точно. Твой отец дал портключ в поместье.              — Там был отец? — Гермиона хлопала ресницами, словно он сказал несусветную чушь.              — Да, — Драко замешкался, — давай еще одно зелье, иначе мы пропустим абсолютно все.              Он потянулся к тумбе возле кровати и взял еще одну склянку.              — Квентин подобрал их из ваших запасов.              Она не могла на него насмотреться. На такого обеспокоенного, но пытающегося скрыть это за заботой Драко, который сидел вместе с ней на кровати. Совершенно уязвимый момент, не имеющий никакого контроля. Грейнджер выпила еще одну порцию и сдержалась, чтобы не скривиться.              Кислая и невкусная жижа. Мерзость.              — Значит, они их уже словили, и, наверное, уже начались допросы… — они их словили, а она пялится на свою пару так, словно увидела его в первый раз. Мозг отказывался возвращаться в прежний ритм жизни. Озноб все еще гулял по телу.              — Полчаса назад было письмо, главного оставили напоследок. Мы успеем, ты лучше говори, что тебе помогает, потому что склянок мы набрали много, — на его лице проскочила улыбка. — Еще я бы не отказался от душа.                     ***              Они зашли в комнату как раз в тот момент, когда в допросную завели одного из главных среди похитителей, Кита Форстера. Было много присутствующих, и все, как один, наблюдали за движениями магла, который медленно шел к столу. Она встретилась с проницательным взглядом одного из дежурных авроров, который обычно встречал их на втором уровне. Он приветственно кивнул, и вернулся к наблюдению.       Гермиона остановилась возле зачарованной стены, сквозь которую она и еще несколько волшебников, являвшихся членами Визенгамота, наблюдали за процессом допроса.              С противоположной стороны сидел сам Кадмус Мракс и сверлил взглядом Кита в томительном ожидании. Если бы он имел право показывать свои эмоции, наверняка бы тарабанил пальцами по столу или тер края пергамента, но должность и большое количество зрителей не позволяли ему подобной роскоши.              Магл грузно свалился на стул и положил руки перед собой, клацнув металлом по столешнице. Казалось бы, обычный человек среди волшебников, и тот был закован по всем правилам, будто мог нанести вред хоть кому-то.              — Вы Кит Форстер, верно? — убийственно спокойно спрашивал Кадмус.              — Да.              Кадмус незамедлительно приступил к допросу. Гермиона наконец смогла оторваться от необычной картины и покосилась по сторонам. За Главным аврором стоял отец. Он сложил руки на груди и подпирал стену, не сводя взгляда с виновника мероприятия.              — Вы являетесь обычным человеком и никогда не использовали магию, верно?              — Да, — сказал тот, сглотнув.              Даже в такой сложный и ответственный момент они действовали бок о бок. Даже если все силы были на исходе, а состояние близилось к полному отказу организма. Она сама не успела восстановиться — была готова выпить целый кувшин воды, а затем опуститься в горячую ванну, лишь бы избавиться от мелкой дрожи. Организм отчаянно сопротивлялся, но вместе с тем будто требовал еще одной порции.              Ну уж нет. Она справится, чтобы тот себе не думал. Больше никакой дряни. Гермиона отмела мысли в сторону, почувствовав, как Драко едва коснулся ее кончиков пальцев. Казалось, его присутствие могло исправить многое, даже физическую боль.              — Когда вы впервые узнали о магии?              — Из сказок, — повел бровью он и криво улыбнулся, понимая, насколько это неуместно.              — Говорите по существу.              Кит немного посомневался, поводил носом, не подозревая что за глухими стенами маленькой комнатки за ним наблюдало множество волшебников.              — От одного из вас.              По ушам прокатилась волна неприкрытого удивления, за ним последовало отрицание.              «Этого не может быть».              «Мерлин, помилуй, он же издевается над нами».              «Несите Веритасерум, это невозможно».              Еще как возможно. Гермиона продолжала внимательно смотреть. Касание их с Драко пальцев стало отчетливым. Пока все были заняты непринятием, их маленькая вольность оставалась незамеченной. Какая разница в том, что два стажера держатся за руки, поддерживая друг друга, когда за стеной сидит главная угроза Статута.              — От кого? Имя? Фамилия? Как выглядел?              — Не знаю, не помню, — легко пожал плечами Кит.              — Уверены?              — Да.              Гул возмущения усилился, норовя заглушить все, что происходило в допросной, а желание рявкнуть на толпу самых главных волшебников страны росло с каждым брошенным ругательством. В самом деле, остальное их никак не волновало?              Драко прильнул со спины, наклонившись к уху.              — Тот, кто рассказал ему обо всем, стер память о себе, но почему-то не избавился от остального, — шепотом говорил он.              — Судя по всему, не успел, — она не могла оторваться от прожорливого взгляда магла, потому что несмотря на все обстоятельства, он находился в мире магии и пытался впитать все, как губка.              Чем он руководствовался? Наивностью или глупостью? Может, и тем, и другим?              — Что он рассказал вам? — всем бы в этой комнате иметь такое хладнокровие, которым обладал Кадмус.              Форстер замешкался. Он ковырял пальцы, продолжая смотреть на Кадмуса и Джона, словно у него были варианты, и он выбирал правильный.              — Если он не скажет, они не побоятся испробовать Веритасерум, хоть его еще никогда не давали маглам, — шептала Гермиона, не зная, слушал ли ее Драко в этот момент.              — Много рассказал, — откровенно издевался тот.              — Твои дружки тоже много рассказали, ну так что? — слава Салазару, она никогда не видела этот взгляд по отношению к себе. Кадмус был готов пустить в него Аваду.              Кит осекся и уронил голову. Кажется, они смогли сбить спесь с его наглой физиономии. Он был многогранным на эмоции, одна сменяла предыдущую, пока он перебирал мысли в голове. Наверное, им всем было бы проще проверить действие Веритасерума.              — У нас есть множество вариантов вытащить из вас правду, — продолжал давить Кадмус.              Остатки уверенности ломались вместе с Форстером.              — Я… — он замялся. — Это сложно… Ко мне пришли с деловым предложением, потому что мы когда-то закупали дурь у одного из вас. У них остались наши контакты, хотя прошло очень, очень много лет.              — Сколько? — спросил Кадмус, едва тот успел закончить.              — Около пятнадцати лет. Мы были еще совсем молодые, только перешли в колледж.              Кадмус согласно кивнул. Гермиона смотрела на его осмысленный кивок, понимая, что предположение о сыне Крауча могло иметь смысл. Оставался вопрос, ошибка в пять лет была таковой или его отец тут же поспешил на помощь и смог продержаться еще какое-то время?              — Что было дальше?              — Нам предложили выгодную сделку: большие поставки вашей волшебной дури практически за даром взамен удержания нескольких волшебников.              Не важно, ошибка или нет. Факт был, и, вероятнее всего, это были Краучи.              Волнения достигли критической точки, заставив Гермиону повернуться к толпе сбоку от себя. Они успели столпиться в самом центре их импровизированного окна и готовы были провалиться по другую сторону.              Салазар, Гермиона надеялась, что они наложили заглушающие, так и никакой тайны не укроешь.              — Конкретнее. Давали ли вам какие-либо инструкции?              — Да, давали, — он еще раз сглотнул. — Нам объяснили, что может ввести вас в замешательство, что вы ничего не знаете о нашем мире толком, и что ваша волшебная дурь имеет довольно интересный эффект.              Гермиона на последних словах тяжело вздохнула, вернувшись ощущениями на несколько часов назад. Это было так прекрасно и опасно в моменте, но абсолютно ужасно, учитывая последствия. Спасибо, Мерлин, их большому запасу зелий в поместье. Отец был одержим изучением магии, зельев и артефактов.              И колотило ее сейчас от передозировки и беспорядочного выбора найти противоядие, но хотя бы не было других последствий.              — Как вы выбирали, на кого нападать, похищать, удерживать?              — Нам давали описание внешности, время и место, где может появиться волшебник, — Кит стал сильно заметнее нервничать, словно чувствовал растекающуюся магию по комнате. Все напряжение, злость и желание мести. — И… и некоторые характеристики. На…например один был в хорошей физической форме.              — Как происходил процесс?              — Мы приезжали на нужное место. В первые дни наблюдали, чтобы понять, кто это, как подойти, что сделать. Когда складывался надежный план, мы действовали. Обычно все сводилось к эффекту неожиданности и либо мы их усыпляли, либо заставляли вдохнуть перетертую дурь.              Гермиона прикрыла рот рукой. Она все еще чувствовала эту крепкую хватку на челюсти, рана от зубов все еще саднила на языке. Слишком многое напоминало о том, что хотелось забыть здесь и сейчас.              В дверь постучали, и часть из присутствующих вместе с Гермионой обернулась, чтобы проверить. В комнату зашел Корнелиус Фадж. Он старался действовать тихо, чтобы никого не потревожить, но после стука это стало излишне.              — Прошу простить, не отвлекайтесь, — пробормотал он и торопливо прошел к толпе. Несколько волшебников пропустили его к границе, и Министр оказался в окружении членов Визенгамота. — Он говорит?              Со всех сторон разошлось согласие. Они беспорядочно отзывались на вопрос, как будто одного ответа не было достаточно. Корнелиус вскинул брови с прищуром стал смотреть сквозь магический барьер.              — Где они сейчас?              — У нас.              — Где?! — рявкнул Кадмус, ударив по столу.              — На… на складе за городом, я… я покажу, только не трогайте, — зажался Форстер, как побитая собака.              Отвращение пожирало изнутри. Гермиона чувствовала зияющую дыру, которая становилась шире. Пока Кит молил о пощаде, она думала лишь о том, что хотела бы ответных мер, чтобы он почувствовал на себе все, что пережил каждый волшебник по его вине. Он заслуживал этого. Они все, кто участвовал.              — Допрос окончен, — Кадмус захлопнул папку и отодвинулся с жутким скрежетом ножек стула.              Весь состав Визенгамота отпрянул от окна охая и ахая. Они не умолкали ни на секунду, и от этого начинала болеть голова. Возможно, дело было в переизбытке зелий, но они определенно внесли свою долю в эту пронизывающую насквозь боль.              Гермиона поморщилась, когда увидела, как Кадмус продолжал сидеть напротив, немного расслабив мышцы спины, но все еще находясь в жутком напряжении. Плеча коснулась ладонь, она повернула голову и увидела, что Драко отвлек ее из-за подошедшего к ним аврора:              — Вас ждут в допросной, пройдемте, — и он тут же поторопился обойти толпу, чтобы скорее ускользнуть из душного помещения.              К моменту, когда они оказались в допросной, соседнюю комнату полностью освободили от посторонних. Гермиона встретилась взглядом с Китом, у которого отвисла челюсть при виде их обоих. Оставалось догадываться, дело было в аврорской форме с полным вооружением или том, что они стояли перед ним целые и невредимые — подосланные шпионы в логово дракона.              — Вы… — все что он смог выдавить из себя.              Кадмус повернулся следом за его взглядом и, заметив тех, кого ждал, поднялся на ноги.              — Я хочу, чтобы вы на их примере рассказали, как все происходило, за исключением последней части, ведь ловили уже не их, а вас.              — Я вам уже все рассказал, — пытался сопротивляться Кит.              — Нет, не все.              В этот момент наручники Кита намертво приклеились к столу, вызвав приступ паники. Джон прошел вдоль всей комнаты, остановившись у того за спиной. Форстер боялся оторвать взгляд от Кадмуса. Он был как жертва в окружении хищников.              — Подойдите ближе, — скомандовал Мракс, и Драко с Гермионой ему тут же повиновались. Они заняли места по двум бокам от него, а сам Кадмус вновь сел за стол. Он внимательно смотрел в глаза магла. — Спрашивайте его по порядку с первого дня, как нашли его в подсобном помещении.              Они переглянулись, и не проронив ни слова, друг друга поняли. Гермиона с облегчением вздохнула, потому что ответственная часть легла на Драко, и он начал спрашивать:              — Почему вы прятались в тот день, когда вся улица вдруг опустела?              Взгляд магла стал стеклянным, погруженным в себя. Он пытался выговаривать слова, но давалось это крайне тяжело:              — Я… я… — проследовала затяжная пауза, — я знал… что…              Гермиона невольно опустила взгляд, заметив, что Кадмус сидел также неподвижно. Он бескомпромиссно вторгнулся тому в голову и выуживал все воспоминания, которые были связаны с наводящими вопросами. Почти перекрестный допрос. Браво.              — Что было в тот день, когда вы впервые нас заметили в баре?              — Почему ваш друг был так заинтересован в девушке?              — Вы уже догадывались кто мы?       — Какие у вас были планы?       — Где держат похищенных?       Вопросы сыпались один за одним, но жаль, что ответ получал только один волшебник. Дальше набора звуков ничего не удавалось выудить. Мозг Кита и так страдал от полной перегрузки, вероятно, его голова сейчас раскалывалась на тысячи, сотни тысяч, миллионы осколков. Он заслужил каждый из них.       — Одного волшебника вы не успели схватить, кем он был?       — Не… не знаю…       Гермиона посмотрела на Драко, затем на отца. Мысль заклинанием ударила в голову. Он не знал поставщика информации, как и не знал того, кого они не смогли словить. Это был один и тот же волшебник.       Почему они напали на того, кто им помогал?       А единственный, кого не словили, был Барти Крауч и его помощник…       Грейнджер едва сдержала себя, чтобы не осесть на пол.       Когда все закончилось, Кадмус отпрял от стола. Его мысли были перегружены, а взгляд гулял по полу. Джон тут же поспешил проверить все ли хорошо. Никого не волновала повисшая голова Кита Форстера. Никому не было дело до его состояния, не после всего, что он натворил.       — Все нормально, — буркнул Кадмус, он поднялся, оттолкнувшись от столешницы.       — Я вытащу все воспоминания и дам вам ознакомиться. — Мракс посмотрел на полуживого магла. — Боюсь, это был единственный вариант, а дальше пусть решает Визенгамот.              Если смогут.              ***              Выступление официально зарегистрированных кандидатов в Министры решили провести у главного входа в Министерство, которое смотрело на центральную площадь. Пространство могло вместить в себя достаточное количество слушателей, еще часть, состоящая из сотрудников самого Министерства, подслушивали из атриума или выходящих на улицу окон. Остальное транслировалось через газеты пару часов спустя.              Гермиона с Драко и Эриданом стояли за широкими колоннами в тени главного входа, где собрались все кандидаты и сопровождающие их малочисленные помощники. Поскольку они трое не являлись ими, то заняли противоположную сторону вместе с парой секретарей.              Нелетная погода и общий гул собравшихся волшебников, взывали к меланхоличному беспокойному настроению. Гермиона постоянно оглядывалась. Ее никак не покидало чувство, что что-то могло произойти, хотя все самое страшное они уже миновали.              Похитители пойманы. Похищенные скоро вернутся домой. Как в самых добрых сказках, где упускают детали.              Что до деталей… Воспоминания Кита Форстера были крайне расплывчатыми, но то, что она успела увидеть. Они так облажались, хоть и не могли знать, как именно. Их неуверенные ответы, незнание телефона, слишком необычные волосы Драко, а как финальный штрих — реакция желудка на непривычный состав напитка с добавками и ее на наркотик.              И если бы они были обычными маглами, все закончилось бы обычной попойкой, но те догадывались и все получилось так, как получилось.              Мероприятие началось. Выступление действующего Министра магии оставило кислое послевкусие у многих. В том числе у Гермионы, которая не представляла, как они могли столкнуться с миром маглов. И дело было не в их жестокости или страхе неизвестности. К этому никто, абсолютно никто не был готов. Поэтому под понурое нытье толпы Кингсли Бруствер сменил Корнелиуса Фаджа, и начал свое выступление.              Он говорил о многом, но не затрагивал свою работу, которая была под полной графой секретности, поэтому все его речи сводились либо к будущим обещаниям, либо к тому, что было раньше — к войне. Нетерпимость к ней не утихала по сей день. С одной стороны, многие были рады услышать о новом векторе жизни, который должен окончательно поставить точку на прошлом, а другие же наоборот — считали избыточными лишние напоминания. Слова казались пустыми. В самом деле, выместить всех бывших Пожирателей смерти со всех постов в Министерстве, лишить поддержки и назначить дополнительные ежегодные отчисления на восстановление экономики им казалось хорошей идеей? Они бы еще через сто лет попросили возмездия у их правнуков.              Следующим шел Барти Крауч. К нему отношение было особенное. Сидящий в Азкабане сын сильно портил репутацию своему отцу. Каждый стоящий в толпе понимал, что главной целью Крауча-старшего являлось его освобождение, а уж потом попытки построить великую магическую Британию.              — И этому кто-то поверит? — недовольно буркнул Драко, стоя у нее на полшага за спиной.              — Кто-то поверит, — пожала плечами Гермиона.              Всегда были и те, и другие, а Крауч не исключение из правил. Его попытки противопоставить слова текущего Министра, возымели неплохой эффект на публику, что еще раз подтвердило — они совершенно не готовы к слиянию.              — Жаль, что не осталось никаких доказательств против него. Стереть воспоминания у маглов о себе, но не смочь довести дело до конца. Голову змее на отсечение, но этот расплывчатый силуэт был он. Как раз в тот день, когда произошло нападение, — Гермиона согласно кивала, прокручивая воспоминания Кита.              — Им понравилось вершить судьбы, а тут у них захотели это забрать. Он вернулся за всеми воспоминаниями, как обычно это делал. Еще бы они не стали защищаться, — хмыкнула она, — но он тоже не дурак. Даже обвинений не выдвинешь.              — Если он станет Министром, я уйду со службы, — продолжал шипеть Драко.              — Понимаю, — согласно кивнула Гермиона, — но он вряд ли победит.              Горечь подступила к горлу. Они даже ничего не могли против него сделать после всего…              — Победит отец, — встрял Эридан как раз в тот момент, когда на место Крауча пригласили Кадмуса Мракса.              Он был как величественное каменное изваяние, которое воздвигли в его же честь. Мракс так гордо и уверенно нес себя, что другие не смели нарушать тишину в огромной толкучке волшебников. Все стояли, терпеливо выжидая его слов.              — Я, Глава Аврората, Кадмус Мракс, хочу поделиться с вами тем, что делаю и готов продолжать делать для магической Британии, — он прочистил горло. — В первую очередь, я расскажу вам результаты долгой и упорной работы, ведомой под строжайшей секретностью во избежание помех, которые могли оказать такие же волшебники, как и мы с вами, — он выставил ладонь вперед, попросив тишины. — Я знаю, это тяжело принять, но я хочу, чтобы вы были осведомленными и осознанными. Мы нашли похитителей, и в скором времени наши дорогие сограждане смогут вернуться в привычную жизнь.              Слушающие сначала вели себя крайне настороженно, но получив хорошие новости, взорвались криками восторга и одновременно негодования, которое было адресовано похитителям. Толпа требовала правосудия.              И она их понимала.               — Вопрос наказания виновных стоит открытым вопросом перед Визенгамотом, но, уверяю вас, мы обязательно найдем решение. Справедливое решение для этих маглов. Мы вели открытый допрос, при котором присутствовал каждый член Визенгамота. И они не дадут мне соврать, все сведения, полученные маглами, имели один источник. Этот источник — один из нас.              Вся площадь погрузилась в шоковое состояние, в котором было бы слышно пролетающего пикси. Гробовая тишина знаменовала последующую бурю эмоций, которая не заставила себя ждать.              — Почему же я говорю об этом вам, когда мог бы промолчать во избежание всеобщего волнения? Статут — это коллективная ответственность, это то, что позволяет нам жить без внешнего риска. Соблюдение его пунктов ваш главный ориентир при любых обстоятельствах! Благодаря ему мы все еще живы и можем существовать в мире!              Гермиона видела, как Эридан с упованием слушал отца. Он ликовал вместе с ним, всецело разделял момент и гордился. Это невозможно было скрыть, только не веру в собственного отца.              — Кроме того сейчас нам нужно сосредоточиться на таких же основополагающих моментах наших жизней, как появление новых волшебников, восстановление после темных времен и развитие новых областей экономики, медицины, социальной сферы. Пока я могу лишь повлиять на свое направление, — он переложил пергамент один под другой. — Так мы взяли на стажировку двух молодых студентов Хогвартс, и теперь я могу с гордостью сказать, что они не только исполняли все свои обязанности все это время, но и помогли поймать похитителей.              Публика взорвалась восторгом. Казалось, что на мгновение они и забыли о том, что их предал один крайне наглый и беспринципный волшебник. Они были… такие ведомые в его руках.              Кадмус был настоящим лидером.              — Нам нужды молодые умы и не только в Аврорате. Согласитесь, мы крайне консервативны, и это хорошо. Чтение и соблюдение традиций неотъемлемая часть нас, но вместе с ними нужно расширять горизонты. За эти годы нам удалось наладить коммуникацию с Французским подразделением Аврората, а ведь несколько лет, и мы сможем построить полноценный контакт со всем Министерством. Стать ближе, обмениваться опытом. Наши школы смогут устраивать обмен студентами не только во времена Турнира трех волшебников.       У него была самая полная и большая речь среди других кандидатов. Похожая по целостности звучала лишь у Корнелиуса Фаджа, что довольно логично, ведь они оба занимали высшие должности в Министерстве, и знали, пожалуй, все о текущих реалиях.       — Благодарю за внимание, — сдержанно сказал Кадмус под бурную поддержку.              Гермиона повернулась, готовясь вернуться в Министерство.       — Лучшее, что я слышал, — сказал Драко, и она охотно с ним согласилась, а затем направилась внутрь атриума, чтобы быстрее проскользнуть к служебному лифту.              ***              С трудом пробравшись через толпу министерских сотрудников, которые не успели вернуться на рабочие места, Эридан оказался на самом секретном и таинственном девятом уровне — в Отделе тайн. Но если быть более точным — в коридоре рядом с ним.              Здесь не было ни одной живой души кроме него и Кадмуса, который находился в дальней части, где под стеклом располагались трофеи, заполученные Авроратом в ходе несения службы.              Эридан искривил губы, готовясь встретиться с частью истории своей семьи. Той, что была связана с Томом и его крестражами, потому что никто не мог позволить им исчезнуть, сгореть в адском пламени в Мерлином забытой комнате для утилизации отходов, но и выставить их на всеобщее обозрение в качестве экспонатов Министерство не решилось, ведь страх перед его дедом не угасал.              Что могло быть хуже оставленных под стеклом кусков кожи змеи и ее клыков? Может быть разодранный в клочья дневник, на котором остались пятна крови? Остальные же выглядели приемлемо, если не вспоминать о назначении.              Отец стоял напротив волшебной палочки Тома и откровенно пялился на нее, полностью погруженный в свои мысли. После такого выступления любому требовалось прийти в себя, но он все равно ждал его появления.              — Отец? — попытался привлечь его внимание Эридан, остановившись в трех шагах, как раз напротив диадемы. Он бросил косой взгляд, потому что не мог не посмотреть, не каждый день доводилось соприкоснуться с историей, как бы мерзко ее не подавали.              Кадмус поднял голову, заглядывая в такие же как у него глаза, и повернулся всем телом. Тяжело давались догадки о его настроении. С таким состоянием он мог и отчитать, и напасть, и поблагодарить.              — Я не займу много твоего времени. Прежде всего, я рад, что ты присутствовал во время выступления. Нужно учиться и перенимать весь опыт, каждую деталь. Потом ты будешь мне благодарен, — он говорил со всей строгостью.              — Это была одна из лучших твоих речей, — с придыханием ответил Эридан, не успев сообразить, что только что сказал. За последние недели они только и делали, что постоянно спорили и ругались, а сейчас он похвалил его. Салазар, кто тянул его за язык.              После постоянной учебной рутины и вечных наставлений со всех сторон, он словно получил глоток свежего воздуха. Возможность вновь вспомнить, насколько он уважал отца и все, что он делал.              Кадмус принял слова и снова посмотрел на волшебную палочку под стеклом. Эридан сглотнул и постарался вытолкнуть собственное разочарование за пределы девятого уровня. Он потянул голову, чтобы смочь рассмотреть резную рукоять, которой когда-то касался один из сильнейших волшебников.              Салазар, они могли бы передать ее им, ведь никто больше не сможет воспользоваться древком. Никто не сможет победить умершего.              — Я учил тебя всему, потому что знал, что страстью к магии и искусностью мы обязаны именно ему, — Кадмус не прекращал смотреть на палочку со всей гордостью и благоговением. Они всегда чтили его как сильнейшего. Возможно, не самого проницательного, но определенно значимого волшебника в истории. — Это наше наследие и огромный повод для гордости, но помимо силы должно быть что-то еще. К сожалению, чтобы стать великим волшебником и политиком, нужны дипломатия, хитроумие, здравый рассудок, умение отстаивать себя и многое-многое другое. — Кадмус занес руку над стеклом, оставляя дюймы между ладонью и защитными чарами. — И, учитывая все сказанное, передо мной много лет назад предстала проблема — все остальное, кроме страсти к магии, ты взял от матери.              Эридан распахнул веки, вскинув брови к линии роста волос, потому что это не могло быть правдой, он никогда не был похож на мать, и, как бы тернисто не строились их отношения с отцом, он всегда подражал ему. Не Кэтрин.              — Но ведь…              — Не спорь, — резко пресек Кадмус. — Ты практически полная копия своей матери, и если бы она осталась таковой дальше, я бы выставил ее из поместья или придушил. Всегда себе на уме, никакого подчинения и постоянные попытки добавить мне лишних проблем там, где их быть не должно, — он говорил с такой неоспоримой твердостью, от которой кровь застывала.              — Я не понимаю… я не похож на нее, — громче возмутился Эридан, отступив назад. Он искал руками в воздухе опору и никак не находил. Остановился, как вкопанный, пытаясь отдышаться от собственного негодования.              Кэтрин — безликое пустое подобие матери, которая только делала вид, что у нее есть ответственность перед ним. Никакой живости ни во взгляде, ни в действиях, лишь при других она становилась похожа на достойную своего имени волшебницу, но даже так он все еще продолжал замечать те самые поджатые пальцы, вытянутые губы и местами невидящий взгляд.              Они не были похожи. Ни капли.              — Поэтому у нас такой долгий и крепкий брак, сын. Ты всю свою жизнь знал ту Кэтрин Мракс, которой я ее сделал, которой она должна была быть. Предупреждая все твои вопросы, я тебе говорю это не за тем, чтобы пуститься в изучение былого времени.              — Тогда зачем? — с недоумением уточнил он.              — Я предупреждаю тебя, что абсолютно каждого волшебника можно подчинить своей воле. С одними достаточно простого разговора, другие требуют больших затрат, иногда они могут быть крайне радикальными, но определенно стоят того. Не стоит испытывать мое терпение. Я достаточно долго ждал твоего взросления, и, если ты не начнешь вести себя соответствующе в ближайшие месяцы, я буду вынужден пойти на более радикальные варианты воспитания, — он наконец посмотрел ему в глаза. — Не повторяй ошибок своей матери.              — Каких ошибок, что ты сделал с мамой? — спрашивал Эридан, как взволнованный ребенок, который намеревался защитить самую родную женщину на всем свете, и не важно, какой она была.              — Как я уже сказал, повелевать можно над всеми. Ты достаточно умен, чтобы понять, что о таком не говорят вслух, и, если ты захочешь поступить подобным образом с Габриэль, не давай понять, что это твоя заслуга, — Кадмус медленно пошел навстречу, разглядывая остальные «экспонаты».              — Также ты поступил и с Грейнджерами? — заявил Эридан, чем вновь привлек внимание отца.              — Не спрашивай о том, что тебя не касается, — с предупреждением отрезал он.              — Я слышал, как ты говорил, что они служат тебе! Столько лет Грейнджер сопровождал тебя на каждом шагу, а ты ничего не говорил!              — Полная копия матери, — шепотом сказал он, и громче добавил. — Ты ведешь себя как ребенок.              Нет. Нет. Нет! Они никогда не были и не будут похожи! — билось в мыслях Эридана.              — Грейнджеры обязаны мне всем, что у них есть, и это малая доля их долга. Если ты хочешь познать вкус власти, то начнешь учиться на своих ошибках здесь и сейчас, начнешь меня слушать, чтобы не оказаться в рядах прислуги.              Вот они и добрались до этого момента. Отец предлагал все или ничего. Эридан жадно провел языком по нёбу.              — Что я должен сделать? Поехать во Францию, жениться на Габриэль? — пытаясь сохранять самообладание, Эридан не отводил взгляд от отца, ожидая вердикт своей жизни.              Кадмус подошел совсем близко.              — Ты должен наконец повзрослеть и взять на себя ответственность, сын. Да, она включает в себя поступление в Академию, брак с Габриэль. Если ты еще ищешь для себя дополнительные стимулы, — он особо тягуче сказал последнее слово. — То вот тебе еще: ты можешь взять эту гигантскую тварь с собой, можешь сварить любовное зелье для нерадивой жены или поступить более категорично, можешь подняться по карьерной лестнице в французском Министерстве, и тогда — он видел, как загорались глаза сына. — Тогда я покажу тебе, какой властью можно обладать, если все делать правильно.              Эридан замер, перестал дышать. Кадмус действительно предлагал ему все или ничего, а если присутствовал первый вариант — значит, отец считал его достойным. Сердце забилось в ускоренном ритме. Неужели он хоть немного в него верил? В таком случае, Эридан был готов абсолютно на все.              — Это правда? Я получу все это? — его голос был полон чего-то совершенно нового, а не только слепой надежды.              — Не испытывай мое терпение, я предельно четко изъяснил свою мысль и жду от тебя действий, — Кадмус прошел мимо него к лифту, оставив пялиться в пустоту.              ***               Когда они влетели в тренировочный зал, Кристофер уже был занят Эриданом и объяснял ему принципы нападения и обороны в дуэли. Не в той, которую устраивали показательно в школе, а в настоящей, когда никто не ждал ответной атаки, потому что так «надо».              К большому удивлению, Айс не стал их никак наказывать и потребовал незамедлительно приступить к разминке. Дальше по плану шла отработка темной магии, когда Кристофер показывал им новые возможности, которые дарила тьма. В основном, это были модификации уже существующих и известных им заклинаний. Он никогда не ограничивал их в знаниях и всегда открывал новые границы.              Во время тренировок они старались сделать небольшой укол или надрез, чтобы не терять кровь в больших количествах, кроме случаев, когда Кристофер ставил непосильные боевые задачи. Тогда в ход шло все, на что они были способны.              Эридан в это время занимался физическими упражнениями, либо отрабатывал выносливость, отправляя заклинания в манекен. Они не знали, получилось ли у него наполнить сферу, потому что Мракс оградился от всех и перестал появляться в обществе сокурсников, но Айс не позволял ему проливать кровь. Все используемые заклинания были обычными и относились к разрешенным.              Не обошлось без спарринга. К нему Мракса Кристофер также не подпускал, поскольку равного по силе соперника в зале не было. Эридан не стесняясь кривился и был крайне недоволен, посматривая за Гермионой и Драко.              Бой шел в самом разгаре. Гермиона уже дважды оказывалась прибитой лицом к полу, но третья попытка обещала возможность победы. Драко был не так изворотлив и иногда пропускал удары. Приходилось выуживать подходящий момент и подавлять страх. Гермиона все еще побаивалась прямых столкновений, еще больше ее ужасали моменты, в которых был шанс ударить Драко по лицу или голове.              Возможно, если бы она меньше аккуратничала, результат был быстрее и ощутимее. На данный момент Драко имел большое преимущество и чаще выходил победителем. Если в игру вступала магия, тогда процент ничьи возрастал, но ее личных побед все еще оставалось крайне мало.              Признаться честно, последнее время крайне тяжело было драться с друг другом. Когда всем касаниям хотелось дать другие настрой и повод. Совершенно другие.              Она подступила ближе, уворачиваясь от размашистого удара левой рукой. Затем блок, еще одно уклонение. Гермиона подобно танцору переступала с ноги на ногу, стараясь не попадать под удары. Она еще раз уклонилась, развернулась, готовясь занести удар, и в последний момент рухнула на пол, прикрывая голову рукой.              — Стоп! — раздался недовольный голос Кристофера и спешные шаги.              Грейнджер опустила руку и несколько раз моргнула прежде, чем понять, что произошло. Вместо ловкого маневра, она успела подставиться под мощный удар, которого не последовало. Драко стоял в шаге от нее, слишком далеко для того, кто должен был отправить ее в нокаут.              — Что сейчас было? — требовательный вопрос, не менее жуткий взгляд Айса. Гермиона хлопала ресницами, но все еще сама не понимала, как такое получилось.              — Я решил увернуться, чтобы избежать атаки, — словно так и должно было быть, говорил Драко, посматривая на нее.              Айс лишь недовольно покачал головой. Он быстро сменился в лице. Брови сошлись на переносице, а глаза налились гневом.              — Это так ты ее защищаешь?! — сорвался на повышенный тон Айс. — Договорились о браке и решили, что никаких последствий не будет? — он смотрел то на Драко, то на Гермиону и затяжная пауза без ответа медленно остужала его пыл. — Я всегда был против подобных связей между своими учениками, но ничего уже не исправить.              Айс зачесал собранные волосы, выбив несколько прядей из хвоста.              — Драко, жалость к ближнему — это отрава и верная смерть. Если ты хочешь ее защитить, продолжайте учиться в полную силу. — Кристофер выжидающе на него смотрел, пока не получил согласный кивок. — Чтобы я больше подобного не видел.              — Прошу прощения, — Драко склонил голову.              — Не проси, а делай, — буркнул Айс, повернувшись к Эридану, который успел отвлечься на крики. — Еще раз!              — Дайте мне, — с воодушевлением Мракс сделал шаг вперед, предлагая свою кандидатуру.              — Нет.              — Вы сами сказали, что жалость к ближнему — верная смерть. Дайте мне учиться, — продолжал настаивать Эридан, не сбавляя уверенности в голосе.              Айс искривил губы. Он смотрел то на него, то на них с Драко, и очень громко думал. Он мог сделать что угодно, даже поставить Эридана в пару с Драко, но тогда бы тот не смог нанести ни одного удара — и все это понимали.              — Если проиграешь, вернешься к манекенам еще на месяц, — с угрозой сказал Айс и посмотрел на Гермиону, — Ты в пару, вперед.              Ликование в лице Эридана невозможно было скрыть. В этот момент, Гермиона нашла себя на мысли, что дело было не в его умении хорошо скрывать свои чувства, у него не было повода. Все, что происходило в Хогвартсе — необходимость, с которой приходилось считаться, а за пределами школы существовал Кадмус. И только в моменты рядом с Фалаксом, который был всецело его выбором, Эридан находил свое успокоение.              Они остановились напротив, прозвучал хлопок ладоней, знаменовавший начало боя, и Гермиона приняла защитную стойку. Наступление Эридана было похоже на первые шаги ребенка, такие же неуверенные, словно без опоры под ногами.              — Смелее! — прогремел Айс.              Вот, что случалось с теми, кто был не готов. Увереннее Эридан не стал, но поторопился нанести первый удар, рассекший воздух. Гермиона перескочила в сторону, продолжая держать оборонительную позицию. Следующая попытка ударить ее в плечо, закончилась полным провалом. Еще два удара подряд погладили пустоту.              — Я сказал в пару, у него уже есть свой манекен! Бей в ответ! — командовал Кристофер, словно он был единственным, кто заправлял здесь каждым вдохом.              Салазар, так ведь и было. Гермиона пресекла удар, и вывернула его так, что вытолкнула Эридана из личного пространства, а затем резко развернулась, прикрывая спину. Он оступился, но быстро взял в себя в руки и попытался еще раз.              Спустя неопределенное время, которому не было счета, она чувствовала эффект дежавю, который должен был принадлежать Драко во время их дуэлей. В самом деле, неужели для него ее пара не была скучной?              Неприятная тупая боль разошлась по предплечью, когда Грейнджер прикрыла себя от атаки в голову. За ним проследовал еще один, но уже мимо. По увеличивающемуся количеству промахов, можно было считывать степень раздражения Эридана, который не был доволен подобным исходом.              — Ну же! Я не вижу результата! — жестко осаживал вдобавок Кристофер. — Не смей его жалеть! — и про нее не забыл, Салазар.              Но хотя бы уверенности в руках Эридана добавилось, он переборол страх перед собой и не боялся сделать ей больно, но пока все сводилось к рукопашному бою, и раз Кристофер не позволял послаблений, Грейнджер рывком подсекла его ноги, и Мракс рухнул на задницу.              — Другое дело, — прокомментировал Айс.              Гермиона предложила руку, но получила грубую отмашку ладонью в ответ. Эридан подскочил на ноги и продолжил наступать. В его глазах горел огонь, которого она еще никогда не видела. Он с остервенением бил раз за разом, пару раз из которых пришлись ей в плечо и где-то на уровне почек.              Еще одна подсечка с внутренней стороны колен, выбила землю из-под ног Мракса, и он ударился затылком с протяжным стоном. Гермиона заметила одобрительный взгляд Драко. Вот дьявол. И вернулась к своему сопернику. Эридан снова не принял ее руки. Наоборот, он вцепился в ладонь мертвой хваткой и повалил ее на землю, перекатываясь. Теперь он был в более выгодной позиции — сверху. Первый удар ей удалось пресечь, и, не теряя времени, Гермиона вывернулась, заваливая его на бок и вместо переката наверх, подскочила на ноги.              Эридан с рыком оттолкнулся руками от пола. Он готов был взорваться от безысходности и безуспешных попыток победить. Он налетел на нее с злобой во взгляде и попытался взять в захват. Руки сомкнулись в воздухе. Грейнджер отскочила в сторону.              Контроль Эридана окончательно растворился. Он яростно рассек кулаком воздух, пытаясь вытолкнуть наружу эмоции. Воздух наполнился энергией, взгляд Мракса почернел. Он ударил ногой в пол, взвыв от боли.              Удивление посетило Гермиону в тот момент, когда сработала мышечная память, и она осела вниз, уворачиваясь от волны магии. Кольцо темной энергии разошлось во все стороны и растянулось мерцающей рябью на границе щита Айса, словно кто-то коснулся его пальцами.              Тьма внутри отозвалась низкой протестующей вибрацией, заставив застыть всех на месте. Гермиона мельком покосилась на Драко и Айса, которые тоже почувствовали это.              В следующую секунду Эридан накинулся в новой атаке, и Гермиона, ускользая от его рук, перехватила под кистью и вывернула руку за спину, наваливаясь со всей силой. Его колени врезались в пол с неприятным стуком. Эридан застонал, оказавшись в крайне нелицеприятной порабощенной позе.              И сдавленное свирепое дыхание под ней отрезвило переполненный азартом мозг. Что она творила?              Гермиона резко отпустила и отскочила на достаточно безопасное расстояние, пока он не успел прийти в себя. Она только что поставила Эридана на колени в два счета. Салазар, Эридана на колени. Она только что буквально сказала, что ни во что его не ставит, как соперника. Руки поднялись на уровень груди в защитной стойке. Грейнджер сжала зубы, тяжело выдыхая через рот.              Лучше бы они с Драко меньше думали о друг друге во время спаррингов. Он никогда не дал бы ей поступить так с собой, но, справедливости ради, его сила отрезвляла, когда Эридан выглядел грушей для битья, с которой Айс не разрешил нянчиться.              Гермиона осеклась. Она увидела поднимающегося Маркса с лицом полным злости и презрения. Настоящей неприкрытой агрессии и желания отомстить. Он твердо встал ногами в пол, готовясь к следующему нападению.              — Бей или возвращайся обратно к манекенам!              Они снова столкнулись в бою. Гермиона старалась держаться нейтрально и била лишь в те моменты, когда он заведомо мог увернуться, а вот проскакивающие в пустоту удары с его стороны, распаляли Эридана не на шутку. Казалось, что его ярости нет предела, нет границ.              С новым ударом в солнечное сплетение, от которого ей удалось увернуться, в живот врезался поток большой силы. Тело резко развернуло в сторону, и следующее мгновение полета и удар головой о пол стали оглушающими, словно ей заложило уши. Грейнджер, пытаясь прийти в себя, видела, как Эридана поглощало все самое темное и страшное. Он в два широких шага настиг ее, толкнул ногой, чтобы она перевалилась на спину, и сел, вдавив колено в грудную клетку. Кулак просвистел рядом с головой и ударил в пол. Лицо обдало жаром.              По глазам читалось — он был готов ее убить.              — То, что сейчас было, — Эридан выплевывал каждое слово, продолжая бить в дюймах от ее головы, а она каждый раз закрывала веки, готовясь встретить удар лицом. Все тело словно онемело, прибитое волной темной энергии, которая была отражением его желания. — Это твое место! Ты меня поняла?! — он наклонился совсем низко и перешел на шепот, очень громкий шепот. — Рядом с твоим жалким отцом!              Каждое слово било в ее душу наотмашь. Гермиона неотрывно смотрела на него. К горлу подступил ком, а сердце норовило выломать грудную клетку. Ее место, жалкий отец… Он… он что-то знал?              Кожа вокруг глаза зачесалась, хотелось содрать ее с горечью, которая готовилась покинуть организм вместе с содержимым желудка. Его магия клубилась вокруг, обжигая ее собственную. Ненависть, разлившаяся по венам Эридана, выдирала из нее остатки понимания.              Последний удар просвистел рядом с ухом, зацепив выбившуюся прядь волос. Грейнджер невольно пискнула, поворачивая голову и уменьшая давление. Эридан схватил ее за подбородок, возвращая к себе, выдирая часть волос, что все еще были прижаты к полу.              — Ты меня поняла?! Это я поставлю тебя…              Яркая вспышка ослепила их, и всю тяжесть тела над ней кубарем смело в сторону. Гермиона сильно зажмурилась, прикрывая лицо руками.              — Ты жалкий кусок дерьма, Мракс! — разошлось эхом по залу, погружая его в полную тишину.              Вместе с осевшей пылью, Грейнджер приоткрыла глаза, увидев приближающийся в их сторону силуэт. Это был Драко. Его спокойствие выместила настороженность, которая перерастала в злость.              Первый вдох оказался настолько свободным, что она едва смогла сдержать надвигающиеся эмоции. Гермиона сморгнула влагу в глазах и едкое чувство обиды, продолжая лежать на полу. Не важно, где был Мракс, она не хотела знать, как и смотреть в его сторону.              — Не лезь! — Эридан пытался совладать со своими конечностями, подтирая пол.              — Уже забыл, благодаря кому ты здесь стоишь?! — взревел Малфой, потеряв остатки самоконтроля.              Айс резко выставил между ними щит, отрезав Эридана от всех. Драко затормозил у самой границы, едва не врезавшись лицом. Его злость разливалась через край. Он стоял, как разъяренный взрывопотам перед атакой.              Эридан подорвался, готовясь столкнуться с препятствием, лишь бы показать, кто здесь главный. Его колотило от избытка силы и переполняющей организм темной магии.              — Можете издеваться над друг другом, как вам вздумается, я же подобного не позволю! Я вам не игрушка для развлечений!              Они стояли в дюймах друг от друга, разделенные щитом, и готовы были свернуть головы. В зале становилось невозможно дышать от переизбытка магии, которая сочилась от Малфоя и Айса. Кристофер остановился рядом с ней, не прекращая контролировать обстановку.       Гермиона держалась за грудь, пытаясь вдохнуть, и пялилась в высеченный профиль Айса и такие же белоснежные волосы, как у Драко, которые были завязаны в хвост. Несмотря на одну из самых напряженных обстановок в этих стенах, она знала, что он никогда, никогда не позволит им перейти черту.       Но эта мысль не могла притупить ту боль, которая поселилась у нее под ребрами. В том же месте, где нещадно ныло в тот самый день, когда она спасла ему жизнь. Такова была ее учесть? К этому вела связь с Мраксами? Он наконец узнал, что они не равны? Почему так больно?              — Мистер Мракс, покиньте зал, — со всем спокойствием и отрешенностью произнес Айс, — или это будет последний раз, когда вы здесь были.              Эридан покосился на Кристофера, затем на Драко. Он не мог сдаться, не мог отступить назад, когда Малфой стоял в шаговой доступности, но чем дольше они испытывали терпение Айса, тем сильнее он давил магией. В какой-то момент Эридан недоверчиво отступил к выходу. На что Драко сделал еще один угрожающий шаг вперед, последний возможный перед щитом.              Мракс немного посомневался и проскользнул в коридор.              — Не смей, — рыкнул Айс в сторону Драко, снимая все щиты. Тот кивнул и поспешил вернуться к ним.              Гермиона отмахнулась от всего, не в силах унять боль. Она понимала, что больше не может лежать пластом, когда ее прожигали две пары глаз, поэтому напрягла мышцы и приняла сидячее положение, положив руки на колени. В голове все еще не укладывалось каждое слово, что он озлобленно выплевывал ей в лицо.              Твое место. Жалкий отец.              — Не знаю, что у вас произошло, но не смей и этому давать поблажек, — также недовольно продолжил Кристофер.              Она подняла голову, заглядывая в его бледные радужки, которые практически сливались с белком. Еще бы Айс дал кому-то поблажку, лучше оказаться за пределами зала.              — У него был всплеск, — констатировала она.       Кто-то должен был это сказать.