***
Дэхья никогда не стремилась в науку. Родилась она в типичной провинциальной дыре по ту сторону стены Самуэль, и отец ее, хоть дочку и обожал, вел не самый праведный образ жизни и занимался не самым законным бизнесом. Дэхью в итоге ждало тоже самое. Однажды он спас жизнь богатому бизнесмену и его дочери Дуньярзаде и вместо вознаграждения попросил взять Дэхью в Сумеру, чтобы она получила шанс другой жизни. Дуньярзада стала для Дэхьи сестрой, её отец — добрым дядюшкой, а вот Сумеру она так и не полюбила. Ее тянуло обратно, в пустыню, к отцу и его людям, развалинам гробниц, личинкам жировиков и свободе, не ограниченной бюрократией и капризами глупых секретарей с их глупыми красивыми лицами и мускулистыми руками…мускулистыми лицами и глупыми руками… — Так, подружка, тебе хватит, — сказала, перехватывая четвертый шот, Нилу, ее соседка по комнате. Специализация на театре и классическом танце очень ей подходила. Нилу была создана, чтобы играть на сцене. Она училась третий год, а уже получила главную роль в осеннем спектакле театре «Зубаира». Что-то о богах, героях, королях и капусте. — Отстань, — вяло отмахнулась Дэхья. — У меня нет денег, грант потерян, в пустыне я чуть не умерла от укуса скорпиона, батя снова нажил неприятностей, Нахиды-сенсея нет в городе… Через неделю меня выгонят из общаги за неуплату, я упаду на самое дно и буду там лежать, пока не умру. Она выхватила шот, выпила залпом и икнула. Они сидели за стойкой небольшого студенческого бара недалеко от Академии: Дэхья пыталась заглушить свою неудачную жизнь текилой, а Нилу старалась её подбодрить. — Но ведь можно подать на исследование еще раз? — Но мне же надо где-то жить… — А что насчет Дуньярзады? Дэхья сокрушенно покачала головой и подперла щеку кулаком. На лице Нилу проскользнула тень понимания и сочувствия. Дэхье было жарко от алкоголя, лифчик неприятно врезался в лопатки, туфли натерли, косметика расплылась. Больше всего ей хотелось сейчас принять прохладный душ, переодеться в удобные штаны, снять проклятый лифчик и не донимать Нилу своей жизнью неудачницы, которая из-за своей гордости никогда не попросит о помощи, даже истекая кровью от укуса скорпиона. Застонав, Дэхья уронила лицо на стойку и свесила руки. — Дамы! Какая встреча! — рядом с Нилу на стул приземлилось нетрезвое тело. — Кавех! — обрадовалась Нилу. — Дэхья, помнишь, я рассказывала тебе о Кавехе? Он занимается реконструкцией главной сцены театра. Сцена для актера — священна, поэтому я так рада, что такой специалист ей займется. Кавех от похвалы радостно покраснел: — Ой, не стоит, ты слишком добра, — он протянул руку Дэхье, и она ее вяло пожала. — Оу, ну ты и сильная. Прямо как мой сосед. Наверное, именно это мешает ему мыть за собой посуду, — проворчал он, взлохмачивая длинные светлые волосы. — Ладно, не будем о неприятном. Какой у вас повод? — Мне негде жить, — простонала Дэхья. — Ну-ну, — постучала Нилу ее по спине и отвлеклась, чтобы прочитать сообщение. — Репетиция? Сейчас? Дэхья… — Иди, не разрушай свою жизнь из-за меня, — она махнула рукой. — Ты должна блистать. Я в порядке. Домой сама доберусь. — Не езди на автобусе, вызови такси, поняла? Я дам денег, — наставляла Нилу, и всучила ей помятые купюры. — Кавех, присмотри за ней! Не пейте слишком много! — Есть, мэм, — сказали они хором и захихикали. Нилу улыбнулась и стиснула её в объятиях. Хотела бы Дэхья иметь столько страсти к работе, но изучать жировиков было не так увлекательно. Дальнейший вечер Дэхья помнила смутно. Они с Кавехом быстро нашли общий язык: он жаловался на своего соседа, а она на мерзкого красивого секретаря. Они выпили еще что-то, потом еще. А потом она внезапно оказалась перед чужим домом с ключами в одной руке, а на другой бесчувственной тряпочкой висел Кавех. Она отперла дверь, бросила ключи на тумбочку и забросила Кавеха на диван. Он недовольно что-то пробурчал, пытаясь встать на ноги и нашел ноутбук на кофейном столике. — Музыка, нам нужна музыка! Рок! — Кавех попытался включить на ноутбуке что-то музыкальное, но включился плейлист документальных фильмов о дикой природе Сумеру. Он растеряно уставился в экран и залип. Через тридцать секунд он комично сморщился, а потом от души наблевал прямо на пол. Хорошо, что мимо ковра. Хороший кот. Такому надо гладить пузо и кормить кормом высшего сорта. Дэхью разобрал такой смех, что она начала задыхаться. — Воды… принесу, — заплетающимся языком пообещала Дэхья и каким-то образом действительно дошла до чужой кухни, сияющей невероятной чистотой. Налив воды из-под крана, она приложила стакан к голове и забыла, зачем он ей. Стянув ненавистный лифчик, она аккуратно положила его на стол, прямо между сахарницей и салфетницей, потом подумала и забрала с собой. Выпив воду, она свернула куда-то не туда и оказалась в серьезной философской дилемме Стэнли между правой и левой дверью. Левая была приоткрыта. Правая, кажется, заперта на замок, и это Дэхью взбесило: приложив не так много усилий, она его сломала. В комнате царил беспорядок. Запинаясь о горы книг и бумаг, Дэхья, ругаясь сквозь зубы, стянула юбку и блузку. Туфли она оставила вроде как на кухне, но не помнила точно. Подобрав с пола какую-то футболку, она натянула ее, залезла на кровать, отбросила в сторону лифчик и, сладко вздохнув, обняла подушку, пахнущую цитрусом.***
Она проснулась от громкого вопля и сердитого ворчания. Впрочем, любой звук, даже взмах крыльев мотылька сейчас казался ей громче оркестра. Она застонала, зажимая уши, и с трудом разлепила глаза. Дэхью пробил холодный пот. Это не ее занавески на окне. Не ее кровать. Не ее подушка, пахнущая апельсинами. На тумбочке стоял стакан воды и таблетка обезболивающего. Это Кавех о ней позаботился? Думать у нее пока не получалось, так что Дэхья выпила таблетку, полежала еще немного и смогла встать. Чужая футболка доставала до середины бедра и сползала на одно плечо. Послышались приглушенные спорящие голоса, и тут она поспешила на выручку Кавеху: наверняка пришел ужасный сосед, на которого он жаловался весь вечер, и творит бесчинства. Держась за стенку, Дэхья выползла в кухню, готовясь рассказывать, что Кавех настоящий джентльмен, спасший ее от ночевки в грязной подворотне. — Это не для тебя, это для подруги Нилу, — прошипел Кавех, ударяя лопаткой по пальцам, которые протянулись к горе тостов. Подруга Нилу замерла, как як на водопое, потому что пальцы принадлежали аль-Хайтаму. Целиком он тоже был там: сидел за кухонным столом с чашкой кофе, отутюженный и свеженький, и читал новости с сайта Академии. Кавех выглядел неплохо для того, кто выпил полбара, а вот Дэхью резко затошнило. Они пялились друг на друга несколько бесконечно неловких секунд, а потом глаза аль-Хайтама невольно скользнули от помятого лица Дэхьи по вырезу футболки и голым ногам. Вид при этом у него был растерянный. — Доброе у-утро, — выдавила она из себя. — Как ты себя чувствуешь? Выпила таблетку? Можешь умыться в ванной, я все тебе приготовил, — сочувственно сказал Кавех, ставя на стол третью чашку кофе, и злобно шипя в сторону аль-Хайтама. — Ага, — Дэхья развернулась на пятках и вышла из кухни, сгорая от стыда. Собрав с пола одежду, она заперлась в ванной и чуть не расплакалась: на лице отпечаток от подушки и следы потекшей туши, а изо рта стойкое алкогольное амбре. Умывшись и почистив зубы заботливо распакованной Кавехом новой зубной щеткой, Дэхья натянула юбку и поняла, что не знает, где лифчик. Испытав мини-паническую атаку, она решила взять себя в руки. Заправив альхайтамскую футболку в юбку, Дэхья взглянула на себя в зеркало еще раз, свернула волосы в пучок и решила, что пора заканчивать со студенческими попойками до утра, если она не планирует умереть от стыда. Прокравшись в прихожую, она обулась и тихонько открывала дверь, когда за спиной раздался недовольный голос: — Если вы сейчас уйдете, Кавех обидится и неделю будет жрать мне мозги. Дэхья вздрогнула с поднятой рукой, будто застигнутая за чем-то неприличным, но не обернулась, лопатками ощущая его присутствие. — Мне надо идти, — сказала она как можно более небрежно. — И куда в такую рань? За очередной бутылкой? — Искать работу, потому что денег по вашей вине у меня нет и жить через неделю мне будет негде, — зашипела она, сжимая дверную ручку так, что пальцы побелели. — Вы сами виноваты. Не надо было пренебрегать сроками. Есть курсы по тайм-менеджменту за небольшую плату в триста тысяч моры. Могу вас записать, — хриплый голос аль-Хайтама вдруг оказался слишком близко к ее уху. Он горячего дыхания у Дэхьи по загривку побежали мурашки, и реакция тела ее выбесила. Она резко развернулась, чтобы выплюнуть все накопившееся со вчера похмельное раздражение, и замерла. Он считает себя вправе винить ее и раздавать высокомерные рекомендации? Да кто он такой? Ей так захотелось стереть с его лица заносчивое чопорное выражение… В мозгу Дэхьи что-то щелкнуло. Ее голые ноги. На кухне. Растерянность. О. Дэхья широко улыбнулась, словно хищная кошка, и приблизилась к аль-Хайтаму почти вплотную. На мгновение он удивился, и этого ей хватило, что развернуть контрнаступление. Они стояли так близко, что при дыхании грудь Дэхьи (в его футболке между прочим!) задевала его грудь. Чуть подняв голову, чтобы смотреть в глаза, Дэхья коснулась кончиком пальца его подбородка и повела вниз, по напряженной шее в вырез рубашки, наблюдая за ошеломительной сменой эмоций на его тупом красивом лице. — Курсы, говорите? За небольшую плату? Конечно, запишите, — промурлыкала она, а потом сделала захват и подсечку, прямо как учил отец, роняя аль-Хайтама на мягкий ковер в прихожей, сжимая его чертовски узкую талию бедрами и прижимая руки над головой за запястья. Это получилось до того легко, что Дэхья еще раз улыбнулась. — Что-оооо?.. — аль-Хайтам, всегда такой словоохотливый, потерял дар речи, когда Дэхья приблизилась к его лицу. Прядки волос выпали из пучка и защекотали его шею. Дэхья смотрела сверху вниз, как слегка краснеет его лицо, как волосы пришли в беспорядок, как он принципиально не смотрит ей в глаза от смущения. Вот таким, в небольшом подчинении, секретарь Академии нравился ей гораздо больше. — Что вы делаете? — наконец, выдавил он. Он мог бы легко освободиться, если бы хотел. Если бы. Хотел. — Аванс для курсов на небольшую плату, — ухмыляется Дэхья, несколько секунд смотрит, как он хмурится, соображая, к чему она ведет. — Аванс? Наверное, она сошла с ума. Наверное, этого не стоило делать. Но немного контроля над красивым тупым секретарем ее самооценке не повредит. Дэхья наклоняется и широко облизывает его шею горячим языком, а затем кусает прямо над белоснежным воротником. Аль-Хайтам задыхается и ерзает под ней, но Дэхья сильнее сжимает бедра, и бедная юбка, кажется, трещит по швам. Она кусает его снова, чуть выше, и смакует укус языком. Он сдавленно стонет, запрокидывая голову. Дэхья кусает в третий раз на этот раз сильнее, и он скулит от боли. Запах цитрусов забивается в ноздри. Фиолетовый ему идет больше зелёного. — Три, — чуть запыхавшимся голосом говорит Дэхья, и аль-Хайтам сердито распахивает затуманенные страстью глаза. — Что? — севшим голосом переспрашивает он. Она некоторое время любуется его растрепанным раскрасневшимся видом, болезненного вида засосами, которые отлично виднеются над воротником рубашки, морщинкой между бровями, тяжело вздымающейся грудью. — Три сотни тысяч моры за курсы. Авансом. Дэхья резко отпускает его и встает. Аль-Хайтам пытается одновременно вставь и скрыть от нее упирающийся в брюки стояк. — До свидания, — Дэхья слегка облизывает губы, изучая засосы, и аль-Хайтам сглатывает. Его кадык нервно дергается, наполняя ее самодовольством. — До свидания, — глупо повторяет он, пока Дэхья захлопывает дверь и судорожно ищет мобильник, чтобы вызвать такси трясущимися руками. Футболку она выставит в музее и будет водить в него избранные экскурсии ценителей растерянных красивых секретарей.***
Прошел почти месяц. Из общежития благодаря вечерней подработке в кофейне Дэхью не выгнали, так что обращаться к отцу Дуньярзады не пришлось. Гордость Дэхьи была спасена. Неожиданная помощь пришла и от Нилу: в театре постоянно крутились какие-то деятели искусства, и в музее при Академии потребовалась помощь с фотовыставкой, связанной с флорой и фауной пустынь. Дэхья неожиданно увлеклась этой работой, и неудача с грантом ее отпустила. Она составляла описания к фотографиям, тихо урча от удовольствия. Сотрудники музея уже ушли, но она осталась еще немного поработать просто в удовольствие. Ей начинало казаться, что она готова остаться тут не просто для одного проекта. Хлопнула дверь научного отдела, и Дэхья выглянула из своей каморки со столом, горой фотографий, книгами и продавленным диваном. — Что-то забыли? — весело спросила Дэхья, и улыбка резко сползла с ее лица. В дверях стоял господин секретарь с маленьким пакетом. На нем была черная безрукавка, обнажающая скульптурную мускулатуру рук, и легкий плащ: вечера становились прохладными. — Добрый вечер, — сухо поздоровался аль-Хайтам. Дэхья, которая за месяц научилась десятку изощренных способов не сталкиваться с ним в стенах Академии, сложила подрагивающие руки на груди и также сухо ответила: — Вечер — это точно, но добрый ли? Музей уже закрыт, если вам что-то нужно, можно оставить запрос через Акашу… — Я кое-что принес, — он протянул пакет, но Дэхья не собиралась трогаться с места, так что аль-Хайтаму пришлось самому обогнуть пару столов и положить пакет перед ней. — Что это? Он пожал плечами. Дэхья потрясла пакет над столом и на книги по описанию пустынных гробниц упали бумаги в папке-уголке и бежевый лифчик. Ее лифчик. — Вы забыли это у меня под подушкой, — сказал он как можно небрежнее, но Дэхья заметила, что его уши позоровели. Дэхья коварно улыбнулась: — О, и что же целый месяц, господин аль-Хайтам, вы делали с моим лифчиком под подушкой? — Ничего! — сказал он так поспешно, что она с трудом удержалась от смеха. — Так почему же не вернули сразу? — Вас было очень трудно застать! — возмутился он. — Кавех знает мою подругу Нилу, — заметила Дэхья, усаживаясь на стол и скрещивая ноги. — Или вы хотели непременно отдать мне лифчик лично? Это какой-то хитрый план? — Да нет же! — аль-Хайтаму пришлось поднять папку и потрясти перед ее лицом. — Читайте. Дэхья вытащила документ и быстро прочитала. Глаза у нее полезли на лоб. — К-как мой грант на изучение личинок жировиков одобрен? П-почему? Что значит «дополнительный научный сотрудник»? — Я подписал ваши бумаги сразу после того, как вы их выбросили и сбежали, — вздохнул аль-Хайтам. — Исследование показалось мне интересным. Ваш подход к проблеме интересным. Я хотел бы заняться им вместе с вами… Думаю, мы сможем подготовиться к весеннему сбору личинок прямо перед вылуплением. У меня есть на примете пара специалистов для экспедиции. Только не думайте, что ваши уговоры как-то на меня повлияли, это просто интерес к исследова… — Заткнись, твоя болтовня все разрушает, — прошипела Дэхья, хватая его за воротник плаща и притягивая для поцелуя. Он совершенно не сопротивлялся, будто бы ожидал подобный исход. Ну, конечно, ожидал. Просчитал все наверняка, умник хренов. Его губы оказались суховатыми, но от поцелуя смягчились: Дэхья не теряла времени и почти сразу провела языком по его нижней губе и чуть прикусила. Так как она все еще сидела на столе, пришлось раздвинуть ноги и обхватить его бедрами, прижимаясь теснее и сильнее. Он подался вперед, притягивая ее за талию, но при этом совершенно не претендуя на главенство. Одной рукой Дэхья зарылась в его густые волосы и царапнула ногтями затылок, вызывая судорожный вздох. Второй рукой она вцепилась ему в плечи и углубила поцелуй, доминируя до конца. Наконец-то его рот был занят более полезным делом. На секунду аль-Хайтам отстранился, дразня ее, но она недовольно зарычала, и ему пришлось снова прильнуть к ее рту, щеке, носу, острой скуле, снова ко рту… Они снова разорвали поцелуй, тяжело дыша, и посмотрели друг другу в глаза. Глаза аль-Хайтама были затуманены, зрачки расширены. Он так приятно пах цитрусами… — Я рада, что наше научное сотрудничество началось так… тесно, — мурлыкнула Дэхья, проводя пальцем по его опухшей от поцелуя нижней губе. Становилось жарковато для осеннего сумерского вечера. — Это… необходимое взаимодействие… ученых… для эксперимента, — пробормотал он, легко поглаживая ее по взмокшей спине. Левая рука в это время экспериментально легла на ее бедро, но Дэхья не возражала. — Думаю, эксперимент надо продолжать в не такой официальной и пыльной обстановке, — казала Дэхья игриво, и ощутила, как запылало лицо. — Кавех сегодня не ночует дома. И ужин готов, — он сказал это с таким несвойственным жаром, что Дэхья фыркнула. Он действительно все продумал. — Правда? — она задумчиво постучала его по носу, и он забавно нахмурился. И поцеловала его за этот раз медленнее и нежнее. — Тогда чего же мы ждем? Выйду через пять минут. Надо немного прибрать беспорядок. Впервые она увидела, что лицо аль-Хайтама просветлело. Он даже облегченно улыбнулся уголками губ. Она легко оттолкнула его и спрыгнула со стола. — Я хотел спросить вот ещё что, — спросил он уже в дверях, и Дэхья застыла с папками в руках. — Ты вернешь мою футболку? — Нет. Она ценный музейный экспонат. — Экспонат? — Мне каждый раз придется тебя целовать, чтобы ты помолчал? — Хм, интересно. Тогда я буду болтать с тобой чаще. — Болтать? — расхохоталась Дэхья. — Хотела бы я на это посмотреть! Заберу в свой музей. Они вышли в сумерские сумерки, и аль-Хайтам предложил ей руку. Дэхья дала ему пять, рассмеялась над хмурым выражением лица, и все-таки позволила переплести пальцы. Где-то в баре Кавех жаловался Нилу на жизнь, не подозревая, что ключи пропали у него из кармана и домой он сегодня не попадет.