Нефритовый Рыцарь | Jᴀᴅᴇ Kɴɪɢʜᴛ

Дерьмо. Дерьмо-дерьмо-дерьмодерьмодерьмо. Выйдя из зала картографии, Джейд будто обернулась дымкой, рискуя рассеяться бесследно. Не могла собраться и думала лишь о том, насколько серьезно вляпалась. Освободилась она поздно; Фиг не дождался и разумно предпочел уйти, что для него было явно благоразумным решением, иначе неизвестно, чем бы закончилась их встреча. Джейд автономно плелась по коридорам пустого замка, накрытая чарами маскировки, и не знала, что ей делать и куда идти. Машинально замедлила шаг и остановилась на лестнице у центрального зала, где из-под струн лютни молодого барда на большой картине всегда разносилась приятная успокаивающая музыка. Нужно успокоиться и ничего не предпринимать на эмоциях. Это был оптимальный и лучший вариант. Отоспаться, отдохнуть, принять мысль, что торопиться некуда, и уже потом пуститься в дальнейшие размышления. Что до Фига… Джейд может попросту избегать его, и он ничего с этим не сделает. Не примется ловить ее за рукав прямо посреди замка, не ворвется в общую гостиную, требуя объяснений. Не натравит же Ранрока и Руквуда с его бандой на Джейд прямо в Хогвартс? Здесь они ее не достанут. Все, что может старик, — заваливать ее письмами. Пожалуй, так она и сделает. Возьмет передышку от его осточертевшего лица, чтобы в спокойствии и с холодной головой подумать, как решить эту пробле… Джейд врезалась в несуществующий барьер и остановилась, не дойдя до подножия лестницы, ведущей в общую гостиную. На ближайшей скамье, так, чтобы лишить возможности пройти в обход, спал Сэллоу. Сердце забилось в разы быстрее, тело похолодело, а суставы будто заржавели. Некоторое время она даже не дышала, неотрывно следя за его мерно вздымающейся грудью. Нет-нет, только не это… Какого черта он здесь делает? Неужели снова поругался с Оминисом и не захотел ночевать в спальне? Тогда почему не пошел в крипту? А еще лучше — к черту? Он что, дожидался ее?! Сэллоу пошевелился, несмотря на ее полную неподвижность и тишину. Хотел лечь поудобнее, но все-таки открыл глаза, не сразу заметив, как Джейд сделала несмелый шаг назад.       — Где ты была? — Сэллоу протер заспанное лицо, и беспокойство не сразу проступило на нем. — Всю ночь тебя ждал. Вот дерьмо…       — Тебя только не хватало, — еле слышно обронила Джейд, понимая, что отступать бесполезно, а пройти вперед — затруднительно.       — И я рад тебя видеть, — слизеринец проснулся окончательно и поднялся на ноги, загородив путь. — Так где пропадала? Джейд неосознанно отошла еще на шаг, и он не мог этого не заметить. В очередной раз застал врасплох, появился невовремя, в критический момент слабости и усталости, когда не было сил думать, как с ним бороться и превзойти. Что делать? Ударить? Убежать? Взмолиться? Обеспокоенно-озадаченное лицо Сэллоу начало расплываться перед глазами. Джейд уперлась лопатками в стену, бессильно сползла по ней и села прямо на каменные ступени. Не нашла сил сделать выбор и просто раскололась у него на глазах, позволив слезам выступить из трещин. Зажмурилась и попыталась представить, что ничего этого нет, ей все это кажется, а в гостиной пусто и темно. Почему это произошло именно сейчас? Только Джейд ощутила эфемерное облегчение, успокоив себя возможностью отдохнуть от навалившегося предательства, опасности, абсолютного неведения, непонимания и тягот обязательств, как Сэллоу все испортил. Стал последней губительной каплей, переполнившей чашу ее выносливости. Когда угодно, только не сейчас…       — Ты очень невовремя, — голос задрожал, и Джейд медленно вздохнула, прочистила горло и постаралась говорить жестче. — Где я была, тебя не касается. Свали с дороги и дай мне уйти.       — А я тебя, что ли, удерживаю? Джейд открыла глаза и горько усмехнулась, завидев его. Сэллоу снова не удосужился накинуть что-то поверх рубашки и как следует затянуть галстук. Закатанные рукава опять во всей красе демонстрировали его предплечья и обнажали запястья. Слизеринец предстал в том же нетипичном виде, как совсем недавно в крипте. К такому Сэллоу Джейд еще не успела привыкнуть, и он будто вновь воспринимался каким-то другим. Удивительно, но его вид успокоил что-то внутри, и даже желание расплакаться куда-то улетучилось. Минуту назад чувствуя себя без сил отклеиться от стены и встать на ноги, Джейд поднялась и сделала нерешительный шаг по направлению к слизеринцу. Пусть он и перестал нагло выставлять невидимые барьеры перед ее лицом и сковывать ноги, уже давно перешел к более изящным и менее очевидным методам ее удержания. И, Джейд была уверена, его чертов вид как раз был одним из приемов.       — Что тебе нужно? — уже совсем жестко спросила она, глядя в его лицо. — Зачем пришел? Сэллоу на мгновение опешил от такой разительной перемены. Прекрасно видел, насколько Джейд была измотана, готовая разрыдаться, а теперь смотрела прямо в глаза твердым взглядом, но не понял, что сам послужил причиной этому.       — Я… видел, что тебя не было на обеде, заметил, что пропустила ужин и так и не вернулась в общую гостиную. Забеспокоился, подумал, может, что-то случилось. И, видимо, не зря.       — А мне казалось, у тебя есть более важные дела, — Джейд не шевельнулась, зато смотрела еще более пронзительно, чуть склонив голову. — Например, изучение пергаментов Салазара Слизерина, ради которых ты умолял Оминиса открыть скрипторий. Что, торчать в гостиной всю ночь, ожидая неизвестно чего, теперь гораздо важнее, чем помощь Анне? Сэллоу завелся с пол-оборота и мгновенно обозлился.       — Это ты так пытаешься меня упрекнуть? — его тон снизошел чуть ли не до шипения, а зубы обнажились в оскале. — Думаешь, я не пытаюсь?! Джейд уже давно заметила, как одно только упоминание об Анне способно выбить Сэллоу из равновесия. Воспользовалась возможностью надавить на больное место, сбить с него спесь и подпортить настроение, раз уж он делает сейчас то же самое.       — Думаю, вместо того, чтобы заняться свитками, добытыми таким трудом сквозь боль, мучения и продолжительные уговоры Оминиса, ты стоишь здесь и впустую тратишь время.       — Ты… — Сэллоу только больше разозлился и выставил на нее указательный палец. — Не смей обвинять меня, Джейд. Ты даже не представляешь, о чем говоришь. Два года я только и делаю, что пытаюсь ей помочь. Два чертовых года. Тебя здесь не было, и тебе невдомек, что я пережил за это время. Сколько провалов и неудач перенес. Падал и поднимался, снова и снова начинал с начала, чтобы прийти обратно к отправной точке и вновь упасть. Не знаешь, насколько я устал от этого нескончаемого скитания во тьме, натыкаясь на острые углы разочарования и понимания, что в очередной раз ничего не получилось.       — Хочешь сказать, здесь просто отдыхал? — Джейд заулыбалась в ответ на его возрастающую злобу.       — Почему ты… ах! — Сэллоу гневно сжал кулаки и вовсю хмурился. — Почему с тобой так сложно? Ты, как гребаный океан, то затягиваешь в пучину, захлестывая волнами, и не даешь выплыть и продохнуть, то выбрасываешь обратно на берег, швыряя о камни. Притягиваешь и отталкиваешь. Я не могу… ничего! — воскликнул он. — Не получается читать эти чертовы свитки, сосредоточиться хоть на чем-то, собраться и перестать о тебе думать! Уже некоторое время все мои мысли лишь о тебе, и скоро это станет попросту невыносимо! Да, я не занимаюсь поиском способа помочь Анне, и это исключительно из-за тебя! Он перешел на повышенный тон, абсолютно не заботясь о вероятности перебудить весь факультет. Джейд молча смотрела в его лицо, на котором не осталось ни следа сонливости, зато вовсю пылал гнев. Казалось, от Сэллоу исходил жар и воздух нагрелся, будто он украдкой применил Согревающие чары. И только спустя моменты обескураженности Джейд поняла, что это ее щеки вовсю горят румянцем. Она совершенно машинально облизнула пересохшие губы, и Сэллоу жадно проследил за этим движением. Думать стало в разы сложнее, а мысли куда-то утекали, не успевая толком сформироваться. Джейд нахмурилась, осмысливая услышанное, и делать это было невероятно тяжело из-за того, что взгляд так и приковался к лицу Сэллоу. Что он сказал? Зачем наговорил весь этот бред? Океан, мысли… какие глупости. Слова Сэллоу застряли роем мошек в голове и продолжали кружиться в попытке перетянуть все внимание на себя. И все-таки Джейд распознала истинный смысл, заложенный в этих словах.       — Вот, значит, как, — она машинально закивала, возвращая телу и мозгу способность функционировать. — Говоришь, из-за меня. Что, Сэллоу, нашел новую куклу и развлечение по душе? Со мной ведь гораздо приятнее и интереснее баловаться, чем безуспешно пытаться вылечить сестру? Мной ты оправдываешь свое бессилие и неспособность сдержать обещание и помочь Анне?       — Замолчи, — холодный тон голоса Сэллоу прорезал пространство между ними. В руке слизеринца блеснуло серебро кинжала, который из крипты к Джейд так и не вернулся и наверняка был прихвачен в качестве повода поддержать диалог. — Не смей…       — Продолжай врать мне, Оминису, Анне, да кому угодно. Не ври только самому себе и хотя бы перед собой оставайся честным. Ты предал свою высшую цель, опустил руки и сейчас за мой счет пытаешься…       — Заткнись! — Сэллоу вспыхнул за секунду и направился к ней, подняв кинжал. — Уверяю, еще одно слово — и я… Не дойдя несколько шагов до подножия лестницы, он замер, едва заслышал ее смех. Джейд, ничуть не сдерживалась, смеясь во всю глотку. Запрокинула голову, будто специально подставляя шею, и не видела, как до побелевших костяшек Сэллоу сжал кинжал. Ее не остановило ни оружие, ни явная угроза в ледяном тоне слизеринца, ни его возрастающая близость. Она сказала правду, и это было ее преимуществом.       — Что ты хотел сделать? — с игривой улыбкой и блеском в глазах Джейд кивнула на кинжал. — Можешь попытаться заткнуть меня, но голос разума заглушить не удастся. Вот и вернулся Сэллоу, который ей так нравился. Искренний, настоящий, до грани взбешенный ее словами. Готовый преодолеть оставшееся расстояние и любым способом заставить пожалеть о сказанном. Из последних сил удерживающий себя, чтобы не сорваться. Он был здесь. Источал горячий гнев, подпитывающий Джейд энергией. От него становилось жарко, и кровь быстрее гналась по венам. Он порождал желание хохотать во весь голос, зайти дальше, надавить чуть больше, спровоцировать еще немного, чтобы испытать пределы его терпения. Проверить на стойкость и посмотреть, что будет, если он не сдержится. Сейчас Джейд отчетливо хотела, чтобы Сэллоу не сдержался. Она сумела преодолеть собственную слабость и не сломаться окончательно в его присутствии, и теперь была готова контратаковать и взять реванш. Хотела упиваться его эмоциями. Наблюдать, как ярость вытекает из трещин, нанесенных ее ударами. Хотела почувствовать власть и превосходство еще и над ним. Сделать по-настоящему больно. Увидеть его кровь. И когда уже приготовилась к удару, Сэллоу отступил. Перестал так яростно стискивать кинжал и смотреть с гневом.       — Я хотел… — голос его смягчился до скучного и откликнулся уколом разочарования внутри. — Хотя какая уже разница, что я хотел и зачем тебя здесь дожидался. Ты уже все испортила, Джейд. Я должен был предугадать, что фаза притяжения, когда ты шла навстречу и позволила к себе приблизиться, сменилась отталкивающей, когда делаешь все в точности наоборот. Джейд слушала, не переставая улыбаться, и удивленно подняла брови. Своими словами, видом и поведением Сэллоу запустил внутри какой-то процесс, который не завершится, пока она хорошенько с ним не развлечется и не получит удовлетворение.       — Ты так ничего и не понял? — Джейд сделала еще один шаг вперед, на этот раз явно провокационный. — Нет во мне ничего притягательного, и все, что тебе таким казалось, является плодом твоего воображения. Так нравится себя обманывать и принимать желаемое за действительное, лишь бы не…       — Мне нравишься ты, чертова вредина! — выплюнул Сэллоу. Улыбка медленно сползала с лица Джейд, пока он тяжело дышал как после долгого бега. Сам не верил, что сказал это, а когда осознал, отбросил кинжал на диван, чуть не проделав дырку в обивке, и вцепился в волосы.       — Я не хотел говорить это вот так, — сдавленно произнес он и тут же воскликнул: — Видишь, что ты со мной делаешь? Ты вынудила меня! Сэллоу принялся бесцельно ходить, давая выход бурлящей энергии и эмоциям.       — Ну и что ты молчишь? Даже ничего не скажешь в ответ? Джейд чуть нахмурено смотрела куда-то в пустоту, и лицо ее вдруг прояснилось.       — Не переживай, — практически ласково заговорила она, мягко улыбаясь. — Совершать ошибки — это нормально. Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Чем раньше ты откажешься от заблуждений и перестанешь себе врать, тем будет лучше, и тем меньшее разочарование относительно возможных ожиданий на мой счет тебя постигнет. Сейчас кажется, что я тебе нравлюсь, но в реальности тебе нравятся все эти ощущения, которые ты получаешь от взаимодействия со мной. Возможность наконец отвлечься от проклятия Анны и нескончаемой череды неудач, хоть ненадолго вырваться из этого бесконечного круга и вздохнуть свежим воздухом. Забыться, развеяться, почувствовать хоть что-то… чего ты ухмыляешься? Джейд прервала реплику, озадаченно уставившись на Сэллоу, который отчего-то неумолимо усмехался половинкой рта.       — Знаешь что? Я не буду спорить, — решил Себастьян и невинно поднял ладони. — В отличие от тебя, я не гордый, у меня нет никакого желания и цели сопротивляться до последнего и оставаться непреклонным и непоколебимым до конца. Мне не сложно признать твою правоту: да, только ты способна отвлечь меня от Анны, и мне это чертовски нравится, как и все, что я чувствую в последнее время. Впервые за два года я вижу хоть что-то в этой кромешной тьме. Но кое в чем ты ошиблась. Дело не в том, что я потерял надежду спасти Анну или всеми силами ищу повод отвлечься. Вовсе нет. Дело в тебе и во всем, что я из-за тебя начал чувствовать. Без тебя всего бы этого не было, а я продолжил и дальше гоняться за невозможным. С твоим появлением все стало иначе. Не сразу, но постепенно я все меньше думал о ней и все больше — о тебе. И мне… это нравится. Джейд не знала, рассмеяться или удивиться. Хмуро потупила взгляд и ощутила, как Сэллоу смотрит в ожидании ответа.       — Кхм, — она несмело прокашлялась и, не найдя других слов, бесцветным тоном произнесла: — Что ж, сочувствую.       — Издеваешься?! — даже на расстоянии чувствовалось, как вспыхнул его взгляд. — Я только что едва не признался тебе, что влюблен! Джейд не к месту вспомнила давние слова Оминиса о Сэллоу, чуть ухмыльнулась и выдала:       — Не признался же. Ни на какую конкретно реакцию она не рассчитывала, но сочла такое высказывание достаточно провокационным. То что нужно. Сэллоу вскипал на глазах и остывал обратно, и все больше хотелось дожать его, заставить воспылать вовсю. Обжечь или вовсе спалить дотла. Смотреть, как он горит, и упиваться этим. Ну же, разгорайся…       — Провоцируешь меня, значит? — без труда догадался Сэллоу. — Хочешь, чтобы я это сказал? — он сощурился и наконец поднялся на первую ступеньку лестницы. — Ты этого хочешь, да? А сама-то готова это услышать? Или снова убежишь, стоит мне подобраться слишком близко? Он поднялся на еще одну ступень, затем еще и еще. Медленно, неумолимо, но верно приближался, пока Джейд чувствовала, что губы немеют, а взгляд ускользает куда-то в район его галстука. Этого она не хотела, не предвидела и не подготовилась. Сэллоу воспринял провокацию совсем не так, как следовало, и обернул против нее самой. Нужно было срочно выкручиваться, пока он не успел подойти, и на раздумья отводились считанные мгновения.       — Одумайся, — тоном, далеким от того, каким обычно говорят что-то шуточное, произнесла Джейд. — Остановись, Сэллоу.       — И почему же мне стоит это сделать? — теперь провоцировал он, преодолев еще ступень. Предпоследнюю.       — Ты пожалеешь, — совсем тихо и практически испуганно обронила слизеринка.       — Это угроза? — в его голосе скользила усмешка.       — Предупреждение, — выдохнула Джейд. — Ты буквально в шаге от огромной ошибки, о которой будешь помнить до конца своих дней.       — Как самоуверенно, — отметил Сэллоу. — Помнить о тебе всю жизнь… — он шумно вдохнул, — ты хоть представляешь, насколько заманчиво это звучит? Знаешь, как сложно оставить настолько глубокий след в душе человека, чтобы на смертном одре он вспомнил именно тебя? Я не против.       — Ты не понимаешь… — Джейд сдерживалась, чтобы не отступить, но взволнованный тон выдал потерю былого самообладания, невозмутимости и прежнего игривого настроения. — Можешь думать, что влюблен, когда на самом деле изнываешь от боли и ищешь лишь избавления. Что бы ты ни думал, заблуждаешься, и я совершенно неподходящий тебе человек.       — Как ты можешь быть настолько в этом уверена? — Сэллоу остался на расстоянии в угоду диалогу. Мог пойти напролом, но снова остановился. В попытке обжечь его Джейд загнала в ловушку себя. План довести его до предела уже некоторое время назад провалился, едва Джейд лишилась преимущества.       — Просто… знаю, — слабо отозвалась она.       — Могу только представить, насколько сильно все это пугает тебя. Но хочу, чтобы ты знала: я не боюсь ничего. Чем бы это ни кончилось, буду жалеть лишь о том, что сейчас остановился, не пошел дальше, не узнал и не попробовал. Не дав ничего сказать в ответ, Сэллоу поднялся еще на ступень. Джейд среагировала на его движение рефлекторно, незамедлительно и неосознанно. Вытянула руку, скользнула к галстуку, ловко обвила вокруг запястья, схватив в кулак, резко дернула вниз, увлекая голову Сэллоу за собой, одновременно ударяя коленом ему прямо в лицо.       — Ай! — он согнулся пополам от удара и зашипел от боли. — Ты опять за свое? Джейд не видела другого выбора. Иных способов защититься не осталось. Она предупредила, потому и не намеревалась щадить. Сэллоу подставил свету окровавленные пальцы, оценивая повреждения, но вид его крови не повлек за собой ожидаемого ощущения превосходства и триумфа. Наоборот, заставил опешить и замереть. Неизвестно, у кого из них было больше власти над другим. Не только у Сэллоу все пошло не так, как хотелось.       — Я предупреждала, — Джейд постаралась напустить на себя грозный вид, но собственный голос показался до жалкого слабым. — Только дай мне повод, и я…       — Что? — Сэллоу на угрозу не повелся, вызывающе вскинул голову, позволяя струйке крови медленно стекать из разбитого носа. Ухмыльнулся, завидев, как стеклянный взгляд Джейд замер на том самом месте, где кровь подбиралась к губам, высунул кончик языка и провел по верхней.       — …не… сдержусь. На эти два слова ушел весь воздух, оставшийся в легких, и последние мысли. В следующее мгновение Джейд ощутила, что падает куда-то вперед, по направлению к Сэллоу, и запоздало осознала, что тело само преодолело оставшуюся между ними ступень. Заметив его удивление в последний момент, Джейд приблизилась к лицу Сэллоу и коснулась приоткрытыми губами его губ. Лавина новых ощущений ворвалась в опустевшее сознание, передаваемая всеми рецепторами одновременно. Его запах, точно такой же, как и в крипте, но намного более отчетливый и явный. Его тепло, ощутимое кожей лица, губами и телом. Звук его дыхания, прерванного внезапным прикосновением. Вкус его крови на кончике языка и новое ощущение абсолютной интимности от этой солоноватой детали. Вид его лица, такого близкого, что, казалось, мир за пределами перестал существовать. Визуальная близость оказалась слишком невыносимой, и, чтобы было легче находиться на таком расстоянии от Сэллоу, Джейд закрыла глаза, обрубив зрительный канал. Зато обострились все остальные ощущения. Джейд изучала кончиком языка губы Сэллоу, чуть сухие и припухшие от постоянного нервозного покусывания. Еле удержав себя от того, чтобы не прикусить самой, вдохнула, до конца наполняя легкие его запахом. Снова не смогла разобрать ничего определенного, и за первым вдохом захотелось сделать второй, хотя нутро и так распирало, а потом третий — и запереть его в грудной клетке навсегда, не выпуская на волю. И когда ощутила мягкость его влажного языка с привкусом металла — не смогла сдержать протяжного выдоха, обернувшегося стоном на последних секундах. Возникла острая необходимость найти опору, потому что ноги удерживали с трудом, а тело начинало плавиться. От Сэллоу исходил отчетливый жар, и, рискуя либо упасть, либо обжечься, Джейд положила руки на его плечи. Язык тут же ускользнул назад, зато губы Сэллоу растянулись в улыбке под ее губами. Подавшись вперед, Джейд случайно приткнула его спиной к стене, отчего слизеринец лишь больше заулыбался. Позволял касаться себя, опираться и покрывать легкими поцелуями свою улыбку. Джейд не заметила, как уже вовсю жалась к нему, а руки опустились по плечам, минули закатанные рукава и коснулись оголенных предплечий. Несмелого касания не хватило, и она провела кончиками пальцев по коже, вскоре почувствовав под ними его мурашки. Сэллоу приоткрыл губы, но не для поцелуя, а чтобы сделать вдох. Приподнял подбородок и отклонил голову назад, упираясь затылком в стену. Все еще не размыкая век, Джейд почувствовала сперва похолодевший воздух, а затем — тепло кожи. Потянулась за ним, встала на цыпочки и провела языком по шее Сэллоу, а руками добралась до его кистей. Только тогда он впервые позволил себе вольность и переплелся с ней пальцами, еле ощутимо поглаживая большими по центру ладоней. Его сонная артерия часто пульсировала под языком, вызывая желание то ли впиться зубами, то ли прижаться щекой. Выбрав первый вариант, Джейд втянула кожу и чуть прикусила. Высвободила одну руку и запустила Сэллоу в волосы. Он вздрогнул от неожиданности, задышал часто и прерывисто. Джейд чувствовала, как слизеринец до боли в черепе вжимается в стену, бессильно опустив руки. И тогда открыла глаза, отпустила его и отстранилась совсем немного, не отходя и все равно оставаясь рядом. Не хотела возвращаться в объятия холода. Сэллоу впивался зубами в и без того искусанную губу и не сразу ощутил, что все закончилось. Растворился в моменте, явно намереваясь никогда больше не шевелиться.       — Я… умер… — еле слышно выдохнул он. Опустил голову и прислонился горячим лбом ко лбу Джейд.       — Что ты… со мной делаешь… — прошептала она, не найдя сил заговорить.       — Не знаю… — с усмешкой шепнул Сэллоу. — Но я… никогда не был так счастлив, как сейчас. Вот что со мной делаешь ты.       — Мне нужно уйти, — Джейд попыталась собрать остатки разума. — Остановить все это. Она знала, что Сэллоу снова не станет удерживать. Наверное, он намеренно перестал это делать, позволяя Джейд уходить, убегать, исчезать, когда ей захочется, едва понял, что пытаться ее контролировать равно желанию запереть ветер.       — Я… не могу остановиться, прости. Если у кого это и получится, то у тебя. Ты всегда уходишь, — Сэллоу улыбнулся, так и не прервав касание. — Но потом возвращаешься. Пусть сейчас ты боишься, наверняка жалеешь и проклинаешь себя за несдержанность, пройдет время, ты успокоишься и вернешься. А я буду терпеливо ждать, когда твои фазы снова сменятся, как бы мучительно ни было ожидание в разлуке.       — Ты меня совсем не знаешь, — Джейд закрыла глаза, иначе рисковала снова сорваться и потерять последние силы, отложенные на отступление. — Не представляешь, насколько сильно ошибаешься во всем, что думаешь.       — Так расскажи, — попросил Сэллоу. — Я хочу знать о тебе все. «Нет!» — тут же запротестовало сознание, и это мгновенно отрезвило Джейд, заставив отступить на шаг. Вслух она ничего не сказала, но руки начали подрагивать, и эта дрожь теперь не имела ничего общего с прежней, вызванной страхом случайно потерять контроль и убить Сэллоу древней магией. Чувствуя лишь абсолютное опустошение, растерянность, его вкус и запах, Джейд замерла, не зная, что теперь делать, думать и говорить. Сэллоу открыл глаза, такой ее и застал: потерянной, ошеломленной, с румянцем на щеках и перемазанной его кровью. Тоже явно терялся в словах и молчал, позволяя улыбке властвовать на лице. В звенящей тишине гулкими стуками отдавалось частое сердцебиение. Кровь прилила к щекам, отчего лицо пылало. Жар распирал и изнутри, вытесняя воздух из легких. Они стояли и просто смотрели друг на друга, опустошенные и переполненные одновременно. Джейд с трудом сглотнула и зажмурилась, потому как любой кусочек его тела порождал жгучую тягу вернуться. Не хотела видеть его лицо, источающее чистое счастье, горящий пронзительным светом взгляд и улыбку, от которой снова подмывало расплакаться. Понимая, что нужно идти, не нашла повода сделать хоть шаг. Он просто стоял и ничего не делал, даже исчез из виду и все равно притягивал и удерживал. Не отпускал и ждал чего-то. Сколько еще это будет длиться? Не простоят же они так вечность… Что будет потом? Как это остановить? Джейд заслышала отдаленные звуки где-то в коридорах спален. Слизеринцы пробуждались, оставалось пару часов на сон до начала занятий, и это был идеальный повод уйти.       — Мне пора.       — Да… Сэллоу все понял и отпустил. Не размыкая век, Джейд несмело отступила, нащупав стопой следующую ступеньку, развернулась и только тогда открыла глаза, оставляя слизеринца позади. Тело двигалось с трудом, и каждый шаг казался непривычным, будто Джейд только что обрела способность ходить. Воздух в общей гостиной стал как никогда холодным. Обстановка чудилась незнакомой, словно привычное убранство кто-то подправил. Дойдя до ванной комнаты, Джейд взглянула на себя в зеркало и встретилась с девушкой, которую прежде ни разу не видела в отражении. Розовые щеки, покрасневшие глаза, следы крови на кончике носа и у рта. Красные, сухие губы, затравленный взгляд растерянности и осознание: она уже не будет той, что раньше. В тот момент, когда Джейд не сдержалась, дала слабину и поддалась, изменился весь ее мир. Как снаружи, так и внутри. Кровь Сэллоу смоется, запах рассеется, а остаточный вкус на губах и языке перебьется зубным порошком, но воспоминания останутся навсегда.       — Мисс Найт, заканчивайте витать в облаках и возвращайтесь на урок. Джейд вздрогнула, чуть не скользнув острием кинжала по кончику пальца. Имельда, Грейс и Виолетта дружно захихикали, но под строгим взглядом профессора Шарпа замолкли. Сэллоу ошибся, решив, что Джейд пожалеет. Вместо этого она и вовсе потеряла способность ясно мыслить и уже некоторое время застряла в состоянии, которое исчерпывающе точно охарактеризовал Шарп. Не знала, куда податься, не находила себе места и после пробуждения некоторое время просто сидела на кровати, смотря в никуда, пока остальные завтракали. Единственными якорями, удерживающими на земле, оставались занятия. С большим трудом и колоссальными усилиями удавалось хоть как-то держаться на уроках и разбираться с домашними заданиями, проводя гораздо больше времени над свитками и книгами, чем раньше. Строчки мелькали перед глазами, затуманенное сознание с трудом улавливало смысл прочитанного, и приходилось снова и снова перечитывать по нескольку раз, чтобы зацепиться за суть. Даже руны, в которых Джейд прежде блестяще преуспевала, казались теперь случайным набором палочек и черточек. Аппетит совсем пропал, и в Большом зале Джейд появлялась разве что за ужином и непременно опустив взгляд в пол. В пустом животе постоянно что-то шевелилось, переворачивалось и явно жило своей жизнью. В общей гостиной слизеринка тоже не задерживалась, предпочитая посидеть в библиотеке в относительной тишине и спокойствии. Насущные дела и вопросы отошли не на второй и даже не третий план, а затерялись где-то в другой реальности. Какое дело могло быть до каких-то там Хранителей, Фига, Ранрока и остальных, когда поначалу в голове был сплошной непроглядный туман, а затем все мысли роились только вокруг Сэллоу? Джейд даже не пыталась от них избавиться. Знала, что не получится, точно так же как не смогла от него отмыться. Чуяла его запах повсюду, придя к выводу, что сама же его и издает. Стоило впустить частичку Сэллоу в свой рот и нос, как волосы, кожа, даже легкие вобрали аромат его тела и вкус его губ. Дурная привычка постоянно кусать свои и проводить кончиком языка отдавалась отголосками солоноватого привкуса его крови. Хотя Джейд старательно избегала Сэллоу, видеть его было вовсе необязательно. Разум и без этого постоянно прокручивал картинки воспоминаний, самые яркие моменты, отложившиеся в памяти так четко, словно это происходило минутами ранее. Проблема состояла в том, что Сэллоу весь был одним ярким моментом, и все, связанное с ним, запомнилось слишком хорошо. С первой встречи у камина, когда слизеринец показался насквозь лживым и расчетливым, до последней, когда светился искренним счастьем. Джейд честно пыталась пожалеть о содеянном и стыдилась того, что этого так и не произошло. Совесть сыграла злую шутку, так не пробудившись, когда этого стоило ожидать, из-за чего разум решил, что все в порядке, хотя на самом деле было далеко не так. Казалось, Джейд боролась против себя самой, и не понимала, почему тело и мозг идут на поводу этой иррациональной, патологической тяги, которой следовало сопротивляться всеми силами. В какой-то момент тело начало ощутимо изнывать по ласкам, а мозг еще и поддакивал, подкидывая воспоминания о редких, но таких ярких касаниях. После в дело вступала фантазия, продолжая в воображении то, чего не случилось в реальности. И тогда Джейд вынужденно вытаскивала себя из этого вязкого состояния, прежде чем окончательно бы забылась в мыслях о влажных губах, разгоряченной коже, ослабленном галстуке и закатанных рукавах рубашки. Сопутствующий стыд успокаивающе охлаждал пыл, но хитрый разум напоминал о своем же совете быть честной с собой. И это стало окончательным шагом к принятию новой реальности, в которой проблема по фамилии «Сэллоу» вышла из-под контроля, разрослась до необъятных масштабов и заняла собой весь ее мир. Не было сил ни на борьбу против себя, ни на противостояние очевидному, и пришлось смириться. Раньше Джейд еще могла бы попробовать, но не теперь, когда уже сорвалась. Одного раза было достаточно, чтобы что-то внутри окончательно оборвалось и рухнуло тяжестью в низ живота. Единственное, что пока удавалось, — удерживаться хотя бы от фантазий, но Джейд подозревала, что и это явно долго не продлится. Вот, значит, что чувствовал Сэллоу, говоря, что не может ни о чем другом думать, собраться и сосредоточиться? Выходит… Джейд тоже влюблена? Или у него все это происходит совершенно иначе? Не прячь она взгляд в попытке избежать, смогла бы понаблюдать, как он себя ведет, и сравнить. А так даже не бралась ответить за себя, теряясь в буре эмоций, мыслей и воспоминаний. Пусть разум до конца не прояснился, но подступало осознание необходимости действовать. Сделать хоть что-то, чтобы расшатать это подвешенное состояние. Не зная, чего конкретно хочет добиться, Джейд вскоре пришла к выводу, что так проявляется неумолимая тяга и желание ей поддаться, разрушить собственные барьеры и двигаться дальше. Вперед, к нему… Щелк! Кинжал снова соскочил и глухо ударился о разделочную доску. Джейд не заметила, как вместо шинковки превратила ингредиенты в месиво. Опомнилась, собрала эту кашу в руки и апатично бросила в котел. Помешивая варево, потупила в жидкость мертвый взгляд и задумалась: а вдруг Сэллоу опоил ее Амортенцией? А что, это вполне в его духе. Чем еще обосновать такую острую, прогрессирующую и уже практически болезненную обсессию? Джейд перевела взгляд и наткнулась на Гаррета Уизли, сосредоточенно занятого неизвестными манипуляциями со своим котлом. Вот о ком сплетничали в спальне девчонки, на кого украдкой поглядывали и провожали взглядами. Яркий, харизматичный, улыбчивый, энергичный, открытый, талантливый и явно не с пустой головой. Хоть и гриффиндорец, но это его ничуть не портило: во-первых, фамилия Уизли — все-таки одна из двадцати восьми истинно чистокровных, а во-вторых, никто не идеален. Пусть рыжие парни были Джейд не по вкусу, даже это не отменяло факта его явной смазливости, что так привлекала девочек. Наверное, таким бы был Сэллоу, не сделай проклятие Анны его темной версией себя. Вспомнив о реальном шансе оказаться на Гриффиндоре, Джейд на мгновение прикинула на себя красные с золотом цвета. Сохла бы она сейчас по Гаррету так же, как соседки по спальне, или Сэллоу сумел бы добраться до нее даже там? Фантазия тут же заработала в полную силу, поменяв Себастьяна на Гаррета. И вот Джейд где-то в недрах уже гриффиндорской гостиной прижимается к Уизли, исследуя руками его тело и кусая за губу. От таких мыслей с макушки до пят пробежала неприятная дрожь, а рвотный позыв стал реакцией на непонятно откуда взявшийся запах тухлых яиц. По классу разнеслись смешки, и Аделаида, покрытая густым румянцем, торопливо убавила огонь под своим котлом, чтобы испорченное зелье не залило стол. Джейд вернулась к собственному и снова задумалась. Значит, дело и правда в Сэллоу, и заменить его кем-то другим, скинуть нынешнее состояние на обострившийся сексуальный голод и телесную неудовлетворенность не получится. Рассуждая объективно, Сэллоу тоже безнадежно промахивался по всем параметрам вкусов Джейд. Визуально и эстетически привлекал скорее Оминис с его холодной, благородной красотой, молочно-фарфоровой кожей, что казалась невероятно приятной и бархатной на ощупь, высокими точеными скулами, россыпью очаровательных родинок, потрясающими волосами, всегда аккуратно зачесанными назад, в которые так и хотелось… Так, стоп. Джейд тряхнула головой, отгоняя от себя эти мысли. Все это лишь подтверждало факт, что как раз таки Оминисом впору украдкой любоваться, боясь спугнуть. Своей статностью, внешней невозмутимостью, отстраненностью, загадочностью и даже флегматичностью, прямой осанкой и манерой держаться он разительно отличался от Сэллоу и был совершенно особенным, ничем не похожим на него. Снова удивило, как эти двое смогли так тесно уживаться настолько продолжительное время. Судя по редким разговорам о слизеринских парнях, девчонки Оминиса чуть ли не побаивались. Не в последнюю очередь из-за известной фамилии, которая пусть и напрямую связывалась с основателем факультета, имела вес и влияние, все-таки вызывала необъяснимую настороженность и опасливый трепет. Один раз в обсуждениях Гонта мельком упомянули Селестию Лестрейндж, слизеринку-младшекурсницу, которую, по слухам, в будущем вполне могут ему сосватать. Насколько правдивой была эта информация, никто из сплетниц сказать не мог, не являясь посвященными в тесный круг «Священных двадцати восьми» и их вековых брачных устоев и традиций. О Сэллоу сплетничали редко, в основном сочувствовали и вспоминали Анну, да и Джейд старалась отстраниться от этих обсуждений. Себастьяна тоже считали ярким, харизматичным и даже неотразимым, но в противовес этому слишком проблемным из-за неугомонного характера и частых наказаний, а еще, как выразилась Имельда, чересчур буйным, порой необоснованно агрессивным, несносным «и вообще в каждом флаконе затычка». Они так и не смогли определиться, привлекательный Сэллоу или отталкивающий, и держали в отношении него нейтралитет. Однажды после урока Прорицаний, на которые Джейд не ходила, Виолетта шепнула остальным, что у Сэллоу «темная энергетика». Что бы это ни значило, кончилось коллективно принятым выводом, что Себастьяну с его постоянными драками, наказаниями и проклятьем сестры на данный момент вовсе девушки не нужны. Джейд не удержалась от ухмылки, живо вспомнив доказательства обратному. Какие бы цели Сэллоу ни преследовал, она определенно была нужна ему. С самого начала. Не переставая ухмыляться, Джейд моргнула и только сейчас заметила, что Гаррет, на которого все это время был направлен ее взгляд, отошел к полкам с ингредиентами, и взору предстал Сэллоу. В отличие от нее, он вовсю был захвачен работой и как раз отсыпал на чашу весов какой-то порошок. Джейд облизнула губы и замерла. Если подумать критически, что конкретно в нем было таким притягательным? Торчащие в разные стороны волосы, просящие стрижки и совершенно по-идиотски закручивающиеся у висков? Ну уж нет. А может, глупые пышные брови, напоминающие двух гусениц? Или дурацкие веснушки? Едва ли. Собственные, проступающие на летнем солнце, Джейд раздражали и не казались ни милыми, ни привлекательными. А уж его лицо, буквально обсыпанное ими, — и подавно. Более того, порой, в основном, когда Сэллоу откровенно пялился с тупым отсутствующим выражением лица, вызывал лишь желание хорошенько врезать. Но другой вид Сэллоу, каким он предстал в крипте… Пламенный блеск в его глазах и провокационная плотоядная ухмылка, когда скользкий язык прокладывал влажный след на ране от кинжала или облизывал окровавленные губы, мгновенно заставлял внутренности зашевелиться. Его руки, уверенными движениями наливающие лекарство и решительно проводящие кинжалом по коже, закатанные рукава и белая рубашка, не прикрытая мантией, вызывали приятную дрожь. Сейчас, пока мантия дожидалась на стуле, на Сэллоу был пиджак поверх жилета, что придавало слизеринцу ложный вид примерного ученика, одновременно противоречило всей его природе и невероятно шло. Сочетание серого и зеленого цветов факультета красило Сэллоу гораздо больше, чем золото с красным — Гаррета. Окончательно осознав, насколько же слизеринец все-таки хорош, Джейд почувствовала внезапный жар.       — Эй! — Грейс пискнула и отскочила в сторону. — Ты горишь! Джейд опомнилась, торопливо стянула мантию и затоптала воспламенившийся рукав. Не доглядела, как огонь из-под котла перекинулся на ткань.       — Мисс Найт! — Шарп не заставил себя ждать. — Вы хорошо себя чувствуете? Не желаете выйти и развеяться минут пять? Воспользовавшись предложением, Джейд подобрала мантию, не обращая внимания на обилие взглядов всех собравшихся, и вышла. Избавилась от мантии, бросив в мусорное ведро в туалете, умылась холодной водой и уставилась на собственное отражение.       — Ну и что ты ухмыляешься? — сказала самой себе в зеркало. — Что делать-то будем? Так больше продолжаться не может. Хотелось бы узнать способ все это прекратить. Вернуться назад, к тому состоянию, когда главной проблемой была древняя магия, Ранрок и предательство Фига. Тогда еще был шанс всего этого избежать или хотя бы подумать, как остановить. Теперь же стало очевидным, что все шестеренки организма застряли на одном месте, и, пока главная проблема не будет решена, дальше бесконечной череды навязчивых и бесконтрольных мыслей о Сэллоу дело не продвинется.       — Нужно действовать, — решила Джейд, и отражение согласно кивнуло. Настала пора взяться за подготовку к следующему шагу. Она уже давно знала, каким он будет, оставалось смириться, принять поражение и надеяться, что хотя бы крайняя мера окажется эффективной. Если не сработает это, не поможет уже ничего.