Под кромкой льда пламенеют закаты

Рыжий гневно сверкнув глазами, развернулся на левой пятке и покинул место несостоявшегося боя. Тянь успел ему подмигнуть, и послать воздушный поцелуй. Скула, по которой заехал Рыжий, дико болела, но он не мог показать этому парню, что ему больно. Теперь Тянь понимал, откуда у Шаня столько шрамов. Заработал стервец! С таким характером удивительно, как он дожил до своих лет. Как директор Сяо додумался поставить его куратором? Явно же видно, что Рыжему самому нужна реабилитация. Контроль гнева так точно. Тянь шел за директором Сяо, а сзади, как привязанные тащились блондины. Господин Сяо вел Тяня к его комнате и рассказывал о Центре. Тянь заметил, что в глазах господина Сяо сияет какой-то фанатичный огонь. Этот офисный кот явно гордился своим детищем. А еще Тянь понял, что в Центре учится не так уж много людей. Очевидно, этому была какая-то причина. Больше всего Тяню понравится спортзал и бассейн. Заметно было, что кто-то не жалеет финансирования. То, что это не государственный Центр Тянь понял сразу. Вряд ли государство бы тратилось на новейшее оборудование и тренеров для малолетних преступников. А об этом месте явно кто-то хорошо заботился. После короткой экскурсии господин Сяо привел Тяня в его комнату. Тянь удивленно остановился на пороге и спросил: — Директор Сяо, а что студенты у вас живут парами? Неужели реабилитация не предполагает обдумывания своего поведения, в гордом одиночестве? — Нет, Тянь. Ты будешь жить с куратором. — С куратором? С Шанем? Вы же видели, мы не сошлись характерами. Вряд ли из этого что-то выйдет. — Тянь, ты не в том положении, чтобы спорить. Тебя никто не оставит наедине с твоей проблемой. Ее нужно решать, а не обдумывать. — У меня нет проблем, директор Сяо. И я не буду жить с этим придурком. — Тянь, у нас есть свои причины для вашего совместного проживания. — Директор Сяо, я уже сказал, что не буду жить с Шанем. Дайте мне другого куратора. — Это не обсуждается! Научись сотрудничать. — С Шанем? Вы его видели? Он же гопник. — Не суди по внешности. Шань многое пережил и многому научился, пока дорос до того уровня на котором он находится сейчас. — Уровня? Вы шутите? Чему меня может научить уличный бандит? — Тянь! Просто прими тот факт, что следующие 6 месяцев вы живете вместе. Потом посмотрим. Неразлучные блондины молча смотрели на него из-за спины директора. Тянь не мог на них смотреть. Он развернулся к ним спиной и подошел к большому, затянутому металлической сеткой окну, пытаясь хотя бы таким образом отстоять свои границы и дать понять, что разговор закончен. Директор Сяо проигнорировал его демарш и сказал: — Тянь, я бы хотел, чтобы ты прошел детоксикацию. Для этого тебе нужно пройти в медотсек. Тебя сопроводит Шань, когда я с ним договорю. Потом у тебя будет два часа, которые ты можешь потратить на сон. На ужин я тебя жду в столовой, на первом этаже. — Я не хочу есть. Тем более в общем зале. — Тянь, чем быстрее ты примешь правила Центра, тем быстрее мы сможем начать сотрудничать. — сказав это, директор Сяо забрал с собой парочку неразлучников и отправился прочищать мозги Рыжему. Тянь тяжело вздохнув и сел на постель. Еще утром он спал в своей квартире. А теперь ему придется делить комнату с каким-то гопарем со двора. Усталость, последствия недавней пьянки, голод и болящая скула — таким был итог этого дурацкого дня. Тяню хотелось забыться, чтобы снова увидеть Мелиссу. Только в забытьи он мог забыть о своей боли и почувствовать как его нежно, с утешением обнимает Мелисса. — Мама, мамочка, что же с тобой случилось? Почему ты меня оставила? Кто сделал это с тобой? Как мне без тебя жить? — Тянь обращался к пустоте, обхватив голову плохо слушающимися пальцами. В день, когда Чен позвонил ему и сказал, что Мелиссы больше нет, Тянь был в спортзале университета. Он тогда как раз поговорил с Мэй, девушкой, за которой пытался ухаживать на протяжении двух месяцев. С ним обычно такое редко бывало, чтобы вот настолько нравилась девушка. Мэй была идеальной парой. Красивая, их хорошей семьи, с приятным, нежным голосом и в чем-то похожая на Мелиссу. Такая же яркая и, в то же время, простая, искрящаяся, как шампанское и теплая, как солнечные лучи. Тяню казалось, что он влюблен. В тот день он ей признался и Мэй приняла его чувства. Он как раз хотел поделиться этим с Меллиссой. У него всегда были в ней доверительные отношения. Пять гудков, десять. ОН не мог ей дозвониться. Когда позвонил Чен, Тян как раз собирал свою спортивную сумку. Почему-то каждая секунда после звонка Чена запомнилась ему до мельчайших подробностей. Вот Мэй тянет к нему руки, обеспокоенная тем, что он стоит, безвольно опустив руки, пока его смартфон жалостно мигает разбитым экраном. Вот Дио, пытается оттащить его от Змея, который снова что-то вякнул. Он его тогда чуть не задушил. Вот офицер полиции, протягивает свою визитку, чтобы пригласить Тяня в участок для выяснения неизвестно чего. Вот Чен с красными глазами и сведенной судорогой челюстью пытается делать вид, что он спокоен. Вот отец, прилетевший срочным рейсом из Гонконга. Вот его собственное отражение в зеркале, с перекошенным ртом и глазами полными слез. Он тогда плакал. Навзрыд. Не стыдясь того, что его видят слуги, полиция, друзья, девушка. Тяню было плевать на все. А потом пришли они. Кошмары. В них Тянь видел обезображенное лицо Мелиссы и ее искореженное тело. Она махала ему сломанной кистью из окна машины и вытерев струйку крови с разорванной щеки, пыталась улыбнуться. Тянь в ту ночь напился, чтобы избавиться от этой картины перед глазами и обнаружил, что в пьяном бреду Мелисса снова превращалась в ту самую яркую и гордую красавицу, которой была при жизни. Он понял, что его лучший друг и лучшее снотворное — это односолодовый виски. Погрузившись в свои воспоминания Тянь не заметил, как провалился в беспокойный сон, из которого его вытащил шум открываемой двери. В комнату вошел Шань. Молча снял с себя футболку и штаны. Несмотря на кажущуюся худобу его тело было сильным и хорошо натренированным. А еще покрытым шрамами. Вот Тянь и получил ответ на свой вопрос, есть ли у Шаня шрамы под футболкой. Тяню стало стыдно за свои мысли, что Шань получил свои раны в драках, из-за длинного языка. По характеру травм было понятно, что кто-то хорошо потрудился над тем, чтобы причинить Шаню боль. Причем немалую. Вся спина и грудь парня были покрыты тонкими, длинными шрамами. Скорее всего они были нанесены ножом. Хотя, Тянь мог и ошибаться. Несколько шармов было на животе и бедрах. Сделав вид, что не замечает взгляда Тяня, Шань достал из шкафа полотенце и отправился в душ. Тянь так же молча вытянулся на постели. Ему не хотелось думать, что кто-то мог быть настолько жестоким, чтобы часами вырезать странные узоры на теле подростка. В том, что шрамы старые, Тянь не сомневался. Фактура и цвет говорили о том, что им не меньше трех лет. А значит, когда это сделали с Шанем, ему было около пятнадцати-шестнадцати лет. Если Тянь правильно угадал возраст парня. Что же это за место, что здесь живут такие студенты? Тянь все еще лежал на постели, когда из душа вернулся Шань. — Нам надо сходить тебя промыть. Пойдешь сейчас в душ? Или после капельницы? Скоро ужин, а вечером тренировка. — тебе нужно быть и там и там. — Шань говорил спокойно, но чувствовалось, что спокойствие это напускное, что под ним скрываются совсем другие эмоции. — Я не голоден. — Послушай, Хэ, никому здесь не хочется возиться с твоим трупом. Больше всего не хочется мне. Если бы не директор Сяо - я бы никогда не согласился быть твоим куратором. — Шань даже не пытался быть любезным. — Я здесь ненадолго. Так что попридержи коней со своими нравоучениями. — Сбежать хочешь? Ну-ну. Розгами тебя конечно не отлупят. Но телефона и доступа к интернету ты лишишься. — Это что тюрьма или что? Кто может забрать мои личные вещи? — Человек, которому твой брат это разрешил! Тянь понял, что кард бланш на воспитательное воздействие получили не только блондины, но и все вшивые охранники этой богадельни. «Ну-ну, братик. С тобой я еще поквитаюсь» - подумал про себя Тянь и поплелся в душ. Который, мать вашу, был без замка. То есть в любой момент туда мог ввалиться кто угодно и поглазеть на сиятельное тело младшего сына семьи Хэ. Не то чтобы Тянь стеснялся, но он любил приватность. А тут ее не наблюдалось. Даже намека не было. Когда Шань шел в душ Тянь не обратил внимание, щелкнул замок или нет. А надо было бы. — Да кому ты надо, нарцисс сраный. — прокомментировал попытки Тяня поплотнее прикрыть дверь Шань. Тянь и сам задумался о нелогичности своих действий и чувств. Раньше он вообще никогда и ничего не стеснялся. У Тяня было красиво вылепленное тело, которым он был непрочь похвастать. Он гордо мылся в университетском душе вместе с другими ребятами из баскетбольной команды. Не стеснялся Тянь и в бассейне, полном визжащих девчонок. А сейчас ему почему-то была важна эта плотно закрытая дверь. Тяню хотелось отгородиться от малосимпатичного ему парня, явно испытывающего к нему неприязнь, а еще ему нужно было побыть хотя бы немного наедине с самим собой… Когда он стал таким уязвимым? Почему отношение этого парня так на него влияло?