Борис Ладогин
«МАМА»
- Сука… - раздраженно схватив сценарий, Саша поспешила на кухню, чтобы избавиться от него. Но стоя у мусорного ведра на кухне вдруг передумала. Истомина решила, что лучший способ избавится от сценария – это вернуть его Оксане и заодно попрощаться и с ней. В конце концов, она уже давно нее ее агент и договор Александра не продлевала, потому что сниматься в кино она больше не планирует. Пора разорвать этот адский круг, пусть и ценой дружбы. Впрочем, это уже тлеющий огонек былой дружбы: Оксана стала невероятно раздражать, а Саша все пыталась быть приличной и воспитанной скотиной, которой просто страшно обидеть, в общем-то, неплохого человека. Но все когда-то заканчивается, будь то простые материальные вещи, вроде денег, продуктов, спичек. И дружба тоже заканчивается. Как говорил, когда-то давно, бывший муж Саши Виктор: - Нужно вовремя уходить, чтобы потом метлой не прилетело. Витя человек был неплохой. Старался заботиться о семье, как мог, но был у него существенный недостаток в виде незаслуженно раздутой самооценки. Он считал себя гениальным пианистом и человеком, которого непременно должны все любить и от одного его взгляда укладываться в штабеля. Из-за этого их брак и дал трещину, Саша не смогла достойно восхвалять его лик. Но это была бы не Саша. Все закончилось не так просто, как представлялось. Дочь Арину ей пришлось оставить с отцом и его матерью, той еще стервой. Много кто обвинял ее в нелюбви и равнодушии, а причина была, в общем-то, прозаична: Истомина начинающая актриса, у которой не было своего жилья, денег на квартиру и она постоянно была на гастролях с театром или на съемках. Может, это все и оправдания, но на тот момент, решение оставить Аришу в семье Вити было самым приемлемым вариантом для разрешения сложной ситуации. Видеться с дочерью Саше никто не запрещал, и при первых же свободных минутах она приходила в гости. Со временем Истомина смогла купить квартиру. Однушку недалеко от центра, метро в пяти минутах ходьбы. В общем, неплохой район и хорошая инфраструктура. Но дочь Саше не отдали, да и сама Ариша уже не захотела переезжать к матери. Ее все устраивало таким, как она привыкла. Александра настаивать не стала, понимая, что заставляя девочку выбирать – причинит ей только боль. А этого Истоминой точного не хотелось, пусть уж лучше будет больно ей, но не ребенку. Как-то так и жили они. Ариша приходила в гости к маме, мама приходила в гости к ней. Но два года назад Витя внезапно пришел к Истоминой с Ариной и ее вещами. - Такое дело… - крутя чашку чая, тихо и неуверенно начал он разговор. – Огонечек поживет у тебя, ладно? Мне сейчас немного сложно. - Хорошо, а Арина? Как она это воспримет? - Нормально, мы с ней обо всем договорились. Школа, конечно, далеко теперь, но поездит на метро. Справится, она уже взрослая. – успокаивал он то ли Сашу, то ли себя. – Я поеду, дел много. - Хорошо, - задумчиво ответила она. Почему-то в тот момент ей и в голову не пришло поинтересоваться, что у него случилось? Выглядел он каким-то странным. Нервничал. Может, поговори она с ним откровенно, поинтересуйся его жизнью, Витя бы не покончил жизнь самоубийством через два дня. Ей об этом сообщил общий знакомый. Он, конечно, рассказал Саше, что у Вити умерла мама, а потом и у него самого стала неметь правая рука и играть он больше не мог. Но было ли что-то еще в жизни Виктора заставившее его взять билет в один конец или нет, никому неизвестно. Записок он не оставил. С прощаниями не звонил и в гости не приходил. Лишь продал рояль за день до смерти, упаковал все вещи в чемоданы, накрыл все вещи прозрачной пленкой. А потом повесился на крюке от люстры. Завершил свою историю на такой вот странной ноте, а вот ее трагическая мелодия только набирала обороты.2
Саша лежала на полу гостиной, курила и смотрела в потолок, где дерево за окном рисовало тенями причудливые узоры, и сбрасывала пепел в жестяную банку. Она боролась с внутренним желанием прочитать сценарий и внешним незримым демоном, который требовал уничтожить текст. Истомина понятия не имела, на чью сторону ей встать. С одной стороны, чтения ничего не изменит, с актерской карьерой покончено. Нет никакого смысла в лицедействе. Саша его больше не видит. С другой, зачем ей знать, о чем этот сериал? Что в нем может быть принципиально отличного от тысячи других таких же? Все в современном кино пишется по шаблонам. Играется по знакомым лекалам. И все это в атмосфере театрального картонного домика, и тот, лишь набросок реальности в чьей-то весьма банальной идее. Саша отвлеклась от своих не менее банальных мыслей и посмотрела на часы, стоящие на подлокотнике дивана. - Пора. Она быстро затушила сигарету. Пепельницу забросила на место и поспешила накинуть на себя черное пальто, всунула ноги в тяжелые ботинки, стараясь застегнуть их на ходу. Захлопнув дверь, Саша понеслась вниз по лестнице и, не сбавляя скорости, вылетела из подъезда, столкнувшись со старшей по подъезду. Женщина крикнула ей что-то вслед, но Истомина ничего не слышала, она спешила в метро. Опаздывала. Поезд ухе скрылся в тоннеле, когда Саша наконец-то добралась до станции пл. Победы. - Черт! – выругалась она. Некоторые пассажиры проявили вялый интерес к ее появлению, одарив удивленными взглядами, да и поспешили дальше по своим делам. Истомина привычно села на лавочку, и согнувшись, обхватила голову руками. - Простите, - над ней прозвучал едва знакомый мужской голос, но кому он принадлежал, и где они виделись, Саша не помнит. Она нехотя подняла голову. На нее смотрел мужчина средних лет в сером тканевом плаще, с черной сумкой-папкой. В очках с тонкой оправой из-под них выглядывал острый, как кончик лезвия ножа нос. – Я вчера… - А, - равнодушно протянула Саша, вспомнив назойливого мужичка, так заинтересованного в ее нахождении в метро без причины. Она бы ответила, если бы сама знала, что ее тянет сюда. - Хотел извиниться за свою бестактность, - приложив руку к груди, произнес он с сожалением. – Просто вы каждый день здесь в одно и то же время, это так странно и я подумал… - Думайте – это полезно! – перебила его мысль Саша и поднялась, чтобы уйти. – Простите, мне пора. - Подождите, я вас знаю! – вдруг осенило случайного собеседника. – Вчера не узнал, а сегодня понял, где видел вас! - В гробу и в белых тапочках? – усмехнулась Саша, привычно запустив руки в карманы. - Нет, что вы, - отмахнулся он, улыбнувшись. – Вы Александра Истомина, актриса, верно? - Когда-то была, - безразлично ответила она. - Жаль, что вы больше не снимаетесь, мне очень нравились фильмы с вами, - с грустью произнес мужчина. – Почему вы исчезли? - Как видите, не исчезла, - развела она руками. - Да, конечно, - кивнул собеседник. – А почему вы здесь? Каждый вечер. - Мне пора, простите. - Да, мне тоже, - вздохнул он и направился в противоположную сторону. Саша какое-то время постояла у входа на станцию метро, воспроизводя в своем сознании тот самый день, который не предвещал ничего ужасного. Они с Аришей встали вовремя по будильнику, в приоткрытое окно на кухне проникал легкий ветерок, светило солнце и доносилось привычное ворчание дворника. - К контрольной готова? – интересовалась Саша у дочери, которая увлеченно с кем-то переписывалась в телефоне и практически не обращала внимания на маму. Она вообще не была очень общительной с Истоминой. Было между ними какое-то напряжение. - Да, - коротко бросила Ариша. - Хорошо, не хотелось бы снова выслушивать возмущения твоей классной, - наливая воды, продолжила диалог Истомина. – Да, и что хорошего переписывать работы с двойки на тройку. - Да. - Огонечек, хоть немного можешь отвлечься от своего телефона? – не выдержала Саша и выхватила телефон. – Я вообще-то разговариваю с тобой! - Отдай телефон! – вскочила с места недовольная Ариша. – Это моя собственность! И там личная переписка! - Только купила его тебе я, - вдруг раздраженно ответила Истомина. – Ты целыми днями сидишь в нем, меня это не устраивает, я хочу с тобой общаться! Знать, как ты живешь? Чем? А в итоге ничего не получается, потому что телефон тебе интереснее матери! - Что-то незаметно было, что ты хочешь со мной общаться, - дочь сложила руки на груди. – Тебя вообще не было в моей жизни и лучше бы и дальше так оставалось! - Тебе пора в школу! – ледяным голосом произнесла Саша. Слова дочери болью отозвались в сердце, появилось ощущение, что кто-то резко вонзил в нее нож по самую рукоять. - Телефон отдай! - Дома останется, чтобы ты не отвлекалась! Жди меня в машине. Ариша недовольно вздохнула и, схватив рюкзак, выскочила из квартиры, громко хлопнув дверью. Саша бросила мобильный на кухонный стол, и какое-то время пыталась прийти в себя. Тело дрожало, а из глаз капали слезы. Она ведь думала, что у них с дочерью наконец-то все будет хорошо. Они будут подругами, но почему-то никак не складывалось. Неужели годы, проведенные раздельно, встали между ними плотной и непреодолимой стеной? Саша спустилась к машине. Она переживала, что Ариша убежит и не станет ее ждать, но девочка решила отложить свой бунт. Добираться на метро совсем не хотелось. Истомина села в машину. - Извини. Давай вечером все обсудим? – попыталась сделать шаг на встречу Саша. - Не утруждай себя, - безразлично ответила ей дочь. – Просто отвези меня в школу. - Хорошо, - недовольно вздохнула мама, не зная, что еще предпринять для перемирия и появления в их отношениях хоть какого-то тепла. До школы они доехали молча. Саша пообещала заехать за ней после занятий, но дальнейший день пошел не по плану. Ее задержали на съемочной площадке, а дозвониться до Ариши она не смогла, ведь телефон дочери остался лежать на кухонном столе в квартире. - Да, не переживай, - успокаивал ее коллега. – Она же взрослая. Метро знает, доберется. - Конечно, знает, - согласилась она. – Просто я обещала ее забрать… - Прощения попросишь, подарок какой-нибудь купишь и нормально, - отмахивался он. – Я всегда так делаю. - Наверно, ты прав, - сомневаясь, ответила она. Саша постаралась успокоиться и сыграть еще пару дублей, но все время срывалась на мысли о том, что в глазах Ариши ее невыполненное обещание не прибавит любви к ней. Как только терпение режиссера кончилось, и он отпустил Истомину, она сразу же поспешила к выходу, надеясь, что дочь уже дома. - Сашка, ты сегодня на машине? – остановила ее заплаканная ассистентка. - Да, а что такое? – внутренне Саша почему-то уже напряглась. - Там в метро взрыв был… - всхлипывая, выдала девушка. - На какой ветке? – Саша ощутила, как сердце на несколько секунд остановилось, дыхание сперло, и она надеялась, что все обойдется. Что это не та ветка. - На синей… Саша неслась на машине к станции метро пл. Победы, совершенно не обращая внимания ни на знаки, ни на сигналы светофора. Объезжая пешеходов. Остановилась она только у оцепления. Дорогу перекрыли, вокруг было много машин скорой помощи и пожарных. Полицейские как могли, сдерживали толпы людей. Среди прохожих зевак были и те, у кого в момент взрыва в метро находились близкие и родные. Саша продиралась сквозь толпу, она старалась не паниковать раньше времени и верить в лучшее. Ариша на самом деле уже дома, сидит в своем телефоне, пьет чай. И по-другому, как думала Истомина, быть просто не может. Ее дочь жива и за эту мысль она цеплялась, как за спасительную соломинку. - Женщина, стойте! Сюда нельзя! - Мне нужно знать… - Нельзя! Ждите списки от МЧС! - Пожалуйста, я должна знать, была ли там моя дочь! - Я все понимаю, но сейчас там работают МЧС, следователи и врачи, мы не можем вас пропустить. Ждите списки! Этот спор продолжался бы бесконечно, но Саша увидела, как на носилках выносят кого-то в школьной форме, на запястье болтается браслет с цветочками, такой же был у дочери, подарок на день рождения. Саша покупала его на гастролях в каком-то небольшом городке, в уютной лавке с изделиями ручной работы. Милая и улыбчивая продавщица тогда сказала еще, что он обязательно принесет счастье своему владельцу. Из-под ног ушла земля, и Истомина никак не хотела верить, что все это реально. - Ариша! Крик раздался, кажется, в полной тишине. Из окружающего мира разом выкачали все звуки, цвета и воздух. Все стало безжизненным и холодным. Полицейский старался крепко держать Сашу, но она дергалась, и он не удержал ее. Истомина бежала к врачам, которые уже остановились с носилками у реанимобиля. Она все еще цеплялась за последнюю надежду, что перепутала и там не ее дочь. Просто браслеты похожи. Ариша дома. Пусть она вообще прогуляла эту дурацкую контрольную. Задержалась с подругами. Но только не ехала в этом проклятом метро… Врачи поймали ее. Она взглянула на хрупкое тело, изуродованное взрывом. Ожоги, раны. Все тело, как огромный черно-синий синяк залитый кровью. Остатки одежды выглядели лоскутами. И глаза. В них не было ни испуга, ни страха. Пустота. Пустота, которая врезалась в душу Истоминой на всей скорости, разрушая выстроенные годами оборонительные башни… - Нет! Саша упала на колени. Соломинка утонула в черной воде. Держаться ей больше не за что, и только врачи поддерживали, как могли. Все, что было после этого, Саша помнила смутно. Ей кто-то что-то говорил, гладил по спине. В руку вкололи какой-то укол, и наступила темнота, в которой она то ругалась с Аришей, то пыталась догнать в метро, но дочь постоянно убегала. Истомина никак не могла ее нагнать. Все время что-то останавливало на полпути. Саша очнулась уже в больнице. Пахло почему-то спиртом, известкой и протухшим супом. Рядом почему-то сидела Лена, коллега по актерскому цеху. Она задумчиво смотрела в одну точку, практически не моргая. - Ариша… - сдавленно произнесла Саша, в душе надеясь на то, что с дочерью все хорошо. Лена с сожалением прикрыла глаза и посмотрела на подругу, не зная, как ей сообщить, но Истомина все поняла и без слов. Она закрыла глаза, по щекам покатились слезы.3
Утром Саша решила навестить Оксану, наконец-то вернувшуюся из командировки. Отдать сценарий и отказаться от съемок хоть в этом, хоть в любом другом. - Добрый день, - вошла без стука и лишних церемоний Истомина, Оксана удивленно на нее посмотрела. Впервые за долгое время маршрут Саши отклонился от привычного дом-метро-дом, и она сама пришла к ней. – Я ненадолго, сценарий вернуть и отказаться от проектов. - Привет, - подруга забрала сценарий, протянутый ей, и внимательно посмотрела на Сашу. – А что не понравилось? Сценарий? Гонорар? Борис? Ну, да, он, конечно, молодой режиссер, опыта мало… - Все оптом. Хотя сценарий я и не читала, - перебила ее Истомина. - Саш, так дела не делаются! – Недовольно и раздраженно бросила Оксана. – Тебе дают шанс вернуться в профессию, а ты вот так просто разбрасываешься им! Истомина, ты два года нигде не снималась, тебя забыли уже все, алло! - Да и слава Богу! – спокойно ответила Саша, безразлично посмотрев на свою подругу. – Не такая уж большая потеря для отечественного кинематографа, очередная посредственная актриска посредственных сериалов. - Это глупо, Саша, очень глупо! – покачала головой Оксана. – Это твой шанс! Докажи всем, что ты отличная актриса! И этот фильм – твой шанс! - Ради чего, Оксан? Ради твоего процента от моего гонорара или режиссера дебютанта, к которому ни один приличный актер не пойдет, потому что имени и репутации еще нет? – усмехнулась она. – У меня в жизни было множество шансов стать гениальной актрисой или кем-то еще, но всего один шанс – быть хорошей матерью для Арины. И я его упустила. - Слушай, - вздохнула подруга и отвела взгляд в сторону, будто выискивая подсказки в окружающей их кабинетной обстановке. – Я понимаю. Это очень тяжело и больно, но прошло так много времени, пора жить дальше. – Оксана выдержала небольшую паузу и добавила, - это не ты взорвала ту бомбу в вагоне! Не ты пропустила этого урода в метро, не проверив хорошенько его сумку! Это все не твоя вина, Саш, это трагическая случайность! - Мне пора, - ушла от прямого ответа Саша. Она прекрасно понимала, что у Оксаны свои цели вернуть ее в кино и это только с виду дружеская забота, а копни глубже и там личная выгода. – И, пожалуйста, не приходи больше ко мне ни со сценариями, ни без них. - Подумай еще, тебе ведь на что-то нужно будет жить, - использовала последний аргумент Оксана, больше в ее арсенале не было ничего, что могло бы удержать Истомину. – В конце концов, предложения Бориса пока в силе, он писал эту роль специально для тебя! - Прощай. Саша захлопнула дверь и задумчиво направилась к выходу. Она ведь действительно упустила шанс быть хорошей матерью. Арина не получила от нее ровным счетом никакого внимания и поддержки, потому что мама все время была занята на съемках, кастингах, глупых интервью и шоу. Не удивительно, что телефон был интереснее, чем родная мать. Да, и вообще, ее не было рядом до 14 лет. Саша лишь приходила в гости, дарила подарки, узнавала новости и уходила. Иногда звонила, но разговоры были скорее формальными, поверхностными, но не откровенными и глубокими. А потом Ариша стала жить вместе с ней и, казалось, что все должно поменяться. Отношения должны были стать близкими, родственными, в идеальном представлении Саши. В реальности же они остались абсолютно чужими друг другу людьми. Ариша носила в себе обиды на мать. А Саша даже не допустила мысли освободить в своем загруженном графике место для ребенка. Для похода в парк, кино, на аттракционы, да просто погулять по городу. Сходить хоть раз на выступления дочери с танцевальным коллективом. Просто послушать дочь, когда ей хотелось поговорить о чем-то важном и интересном для нее. - Не было времени! – оправдывала себя Саша тогда. И вот теперь Саша абсолютно свободна. Разница только в том, что эта свобода почему-то совершенно не приносит радости. В ней нет ни съемок, ни кастингов, ни времени, а самое главное, нет и Арины. И смысла жить. Из-за угла на повороте вылетел черный автомобиль, он несся на красный свет, не обращая внимания ни на прохожих, ни на знаки. За ним следом летела машина ДПС, инспекторы требовали остановиться и прижаться к обочине, но нарушитель не собирался подчиняться, надеясь уйти дворами. Истомина только успела дойти до середины дороги, которая вела во двор ее дома. Она была настолько занята своими мыслями, что пока за ее спиной не раздался визг тормозов, даже не обернулась. Наступила полная тишина.***
Вагон метро тронулся. Набитый людьми, как банка консервов кильками, он отправился в темный тоннель. Под гомон пассажиров и голос диктора объявляющего остановки и правила безопасности, Саша искала в толпе дочь. Ей достаточно было хотя бы одной детали, чтобы узнать Аришу: рюкзак, кофта или браслет. Но она натыкалась на спины, черные сумки, недовольные лица и просьбы успокоиться и сесть на место. - Мам, отпусти меня, - раздалось за спиной Истоминой. Вагон метро вдруг опустел. Остались только голоса, шуршание пакетом, странные толчки в бок, но они были где-то на фоне, словно убавили звук телевизора, чтобы собеседники могли услышать друг друга. Саша сидела на пустом сидении, а напротив нее Ариша, она смотрела на нее как-то снисходительно, с жалостью. - Прости, Огонечек! – сразу вырвалось у Саши, на глазах заблестели слезы. – Я была плохой матерью. - Это уже не имеет значения, - отмахнулась дочь. – Ты старалась, но что-то не получилось, так бывает. - Если бы я могла все исправить… - Это не диктант, мама, - усмехнулась Ариша. – То, что произошло, гораздо серьезнее орфографических ошибок. - Прости! - Мое прощение не имеет смысла, меня уже нет. Это ты должна простить себя. Дело ведь не в телефоне, который остался дома и не в ссоре. – Арина внимательно посмотрела на маму и улыбнулась ей, - Я любила тебя, пусть ты и была иногда невыносима, холодна и груба. - Я тоже тебя любила, Огонек! Прости. Я должна была тебе это говорить, хоть иногда. Поезд резко дернуло. В воздухе запахло гарью, жжёной резиной. Искорёженные «чиркали» по стене и от них отлетали искры, по полу разливалась кровь. Все пространство заполнили крики. Арины нигде не было видно, Саша рвалась с места, чтобы найти и помочь дочери, но ее что-то крепко держало. Кардиомонитор резко запищал, а сердечный ритм на экране стал превращаться в прямую линию. Лена, в очередной раз, сидящая у постели подруги, подскочила и выбежала в коридор. - Врача! Небольшая палата, окна которой выходили на солнечную сторону, заполнили врачи. За окном восходило солнце и его яркие и теплые лучи, касались бледной кожи Истоминой, придавая ей более живой вид, впервые за долгое время. В душе Лены еще оставалась надежда, что все обязательно наладится.